Звери и птицы в Кабуки (21)
(Начало: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20)
Кабаны и немного нетопырей
Штирлиц свернул за угол, и жестокий
свинец, похрюкивая, промчался мимо.
Анекдот
Кабанам в Кабуки везло не больше, чем змеям: основная их участь - быть убитыми каким-нибудь героем, желательно голыми руками. А поскольку вепрь был едва ли не самой опасной сухопутной дичью в Японии, то героев находилось немало.
Эти богатыри - из сценических переделок «Речных заводей» и «Повести о Великом мире».
На гравюре Куниёси с вепрем расправляется Ямамото Кансукэ, воевода Такэда Сингэна и автор военного трактата «Книга тайн ратного дела» (兵法奥義書 «Хэйхо: О:гисё»), иллюстрируя собственное положение о важности личной подготовки бойцов. Можно видеть, как устроен театральный костюм кабана: большая голова-маска и мохнатый плащ и ноговицы. Правда, во многих пьесах кабан был бутафорским.
Но самым знаменитым свиноборцем оказался Нитта-но Сиро: Тадацунэ, сподвижник первых камакурских сёгунов.
Нитта-но Тадацунэ расправляется с кабаном на глазах Минамото-но Ёритомо. Гравюра Ёсикадзу.
Причина тут - не столько в особой примечательности подвига Тадацунэ, сколько в том, когда он был совершён. Нитта одолел кабана, прыгнув ему на спину, на той самой знаменитой сёгунской охоте, на которой свершили, наконец, свою месть братья Сога. То есть на сцене он появлялся по крайней мере ежегодно - новогоднюю постановку в театре Кабуки было принято посвящать именно братьям-мстителям.
Та же сцена на гравюре Куниёси
Нитта-но Тадацунэ в этих историях - образцовый воин, искусный охотник, храбрец и богатырь, безоговорочно преданный господину. Он - лицо вполне историческое, и прославился не только ратными и охотничьими подвигами и печальной кончиной, но и тем, что (вместе с уже упоминавшимся Вада-но Хэйда) стал героем средневековой повести об исследовании пещеры в горе Фудзи и посещении Шести миров; эту повесть мы в следующий раз попробуем пересказать (кабанов там нет, только змеи). Но благодаря Кабуки всё равно чаще всего его изображают в качестве свиноборца - в самых разных жанрах.
Нитта на картинке из Ооцу
Та же его охота на резьбе обрядовых носилок
Ещё один современный резной Нитта в подражание предыдущему - уже просто как настольное украшение.
Однако не у всех кабукинских кабанов судьба сложилась столь печально, сколь у тех, которых мы видели выше. Один из самых знаменитых вепрей появляется в пьесе «Сокровищница вассальной верности» (仮名手本忠臣蔵«Канадэхон Тю:сингура», авторы - Такэда Идзумо Второй, Миёси Сё:раку и Намики Сэнрю: Первый, 1748 год), и ему везёт куда больше, чем многим человеческим героям этой истории. В целом «Сокровищница…» посвящена мести сорока семи верных вассалов за гибель их господина и включает в себя множество отдельных сюжетных линий. Кабан участвует лишь в одной, позаимствованной из предыдущего сценического извода (для кукольного театра) - «Золотой поэтической карты вассальной верности» того же Намики Сэнрю:.
Завязка «Сокровищницы…» состоит в том, что Энъя Ханган, господин сорока семи преданных воинов, из-за козней своего врага Моронао опозорился перед сёгуном и в отчаянии выхватил меч и напал на Моронао. Обнажать оружие в сёгунском дворце - преступление; Ханган был вынужден покончить с собою, а его воины, оставшиеся без покровителя, решают отомстить Моронао, виновнику всех их бедствий. Они дают в том торжественную клятву и дружно её подписывают. Месть - дело почётное, не всякий достоин в ней участвовать. Одним из недостойных признали и Хаяно Кампэя - во время стычки в сёгунском дворце ему полагалось находиться рядом с господином, а он в это время любезничал со своей возлюбленной Окару, не подозревая, конечно, что вот-вот произойдет. После гибели Хангана опозоренный Кампэй живёт у родителей Окару; она тоже лишилась службы, как и все хангановы люди, и Кампэй вынужден добывать для семьи пропитание охотой.
Кабан. Нэцкэ работы Тоёмаса Найто:
Однажды дождливой ночью на охоте Кампэй просит у случайного встречного огня, чтобы запалить фитиль своего ружья: у него самого трут отсырел. Этот встречный - тоже один из бывших вассалов господина Энъя, по имени Сэндзаки Ягоро:, и Кампэй вновь выражает желание присоединиться к мстителям. Ягоро: не может решать за всех заговорщиков, но и Кампэю сочувствует и отказывать напрямую не хочет. Он ставит условие: мы, мол, собираемся воздвигнуть памятник покойному господину, собираем взносы, по пятьдесят золотых; если ты присоединишься - посмотрим… У Кампэя таких денег нет и не предвидится, но он пылко обещает раздобыть их.
Тем временем Ёитибэй, отец Окару и фактический тесть Кампэя, тоже размышляет, где раздобыть денег, чтобы семья не умерла с голоду. Выход один - продать дочь в весёлый дом; старику очень этого не хочется, но Окару, зная, что теперь деньги особенно нужны и её возлюбленному, убеждает отца, что она готова пойти на это. И вот той же ненастной ночью Ёитибэй возвращается домой из весёлого квартала, неся кошель с полусотней золотых - задатком, который он получил за дочь. Уморившись, он устраивается на отдых в придорожном стогу - ему совершенно не хочется спешить домой и сообщить дочери новости.
А за стогом прячется главный злодей этой части пьесы - Оно Садакуро:, тоже бывший самурай, ставший разбойником с большой дороги. Он - сын одного из вассалов Хангана, но, разорившись, ступил на дурную дорожку. Садакуро: выглядывает из-за стога - оборванный, с ветхим зонтом и горящими глазами. Он видит, как старик пересчитывает деньги, протягивает руку и одним движением выхватывает у него кошель. Ёитибэй не успевает сказать и слова, как Садакуро: выскакивает из-за стога и пронзает его клинком. Отпихнув труп, разбойник вытирает меч, отжимает волосы и одежду и, наконец, заглядывает в вожделенный кошель - «Пятьдесят золотых!» Спрятав деньги и раскрыв зонт, он уже собирается невозмутимо удалиться, как видит, что из придорожных зарослей на него несётся дикий вепрь. В страхе разбойник бросается обратно вглубь стога, кабан проносится мимо, Садакуро: осторожно высовывается… тут гремят два выстрела, и негодяй падает мёртвым. Появляется Кампэй: это он охотился на кабана, а по ошибке застрелил человека. В изумлении он осматривает тело, обнаруживает кошель со столь необходимым ему золотом и, чуть поколебавшись, забирает его и поспешно бросается на поиски Ягоро:, чтобы вручить тому свой взнос. В темноте он ни Садакуро: не опознал, ни тела Ёитибэя не заметил.
На гравюре Куниёси слева - Кампэй и Ягоро: с подписным листом, а справа - несчастный Ёитибэй и негодяй Садакуро:.
На следующее утро хозяйка весёлого дома Осаи сама приходит в дом Ёитибэя, чтобы вручить семье оставшуюся половину платы и забрать девушку. Вместе с Окару и её матерью они ждут возвращения мужчин. Кампэй приходит домой, но старика всё нет. Осаи показывает ему кошель с деньгами и сообщает, что другой такой же уже отдала накануне Ёитибэю. Только тут Кампэй узнаёт о сделке, которую до сих пор от него скрывали. Осаи забирает девушку с собой, и поскольку задаток уже передан, а добытый ночью кошель Кампэй уже опустошил, внеся свою долю средств на памятник Хангану, он ничего не в силах поделать.
Вскоре трое охотников приносят труп Ёитибэя. Вдова в отчаянии; но она успела заметить и то, что у Кампэя с собою точно такой же кошель, как приносила Осаи, и то, что одежда зятя в крови, и сложить два и два. «За что, за что ты убил моего мужа?» - кричит несчастная старушка.
Кампэй в исполнении Итикавы Дандзю:ро: Одиннадцатого (1954, гравюра Натори Сюнсэн)
В это время появляются Сэндзаки Ягоро: и его товарищ, Хара Кадзуэмон (он в пьесе «главный по кадрам» в отряде бывших вассалов Хангана), с новыми дурными вестями. Ягоро: переговорил с главою мстителей, Юраносукэ, но тот по-прежнему отказывается принять клятву Кампэя, подозревая, что тот раздобыл деньги бесчестным путём и это бросит тень на всех вассалов-мстителей. Так что теперь воины пришли, чтобы вернуть неудачнику золото. Вдова немедленно подтверждает подозрения, прямо обвиняя Кампэя в убийстве и ограблении её несчастного мужа.
Что остаётся злополучному Кампэю? Только умереть. Он вонзает меч себе в живот и, умирая, рассказывает обо всём, что произошло с ним ночью. Ягоро: осматривает труп старика и видит, что того закололи, а не застрелили. Кадзуэмон вспоминает, что по дороге они видели и мёртвое тело Садакуро: - и вот там-то как раз были огнестрельные ранения. Общими силами удаётся восстановить картину случившегося: получается, что Кампэй не убивал своего тестя, а наоборот, невольно отомстил его убийце!
Все растроганы; вдова обнимает умирающего и рыдает. А Кадзуэмон, поколебавшись, достаёт из рукава список заговорщиков, вписывает туда имя Кампэя и просит того приложить рядом к бумаге окровавленный палец. Затем самураи уходят, а Кампэй, всё-таки успевший войти в число мстителей, с улыбкой умирает на руках плачущей старушки.
В ранней постановке сцена с кабаном была длиннее - Садакуро: вымогал у старика деньги, тот умолял о пощаде и так далее, - но роль разбойника всё равно была маленькой. В 1766 году её поручили Накамуре Накадзо: - чтобы наказать видного актёра, который проштрафился перед театральным начальством. Накадзо: повёл себя неожиданно - он ещё больше сократил текст роли, сведя его фактически к одной фразе, зато все движения и мимика были им отработаны так, что эпизодическая роль разбойника стала одной из самых блестящих в пьесе. Более того, Садакуро: стал героем новых повестей и пьес, и даже появились переделки «Сокровищницы вассальной верности», в которой именно разбойничья тема сделалась одной из главных.
Например, в сравнительно недавней постановке (2003 год), осуществлённой Итикавой Энносукэ Третьим, за спиною злодея Моронао, погубителя Энъи, стоит не кто-нибудь, а великий герой Нитта Ёсисада, прославленный в «Повести о великом мире». (Надо помнить, что хотя реальная история, легшая в основу «Сокровищницы вассальной верности», произошла в токугавские времена, действие пьесы, в соответствии с требованиями театральной цензуры, отнесено во времена сёгуната Асикага, почти на четыре сотни лет назад). Ёсисада, преданный сторонник государя, пал жертвой основателя новой сёгунской династии, Асикага Такаудзи, в 1338 году (об этом тоже есть классические пьесы, когда-нибудь мы до них доберёмся). Теперь дух Нитты вселился в Моронао и вдохновляет его на злодеяния, пагубные не только для Энъи Хангана, но и для всего сёгуната. А тем временем сын Ёсисады, Кирю:мару, скрывается в горах под видом разбойника Акацуки Хосигоро:. Хосигоро: - герой отдельного цикла разбойничьих повестей XVIII-XIX веков, мелькает он и в пьесах Кабуки.
Вот он на гравюре Куниёси
Это мятежник-колдун, в лучших традициях Го:эмона и Токубэя-Индикоплова, только вместо летучих жаб у него - летучие мыши, и сам он тоже умеет оборачиваться нетопырём. Его роль исполнял сам Итикава Энносукэ, большой любитель полётов над сценой и залом (он, собственно, в своё время возродил этот эффектный, но надолго забытый приём). Оно Садакуро: в этом изводе пьесы, конечно, остаётся разбойником - но он соперничает с Хосигоро: и в конце концов сходится с ним в решительном бою под сенью горного водопада, побеждает и кладёт конец опасности для сёгуната Асикага (благо преданные вассалы Энъи к тому времени уже расправились с Моронао и лишили Ёсисаду тела, в котором тот воплотился). Кстати, Окару в этом изводе оказывается возлюбленной Садакуро:, а против нетопырей Кирю:мару им помогают полчища крыс…
Акацуки Хосигоро: на гравюре Тоёхара Кунитика. Видно, как незамысловато устроен костюм оборотня-нетопыря.
(Продолжение будет, но, наверное, после некоторого перерыва. Речь пойдёт о совсем особой разновидности кабукинских зверей - и, видимо, уже под другим заголовком).