Декабристские сёла. Оёк, Урик, Александровское
В гостевой книге сайта "Россия.ру." есть запись от 1825 года: "Смотри ссылку! Чат Декабристы.ру. переехал на иркутский сервер". На самом деле путь от Сенатской прямиком в народ был куда сложнее и пролегал больше по диким степям Забайкалья, но несколько селений близ Иркутска на правом берегу Ангары известны как "декабристские сёла". Зародились и расцвели они задолго до судьбоносного Декабря, их достопримечательности созданы в другие эпохи, но самая известная русская ссылка стала главным историческим событиям для многих мест по обе стороны Байкала. Сегодня отправимся в Оёк, через который мы возвращались с шаманского молебна на Ольхоне, и в Урик и Александровское, куда меня возил Сергей valenok-s после показанного в прошлой части весёлого Музея-на-свалке.
Важная часть иркутского культурного кода, как в Питере поребрик и парадная - тракт: романтичное старинное слово закреплено в топонимике Иркутской области вместо более привычного и современного "шоссе". Самым дальним, не считая Московского тракта, кажется Качугский, прежде Якутский тракт, уходящий на север от развязки среди пустырей в пади Топка. По нему можно доехать до самого БАМа, через старинные Качуг, Верхоленск и Жигалово, где были причалы ленских судов к златокипящему Бодайбо и воеводскому Якутску. Но я неизменно сворачивал на Ольхонский тракт в Баяндае, а до Баяндая с его придорожными столовыми как правило спал после бурных ночных сборов и спешки на автовокзал. На пол-пути до Баяндая стоит Усть-Ордынский - по виду зауряднейший райцентр, ничем, кроме отличного музея, не выдающий свой былой статус регионального центра. А на пол-пути до Усть-Орды, в 40 километрах от Иркутска, стоит Оёк - крупное (3,7 тыс. жителей) село, летом встречающее придорожной торговлей:
2.
С тракта хорошо видна его главная достопримечательность - Успенская церковь:
3.
К ней мы направились по извилистым сельским улочкам:
4.
Покосившиеся маленькие избы с венцами под конёк выдают, что село очень старое. Основателем его считается Леонтий Кислянский - православный поляк (!) на царской службе, живописец Оружейной палаты и рудознатец. В двух специальностях нет противоречия - искал Кислянский в основном сырьё для красок, а нашёл первую сибирскую нефть близ Иркутска, куда отправился в 1683 году во главе экспедиции. Его приезд удачно совпал с отставкой первого воеводы Ивана Власова, и вот уже Кислянский сам стал главой Прибайкалья. Воеводой в Иркутском остроге он прослужил до самой смерти в 1689 году, и вот в 1688 году то ли основал, то ли закрепил за первопоселенцами Тимофеевым, Сорокиным и Емельяновым пашню Оёк при впадении в Куду одноимённой речки. Расположенное на плодородных бурятских кочевьях, в двух-трёх дневных переходах от Иркутска по Якутскому тракту, селение стремительно разрослось, пополняясь в основном переселенцами с Русского Севера и безземельными крестьянами других сибирских пашен. К началу 19 века волостной Оёк с 6 тысячами жителей входил в пятёрку крупнейших сёл Иркутского уезда:
5.
В 1926-30 годах Оёк даже успел побыть райцентром, да и в наши дни явно не бедствует - несмотря на обилие заброшенных изб, с начала 21 века Оёк не только не сдал, но и даже подрос на несколько сотен жителей.
5а.
Пыльные закоучлоки вывели нас к асфальтовой улице Кирова, которая когда-то называлась Трактовой и была частью дороги в Якутск:
6.
На ней немало старых изб с резными наличниками и воротами, высокими и мощными, как дарвазы кишлаков Туркестана:
6а.
Кое-где попадаются и явно купеческие дома, у владельцев которых путники могли подковать лошадей, переночевать, прогулять добытый в Бодайбо самородок:
7.
На Трактовой таких домов стояло явно больше, чем на улице Кирова - вот на чёрно-белых фото из музея видны волостная управа, крестьянская изба и сельская больница:
7а.
Нынешний центр села смотрится гораздо современнее:
8.
Особенно примечательна пара магазинов справа (если ехать от Иркутска) - один с добротной советской вывеской, другой - с не поддающейся краткому описанию формой крыши:
9.
Но в общем все дороги Оёка приводят к не по-сельски огромному Дому культуры 1980-х годов:
10.
На его первом этаже обитает краеведческий музей с радушной и очень компетентной директоршей Салисой Шамильевной и внушительной экспозицией предметов крестьянского быта:
11.
Музей в Оёке появился очень вовремя - в 1987 году, накануне постсоветского коллапса, и большинство вещей были оставлены здесь теми, кто бросал свои дома, уезжая в города за лучшей долей.
12.
Коллекция формировалась столь успешно, что периодически сюда приезжали иркутяне из областного музея и забирали себе часть экспонатов.
13.
А вот выставка ткачества особенно ценна потому, что слово "Оёк" скорее всего переводится с бурятского как "ткацкое" - в окрестностях многие речки и урочища носят ремесленные названия. В том числе - переводные, как Токаревщина за дорогой или огромное Хомутово ближе к Иркутску. Молва же считает, что название селу дал возглас "Ой, ёёёёёё!", который издавали то ли поселенцы, ломавшие на здешние ухабах свои телеги, то ли буряты, насильно крещённые в ледяной воде.
14.
Помимо сельского наследия, мне запомнилась очаровательная детская поделка на археологическую тему:
15.
И то, ради чего я вообще зашёл в музей - икона Николая Чудотворца, на которой он имеет очень подозрительные черты лица. Прежде я показывал Благодатский рудник под Нерчинском, куда первые декабристы стали прибывать уже в 1826 году; Старый Читинск, в 1828-30 годах слывший Каторжной академией, и Петровский Завод (ныне Петровск-Забайкальский), в 1830-х годах ставший основным местом каторги. Однако уже в 1832 году у декабристов начали выходить сроки, а к 1839 году, после нескольких послаблений, даже осуждённые на вечную каторгу сняли кандалы. Вчерашние узники стали расходиться по уездам от Байкала до Кавказа, где в тихой ссылке и военной службе должны были провести остаток дней. До 1856 года, когда их помиловал Александр II, дожили немногие, а большинству из тех, кто дожил, всё это было уже не надо. Важнейшим местом ссылки сделались крупные старые сёла в окрестностях Иркутска, на правом берегу Ангары, отделявшей ссыльных от Московского тракта. В 1840 году в Оёк приехал Фёдор Вадковский - петербургский дворянин, участник обоих обществ, он прошёл казематы Шлиссельбурга и Петропавловки, Читинский острог и Петровский Завод, а отбыв каторгу в 1839 году, сразу же отправился лечить угробленные лёгкие на минеральные источники у Байкала. В Оёке он торговал глиной, добычу которой освоил в кандальные годы, а умер в 1844 году. Его похороны, на которые съехался цвет декабристов, получили внезапное продолжение: покинувший каторгу в 1839 году шляхтич Алексей Юшневский из Подолии, до восстания курировавший переселение болгар в Бессарабию, склонился у гроба Вадковского в земном поклоне и уже не встал. Его увезли хоронить по месту ссылки в Малую Разводную близ устья Куды, Вадковский же нашёл вечный покой при оёкской церкви.
16.
Душеприказчицей на его похоронах была Екатерина Трубецкая, в девичестве Катрин Лаваль, дочь французского эмигранта, ставшая первой из воспетых Николаем Некрасовым "Русских женщин". По итогам несостоявшейся революции она могла бы стать императрицей: её муж Сергей Трубецкой был не просто одним из главных участников Северного общества и идеологом Прекрасной России Будущего, но и диктатором, который должен был в случае успеха возглавить шестую часть суши. В Древнеримской республике диктаторов назначал сенат выводить страну из различных чрезвычайных положений, ну а о том, что диктаторы - это новые самодержцы, в начале 19 века ещё мало кто знал. В день восстания, однако, диктатор дрогнул и на Сенатскую площадь не вышел, чем в итоге спас себя - вынесенный было смертный приговор государь заменил вечной каторгой, которая окончилась в 1839 году. Отбывать ссылку Сергея Петровича определили в Оёк, а Екатерину Трубецкую - в Иркутск: странным образом Сибирь вылечила её от бесплодия, и в губернский город она приехала с 5 детьми. Екатерина Ивановна жила на два дома - просто появляться в городе Сергею Трубецкому разрешили лишь в 1845 году. В 1854 он стал вдовцом, при Александре II уехал в Одессу, из которой полутайно ездил в Москву видеться со старым друзьями. В Москве и умер несостоявшийся диктатор в 1859 году, а без малого полтора века спустя волна Перестройки вдруг принесла в оёкский храм удивительную икону - это был Николая Чудотворец, но поразительно похожий на постаревшего и смирившегося Сергея Трубецкого. Неизвестно об этой иконе толком ничего - ни кем она была создана, ни даже когда. Иные предполагают, что написал её другой декабрист Пётр Громницкий, действительно зарабатывавший на ссыльную жизнь иконописью. Салиса Шамильевна же относится к этой версии скептически и сходство считает случайным.
17.
Напротив музея - Успенская церковь (1812-45), в старейшей части которой, приделе Афанасия и Кирилла (1812-28), отпевали Вадковского и умер Юшневский.
18.
К строительству основного храма, возможно, так же приложили руку декабристы, смыслившие в архитектуре, проникшиеся этнографией и немало навыков освоившие на рудниках и заводах. Главной особенностью храма был бесстолпный деревянный купол, каркас которого сделали по образцу бурятских юрт с их лучами жердей. Утрачен он был не в 1930-х годах, когда в церкви устроили машинно-тракторную станцию и сравняли с землёй некрополь, не пощадив даже могилу Вадковского, а в 21 веке: храм был возвращён верующим в 1996 году, но в 2006 страшный пожар оставил от него лишь голые каменные стены. С тех пор тянется вялотекущая реставрация - так, в 2012 году, когда на развилке прямо у этой церкви мы свернули с Качугского тракта на второстепенную дорогу к польской Вершине, над входом ещё не было деревянной колокольни. Но "юрточный" купол не был ни сфотографирован, ни обмерян, а потому не будет восстановлен никогда...
19.
Музей же обитает в Доме культуры с 2009 году, а первоначально открылся именно в Успенской церкви. В 1996-2009 же его пристанищем стала деревянная Никольская церковь, срубленная в 1867 году в соседнем Никольске, а в 1948 перевезённая сюда и перестроенная до неузнаваемости. Здание, скрывающее её сруб, даже успел сфотографировать американский историк русского зодчества Уильям Браумфилд, а вот я - не успел: то, что было когда-то Никольской церковью, сгорело в 2019 году.
19а.. фото Уильяма Браумфилда.
...Из Оёка мы допрыгнули попуткой в Иркутск, на съёмную квартиру - немного отдохнуть и подготовиться к Кодарскому походу. Ещё на Ольхоне, где мы наблюдали шаманский молебен-тайлган, Байкал начала затягивать дымка грандиозных лесных пожаров, охвативших тем летом юг Якутии и север Красноярского края. Через несколько дней она доползла до Иркутска, и ночью я проснулся от такого плотного запаха гари, будто в квартире вспыхнула розетка. За окном серая мгла скрывала дома напротив, и даже к полудню, когда её подрастянуло ветром, видимость не превышала нескольких сотен метров. Но именно на то утро мы договорились с Сергеем valenok-s покататься по Александровскому тракту, уходящему параллельно Ангаре от той же самой развязки в пади Топки. С Сергеем приехали Лёва и Вера - очень симпатичные, воспитанные и смышленые, я бы даже сказал интеллигентные дети младшешкольных лет. Осмотрев Музей-на-свалке и высадив Олю ждать автобуса обратно в Иркутск, мы направились в Урик - ещё одну старинное село (2,1 тыс. жителей) в 20 километрах от Иркутска, вместе с соседними Грановщиной и Хомутовом вытянувшееся от Александровского до Качугского тракта. Сергея с проголодавшимися детьми тут интересовала позная на въезде, а меня - Спасская церковь (1772-79) в центре:
20.
Её относят к иркутской ветви сибирского барокко - а это настоящий феномен русской архитектуры, так как стены таких церквей украшают натурально буддийские узоры. В уцелевших барочных храмах Иркутска, как Троицкая церковь у моста через Ангару или Крестовоздвиженская на Иерусалимской горе, воображение само рисует в интерьерах (на самом деле вполне канонических) фигуры пляшущих многоруких святых. Урикская церковь меня скорее разочаровала - о том, что её узоры буддийские, приходится себе напоминать, и они не поражают ни красотой, ни обилием.
21.
Урикская слобода известна с 1677 года, причём судя по всему, первопоселенцы её потеснили отсюда тунгусов - название здешнее возводят к эвенкийскому "урикит" ("стойбище"). История Урика не богата на яркие события...
22.
...но в 19 веке Урик стал, пожалуй, самым декабристским из всех декабристских сёл. В 1836-41 годах здесь жил Михаил Лунин, столь непримиримый борец с самодержавием, что отбыв свою каторгу, он почти сразу начал писать вольнодумские письма, за которые угодил в Акатуй. Соседом его тут ненадолго стал странноватый Николай Панов, приехавший в 1839 году и в 1850 умерший в Иркутске. В 1835 году в Урик прибыл сам Никита Муравьёв с братом Александром. Вместе с Сергеем Трубецким братья Муравьёвы были одними из главных идеологов декабристского движения: втроём они создали "Зелёную книгу" (устав Союза Благоденствия), и именно Никита Муравьёв стоял у истоков Северного общества. Помимо брата Александра, за Никитой последовала на каторгу супруга Александра, но она умерла ещё в 1832 году в Петровском Заводе, где её склеп и ныне стоит над Транссибом. Сам Никита Муравьёв тихо ушёл через 12 лет, в 1844-м. Брат пережил его, но вернуться в Европейскую часть России ему тоже не случилось - получив в 1852 году разрешение перебраться под Курск, он умер по пути в Тобольске. Там же упокоился в 1854 году московский немец, сын аптекаря и врач Фердинанд Вольф, член Южного общества, в 1835 году прибывший в Урик вместе с Муравьёвыми, а в Тобольск переведённый как штатный медик в 1845-м. В ограде Спасской церкви сохранилась могила Никиты Муравьёва, хотя у памятника на ней какой-то очень уж позднесоветский вид - в 1930-х годах и в этом храме устроили машинно-тракторную станцию.
23.
Церковь стоит меж пары школ - начальной:
24.
И средней, двор которой отмечает неприметный (и мне в кадр не попавший) памятный камень жёнам декабристов. Ведь основоположницей школ тут считается Мария Волконская (в девичестве - Раевская), в 1826 году вместе с Екатериной Трубецкой приехавшая на Благодатский рудник к мужу. В Урике они с Сергеем Волконским обосновались в 1837 году, и за нехваткой учителей Мария Николаевна, даром что была прямым потомком Ломоносова, сначала сама выучила своих детей, а затем открыла домашний класс для детей крестьянских.
25.
С другой стороны от церкви - воинский мемориал:
26.
В списке памятников архитектуры Иркутской области (а он тут особенно въедливый) по Урику значились десятки адресов, в том числе какие-то избы начала 19 века. Я, увы, не нашёл почти ничего - ставший частью 20-тысячной сельской агломерации, иркутского аналога Нахабина или Малаховки, за пределами церковной ограды Урик безлик и зановоделен.
27.
За 30-40 минут прогулки я нашёл лишь несколько симпатичных наличников:
28.
Да колоритный брошенный амбар:
29.
Главный же памятник здешнего деревянного зодчества стоит теперь в центре Иркутска:
30.
Герой Наполеоновских войн Сергей Волконский был классическим примером знакомого нам из школьных учебников по истории 19 века русского офицера, что по итогам Парижского похода задался вопросом, почему победитель живёт хуже побеждённых. Как действующий генерал, он готовил восстание Черниговского полка, но сам не участвовал в нём, а потому избежал казни. Но особенно генералу повезло с женой, сочетавшей статус, богатство, энергичность и любовь к мужу. Ещё на Благодатском руднике Волконская порядком облегчила быт декабристов, а прибыв в Урик в 1837 году, обнаружила, что хороших домов в селе нет. И на свои деньги воздвигла деревянный особняк с фронтонами и эркерами, причудливый синтез забытого столичного классицизма с деревянным зодчеством сибирских старожилов. Пока дом строился, Волконские жили в Усть-Куде, куда к тому времени отправились Александр Сутгоф, Пётр Муханов и братья Иосиф и Александр Поджио, с которым героическая женщина сблизилась до не самым красивых слухов. Здесь Волконская создала самое что ни на есть дворянское гнездо: в приречных лесах близ устья Куды до сих пор можно различить линии аллей и основания беседок Камчатника - парка, который декабристы благоустроили вокруг летнего дома Волконских. Особняк в Урике же был готов в 1838 году, ну а дальше владельцам оставалось лишь порадоваться выбору материала: в 1844, получив разрешение отправить детей в гимназию и жить с ними, Волконские переехали в Иркутск, и особняк с собой взяли. Собран заново он был по соседству с домом Екатерины Трубецкой - в 1970-74 годах обе усадьбы занял Музей декабристов.
30а.
Уриком, Оёком и Усть-Кудой, где есть Казанская церковь (1805) цикл декабристских селений не исчерпывается. В Олонках ниже по Ангаре жил Владимир Раевский, в Еланке на левом берегу - уже упомянутый Громницкий, и думаю, этот список не полон. Но в большинстве сёл о декабристах не напоминает теперь ничего, история каторги же в этих краях декабристами не ограничивается. Снова встретившись в Урике, мы с Сергеем поехали дальше Александровским трактом и вскоре пересекли границу Усть-Ордынского Бурятского (уже не автономного) округа:
31.
Кроме стелы у дороги, впрочем, здесь и о бурятскости не напоминает ничего. В 70 километрах от Иркутска вдоль тихой трассы вытянулось село Александровское (1,5 тыс. жителей), в обиходе - просто Александровка, и именно по нему назван тракт:
32.
Я не помню здесь церкви - вместо неё солидный ДК 1960-х годов:
33.
33а.
А последнее здание от Иркутска - бывший Александровский централ:
34.
История не сохранила памяти о том, кто и когда основал в этой глуши Александровский винокуренный завод и в честь какого Александра он был назван. Достоверно лишь, что в записках проезжавшегося здесь в 1772 году натуралиста Иоганна Георги он упоминается давно и масштабно работающим. Вино в Сибири гнали, конечно, не из винограда, а из таёжных ягод, но иного сюда не всякий генерал мог привезти. В 1797 году завод перешёл государству, которое всё активнее начало комплектовать его каторжниками. В 1830 году в Александровку прибыли две партии заключённых - моряки чумного бунта в Севастополе и польские повстанцы, в 1835 году во главе с Петром Высоцким пытавшиеся устроить побег.
35.
К 1873 году перерождение завершилось - винокурни прекратили работу, а казематы стали Александровской центральной каторжной тюрьмой с 33 общими и 21 одиночной камерами. В 1889 году её дополнила пересыльная тюрьма, а затем почти сразу деревянные здания сгорели - может быть, не без умысла, так как уже в 1891 году в Александровском был возведён тюремный замок, способный вместить больше тысячи узников. Его здание и стоит тут ныне:
35а.
Перерождение, однако, продолжалось - на этот раз уголовной тюрьмы в политическую. В общем-то, тут и прежде бывали политзаключённые от женщины-народовольцев вроде Софьи Богомолец или Елизаветы Ковальской до поднявшего киргизов на Андижанский мятеж 1898 года акына Токтогула. Поводом окончательно сменить направленность стала русско-японская война - уголовники здесь к тому времени были уже в меньшинстве, но тогда Александровский централ был расселён и передан под военный госпиталь, а при восстановлении в 1906 году сюда свезли в основном политических. Заключённые Централа строили в 1906-07 годах второй путь Транссиба, а на пересылке побывали Феликс Дзержинский (1902), Михаил Фрунзе (1914), Серго Орджоникидзе (1915) и многие менее известные большевики. При колчаковцах Централ стал фактически концлагерем для красных, да таким, что в сентябре 1919 года сбежали отсюда не только 700 заключённых, но и 113 солдат во всеоружии. Ещё одна попытка побега в декабре того же года переросла в бой с белочехами за здание тюрьмы, в котором погибло до 200 заключённых. Месяц спустя красные партизаны поставили точку в истории Александровского централа...
36а.
...на поверку оказавшуюся скорее запятой. В 1936 году в зданиях открылась Александровская трудовая коммуна - не совсем тюрьма, а скорее реабилитационный центр для беспризорников, мастеривших пуговицы и поделки из гагата (декоративного угля). В послевоенные годы её сменил СИЗО, а в 1956-м... тут я сделал досадное упущение при подготовке и был уверен, что тюрьма заброшена с тех пор:
36.
Мы пошли вдоль забора. Лев Сергеич в какой-то момент нашёл доску, по которой вполне мог бы его перелезть - но вот Сергея и тем более меня она бы не выдержала. Чуть дальше, к нашей радости, в заборе обнаружилась дырка:
37.
Часть помещений Централа выглядят так, будто заброшены они действительно полвека:
38.
Дворик с высоким забором же наводил на мысли, что тюрьма была тут относительно недавно:
39.
Вот мы нашли вход непосредственно в здание:
40.
И по крутой лестнице поднялись на второй этаж с широким коридором и дверьми нараспашку:
41.
По надписям, остаткам мебели и инвентаря заброшка всё больше походила не на тюрьму, а на больницу, Лёва же нашёл обрывки бумаг, явно отпечатанных на принтере. Среди прочего обнаружился график больничной столовой от 2012 года, и я понял, что во-первых явно что-то упустил при подготовке, а во-вторых - что у мальчика отличные задатки краеведа.
42.
Позже я узнал, что в 1956 году СИЗО сменила психбольница - таким образом Александровский централ прошёл, натурально, все ипостаси мест лишения свободы. Психбольница по совместительству была и пожизненной тюрьмой - здесь содержались пациенты без перспектив излечения, забытые своими близкими, по сути - свалка поломавшихся людей. Условия содержания тут были чудовищны, на реконструкцию больницы денег не нашлось, а потому в 2016 году её просто закрыли. Не знаю, стало ли лучше расселённым больным, а вот о том, что значило закрытие градообразующего предприятия для Александровки, нам очень доходчиво рассказала проходившая мимо женщина.
43.
До встречи с которой, впрочем, надо было выбраться из тюрьмы. Мы направились к выходу через кусты и брёвна, я увлечённо рассказывал Лёве про белых и красных, чуть потерял бдительность - и наступил на торчавший из бревна гвоздь. Он пробил насквозь подошву, а вот в ногу вошёл неглубоко, и я только порадовался совпадению - отправляясь в поездку, я забыл выложить из рюкзака походную аптечку, пластырем из которой и воспользовался, лишь дойдя до машины. Чуть прихрамывая и стараясь не наступать на ногу всем весом, я продолжил прогулку по селу:
44.
Как бы ни больше самой тюрьмы меня впечатлил Склад №2 - грандиозный амбарище чуть дальше по сельской улице:
45.
Как я понимаю, он был возведён в 1889-91 годах вместе с Централом или даже чуть позже, но мне так хотелось думать, что это старая тюрьма и винокурня 18 века!
46.
Внутрь можно беспрепятственно зайти, и Лёва, явно войдя во вкус полевого краеведения, одну за другой выдавал интерпретации той или иной детали. Причём в большинстве случаев - может и не бесспорные, но вполне имеющие право на существование.
47.
Неподалёку - ещё один капитальный дом:
48.
Кто жил в нём - начальник тюрьмы или купец, разбогатевший на её снабжении?
48а.
Теперь тут в любом случае сквот-конюшня:
49.
Вот, кажется, и всё интересное в Александровке. Мы осмотрели, конечно, лишь главную улицу, но раскинувшееся по обе стороны распадка село и так отлично просматривалось, и дальняя его часть выглядела безусловно советской. Впрочем, ведь именно на той стороне распадка стоял Никольский храм (1828-35), где молились не заключённые и тюремщики, а жители села, сами в основном потомки узников. Он исчез в ХХ веке натурально без следа. Чуть больше повезло часовням, попавшим хотя бы на фото - каменная часовня Святых Александра и Александры (1892-96) была возведена на въезде в село в честь коронации Николая II, а безымянная деревянная часовня стояла с 1850-х годов на кладбище, ныне сметённом автодорогой.
50а.
Тюремной капеллой же служил непропорционально огромный храм Александра Невского, куда заключённых водили подземным ходом. Пустырь на этом месте неплохо узнаётся и теперь:
50б.
С 2017 года действует "Фонд возрождения Александровского централа", у которого планов громадьё - в тюрьме открыть музей Сибирской каторги, в Складе №2 - трактирЪ и гостиницу, на озере поодаль - этнодеревню. Ещё храм восстановить и откачать подземный ход, а если это лишь легенда - то выкопать. Конечно же, и 5 лет спустя тут не заметно ни малейших подвижек... Погрузившись в машину, мы понесли назад в Иркутск дымным трактом.
50.
В следующей части покажу старинные сёла Бельск и Тельма на другом берегу Ангары.
ИРКУТСКАЯ ОБЛАСТЬ (2020-21)
Обзор и оглавление (2020).
Обзор и оглавление (2021).
Большой Иркутск
Музей на свалке.
Декабристские сёла. Оёк, Урик, Александровка.
Декабристские сёла. Тельма и Бельск.
Ангарск. Колорит, промзоны и музей часов.
Ангарск. Старый город.
Ангарск. Микрорайоны.
Усолье-Сибирское.
Черемхово.
Ангара и Байкал
Перевальная линия Транссиба.
Олхинские скальники.
Иркутск - Большие Коты.
Большие Коты.