[ияи] волчьи взгляды, №№ 10-12
[ияи] волчьи взгляды, №№ 1-8
[ияи] волчьи взгляды, № 9 (Пугалко на прогулке)
Публика живо интересуется. А тут и свежий повод подвернулся (см. ниже №11 с Собачком).
Вопрос важен и методологически в силу не вполне классического характера нашего включённого наблюдения.
10.
Где-то конец сентября-начало октября, уж не пару ли лет уже назад. Но точно среда и точно время между 19:00 и 19:05.
Наблюдатель проводил точно такую же рабочую сессию, как в №8, где фигурировал Чучелко.
В раже научного усилия захотелось быстренько плеснуть в пасть кофе по-техасски.
Сбежав вниз и стремясь к кофе-машине, Наблюдатель почти столкнулся с телом, занимавшим позицию на том самом месте между выступом стены и стойкой, отделяющей закуток с кофе-машиной, где когда-то стоял Пугалко, делая больно уху Наблюдателя.
Только Пугалко тогда стоял лицом влево, а сейчас тело стояло в проходике фрунтом к стремительному Наблюдателю, которому пришлось изящно обогнуть неподвижное препятствие слева, узнав его только уже практически обогнув. При этом сделались такие наблюдения:
1) тело было Пугалкино;
2) Пугалко не мог не узнать Наблюдателя раньше (потому что он выше и заранее слышал быстрые шаги);
3) в подобных случаях сторонятся привычно-рефлекторно, по умолчанию, и тот факт, что Пугалко, имея достаточно мгновений для этого, преодолел естественный рефлекс и решил изобразить забор, трудно интерпретировать иначе, как демонстрацией всё того же несгибаемого hubris'а.
(Считать такой хюбрис свидетельством глубокого ума тоже не легко: ведь нет -- раз уж речь зашла -- никаких признаков, свидетельствоваших бы о способности Пугалка выдержать хотя бы пару секунд во фронтальном столкновении с внутренней рептилией Наблюдателя, для разбудирования которой он делает буквально всё возможное. Просто диву даёшься.)
11.
Пять минут перед началом последнего быдлозаседалища, недавно упомянутого (>> капацитация).
Наблюдатель уже шёл по первому этажу здания теоротдела на выход, чтобы успеть в конференц-зал к началу, как вдруг навстречу нарисовалась фигура, в которой нейроцепи Наблюдателя разпознали Собачка -- тот не только узнал Наблюдателя раньше, но и успел выстрелить весьма фамильярным, очевидно уже в его энцефалоне заранее приготовленным приветствием -- напомнившим, хотя и не повторившим, нервный возглас Пугалка, поймавшегося на вранье в Стуке локтя... (где, заметим, Собачко с фирменной улыбкоподобной гримаской жертвовал интеллектусом в пользу босса).
Это уже третий раз, когда Собачко публично теряет лицо: первый раз -- попытавшись публично запугивать Наблюдателя судебным иском. Второй раз -- ухватившись за публичную возможность (он о чём-то выступал на быдлозаседалище) поучить Наблюдателя вести включённое наблюдение. И вот третий (тоже публичный, потому что все двери кабинетов на первом этаже были открыты, и в это время, ~11 утра, тем более в день быдлозаседалища, там бывает немало народу).
Тот факт, что в мозгу Собачка неконвенциональное приветствие было приготовлено заранее (иначе оно не могло выскочить с такой готовностью), выдаёт (1) активность Собачкина энцефалона в рассуждении Приматологического Проекта и (2) острую, до срыва интерпретации, потребность подремонтировать свой уровень доминантности хотя бы в собственных глазах.
Можно уверенно предположить наличие в его энцефалоне чего-то вроде когнитивного диссонанса. В самом деле, как бывший студент-отличник с теоретической кафедры он не может не видеть логику за комплексом аргументации, приводящим к выводу о том, что его любимый аксион представляет из себя гипотезу-фантазм, а его поиски, соответственно, -- гипонауку. Но на гранты он подаваться может только с энтим фантазмом -- а подаваясь и, тем более, что-то выигрывая как "человек Рубакова", он однозначно предстаёт приматическим паразитом Науки -- предстаёт перед всеми, кто прямо или косвенно следит за Проектом, а шлейф дроидов в это множество входит.
Понятно, что его эгу крайне трудно согласиться с таким выводом -- чем и объясняются его когнитивные корчи.
12.
Может быть стоит зафиксировать на всякий случай, хотя бы под общим нумером, что Собачко и Капелько, изредка (очень изредка) сталкиваясь с Наблюдателем лицом к лицу, предлагали в последние годы настолько гипертрофированные, даже по северо-заокеанским меркам, оскалы в качестве улыбки, что их можно смело засчитывать за волчьи взгляды.
Одно такое зафиксированное квази-столкновение с Собачком случилось в коридоре перед входом в общую комнату теоротдела, за неделю до квази-столкновения с Пугалком в №10.
Капелько же исполнил свой оскал однажды поздним утром (в конце весны, как сообщали заметочки, перед последним избранием): Наблюдатель уже принимал refreshments после утреннего рабочего припадка, откинувшись на легендарном диванчике под картиной, спиной к кофе-машине, а дроиды только начали подтягиваться. Подтянулся и Капелько -- он прошёл к кофе-машине за спиной Наблюдателя и исполнил свой оскал, когда тот обернулся на шаги.
Но надо зафиксировать и вид "обратной стороны луны". Щас, надо посмотреть, есть ли время, вряд ли. [ тыц]
[ияи] волчьи взгляды, № 9 (Пугалко на прогулке)
Публика живо интересуется. А тут и свежий повод подвернулся (см. ниже №11 с Собачком).
Вопрос важен и методологически в силу не вполне классического характера нашего включённого наблюдения.
10.
Где-то конец сентября-начало октября, уж не пару ли лет уже назад. Но точно среда и точно время между 19:00 и 19:05.
Наблюдатель проводил точно такую же рабочую сессию, как в №8, где фигурировал Чучелко.
В раже научного усилия захотелось быстренько плеснуть в пасть кофе по-техасски.
Сбежав вниз и стремясь к кофе-машине, Наблюдатель почти столкнулся с телом, занимавшим позицию на том самом месте между выступом стены и стойкой, отделяющей закуток с кофе-машиной, где когда-то стоял Пугалко, делая больно уху Наблюдателя.
Только Пугалко тогда стоял лицом влево, а сейчас тело стояло в проходике фрунтом к стремительному Наблюдателю, которому пришлось изящно обогнуть неподвижное препятствие слева, узнав его только уже практически обогнув. При этом сделались такие наблюдения:
1) тело было Пугалкино;
2) Пугалко не мог не узнать Наблюдателя раньше (потому что он выше и заранее слышал быстрые шаги);
3) в подобных случаях сторонятся привычно-рефлекторно, по умолчанию, и тот факт, что Пугалко, имея достаточно мгновений для этого, преодолел естественный рефлекс и решил изобразить забор, трудно интерпретировать иначе, как демонстрацией всё того же несгибаемого hubris'а.
(Считать такой хюбрис свидетельством глубокого ума тоже не легко: ведь нет -- раз уж речь зашла -- никаких признаков, свидетельствоваших бы о способности Пугалка выдержать хотя бы пару секунд во фронтальном столкновении с внутренней рептилией Наблюдателя, для разбудирования которой он делает буквально всё возможное. Просто диву даёшься.)
11.
Пять минут перед началом последнего быдлозаседалища, недавно упомянутого (>> капацитация).
Наблюдатель уже шёл по первому этажу здания теоротдела на выход, чтобы успеть в конференц-зал к началу, как вдруг навстречу нарисовалась фигура, в которой нейроцепи Наблюдателя разпознали Собачка -- тот не только узнал Наблюдателя раньше, но и успел выстрелить весьма фамильярным, очевидно уже в его энцефалоне заранее приготовленным приветствием -- напомнившим, хотя и не повторившим, нервный возглас Пугалка, поймавшегося на вранье в Стуке локтя... (где, заметим, Собачко с фирменной улыбкоподобной гримаской жертвовал интеллектусом в пользу босса).
Это уже третий раз, когда Собачко публично теряет лицо: первый раз -- попытавшись публично запугивать Наблюдателя судебным иском. Второй раз -- ухватившись за публичную возможность (он о чём-то выступал на быдлозаседалище) поучить Наблюдателя вести включённое наблюдение. И вот третий (тоже публичный, потому что все двери кабинетов на первом этаже были открыты, и в это время, ~11 утра, тем более в день быдлозаседалища, там бывает немало народу).
Тот факт, что в мозгу Собачка неконвенциональное приветствие было приготовлено заранее (иначе оно не могло выскочить с такой готовностью), выдаёт (1) активность Собачкина энцефалона в рассуждении Приматологического Проекта и (2) острую, до срыва интерпретации, потребность подремонтировать свой уровень доминантности хотя бы в собственных глазах.
Можно уверенно предположить наличие в его энцефалоне чего-то вроде когнитивного диссонанса. В самом деле, как бывший студент-отличник с теоретической кафедры он не может не видеть логику за комплексом аргументации, приводящим к выводу о том, что его любимый аксион представляет из себя гипотезу-фантазм, а его поиски, соответственно, -- гипонауку. Но на гранты он подаваться может только с энтим фантазмом -- а подаваясь и, тем более, что-то выигрывая как "человек Рубакова", он однозначно предстаёт приматическим паразитом Науки -- предстаёт перед всеми, кто прямо или косвенно следит за Проектом, а шлейф дроидов в это множество входит.
Понятно, что его эгу крайне трудно согласиться с таким выводом -- чем и объясняются его когнитивные корчи.
12.
Может быть стоит зафиксировать на всякий случай, хотя бы под общим нумером, что Собачко и Капелько, изредка (очень изредка) сталкиваясь с Наблюдателем лицом к лицу, предлагали в последние годы настолько гипертрофированные, даже по северо-заокеанским меркам, оскалы в качестве улыбки, что их можно смело засчитывать за волчьи взгляды.
Одно такое зафиксированное квази-столкновение с Собачком случилось в коридоре перед входом в общую комнату теоротдела, за неделю до квази-столкновения с Пугалком в №10.
Капелько же исполнил свой оскал однажды поздним утром (в конце весны, как сообщали заметочки, перед последним избранием): Наблюдатель уже принимал refreshments после утреннего рабочего припадка, откинувшись на легендарном диванчике под картиной, спиной к кофе-машине, а дроиды только начали подтягиваться. Подтянулся и Капелько -- он прошёл к кофе-машине за спиной Наблюдателя и исполнил свой оскал, когда тот обернулся на шаги.
Но надо зафиксировать и вид "обратной стороны луны". Щас, надо посмотреть, есть ли время, вряд ли. [ тыц]