Очерки торговли России со Ср. Азией. 2.3. Караваны в Бухару: поездка к Макарью; коканская таможня
П. И. Небольсин. Очерки торговли России с Средней Азией // Записки Императорского Русского географического общества. Книжка X. 1855.
П. И. Небольсин. Очерки торговли России со странами Средней Азии, Хивой, Бухарой и Коканом (со стороны Оренбургской линии). - СПб., 1856.
1. Введение
Афины Средней Азии
Купцы, приказчики, товары
2. Следование караванов из Бухары в Россию и обратно
Путь, подрядчики, верблюды
Возчики и вожаки. Хивинская таможня
Поездка к Макарью. Коканская таможня
Частные случаи. Значение караван-баши
3. Ход ташкентских и хивинских караванов
Я. В. Ханыков. Карта северо-западной части Средней Азии с показанием мест, положение которых определено астрономически, и пространств, исследованных европейцами. 1854 // Записки Императорского Русского географического общества. Книжка X. 1855
Перепра-
ва через
Сырдарью
Расплатившись на Кувандарье, караван немедленно идет далее. Если он не успеет перейдти через Сырдарью вовремя и будет застигнут плавучим льдом, то приостанавливается. Обыкновенно к этому времени собираются сюда все остальные верблюды, а вместе с тем и все товарохозяева, выступившие в поход из Бухары в последних партиях. Здесь, одним разом, все они переправляются через Сыр у Майлибаша, урочища, лежащего на восемьдесят верст выше нашего Аральского укрепления.В старые годы, перевозы через Сырдарью содержали в то время еще не вполне усмиренные киргизы, собиравшие за переправу обильную дань с купцов. Впоследствие времени дань эта перешла в руки хивинцев, устроивших перевоз через реку Сыр в разных местах, и у самого Майлибаша, и по сторонам его, на дальнем расстоянии. Наконец в 1842 году хивинцы распорядились, чтоб перевоз товаров чрез Сыр происходил только в одном месте и при посредстве киргизов, кочующих по той, т. е. по левой стороне Сыра. Киргизы эти, по месту своих кочевок почитающиеся во временном управлении хивинского правительства, давно уже приняли наше подданство, и плату, собираемую с купцов, оставляли уже в свою пользу. Плата эта, весьма незначительная, собиралась без отягощения торговцев и на возвышение продажной цены товара ощутительного влияния иметь не могла. На Сырдарье было пять хивинских лодок, но в год построения Аральского укрепления и уничтожения хивинской крепостцы Джан-Калы после наказания партий, высланных Хивою для воспрепятствования этому, - лодки, в числе прочей воинской добычи, были отняты и доставлены в Аральское укрепление.
С 1848 года перевозы по Сыру совершаются при посредстве казаков Аральского укрепления. Перевозка эта делается на лодках, высылаемых оттуда вверх по реке, к урочищам Каратюбя-Джанкенту, к Уш-Урге, или к Мaйлибашу, смотря по тому, к которому из них подойдут караваны. О приближении своем караван-баши, чрез своих передовых, дает знать коменданту и тот делает распоряжение об отправлении лодок на известный пункт. Так как эти перевозы казенные, то сборов с каравана не положено решительно никаких. На лодках переправляются только товары и люди, верблюды же и лошади пускаются вплавь. Верблюды плавают не так как лошади, они переплывают реку навалившись несколько на один бок и приподняв голову.Кроме Майлибаша, караваны переправляются через Сыр у двух пунктов: Ширин и Акжар. Здесь товары перевозятся при посредстве киргизов на плотах, устроенных из надутых бараньих кож, связанных крепко, прикрепленных к жердям и сверху покрытых камышом. Каждый такого рода плот поднимает до 15 товарных мест; киргизам за это платят по концу бязи с каждого вьючного верблюда.Если у Уш-Урги будет построен через Сырдарью мост, тогда караваны, имея в виду выигрыш времени, которое теперь они теряют на продолжительную переправу, будут направляться исключительно на Уш-Ургу.
Дорога
русскою
степью
Далее за Сырдарьей не все верблюды каравана следуют вместе: они раскидываются по разным местам, в направлении к нашей Линии. Вожатые верблюдов, не имея надобности думать, что время для купца дорого и что сами они, в качестве наемщиков, должны состоять в зависимости от хозяев товара и их приказчиков, распоряжаются дорогою смотря по личным расчетам и, пользуясь своим положением и знанием местности, сворачивают с прямого пути и заходят, для своих надобностей, в знакомые аулы, замедляя чрез это следование каравана. Прежде это случалось весьма часто; нынче гораздо реже, но все-таки случается.Залинейская степь составляет общее достояние киргизов и известные ее части принадлежат известным родам таким образом, что на тех местах, которые постоянно из года в год занимаются одним родом, другой род не станет располагаться своими аулами [Впрочем, бывают и исключения, но только при непредвидимых случаях; например, при приближении воинского отряда киргизы, из ложного страха, снимаются с места и забегают в кочевья другого рода. Бывают и другие причины невольного занятия чужих мест. Поэтому-то при перекочевках из аулов всегда высылаются передовые киргизы для осмотра предполагаемого к занятию урочища, для предупреждения могущих случиться неприятных встреч и избежания недоразумений. Обстоятельства, побудившие к занятию посторонним родом не своего места, принимаются, со стороны действительных обладателей этих урочищ, во внимание и особенное рассуждение. Эта же определительность принадлежности известных мест степи известным родам и может объяснить следование караванов таким-то, а не иным направлением.].Места кочевок и периоды, в которые известные роды и их разделения и подразделения занимают такие-то становища, известны почти каждому бывалому в степи казаку, а у киргиза-вожака, разумеется, все эти данные на перечете. Следуя с караваном к Линии, возчики, отклоняясь от прямого направления дороги в сторону, навещали, бывало, своих знакомцев, заходя в их аулы для смены усталых верблюдов. Под этим предлогом вожак, в прежние годы, вполне располагал ходом каравана как ему хотелось. Такого рода злоупотребления ныне почти совершенно прекратились. В прежние годы главным, но тайным поводом к этому были стачки караванных киргизов с хищниками, всегда имевшие результатом или мелкое воровство, или открытый грабеж. Ныне в степи все тихо, и уже не караваны сворачивают в дальние аулы, а сами аулы подкочевывают к направлению караванного пути, с целию приобретения от него товаров честным образом, на мену.Караванная дорога - не то, что путь, по которому аулы перекочевывают с одного места на другое; аулу нужны большое собрание вод, тучные пастбища, в иное время года ему дороги пески; для каравана нужны только колодцы в известных местах, ровная дорога и самые крупные, вовсе не сочные травы, одни только годные для верблюдов. По тем же самым следам, где прошел один караван, другому каравану идти не всегда бывает возможно, потому что на привалах все корма потравляются. Дорога у обоих одна и та же, но направление ее бывает разное. Такого рода боковой путь не должно смешивать с совершенным и намеренным отклонением в сторону. Караван обыкновенно не подходит к самым колодцам, вырытым в песках, а останавливается в окрестности их, на кормовых местах, в версте или и в двух верстах; отсюда высылают народ для расчистки колодца, а потом, выкормив верблюдов, гонят их на водопой; место, где караван делает роздых, все выбивается, и следующий караван ищет около колодцев другого уже свежего места и опять высылает работников, для расчистки засоренных в это время копаней.Караван по нашей степи идет снова партиями, вразброд, и только приближаясь к Оренбургу все верблюды снова соединяются; поэтому часто случается, что купец, отпустив свои товары из Бухары и сам через несколько времени отправившись вслед за ними, встречается с караваном только один раз, на Сырдарье; потом он снова теряет его из виду и окончательно соединяется с ним уже на Оренбургском меновом дворе.
ПорталыПоэтому-то бухарские купцы все свои более ценные товары, как то: шали, бирюзу, жемчуг, английские ситцы, везут в порталах, т. е. в авангарде каравана, или, другими словами, на тех верблюдах и лошадях, с которыми сами они как товарохозяева не разлучаются в продолжение целого пути и на которых навьючиваются все необходимые запасы для дороги и для проживания на окончательном пункте. Тут у бухарца и полатки, и съестные припасы, и вода, которою летом запасаются при вступлении в безводное пространство; зимой дрова, также таганы, самовары и вся утварь, долженствующая у путника всегда быть под рукою, одежда, бумаги, деньги.У товарохозяев - бухарцев, наших торгующих киргизов и татар - портальные верблюды бывают почти всегда собственные; а у кого нет своих, тот нанимает их у киргизов и платит за это на полтилля бухарских или рубля на полтора и на два русскою монетою дороже против караванных верблюдов.На этих-то портальных верблюдов и перекладывают иногда те вьюки, под которыми падет верблюд на дороге, если запасными верблюдами киргизы-возчики небогаты. Собственно про запас верблюдов нарочно не набирают, но запасными считаются те излишние у киргизов верблюды, на которых не было заподряда. Такие запасные верблюды могут быть при киргизах или возвращающихся из Бухары в Россию, если товаров было не очень много в сравнении с количеством наличных зимовавших там животных, или у возчиков, отправляющихся в Бухару из Троицка вместе со всеми своими пожитками и стадами.И здесь, если товарохозяин не может какими-нибудь средствами удержать вожака от отклонения с прямого пути, то сам разъезжает вместе с ним по аулам.Но тут иногда бывает собственное желание бухарца как можно долее замедлить ход каравана; цель у него в этом случае именно та, чтобы безданно и беспошлинно обменять свои халаты и выбойку на киргизских баранов и мерлушку, и доставить их на Линию тоже беспошлинно, с подкупленным киргизом. Между Сырдарьей, т. е. между границей Империи, и таможенными пунктами нашей Линии пространство огромно и усеяно аулами неприхотливых киргизов; бухарский купец, не очищая своего товара пошлиною, а между тем входя в сделки сперва с ордынцами, в степи, а потом с русскими, на меновых дворах, естественно, отбивает хлеб у русских купцов, ведущих в степи непосредственную торговлю товарами, очищенными пошлиною, и подрывает основания правильного торга. В настоящее время весьма заботливо стараются о принятии деятельных мер к воспрепятствованию бухарцам этой в полном смысле слова противозаконной и вредной для нас, во всех отношениях, торговли в границах русских владений, и султанам-правителям разных отделений орды киргизов Оренбургского ведомства даны на этот предмет надлежащие наставления, вследствие которых, как можно надеяться, мена бухарцев с киргизами, может быть, со временем и ослабнет.Портал обыкновенно редко подвергается всей строгости таможенных законов. Причина та, что товар, находящийся в портале, считается вещами, необходимыми для личного употребления купца. О поступающих впоследствии в продажу шалях купец говорит, что они не продажные, а употребляются им на повязку чалмы; о коврах, которые тоже, немедленно по приходе на место, он сбудет с рук, купец показывает, что они употребляются им вместо постели; насчет английских ситцев, которые у него подсунуты под седлом или спрятаны за пазухой, отговорка тоже самая простая: он их везет в гостинец женам, которыми в предшествовавшую поездку запасся - одною в Оренбурге, другою в Казани, а третьею где-нибудь около Нижнего; так и о прочей клади портала. Само собою разумеется, что количество таким образом провозимых товаров не может быть значительно, да и на самом деле оно ничтожно, и потому излишняя строгость в мелочах не может принести никакой существенной пользы. Больше двух-трех шалей, и то не новых, двух-трех ковров, двух-трех кусков ситца беспошлинно не провезти, да и то если они не запакованы в тюках, в противном случае все эти вещи считаются в таможне товаром, назначенным для торга.Первый выходящий из Бухары караван, пройдя, так сказать, все мытарства по степи, достигает Оренбурга во второй половине мая и в первых числах или около половины июня месяца.
Второй
караван
из Бу-
хары в
ОренбургВторой караван отправляется из Бухары в Оренбург в начале или около половины мая месяца. Он состоит из товаров тех купцов, которые не успели еще окончательно распродать привезенных в предшествовавшую поездку русских изделий и запастись новыми отпускными статьями ко времени отхода первого каравана. Поэтому большею частью случается так, что богатые купцы, будучи задержаны в Бухаре значительным количеством вывезенных ими товаров, идут уже со вторым караваном и, оставляя окончание дел в Бухаре своим товарищам по торговле, сами спешат отправиться в Россию.В этот раз караван отправляется уже на хорошо откормленных верблюдах; купцы, предпринимающие поездку, почти всегда выступают разом, в одно время, и идут в дороге, как здесь говорится, «кучнее», т. е. все вместе, не раздробленными партиями, а нераздельною цепью и ускоренным ходом, так что поспевают в Оренбург около половины или иногда и в начале июля месяца. Этот караван редко имеет случай ускользнуть от бдительности хивинских таможенных сборщиков, занимающих уже, ко времени его проследования, известные пункты у Кувандарьи.
Поездка
к Ма-
карьюТо, что мы выше заметили о хивинских сборщиках таможенных пошлин, о перевозах и о прочем, имеет свое применение и здесь. Вся разница между этим караваном и первым состоит, с одной стороны, в ускорении хода, а с другой в том, что товар, в этой партии отправляемый, обыкновенно бывает лучшего качества и более ценный. Он преимущественно предназначается не столько на расторжку в Оренбурге, где не всегда, не на всякий предмет и не на всякую сумму можно найдти в скором времени покупателей, сколько на производство размена и окончательное совершение торговых сделок на Нижегородской ярмарке, где среднеазийским купцам - предстоит верный сбыт привезенных ими из своего отечества товаров, верное средство запастись русскими мануфактурными изделиями лучшего качества в сравнении с теми, какие можно приобрести покупкою в Оренбурге или в Троицке, и, наконец, верная возможность в желаемом размере обратить выручку в наличный капитал монетою, вывозимою в Бухару, крайне нуждающуюся в золоте, для расчетов с купцами других стран.Совокупность всех этих причин легко может объяснить нам тот любопытный, но в существе весьма простой факт, что, несмотря на дороговизну провозных цен от Оренбурга до Нижнего Новгорода (от тридцати пяти до семидесяти одной копейки серебром, а при срочной отправке и до двух рублей серебром с пуда, сообразно средствам перевозки, времени и спешности отправки), несмотря на плату при перевозах, некоторые бухарские товары, сравнительно, продаются «у Макарья», т. е. на Нижегородской ярмарке, дешевле той цены, какая существует на эти же самые товары в Оренбурге или в Троицке. Так, напр., бязь бухарская продается в Троицке по 1 р. 10 к. или по 1 р. 15 к., даже по 1 р. 20 к. сер., и никогда, по крайней мере очень редко, дешевле 1 рубля серебром за конец. На Нижегородской ярмарке бухарец охотно сбывает ее по 1 руб. и даже по 90 к. сер. за конец. Теряя на одном, он выигрывает на другом. Купленные на ярмарке и самим им на Линию доставленные ситцы или плисы, сукна или что-нибудь другое лучше и добротнее тех, которые он мог бы закупить тут, и, стало быть, барыши, ожидающие бухарца, ощутительнее при операциях в Нижнем, чем на меновых дворах Оренбурга или Троицка.Само собою разумеется, что если бухарский купец найдет сбыт в Оренбурге или в Троицке и имеет возможность тут же, скоро и без задержек, покончить свои дела, он предпочтет то, что есть в виду, - будущему, для него еще неизвестному. В этих случаях, не пускаясь в спекуляции, не рассчитывая на неверную удачу, не думая о высшем качестве товаров для Бухары, где все можно сбыть с рук, и не тратя ни времени, ни предварительных денежных издержек, бухарец остается спокойно жить в Оренбурге или в Троицке и на Нижегородскую ярмарку не едет.Точно так же не пускаются в эту дорогу и те бухарские купцы, которые не могут назвать себя капиталистами и которые суть не что иное, как простые мелочники, на ничтожную сумму запасшиеся сушеными плодами, простенькими халатами или недорогими тюками хлопчатой бумаги.
Орский
караванТак как киргизы, сопровождающие караван, стараясь соблюдать собственные выгоды, направляются всегда охотнее к тому пункту, вблизи которого они обыкновенно привыкли переносить свои кочевья, то, по этому весьма понятному влечению, те из них, которых аулы располагаются ближе к Оренбургу, идут из Бухары прямо к Оренбургу; киргизы же, кочующие ближе к Орской крепости, стремятся именно к ней, так как в противном случае им надлежало бы далеко своротить в сторону от мест, занимаемых кибитками их однородцев и, по прибытии на Оренбургский меновой двор, снова предпринимать дальнее странствование в родные аулы.Эти-то именно караваны, приближающиеся к Орской крепости, и именуются «орскими караванами», хотя в существе своем они суть не что иное, как особое отделение тех же транспортов, которые назначены прямо в Оренбург. Орский таможенный пост, не нося названия таможни, не имеет права очищать пошлиною приходящие сюда товары, которые, как вследствие этого, так и по причине недостатка наличных покупателей, неминуемо должны продлить свое странствование и достигнуть Оренбурга, где уже они и составляют общее целое с другими товарами, пришедшими другою дорогою прямо к Оренбургу. Провозная плата от Орской крепости обходится, временем, на волах 10 коп. серебр. с пуда, а на лошадях в дорогое время 20 коп. сереб.; обыкновенная же цена 15 к. сер. с пуда.В прежние времена, сверх указанного выше основания, бухарские караваны направлялись к Орской крепости по особенным причинам, ныне не имеющим уже применения.Именно, случалось, что подрядчики и вожаки верблюдов, идя прямой дорогой на Оренбург, разузнавали от встречных по степи знакомцев или и незнакомых путников, что на принятом ими направлении или кочуют аулы киргизских родов, враждебных их собственному роду, или происходит неспокойствие по поводу баранты, или гнездятся хищнические шайки, промышляющие грабежом [Баранта происходит от двух главных причин: 1) Это следствие неоплаченного «куна», или цены за кровь, когда родственники убитого, не получая определенного обычаями окупа, сами наказывают виновного отгоном от его стад следующего количества голов. А так как при быстроте нападения трудно соблюсти верный счет и скота отгоняется более, нежели сколько следует, то обиженные, в свою очередь, нападают на табуны противной стороны, стараются возвратить назад излишек против следовавшего с них взыскания, и отгоняют несравненно более того, затем они снова подвергаются нападению, и потом снова мстят за него сами новым нападением. Междоусобия эти продолжались долго, длились иногда по нескольку лет и наконец самым спокойным образом прекращались на меновых дворах, куда, по тогдашней немногочисленности этих мест ярмарки, отовсюду стекались киргизы всех родов. Противники виделись здесь между собою, по необходимости, и потом мирились, поручив разбор своих распрей избранным, из среды своих сородичей, судьям, которые справедливо разбирали дело и каждого строго усчитывали в количестве отогнанных тогда-то голов скота. Так как скот есть предмет исключительных забот киргиза, то в этих случаях трудно его обсчитать даже на полбарана. 2) От предприимчивого духа киргизов. Молодежь, желая похвастаться удальством и заслужить себе от товарищей почет и название батыря, пускалась на отгон чужого скота как на подвиг, в котором может выказаться вся ловкость, сила, храбрость и все качества лихого наездника. Дело это, начинавшееся шуткой, без непременной цели завладеть баранами и другим скотом как чужою собственностью навсегда, - очень часто принимало серьезное направление и было поводом беспокойств в степи. Все подобные расчеты и долги между родами были, вследствие мер, принятых высшим правительством, покончены между киргизами восточной части Оренбургского ведомства и сибирскими к 1848 году. Этою легальностию основания баранта и отличается от обыкновенного хищничества и грабежа, и у киргизов, как и везде, почитающихся действиями преступными. Нынче баранта, сравнительно с прежним, случается редко. В последний раз замечательнейшая была в 1850 году, когда кочующие близ Мангышлака адаевцы тайком, незаведомо никому, пробрались почти к самому Оренбургу и отогнали у одного из султанов несколько тысяч голов скота. (У сыновей покойного генерал-майора султана Баймухамеда Айчувaкова.)]. В таких случаях возчики предпринимали другое направление, сколько для личной безопасности, столько же и для сохранения в целости вверенных им товарных тюков, и, своротив с прямой дороги на Оренбург, шли уже в Орскую крепость.Товары, достигающие Орской крепости на верблюдах, продолжают путь до Оренбурга уже на телегах; товарохозяева, следовавшие вместе с кладью по степи медленным ходом, в Орской крепости поручают свои тюки извозчикам, а сами на переменных лошадях спешат в Оренбург, для сделания там нужных приготовлений к принятию каравана и для предварительного вступления в сделки с находящимися налицо покупателями.
Троицкие
караваныТроицкие караваны выходят из Бухары иногда два раза в год, а иногда и три раза (как это было в 1850 году); один зимний и один или два летние.Караваны, отправляемые из Бухары в Троицк, в порядке следования по дороге, почти ничем не разнятся от караванов, назначенных прямо в Оренбург. Существенные же особенности, которыми они отличаются друг от друга, кроме разницы в путеследовании возчиков, состоят еще в том, что караваны, направляемые в Троицк и следующие начиная от Кызылкума путем, более склоняющимся к востоку, переходят Сырдарью не у Мaйлибаша, а гораздо выше этого урочища, или у Акмечети, укрепления, выстроенного коканцами в двадцатых годах текущего столетия на русском (правом) береге Сыра, где постоянно кочевали находящиеся в несомненном подданстве России киргизы; или у Юш-Каи́ка (по-русски - «три лодки»), урочища, находящегося выше Акмечети, верстах в тридцати от коканского города Азрет, называемого также Туркестаном.От Юш-Каика представляется хороший водяной сплав с одной стороны вниз, а с другой вверх по Сырдарье, к торговому городу коканского бекства, Ташкенту.
Кокан-
ские
сборщики
таможен-
ных
пошлинВ Акмечети и у Юш-Каика сбором транзитной пошлины заведывают, как само собою явствует, уже не хивинские, а коканские закатчи, - народ, действующий несравненно притеснительнее хивинцев, несравненно изысканнее умеющий пользоваться степными обстоятельствами, и потому гораздо чаще, чем хивинцы, не упускающий случая, опираясь на свою многолюдность [Таможенные сборщики и вспомогательные к ним отряды высылаются из Ташкента ко времени приближения караванов к реке Сыр.] и на многочисленность расположенных по Сырдарье небольших своих фортов [Таковы в границах Оренбургского ведомства форты Кош-Курган, Кумыш-Курган и укрепление Акмечеть; в соседстве границ Сибирского ведомства форты Джюлюк-Курган, Джан-Курган, Джирык-Курган, Челяк-Курган, Сузак и город Азрет; далее к востоку Салы-Курган, Сары-Ходжа и т. д. (См. прилагаемую карту.)], прижимать торговцев, чтобы побольше собрать, или, лучше сказать, выманить с них умилостивительных и ценных приношений. Впрочем, все зависит от начальника, которому поручается сбор таможенной пошлины. Иногда торговцев тут не задерживают нисколько, иногда не пускают далее в путь по неделе, по две и по три, потому что закатчи, желая побольше взять, некоторые товары оценивают дорого, а те, которыми намерены взять пошлину, слишком дешево. Купцам, разумеется, это не нравится; они уговаривают, упрашивают чиновника, спорят с ним, угощают его и дарят, для склонения к правосудию, разными вещами; переговоры длятся долго и наконец кончаются так или иначе, смотря по обстоятельствам, против которых бедному купцу трудно идти. Если верить рассказам торговцев, неоднократно бывавших свидетелями всех сцен, происходивших при сборе заката, эти таможенные чиновники не всегда довольствуются выманенными у каравана подарками - они не считают важным прибегать еще и к насилиям. Очень часто случается, что разного рода безделицы, вывозимые купцами из России в подарок высшим властям или знакомцам в Бухаре, например, часы, гармоники или какая-нибудь другая вещица, также хороший халат, шелковый платок, аргамак или что-нибудь другое, привлекают к себе жадные взоры таможенного чиновника и отбираются от владельцев, даже без всякой мысли зачислить ценность этих предметов в общий итог пошлины.Приносить жалобу на это - дело весьма трудное. Поборы совершаются в степи; власти, живущие далеко, в Хиве или Ташкенте, вследствие шатких начал уважения прав чужой собственности, а также и из личных выгод, всегда будут поддерживать сторону состоящего у них на оброке таможенного сборщика; стало быть, с какой стороны дело ни рассматривать - везде и всегда купцы одни останутся виновными.До какой степени простирается иногда дерзость и самовольство закатчи, может послужить примером следующее происшествие.Однажды, говорят, бухарский эмир велел своим купцам, торговавшим в России, выписать для него хороший самовар. Бухарцы заказали его в Туле, доставили в Троицк и препроводили оттуда в степь: это была уродливая посудина, вмещавшая в себя 18 ведер воды. У коканцев, сбиравших закат, глаза разыгрались на такую прелесть и драгоценность; они без дальних околичностей отняли у купцов медного гиганта, которого везли по степи на особенном экипаже вроде арбы, запряженной верблюдами. После самовар этот попался к коканскому беку, который не счел нужным возвратить его эмиру. Происшествие это в свое время наделало много шума в Мавераннегре и было одною из главных причин войны между бухарским эмиром и коканским беком.Кроме этих задержек, остановка караванов, особенно у Юш-Каика, объясняется еще и тем, что закатчи, выезжающий к перевозу на встречу каравана, только записывает здесь товары, а для окончательного расчета и взыскания пошлин отправляется отсюда в Азрет, верхом, вместе с караван-баши и некоторыми торговцами. В Азрете купцы иногда добровольно медлят, проводя несколько времени у гроба схороненного в здешней мечети чтимого мухаммеданами Ходжи-Ахмета.Пошлина, сбираемая коканцами за транзит, равняется внутренней пошлине, взимаемой с вывозных из Ташкента товаров. Таким образом, с хлопчатой бумаги, с сухих плодов и с марены они берут с бухарских торговцев по ⅓ и ¼ золотой тилля за каждый верблюжий вьюк этих товаров; с пряденой бумаги 4 тилля, с выбойки, с бумажных халатов по 1 тилля, с мерлушки и с лисицы по 3, с шелковых халатов по 5 золотых тилля за вьюк каждого верблюда. За шали и за бирюзу постоянной платы нет, и закат с этих статей зависит от случая, как оценят.
Переправа
через
СырдарьюЗа перевозы через реку коканцы берут с каждого верблюда плату; она не определена, не постоянна и часто, по воле коканских чиновников, доходит до 40 коп. сер. с вьюка. Перевозная плата коканцами взимается и тогда, когда товары действительно перевозятся на коканском пароме, и когда караван, пользуясь зимним временем, переходит Сырдарью по льду.
ПРОДОЛЖЕНИЕ
См. также:
• В. И. Даль. Самовар (быль)
• Н. Н. Каразин. Богатый купец бай Мирза-Кудлай
Того же автора:
https://rus-turk.livejournal.com/621640.html
П. И. Небольсин. Очерки торговли России со странами Средней Азии, Хивой, Бухарой и Коканом (со стороны Оренбургской линии). - СПб., 1856.
1. Введение
Афины Средней Азии
Купцы, приказчики, товары
2. Следование караванов из Бухары в Россию и обратно
Путь, подрядчики, верблюды
Возчики и вожаки. Хивинская таможня
Поездка к Макарью. Коканская таможня
Частные случаи. Значение караван-баши
3. Ход ташкентских и хивинских караванов
Я. В. Ханыков. Карта северо-западной части Средней Азии с показанием мест, положение которых определено астрономически, и пространств, исследованных европейцами. 1854 // Записки Императорского Русского географического общества. Книжка X. 1855
Перепра-
ва через
Сырдарью
Расплатившись на Кувандарье, караван немедленно идет далее. Если он не успеет перейдти через Сырдарью вовремя и будет застигнут плавучим льдом, то приостанавливается. Обыкновенно к этому времени собираются сюда все остальные верблюды, а вместе с тем и все товарохозяева, выступившие в поход из Бухары в последних партиях. Здесь, одним разом, все они переправляются через Сыр у Майлибаша, урочища, лежащего на восемьдесят верст выше нашего Аральского укрепления.В старые годы, перевозы через Сырдарью содержали в то время еще не вполне усмиренные киргизы, собиравшие за переправу обильную дань с купцов. Впоследствие времени дань эта перешла в руки хивинцев, устроивших перевоз через реку Сыр в разных местах, и у самого Майлибаша, и по сторонам его, на дальнем расстоянии. Наконец в 1842 году хивинцы распорядились, чтоб перевоз товаров чрез Сыр происходил только в одном месте и при посредстве киргизов, кочующих по той, т. е. по левой стороне Сыра. Киргизы эти, по месту своих кочевок почитающиеся во временном управлении хивинского правительства, давно уже приняли наше подданство, и плату, собираемую с купцов, оставляли уже в свою пользу. Плата эта, весьма незначительная, собиралась без отягощения торговцев и на возвышение продажной цены товара ощутительного влияния иметь не могла. На Сырдарье было пять хивинских лодок, но в год построения Аральского укрепления и уничтожения хивинской крепостцы Джан-Калы после наказания партий, высланных Хивою для воспрепятствования этому, - лодки, в числе прочей воинской добычи, были отняты и доставлены в Аральское укрепление.
С 1848 года перевозы по Сыру совершаются при посредстве казаков Аральского укрепления. Перевозка эта делается на лодках, высылаемых оттуда вверх по реке, к урочищам Каратюбя-Джанкенту, к Уш-Урге, или к Мaйлибашу, смотря по тому, к которому из них подойдут караваны. О приближении своем караван-баши, чрез своих передовых, дает знать коменданту и тот делает распоряжение об отправлении лодок на известный пункт. Так как эти перевозы казенные, то сборов с каравана не положено решительно никаких. На лодках переправляются только товары и люди, верблюды же и лошади пускаются вплавь. Верблюды плавают не так как лошади, они переплывают реку навалившись несколько на один бок и приподняв голову.Кроме Майлибаша, караваны переправляются через Сыр у двух пунктов: Ширин и Акжар. Здесь товары перевозятся при посредстве киргизов на плотах, устроенных из надутых бараньих кож, связанных крепко, прикрепленных к жердям и сверху покрытых камышом. Каждый такого рода плот поднимает до 15 товарных мест; киргизам за это платят по концу бязи с каждого вьючного верблюда.Если у Уш-Урги будет построен через Сырдарью мост, тогда караваны, имея в виду выигрыш времени, которое теперь они теряют на продолжительную переправу, будут направляться исключительно на Уш-Ургу.
Дорога
русскою
степью
Далее за Сырдарьей не все верблюды каравана следуют вместе: они раскидываются по разным местам, в направлении к нашей Линии. Вожатые верблюдов, не имея надобности думать, что время для купца дорого и что сами они, в качестве наемщиков, должны состоять в зависимости от хозяев товара и их приказчиков, распоряжаются дорогою смотря по личным расчетам и, пользуясь своим положением и знанием местности, сворачивают с прямого пути и заходят, для своих надобностей, в знакомые аулы, замедляя чрез это следование каравана. Прежде это случалось весьма часто; нынче гораздо реже, но все-таки случается.Залинейская степь составляет общее достояние киргизов и известные ее части принадлежат известным родам таким образом, что на тех местах, которые постоянно из года в год занимаются одним родом, другой род не станет располагаться своими аулами [Впрочем, бывают и исключения, но только при непредвидимых случаях; например, при приближении воинского отряда киргизы, из ложного страха, снимаются с места и забегают в кочевья другого рода. Бывают и другие причины невольного занятия чужих мест. Поэтому-то при перекочевках из аулов всегда высылаются передовые киргизы для осмотра предполагаемого к занятию урочища, для предупреждения могущих случиться неприятных встреч и избежания недоразумений. Обстоятельства, побудившие к занятию посторонним родом не своего места, принимаются, со стороны действительных обладателей этих урочищ, во внимание и особенное рассуждение. Эта же определительность принадлежности известных мест степи известным родам и может объяснить следование караванов таким-то, а не иным направлением.].Места кочевок и периоды, в которые известные роды и их разделения и подразделения занимают такие-то становища, известны почти каждому бывалому в степи казаку, а у киргиза-вожака, разумеется, все эти данные на перечете. Следуя с караваном к Линии, возчики, отклоняясь от прямого направления дороги в сторону, навещали, бывало, своих знакомцев, заходя в их аулы для смены усталых верблюдов. Под этим предлогом вожак, в прежние годы, вполне располагал ходом каравана как ему хотелось. Такого рода злоупотребления ныне почти совершенно прекратились. В прежние годы главным, но тайным поводом к этому были стачки караванных киргизов с хищниками, всегда имевшие результатом или мелкое воровство, или открытый грабеж. Ныне в степи все тихо, и уже не караваны сворачивают в дальние аулы, а сами аулы подкочевывают к направлению караванного пути, с целию приобретения от него товаров честным образом, на мену.Караванная дорога - не то, что путь, по которому аулы перекочевывают с одного места на другое; аулу нужны большое собрание вод, тучные пастбища, в иное время года ему дороги пески; для каравана нужны только колодцы в известных местах, ровная дорога и самые крупные, вовсе не сочные травы, одни только годные для верблюдов. По тем же самым следам, где прошел один караван, другому каравану идти не всегда бывает возможно, потому что на привалах все корма потравляются. Дорога у обоих одна и та же, но направление ее бывает разное. Такого рода боковой путь не должно смешивать с совершенным и намеренным отклонением в сторону. Караван обыкновенно не подходит к самым колодцам, вырытым в песках, а останавливается в окрестности их, на кормовых местах, в версте или и в двух верстах; отсюда высылают народ для расчистки колодца, а потом, выкормив верблюдов, гонят их на водопой; место, где караван делает роздых, все выбивается, и следующий караван ищет около колодцев другого уже свежего места и опять высылает работников, для расчистки засоренных в это время копаней.Караван по нашей степи идет снова партиями, вразброд, и только приближаясь к Оренбургу все верблюды снова соединяются; поэтому часто случается, что купец, отпустив свои товары из Бухары и сам через несколько времени отправившись вслед за ними, встречается с караваном только один раз, на Сырдарье; потом он снова теряет его из виду и окончательно соединяется с ним уже на Оренбургском меновом дворе.
ПорталыПоэтому-то бухарские купцы все свои более ценные товары, как то: шали, бирюзу, жемчуг, английские ситцы, везут в порталах, т. е. в авангарде каравана, или, другими словами, на тех верблюдах и лошадях, с которыми сами они как товарохозяева не разлучаются в продолжение целого пути и на которых навьючиваются все необходимые запасы для дороги и для проживания на окончательном пункте. Тут у бухарца и полатки, и съестные припасы, и вода, которою летом запасаются при вступлении в безводное пространство; зимой дрова, также таганы, самовары и вся утварь, долженствующая у путника всегда быть под рукою, одежда, бумаги, деньги.У товарохозяев - бухарцев, наших торгующих киргизов и татар - портальные верблюды бывают почти всегда собственные; а у кого нет своих, тот нанимает их у киргизов и платит за это на полтилля бухарских или рубля на полтора и на два русскою монетою дороже против караванных верблюдов.На этих-то портальных верблюдов и перекладывают иногда те вьюки, под которыми падет верблюд на дороге, если запасными верблюдами киргизы-возчики небогаты. Собственно про запас верблюдов нарочно не набирают, но запасными считаются те излишние у киргизов верблюды, на которых не было заподряда. Такие запасные верблюды могут быть при киргизах или возвращающихся из Бухары в Россию, если товаров было не очень много в сравнении с количеством наличных зимовавших там животных, или у возчиков, отправляющихся в Бухару из Троицка вместе со всеми своими пожитками и стадами.И здесь, если товарохозяин не может какими-нибудь средствами удержать вожака от отклонения с прямого пути, то сам разъезжает вместе с ним по аулам.Но тут иногда бывает собственное желание бухарца как можно долее замедлить ход каравана; цель у него в этом случае именно та, чтобы безданно и беспошлинно обменять свои халаты и выбойку на киргизских баранов и мерлушку, и доставить их на Линию тоже беспошлинно, с подкупленным киргизом. Между Сырдарьей, т. е. между границей Империи, и таможенными пунктами нашей Линии пространство огромно и усеяно аулами неприхотливых киргизов; бухарский купец, не очищая своего товара пошлиною, а между тем входя в сделки сперва с ордынцами, в степи, а потом с русскими, на меновых дворах, естественно, отбивает хлеб у русских купцов, ведущих в степи непосредственную торговлю товарами, очищенными пошлиною, и подрывает основания правильного торга. В настоящее время весьма заботливо стараются о принятии деятельных мер к воспрепятствованию бухарцам этой в полном смысле слова противозаконной и вредной для нас, во всех отношениях, торговли в границах русских владений, и султанам-правителям разных отделений орды киргизов Оренбургского ведомства даны на этот предмет надлежащие наставления, вследствие которых, как можно надеяться, мена бухарцев с киргизами, может быть, со временем и ослабнет.Портал обыкновенно редко подвергается всей строгости таможенных законов. Причина та, что товар, находящийся в портале, считается вещами, необходимыми для личного употребления купца. О поступающих впоследствии в продажу шалях купец говорит, что они не продажные, а употребляются им на повязку чалмы; о коврах, которые тоже, немедленно по приходе на место, он сбудет с рук, купец показывает, что они употребляются им вместо постели; насчет английских ситцев, которые у него подсунуты под седлом или спрятаны за пазухой, отговорка тоже самая простая: он их везет в гостинец женам, которыми в предшествовавшую поездку запасся - одною в Оренбурге, другою в Казани, а третьею где-нибудь около Нижнего; так и о прочей клади портала. Само собою разумеется, что количество таким образом провозимых товаров не может быть значительно, да и на самом деле оно ничтожно, и потому излишняя строгость в мелочах не может принести никакой существенной пользы. Больше двух-трех шалей, и то не новых, двух-трех ковров, двух-трех кусков ситца беспошлинно не провезти, да и то если они не запакованы в тюках, в противном случае все эти вещи считаются в таможне товаром, назначенным для торга.Первый выходящий из Бухары караван, пройдя, так сказать, все мытарства по степи, достигает Оренбурга во второй половине мая и в первых числах или около половины июня месяца.
Второй
караван
из Бу-
хары в
ОренбургВторой караван отправляется из Бухары в Оренбург в начале или около половины мая месяца. Он состоит из товаров тех купцов, которые не успели еще окончательно распродать привезенных в предшествовавшую поездку русских изделий и запастись новыми отпускными статьями ко времени отхода первого каравана. Поэтому большею частью случается так, что богатые купцы, будучи задержаны в Бухаре значительным количеством вывезенных ими товаров, идут уже со вторым караваном и, оставляя окончание дел в Бухаре своим товарищам по торговле, сами спешат отправиться в Россию.В этот раз караван отправляется уже на хорошо откормленных верблюдах; купцы, предпринимающие поездку, почти всегда выступают разом, в одно время, и идут в дороге, как здесь говорится, «кучнее», т. е. все вместе, не раздробленными партиями, а нераздельною цепью и ускоренным ходом, так что поспевают в Оренбург около половины или иногда и в начале июля месяца. Этот караван редко имеет случай ускользнуть от бдительности хивинских таможенных сборщиков, занимающих уже, ко времени его проследования, известные пункты у Кувандарьи.
Поездка
к Ма-
карьюТо, что мы выше заметили о хивинских сборщиках таможенных пошлин, о перевозах и о прочем, имеет свое применение и здесь. Вся разница между этим караваном и первым состоит, с одной стороны, в ускорении хода, а с другой в том, что товар, в этой партии отправляемый, обыкновенно бывает лучшего качества и более ценный. Он преимущественно предназначается не столько на расторжку в Оренбурге, где не всегда, не на всякий предмет и не на всякую сумму можно найдти в скором времени покупателей, сколько на производство размена и окончательное совершение торговых сделок на Нижегородской ярмарке, где среднеазийским купцам - предстоит верный сбыт привезенных ими из своего отечества товаров, верное средство запастись русскими мануфактурными изделиями лучшего качества в сравнении с теми, какие можно приобрести покупкою в Оренбурге или в Троицке, и, наконец, верная возможность в желаемом размере обратить выручку в наличный капитал монетою, вывозимою в Бухару, крайне нуждающуюся в золоте, для расчетов с купцами других стран.Совокупность всех этих причин легко может объяснить нам тот любопытный, но в существе весьма простой факт, что, несмотря на дороговизну провозных цен от Оренбурга до Нижнего Новгорода (от тридцати пяти до семидесяти одной копейки серебром, а при срочной отправке и до двух рублей серебром с пуда, сообразно средствам перевозки, времени и спешности отправки), несмотря на плату при перевозах, некоторые бухарские товары, сравнительно, продаются «у Макарья», т. е. на Нижегородской ярмарке, дешевле той цены, какая существует на эти же самые товары в Оренбурге или в Троицке. Так, напр., бязь бухарская продается в Троицке по 1 р. 10 к. или по 1 р. 15 к., даже по 1 р. 20 к. сер., и никогда, по крайней мере очень редко, дешевле 1 рубля серебром за конец. На Нижегородской ярмарке бухарец охотно сбывает ее по 1 руб. и даже по 90 к. сер. за конец. Теряя на одном, он выигрывает на другом. Купленные на ярмарке и самим им на Линию доставленные ситцы или плисы, сукна или что-нибудь другое лучше и добротнее тех, которые он мог бы закупить тут, и, стало быть, барыши, ожидающие бухарца, ощутительнее при операциях в Нижнем, чем на меновых дворах Оренбурга или Троицка.Само собою разумеется, что если бухарский купец найдет сбыт в Оренбурге или в Троицке и имеет возможность тут же, скоро и без задержек, покончить свои дела, он предпочтет то, что есть в виду, - будущему, для него еще неизвестному. В этих случаях, не пускаясь в спекуляции, не рассчитывая на неверную удачу, не думая о высшем качестве товаров для Бухары, где все можно сбыть с рук, и не тратя ни времени, ни предварительных денежных издержек, бухарец остается спокойно жить в Оренбурге или в Троицке и на Нижегородскую ярмарку не едет.Точно так же не пускаются в эту дорогу и те бухарские купцы, которые не могут назвать себя капиталистами и которые суть не что иное, как простые мелочники, на ничтожную сумму запасшиеся сушеными плодами, простенькими халатами или недорогими тюками хлопчатой бумаги.
Орский
караванТак как киргизы, сопровождающие караван, стараясь соблюдать собственные выгоды, направляются всегда охотнее к тому пункту, вблизи которого они обыкновенно привыкли переносить свои кочевья, то, по этому весьма понятному влечению, те из них, которых аулы располагаются ближе к Оренбургу, идут из Бухары прямо к Оренбургу; киргизы же, кочующие ближе к Орской крепости, стремятся именно к ней, так как в противном случае им надлежало бы далеко своротить в сторону от мест, занимаемых кибитками их однородцев и, по прибытии на Оренбургский меновой двор, снова предпринимать дальнее странствование в родные аулы.Эти-то именно караваны, приближающиеся к Орской крепости, и именуются «орскими караванами», хотя в существе своем они суть не что иное, как особое отделение тех же транспортов, которые назначены прямо в Оренбург. Орский таможенный пост, не нося названия таможни, не имеет права очищать пошлиною приходящие сюда товары, которые, как вследствие этого, так и по причине недостатка наличных покупателей, неминуемо должны продлить свое странствование и достигнуть Оренбурга, где уже они и составляют общее целое с другими товарами, пришедшими другою дорогою прямо к Оренбургу. Провозная плата от Орской крепости обходится, временем, на волах 10 коп. серебр. с пуда, а на лошадях в дорогое время 20 коп. сереб.; обыкновенная же цена 15 к. сер. с пуда.В прежние времена, сверх указанного выше основания, бухарские караваны направлялись к Орской крепости по особенным причинам, ныне не имеющим уже применения.Именно, случалось, что подрядчики и вожаки верблюдов, идя прямой дорогой на Оренбург, разузнавали от встречных по степи знакомцев или и незнакомых путников, что на принятом ими направлении или кочуют аулы киргизских родов, враждебных их собственному роду, или происходит неспокойствие по поводу баранты, или гнездятся хищнические шайки, промышляющие грабежом [Баранта происходит от двух главных причин: 1) Это следствие неоплаченного «куна», или цены за кровь, когда родственники убитого, не получая определенного обычаями окупа, сами наказывают виновного отгоном от его стад следующего количества голов. А так как при быстроте нападения трудно соблюсти верный счет и скота отгоняется более, нежели сколько следует, то обиженные, в свою очередь, нападают на табуны противной стороны, стараются возвратить назад излишек против следовавшего с них взыскания, и отгоняют несравненно более того, затем они снова подвергаются нападению, и потом снова мстят за него сами новым нападением. Междоусобия эти продолжались долго, длились иногда по нескольку лет и наконец самым спокойным образом прекращались на меновых дворах, куда, по тогдашней немногочисленности этих мест ярмарки, отовсюду стекались киргизы всех родов. Противники виделись здесь между собою, по необходимости, и потом мирились, поручив разбор своих распрей избранным, из среды своих сородичей, судьям, которые справедливо разбирали дело и каждого строго усчитывали в количестве отогнанных тогда-то голов скота. Так как скот есть предмет исключительных забот киргиза, то в этих случаях трудно его обсчитать даже на полбарана. 2) От предприимчивого духа киргизов. Молодежь, желая похвастаться удальством и заслужить себе от товарищей почет и название батыря, пускалась на отгон чужого скота как на подвиг, в котором может выказаться вся ловкость, сила, храбрость и все качества лихого наездника. Дело это, начинавшееся шуткой, без непременной цели завладеть баранами и другим скотом как чужою собственностью навсегда, - очень часто принимало серьезное направление и было поводом беспокойств в степи. Все подобные расчеты и долги между родами были, вследствие мер, принятых высшим правительством, покончены между киргизами восточной части Оренбургского ведомства и сибирскими к 1848 году. Этою легальностию основания баранта и отличается от обыкновенного хищничества и грабежа, и у киргизов, как и везде, почитающихся действиями преступными. Нынче баранта, сравнительно с прежним, случается редко. В последний раз замечательнейшая была в 1850 году, когда кочующие близ Мангышлака адаевцы тайком, незаведомо никому, пробрались почти к самому Оренбургу и отогнали у одного из султанов несколько тысяч голов скота. (У сыновей покойного генерал-майора султана Баймухамеда Айчувaкова.)]. В таких случаях возчики предпринимали другое направление, сколько для личной безопасности, столько же и для сохранения в целости вверенных им товарных тюков, и, своротив с прямой дороги на Оренбург, шли уже в Орскую крепость.Товары, достигающие Орской крепости на верблюдах, продолжают путь до Оренбурга уже на телегах; товарохозяева, следовавшие вместе с кладью по степи медленным ходом, в Орской крепости поручают свои тюки извозчикам, а сами на переменных лошадях спешат в Оренбург, для сделания там нужных приготовлений к принятию каравана и для предварительного вступления в сделки с находящимися налицо покупателями.
Троицкие
караваныТроицкие караваны выходят из Бухары иногда два раза в год, а иногда и три раза (как это было в 1850 году); один зимний и один или два летние.Караваны, отправляемые из Бухары в Троицк, в порядке следования по дороге, почти ничем не разнятся от караванов, назначенных прямо в Оренбург. Существенные же особенности, которыми они отличаются друг от друга, кроме разницы в путеследовании возчиков, состоят еще в том, что караваны, направляемые в Троицк и следующие начиная от Кызылкума путем, более склоняющимся к востоку, переходят Сырдарью не у Мaйлибаша, а гораздо выше этого урочища, или у Акмечети, укрепления, выстроенного коканцами в двадцатых годах текущего столетия на русском (правом) береге Сыра, где постоянно кочевали находящиеся в несомненном подданстве России киргизы; или у Юш-Каи́ка (по-русски - «три лодки»), урочища, находящегося выше Акмечети, верстах в тридцати от коканского города Азрет, называемого также Туркестаном.От Юш-Каика представляется хороший водяной сплав с одной стороны вниз, а с другой вверх по Сырдарье, к торговому городу коканского бекства, Ташкенту.
Кокан-
ские
сборщики
таможен-
ных
пошлинВ Акмечети и у Юш-Каика сбором транзитной пошлины заведывают, как само собою явствует, уже не хивинские, а коканские закатчи, - народ, действующий несравненно притеснительнее хивинцев, несравненно изысканнее умеющий пользоваться степными обстоятельствами, и потому гораздо чаще, чем хивинцы, не упускающий случая, опираясь на свою многолюдность [Таможенные сборщики и вспомогательные к ним отряды высылаются из Ташкента ко времени приближения караванов к реке Сыр.] и на многочисленность расположенных по Сырдарье небольших своих фортов [Таковы в границах Оренбургского ведомства форты Кош-Курган, Кумыш-Курган и укрепление Акмечеть; в соседстве границ Сибирского ведомства форты Джюлюк-Курган, Джан-Курган, Джирык-Курган, Челяк-Курган, Сузак и город Азрет; далее к востоку Салы-Курган, Сары-Ходжа и т. д. (См. прилагаемую карту.)], прижимать торговцев, чтобы побольше собрать, или, лучше сказать, выманить с них умилостивительных и ценных приношений. Впрочем, все зависит от начальника, которому поручается сбор таможенной пошлины. Иногда торговцев тут не задерживают нисколько, иногда не пускают далее в путь по неделе, по две и по три, потому что закатчи, желая побольше взять, некоторые товары оценивают дорого, а те, которыми намерены взять пошлину, слишком дешево. Купцам, разумеется, это не нравится; они уговаривают, упрашивают чиновника, спорят с ним, угощают его и дарят, для склонения к правосудию, разными вещами; переговоры длятся долго и наконец кончаются так или иначе, смотря по обстоятельствам, против которых бедному купцу трудно идти. Если верить рассказам торговцев, неоднократно бывавших свидетелями всех сцен, происходивших при сборе заката, эти таможенные чиновники не всегда довольствуются выманенными у каравана подарками - они не считают важным прибегать еще и к насилиям. Очень часто случается, что разного рода безделицы, вывозимые купцами из России в подарок высшим властям или знакомцам в Бухаре, например, часы, гармоники или какая-нибудь другая вещица, также хороший халат, шелковый платок, аргамак или что-нибудь другое, привлекают к себе жадные взоры таможенного чиновника и отбираются от владельцев, даже без всякой мысли зачислить ценность этих предметов в общий итог пошлины.Приносить жалобу на это - дело весьма трудное. Поборы совершаются в степи; власти, живущие далеко, в Хиве или Ташкенте, вследствие шатких начал уважения прав чужой собственности, а также и из личных выгод, всегда будут поддерживать сторону состоящего у них на оброке таможенного сборщика; стало быть, с какой стороны дело ни рассматривать - везде и всегда купцы одни останутся виновными.До какой степени простирается иногда дерзость и самовольство закатчи, может послужить примером следующее происшествие.Однажды, говорят, бухарский эмир велел своим купцам, торговавшим в России, выписать для него хороший самовар. Бухарцы заказали его в Туле, доставили в Троицк и препроводили оттуда в степь: это была уродливая посудина, вмещавшая в себя 18 ведер воды. У коканцев, сбиравших закат, глаза разыгрались на такую прелесть и драгоценность; они без дальних околичностей отняли у купцов медного гиганта, которого везли по степи на особенном экипаже вроде арбы, запряженной верблюдами. После самовар этот попался к коканскому беку, который не счел нужным возвратить его эмиру. Происшествие это в свое время наделало много шума в Мавераннегре и было одною из главных причин войны между бухарским эмиром и коканским беком.Кроме этих задержек, остановка караванов, особенно у Юш-Каика, объясняется еще и тем, что закатчи, выезжающий к перевозу на встречу каравана, только записывает здесь товары, а для окончательного расчета и взыскания пошлин отправляется отсюда в Азрет, верхом, вместе с караван-баши и некоторыми торговцами. В Азрете купцы иногда добровольно медлят, проводя несколько времени у гроба схороненного в здешней мечети чтимого мухаммеданами Ходжи-Ахмета.Пошлина, сбираемая коканцами за транзит, равняется внутренней пошлине, взимаемой с вывозных из Ташкента товаров. Таким образом, с хлопчатой бумаги, с сухих плодов и с марены они берут с бухарских торговцев по ⅓ и ¼ золотой тилля за каждый верблюжий вьюк этих товаров; с пряденой бумаги 4 тилля, с выбойки, с бумажных халатов по 1 тилля, с мерлушки и с лисицы по 3, с шелковых халатов по 5 золотых тилля за вьюк каждого верблюда. За шали и за бирюзу постоянной платы нет, и закат с этих статей зависит от случая, как оценят.
Переправа
через
СырдарьюЗа перевозы через реку коканцы берут с каждого верблюда плату; она не определена, не постоянна и часто, по воле коканских чиновников, доходит до 40 коп. сер. с вьюка. Перевозная плата коканцами взимается и тогда, когда товары действительно перевозятся на коканском пароме, и когда караван, пользуясь зимним временем, переходит Сырдарью по льду.
ПРОДОЛЖЕНИЕ
См. также:
• В. И. Даль. Самовар (быль)
• Н. Н. Каразин. Богатый купец бай Мирза-Кудлай
Того же автора:
https://rus-turk.livejournal.com/621640.html