(Продолжение. Начало
1,
2)
Тигры
Я долго думал, откуда на улице взялся тигр
Хармс
Тигров, как и слонов, в Японии не водилось - они были известны в основном из китайских источников, ну, и как календарные звери, конечно. Их неплохо себе представляли по материковым изображениям и по шкурам, которые привозились в Японию и высоко ценились (часто можно видеть картинки, скажем, с Ёсицунэ, у которого ножны меча обтянуты такой импортной тигровой шкурой). Но иногда тигров и путали - с барсами, например, как на этой гравюре Ёсицуя.
Неудивительно, что и герои-тигроборцы в пьесах Кабуки - китайского происхождения. Гё:дзя Бусё:, победивший тигра-людоеда голыми руками, пришёл в театр из романа Бакина, но сам Бакин заимствовал этого персонажа из «Речных заводей» (там его звали У Сун 武松) и т.д.
Вот он на гравюре Куниёси
Охотящимся на тигров часто изображался полководец Като: Киёмаса (1562-1611, в театре по цензурным соображениям его именовали Сато: Масакиё), один из сподвижников сперва Тоётоми Хидэёси, а потом - Токугавы Иэясу. Во время корейского похода Киёмаса и в самом деле участвовал в охоте на настоящих тигров, что произвело на современников и потомков неизгладимое впечатление. Богатырь, политик, яростный гонитель христианства, он стал героем нескольких пьес Кабуки.
На гравюре Куницуна Сато: Масакиё сражает корейского тигра трезубцем, прежде чем его соратники успеют подстрелить зверя из пищали. Для пущей увлекательности тигр здесь - многохвостый оборотень.
А в том театральном обозрении, где мы уже видели бодхисаттву Фугэна на слоне в виде девицы из Эгути, был и тигр - он пытается отобрать ту же Лотосовую сутру у Дарумы. Дарума, похоже, сильнее… И костюм тигра хорошо видно!
Но самых знаменитых тигров подарил театру Тикамацу Мондзаэмон. Уже уйдя из Кабуки, он написал для кукольного театра пьесу «Битвы Коксинги» (точнее, «Битвы Кокусэнъя» 国姓爺合戦, «Кокусэнъя гассэн», 1715). Главным героем её стал действительно любопытнейший исторический персонаж - наполовину японец, наполовину китаец, авантюрист, борец с маньчжурами, пират, отбивший у голландцев Формозу и основавший там своё недолговечное царство. Звали его Чжэн Чэнгун (1624-1662), но куда более известен он был под прозвищем «Почтенный Муж с Державным Именем», 國姓爺. Это прозвище японцы и переделали в Кокусэнъя, а голландцы - в Коксинга. Жизнь его была благодарнейшим материалом для переработки в приключенческую историю (одна его смерть чего стоила! Чжэн Чэнгун болел малярией, за ним ухаживала сиделка, которая ему очень нравилась, - и вдруг он узнаёт, что эта девушка состоит в давней любовной связи с его сыном и наследником! Коксинга приказывает немедленно убить сына, придворные медлят - другого законного наследника нет, и покоритель Тайваня умирает, задохнувшись от ярости). Тикамацу этим материалом воспользовался со всей свойственной ему широтой и свободой: от реального Чжэн Чэнгуна остались рожки да ножки, зато пьеса вышла ошеломляюще успешная. Вообще спектакли, где действие происходит за рубежом, к тому времени были строго запрещены, но Коксинга у Тикамацу получился таким японским патриотом, что цензура отступилась.
Портрет исторического Коксинги
В Кабуки актёры, поссорившиеся с Тикамацу, скрежетали зубами от досады. Год поскрежетали, а потом - впервые! - переделали кукольный спектакль для Кабуки: в конце 1716 года «Битвы Кокусэнъя» пошли с живыми актёрами в Киото, почти одновременно - сразу в двух театрах Кабуки в Осака, а чуть позже - разом в трёх эдоских театрах. Так было положено начало долгой практике переписывания для Кабуки кукольных пьес.
Завязка пьесы такая: есть у минского императора в Китае два советника - добрый и злой. Добрый всячески предостерегает его от доверия татарам (т.е. маньчжурам), злой клянётся, что татары - лучшие друзья Поднебесной, и на них всё клевещут. Вот и в последний неурожай - щедрые татары спасли Китай, прислав зерно, собранное с их тучных нив, а от государя это скрыли. В подтверждение своих слов и своей преданности злой советник вырывает себе глаз из глазницы и преподносит императору. Тот тронут и потрясён этим жестом, полностью доверяется негодяю - и не успевает оглянуться, как тот занимает столицу с помощью татарских войск, свергает и убивает государя, садится сам на престол и со зловещим хохотом объявляет: «Ценою одного глаза я получил всю державу!»
Императрица тем временем срочно пытается родить наследника (а то государь не успел обзавестись сыновьями) под присмотром доброго советника, но умирает, и советник собственноручно рассекает ей чрево мечом и извлекает младенца - живого. С этим законным государем он скрывается, оставив сыщикам престолохищника труп собственного сына - якобы это и был наследник престола. А его жена, в свою очередь, помогает скрыться сестре погибшего императора, царевне Сэндан, и та на утлом судёнышке бежит за море. В Японию.
А там живёт уже двадцать лет китайский изгнанник Ро:иккан, оклеветанный некогда злым советником. Он женился на японке Нагисе, у них растёт сынок - Вато:наи (будущий Кокусэнъя-Коксинга). Выслушав печальный рассказ царевны, вся семья немедленно отправляется в Китай - восстанавливать династию Мин. Потому что они благородные, потому что Китай - родина Ро:иккана и потому что японцы соседей в беде не бросают.
Причалили к материковому берегу, поросшему густым бамбуковым лесом, - и заблудились, потеряли друг друга из вида (это постарались китайские лисы-оборотни, вступившие в союз с жестоким узурпатором!). Вато:наи с матерью бредёт по чаще - а бамбук кругом колышется от тигриного рёва. И выходит им навстречу огромный тигр, а за ним - череда других виднеется.
Почтительный сын бросился было в бой, чтобы матушка успела скрыться, но Нагиса говорит ему: «Сын мой! Ты рождён в Стране богов, и хотя сейчас мы - на чужбине, но боги Японии и здесь сопровождают каждого доблестного японского воина! Все они сейчас живут в твоём теле! Призови же силы богов Исэ!» Юноша взывает к богам, указует на тигров перстом - и вершится чудо! Какое - в разных изводах пьесы показывают по-разному. В некоторых Вато:наи исполняется такой богатырской силы, что в одиночку убивает всех тигров, а заодно, не в силах остановиться, - и нескольких своих спутников, прибывших с ним из Японии (но не матушку, конечно!).
Гравюра Куниёси
В других, как и в оригинале у Тикамацу, тигры кланяются чудесному пришельцу и начинают верно ему служить. Скоро их помощь оказывается необходима: бывшему злому советнику, а теперь - маньчжурскому государю уже донесли о высадке заморских гостей, и он выслал им навстречу несметное войско. Вато:наи сокрушает предводителя этого отряда, остальных китайцев рвут в куски тигры (или один, самый главный тигр - это уж в зависимости от того, сколько их может позволить себе данная труппа Кабуки), головы, руки и ноги летают по сцене, а юный богатырь восклицает: «Да, наша Япония - маленькая страна, но воинское искусство её сынов таково, что ему покоряются даже тигры!» Уцелевшие китайцы сдаются, присягают ему и получают японские имена.
Рисунок Го:рин
Дальше Вато:наи воссоединяется с отцом, а тот ведёт их на поиски своей дочери от первого брака: та давно уже замужем за китайским воеводой, чья помощь очень не помешала бы в дальнейших боях.
На гравюре Утагава Хиросада слева - Вато:наи с факелом врывается в усадьбу, справа с балкона смотрит его единокровная сестра, а посредине в смущении - её супруг, китайский воевода в заморском наряде. Это они договариваются, если не сразу заметно!
Нагиса добровольно идёт в заложники, а когда переговоры не залаживаются, кончает с собою в знак протеста вместе со своей падчерицей. Овдовевший воевода, потрясённый силой духа женщин, присоединяется к Вато:наи со всей своей ратью… и так далее, и тому подобное, вплоть до победы и восшествия на престол спасённого минского наследника. (То, что маньчжурская династия благополучно продолжает править в Китае, ни автора, ни зрителей нимало не смущало).
На гравюре Тоёкуни Третьего к одному из театральных обозрений Вато:наи тянет тигра за хвост. Зонтик-оборотень и фея чуть выше отношения к нашему сюжету не имеют.
Как уже говорилось, пьеса имела бешеный успех и в разных изводах не сходит со сцены по сей день. Но особую популярность (и покровительство властей) она получила в пору присоединения Тайваня - поскольку прекрасно обосновывала японские права на этот остров. Да и потом патриотическая риторика на тему «японского воина-освободителя в Китае» долго была весьма кстати. Вато:наи-Коксинга, несущий в себе за море всех японских богов, был одним из самых любимых героев.
Вато:наи (в кабукинском гриме) и тигр - глиняная народная игрушка.
После Второй мировой тигры Коксинги на время уступили место более кротким своим собратьям. Двадцатиминутный танец о битве Дракона с Тигром (龍 虎, «Рю:ко», 1953) был уже вполне символической сценкой, где небесные силы тягались с земными (в сопровождении всех положенных спецэффектов), и силы их оказывались равны.
Костюмы Дракона и Тигра напоминают о старинных «львиных плясках»
Однако в Кабуки есть несколько пьес с участием совсем особенных тигров… но о них как-нибудь в другой раз, когда речь пойдёт о волшебных зверях на сцене.
А напоследок - гравюра Тиканобу. Это тот гастролирующий цирк (американский), в котором японцам в 1886 году показали и тигров, и слонов, и львов, и других зверей, известных прежде в основном по книгам, пьесам и картинкам.
(Продолжение будет)