Путевые записки от Баку до устьев Урала. 7. Устья реки Урала. 8. Астраханские степи
К. Спасский-Автономов. Путевые записки от Баку до устьев Урала // Вестник Императорского Русского географического общества. 1854. Ч. 10. Кн. 2.
I. Каспий. II. Очерк морского пути от Баку до Волги.
III. Устья Волги. IV. Остров Бирючей Косы и ватаги. V. Астрахань и ее окрестности.
VI. Полуостров Мангышлак.
VII. Устья р. Урала. VIII. Полная вода Волги и астраханские степи.
Курхай на море. Артель казаков Сладковых (город Гурьев). 1888
VII. Устья р. Урала
В 10 часов утра 15 мая 1849 года, пароход «Кама» снялся с якоря и из Тюк-Караганского залива пустился к устьям р. Урала, имея направление с юга на север. Менее нежели в сутки, опять мы переплыли поперек Каспий. Пароход остановился на открытом море, в 10 верстах от берега или даже более. Приуральское взморье гораздо мельче приволжского, отчего большие морские суда и не могут подходить близко к берегам; только в одном месте, верст на 10 северо-западнее от Стрелецкой пристани, останавливаются значительные суда; в самые же устья Урала входят одни гребные лодки. Перед нами был остров, так называемый Каменный. Он так же низок и порос камышом, как и весь берег, который тянулся во все стороны едва приметною чертою. Как высок и обрывист берег Урала! Утром 16 мая, при свежем, почти противном ветре с востока, в числе нескольких спутников и спутниц, отправились мы с парохода на 6-весельной лодке. Сперва мы плыли под парусом, лавируя всеми возможными способами; потом матросы наши, спустив парус, принялись за весла, и едва-едва в 12 часам, при сильной, до изнеможения людей, гребле, добились до Стрелецкой пристани. Устройства, впрочем, для удобнейшего приставания судов на Стрелецкой пристани нет никакого: берег и здесь так же дик, как и везде в окрестностях. К нему пристают прямо с моря. С одной стороны пристани, среди молодого и зеленого камыша, возвышался футов в 10 черный деревянный крест, с другой - виднелся шалаш, а около него толпилось несколько человек, одетых в самое простое русское платье, со стриженными головами и отпущенными бородами. Коль скоро мы вышли на берег, от толпы отделился седой старичок, в красном халате, с открытою головою, значительной бородкой, низкими поклонами и приятной улыбкою. Я думал, что это рыболовы и старичок хочет о чем-либо осведомиться по своему промыслу; на деле же оказалось, что молодые бородачи - постовые казаки, а старик - их урядник. Эта странная несообразность мирных ухваток с именем казаков Уральского войска сначала как-то не обратила на себя моего внимания. Я только помнил, что ступил на берег Яика, и готовился видеть образец быта старообрядцев средних времен нашей Руси.
Гурьев городок от Стрелецкой пристани находится в 15 верстах, по расчету казаков. Переезд этого пространства производится частными извозчиками, буде кому-либо из них вздумается приехать сюда ко времени прибытии парохода, а иначе путешественнику придется и пешком прогуляться. Мы были так счастливы, что тотчас отыскался казак с лошадкою, запряженною в самую незатейливую тележку; чрез пять минут, за полтину серебра, мы вдвоем катили по гладкой дорожке к Гурьеву, восседая, наместо подушек, на молодом и зеленом камыше. Дорога шла сперва между тростников, потом по открытой, гладкой и ровной местности. Почва земли илистая, черноватая, инде покрытая кустами пырея, инде цветущим цикорием и диким хреном, большею же частию представляет нагую темную поверхность, вероятно, пропитанную солью, а берега всех больших и малых протоков Урала опушены камышом, равно как и берега самого взморья; болотистых мест не приметно.
Ракушечная пристань города Гурьева во время курхайского рыболовства
Смотря на эту нетронутую землю, я, в раздумье, сделал вопрос: почему эту землю не обработывают? «А кому ее обработывать? - сказал в ответ наш казак-ямщик. - Войско все занято рыбою. К тому же здесь на зиму сена не заготовляют, а скота водят много и пасут его зимою в камышах, где ему тепло и корм есть». - «Вот каково у вас!» - примолвил я. «Я не здешний, а из Уральска, - отвечал казак, - у нас совсем не так живут: на зиму заготовляют сено и скот кормят дома».
Гурьев. Мазанки (саманные дома). В. А. Нечаев, ок. 1895-1905. (humus)
На полдороге к Гурьеву мы сблизились с самым Уралом, т. е. с одним из главных его протоков, или устьев, которое зовут Яицким. На этом самом протоке, с левой стороны, находятся и городок Гурьев. Урал, как Волга, впадает в море несколькими устьями; эти устья, протоки, или рукава начинают отделяться от главного русла реки верстах в 65 от моря и в 50 от Гурьева, и все с правой стороны. Первый рукав называется Баксай, второй - Сокол, третий - Алексаткин, четвертый - Перекатное устье, пятый - Золотинское, шестой - Яицкое. Верст за семь показались нам, на совершенной плоскости, с одной стороны значительная роща, а с другой - церковь и домы. Это был Гурьев. На вопрос мой, какая это роща, уралец-остряк отвечал:«Здесь ягодных (фруктовых) лесов нет; роща, о которой вы спрашиваете, чистый тальник!» Около самого Гурьева дорогу перерезывали песчаные полосы; за версту от городка возвышался такой же большой черный крест, как и у Стрелецкой пристани. При въезде в город не приметно ничего воинского и пограничного: нет ни стен крепостных, ни рвов, ни даже заставы. Сначала стоят, не слишком плотно, да и не со всею городскою чинностию, домики из сырцового кирпича, иные с камышовыми кровлями, а иные и с плоскими земляными, по-закавказски: это переход от Азии к Европе. То же самое видишь, вступая из Каспия в устья Волги, на бесчисленных островах ее. Поселения волжских рыбопромышленников, или так называемые ватаги, точь-в-точь имеют то же устройство, как и бо́льшая часть Гурьева. Чем далее подвигались мы к центру города, тем бо́льшую замечали разность Гурьева от обыкновенных сельских ватаг волжских. Улицы Гурьева расположены правильно; в средине города - значительная площадь; на площади, без стеснения ее, воздвигнута новая, очень хорошей архитектуры, церковь; площадь обстроена хорошими городскими домами. Последняя улица к востоку имеет только одну линию домов, перед которыми протекает величавый Урал в плоских берегах; эта набережная улица отличается многими прекрасными деревянными и даже каменными домами.
Гурьев. Успенская улица. В. А. Нечаев, ок. 1895-1905
Набережная Гурьева. Поль Лаббе, 1898
В Гурьеве нет ни гостиниц, ни постоялых дворов, а для приезжающих чиновников отводятся квартиры по распоряжению воинского начальника. Мне отвели квартиру в лучшем доме, на самой набережной. Хозяин дома был хотя и простой казак, но весьма зажиточный. Прежде всего посетил я воинского начальника: это был П. А., молодой есаул небольшого роста, приятной физиономии, с тихими приемами и хорошим образованием; он несколько времени служил в гвардейском уланском полуэскадроне. Возвратясь на квартиру к своему спутнику, я попросил служанку распорядиться о закуске. По этому случаю к нам вошла сама хозяйка, в богатом, особого покроя сарафане, с скромною на голове повязкою, тоже на особый манер. Поступь и речь ее были тихие, лицо белое, волосы и глаза черные, черты приятные, и во всех ее приемах отражалась какая-то важная и холодноватая скромность. Она принесла нам икры и белого хлеба, извиняясь, что так как они сами уже давно пообедали, то она и не может нас лучше угостить. Вскоре за тем явился и хозяин, истый образец уральского казака-промышленника. Окладистая темно-русая борода и сорокапятилетний возраст как-то не шли в лад с живою и резкою физиономиею; беглые глаза его и все черты лица, кажется, говорили: «Хотя я и не хуже кого другого из наших по состоянию, но хлопочу и надеюсь быть еще богаче!»
Отдохнув немного, мы пошли смотреть город; познакомились с надзирателем гурьевской таможенной заставы г. Д. и, в сопровождении его, переправясь чрез Урал на большой лодке, осматривали меновой двор, находящийся на левом берегу Урала. Меновой двор в сущности есть то же, что гостиный двор в русских городах или ярмоночное место. Разумеется, постройка и материалы этих заведений везде сообразны местным способам. Гурьевский меновой двор построен частными торговцами из дерева и камыша: множество сараев, амбаров, лавок и лавочек, одни подле других, составляют стены огромного четвероугольника; все эти здания лицом обращены внутрь двора; одни ворота устроены к степи, а другие - к городу. В Гурьеве торг или мена производится киргизами глубокою осенью и зимою. К этому времени наши промышленники заготовляют в лавках менового двора разного рода товары, нужные киргизам, а они приводят и вгоняют на двор продажный скот, складывают сырые кожи, армяки из верблюжьей шерсти, самую шерсть, мерлушки и проч. По окончании размещения товаров, начинается взаимный осмотр их и производится постепенный торг и самая мена. По заключении всех сделок и размена товаров, киргизы отбывают в свои кибитки, а русские торговцы представляют все приобретенные товары в таможенную заставу для уплаты следующей с них пошлины.
Осмотрев меновой двор, мы вышли в степь, где было разбито несколько киргизских кибиток: тут мы познакомились с их старшиною - ноэном. Ноэн - стройный мужчина, довольно высокого роста, средних лет, с узенькою и редкою бородкою и приятною степною физиономиею; одет он очень опрятно: на нем был кафтан киргизского покроя из темно-синего тонкого русского сукна, шелковый кушак и остроконечная шапка, крытая сукном и опушенная лисьим мехом. Хотя он мало знает по-русски, во всех его приемах видны вежливость и знание наших приличий.
Около 9 часов 17 мая, мы были в единственной гурьевской церкви: она единоверческая. Внутреннее расположение гурьевского собора (так называют гурьевцы свой храм) ничем не отличается от обыкновенных наших православных церквей. Образа иконостаса и все прочие - старинного русско-византийского стиля, в серебряных окладах. День посещения нашего гурьевской церкви был непраздничный: вместо обедни священник служил часы. Священник очень ласково со мной обошелся, на мои вопросы отвечал удовлетворительно, вводил меня в алтарь, показывал церковную утварь и книги, которые все печатные православного издания.
Гурьев. Никольский собор
Расставаясь с Гурьевым, нельзя же не коснуться история Гурьева городка.
Основание Гурьева, по устному преданию астраханцев, приписывается астраханскому купцу Михаилу Гурьеву, построившему в этом месте рыбопромышленную ватагу, еще во время владычества татар. В статье «Энциклопедического лексикона» (том XV) о Гурьеве, г. Бух, на основании «Топографии» Рычкова, возводит это событие к концу XVI столетия; гг. же Миллер, Левшин и Жуковский (сочинитель небольшой книжки о достопамятных событиях Оренбургского края, изд. в 1832 г.) говорят, что Гурьев построен около 1620 года. В «Географическом словаре» Щекатова (ч. II, изд. 1804 г.) довольно подробно описывается Гурьев городок и сообщаются следующие любопытные сведения. Первое поселение на месте этом произведено купцом из великороссийских городов Михаилом Гурьевым, для рыбного промысла, в то время, когда в татарском городе Сарайчике находились еще владельцы той местности. Сначала купец Гурьев за это поселение платил дань владельцам, но как скоро обвел его укреплением, то и отказался от всякого платежа. Постройку стен Гурьев произвел людьми, приведенными из Астрахани и других мест. Чтобы не встретить со стороны татар препятствия к постройке своего города, русские строители обставляли возникавшие стены парусами, так что татары, видя паруса, думали, что за ними стоят суда, и нимало не подозревали возводимой на их земле крепости. По письменным делам, укрепление называлось Яик Гурьев городок. По описи 1753 года, т. е. за сто лет перед сим, Гурьев значился как ветхая крепостца о трех стенах и осьми башнях, которые до половины развалились; четвертая стена совсем разрушилась; все они были сложены из кирпича. Длина укрепления в 132 и ширина в 128 сажен. Потом Гурьев описывается как крепость, состоящая из толстой четвероугольной стены, на углах которой находились бастионы; при северной и южной куртинах были устроены равелины; на восточной стороне к реке Уралу были ворота. Эту крепость охраняла рота астраханского гарнизонного полка; командир роты был и начальником крепости. Рыбные промыслы устьев Урала были в руках астраханских промышленников; кроме рыбы, здесь промышляли кабанов, выдр и тюленей.
В той же статье описывается передача рыбных промыслов из казенного ведомства войску Уральскому. Но когда выведена из Гурьева гарнизонная рота и уничтожена крепость, о том я нигде и ничего не мог отыскать. В бытность мою в Гурьеве, осматривая всю местность города, я даже и не мог подозревать существования там какой-либо крепости. Так время, при влиянии местных обстоятельств, все изглаживает.
Много было смут и нестроений на Яике; много верных сынов России пало от буйных и невежественных мятежников! Последний страшный бунт на Яике произведен известным мятежником Пугачевым и продолжался с 1772 до половины 1774 года. Усмирив окончательно этот мятеж, в 1775 году, Великая Екатерина, особым манифестом, по просьбе самих казаков, уничтожила древнее название Яика, на берегах которого развилось возмущение, переименовав его Уралом, отчего и Яицкое войско названо Уральским. Уральское войско охраняет Оренбургскую линию. Гурьев городок, составляя южную оконечность этой линии, есть передовой морской пост восточных наших границ, находящийся в непрерывной связи с Новопетровским укреплением и Астраханью. В Гурьеве ныне более 200 домов и до 1.500 душ обоего пола.
Гурьевцы весьма почтительны и благонравны; они, как и все казаки войска Уральского, не слишком давно получили особую форму обмундировки по образцу прочих казаков, с некоторыми отличиями, а прежде одевались очень разнообразно на русско-азиатский манер. Промышленность их ограничивается рыбною ловлею и скотоводством; лошадей, однако ж, у них мало: лучше всего они владеют веслом и управляют челноком или лодкою.
VIII. Полная вода Волги и астраханские степи
Вечером 9 июня, мы оставили Астрахань и переправились на правый берег Волги. Волга была в полном разливе: все низкие острова и поселения, на них существующие, были залиты водою. Весеннею порой Волга разливается ежегодно и выходит из своих берегов. В городе на этот случай делают в низких местах земляные насыпи, которые, при всей своей незатейливости, удерживают разливы воды. Но где нет таких насыпей, там прибрежные места были тоже залиты; однако ж домы и другие строения оставались невредимы, хотя первые из них были в воде по самые окна. То же самое было на островах: так спокойны и тихи разливы нашей матушки Волги! Вода в реке около Астрахани начинает прибывать в последних числах апреля; к концу мая она доходить до высшей точки своего подъема. От четырех до шести дней Волга стоит ровно в наибольшем своем разливе, потом постепенно начинает упадать и к концу июня уже опять течет в своих берегах. Среднее возвышение воды около Астрахани полагают до 7 футов.
По случаю разлива реки, нельзя ехать прямою почтовою дорогою по самой закраине берега. И в наш проезд дорога была залита: надо было уклоняться внутрь степи, не удаляясь, впрочем, слишком от Волги. Проехав десять верст от Астрахани, мы увидели небольшое озеро и около него несколько почерневших зданий, вроде каких-то сараев. Вся местность - отлогая и плоская; темно-серая почва покрыта была редкою степною травою. Это селитряный, уже оставленный завод, - старое городище Астрахани, по мнению некоторых. Чем далее подвигались мы в глубь степи, тем пустыннее и необъятнее становилась она. Твердый глинистый грунт чаще и чаще превышаем был грядами в холмами песков вроде огромных волн, подымающихся на равнине моря. Между этими песками являлись, однако ж, оазисы, которые, быв покрыты разными степными кустарниками и травою, представляли приятное разнообразие своею зеленью на общем светло-желтом поле. Около самых станций и станиц астраханских казаков, переходящие по направлению ветров пески навевались во многих местах огромными буграми. Таков правый берег реки Волги почти до самого города Енотаевска: он сливается здесь в общий уровень неизмеримых равнин и сыпучих песков с левым берегом. Однообразны и грустны эти виды песчаной пустыни, но зато пустыня представляет особенное величие бездвижною необъятностию своего пространства: и сама величавая река, тихо расстилая свои разливы между плоских берегов и теряясь в этих песчаных равнинах, как бы смиряется перед величием пустыни. Астраханские и уральские степи и вьющиеся меж них Волга с Уралом не менее, думаю, поразительны степей африканских с прославленными их реками Нилом и Чаддою.
Астраханские степи простираются до самой реки Сарпы, на протяжении около 500 верст, и представляют чистый характер морского прибрежья или даже, если хотите, морского дна. Для наглядных наблюдений постепенный подъем к северу, и то на одном правом берегу Волги, становится заметным около Енотаевска, т. е. в 200 верстах от моря. Вообще же, следуя от устьев Волги до самой Сарпы, не заметишь ни одной резкой возвышенности: напротив, вся эта местность сливается в одну волнистую поверхность. Нельзя, однако ж, сказать, чтобы на этом огромном протяжении было все совершенно однообразно. Чем более удаляешься от моря, тем менее замечаешь волн и холмов; грунт из зыбкого песчаного переходит в твердый глинистый и потом темно-землистый; степные травы и кустарники сперва представляют лишь оазисы или покрывают небольшие островки и узкие полосы, потом становятся сплошнее и мельче, показываются обработанные по удобнейшим местам нивы, и, наконец, около Сарпы вся степь украшается ровною зеленью трав и хлебов.
У. Споттисвуд. В калмыцкой кибитке. 1857
Самое народонаселение совсем не то, что внутри России. Правда, не только Астрахань, самые волжские острова кипят народом русским; но между русскими значительную часть составляют и татары, и уже непременно почти на всякой ватаге, около всякой слободы и во всех предместиях Астрахани заметишь несколько кибиток калмыцких или киргизских. По дороге же от Астрахани до Царицына, на пространстве более 400 верст, население состоит из небольших станиц астраханских казаков, редких новых русских поселений и двух небольших городков Енотаевска и Черного Яра. Здесь уже не кипит, а только струится население Руси, Астрахань почти отрезана степями от коренной России. И не будь Волги, конечно, русский человек не скоро бы проник к берегам Каспия.
Следуя с моря к устьям Волги, лишь вступите в лабиринт островов и рыбных ватаг и станете всматриваться во все окружающее народонаселение, непременно скажете: «Здесь русский дух, здесь Русью пахнет!» На этом и остановитесь, потому что настоящей Руси еще нет. В самом деле, что за поселения эти ватаги на островах? Издали как будто это деревни и села, а иные из них даже, пожалуй, сочтете городками. Но рассмотрите поближе. Конечно, все это русские лица мужчин и женщин; но их домы не совсем, скажете, похожи на коренные русские; а быт и занятия? - и того менее схожи. Да, здесь не увидите ни сохи, ни бороны, ни кос, ни серпов, как в русских деревнях, ни лавочек с разными товарами, как в русских городках, а только сети, невода, удочки, остроги, длинные шесты, крючки и другие разные снасти: здесь живут не земледельцы и не торговцы, а рыболовы. Пожалуй, подъезжая к самой Астрахани, увидите пашни и пахарей и, может быть, подобно мне, обрадуетесь, что наконец встретили что-то родное. Но не торопитесь восхищаться родными нивами и пахарями: вас тотчас разочарует первый, к кому обратитесь с вопросом об этом. Это, скажут вам, здешние бахчи; ими занимаются татары. В Астрахани русский человек и русский городской быт совершенно возобладал над туземною татарскою стихиею, а Волга там, особенно летом, переполнена и кипит всем русским; однако ж и в самой Астрахани заметите, как я уже сказал, много татарского и мусульманского даже под русскою оболочкою, увидите и калмыков и киргизов со всем их бытом. Когда же выедете из Астрахани в степи, то, несмотря, что на самом деле сближаетесь с Россиею, окружающее говорит вам, что вы едва ли не опять попали в Азию. Вот пустынная река издали, кажется, чуть-чуть влачит свои тихие струи среди сыпучих песков, особенно если не случится много судов; станции и станицы часто завеяны страшными песчаными сугробами. Енотаевск и Черный Яр были некогда пограничные крепостцы, а теперь - небольшие уездные города. В Енотаевске, кажется, две церкви и 1.455 жителей; от Астрахани он отстоит на сто сорок две версты. Черный Яр находится во ста четырнадцати верстах от Енотаевска и в 256 от Астрахани; жителей в нем 3.676 душ и 3 церкви. В географическом словаре Щекатова, в статьях об этих городах, сказано, что Енотаевская крепость построена в 1741 году для содержания в порядке калмыков, а чтобы калмыцкий хан с своими зайсангами привыкал жить по-европейски, для того был выстроен и подарен ему великолепный дом. Однако ж он в нем не жил, и потому впоследствии дом этот занят был присутственными местами. Черноярская крепость, по Щекатову, выстроена ранее Енотаевской целым столетием, а именно в 1634 году, тоже по случаю калмыцких смут. Правда, что я не останавливался надолго в этих городках и, не видя ничего замечательного, не сделал на месте никаких разысканий и расспросов: теперь только темно вспоминаю, что, кажется, в последнем из них существуют валы прежней крепости, а в первом их вовсе не приметно. Общее же от обоих городов впечатление осталось в голове моей то, что они находятся среди нагой и ровной степи, на нагорной стороне Волги, и не имеют ничего привлекательного, кроме церквей. Енотаевск довольно удален и от самой Волги, а Черный Яр стоит как раз над Волгою, которая подымает здесь высокий и крутой берег, а с ним вместе о стоящие на нем городские строения.
См. также:
• В. Е. Фосс. Очерки Гурьева городка;
• И. Ф. Гакман. Пространное землеописание Российского Государства;
• В. В. Григорьев. Русская политика в отношении к Средней Азии: Исторический очерк;
• В. Г. Бергман. Судьба персиянина Василия Михайлова у калмыков, киргиз и хивинцев;
• Ф. Гёбель. Обзор путешествия профессора Гебеля в степи Южной России;
• Ф. А. Бюлер. Кочующие и оседло живущие в Астраханской губернии инородцы;
• А. В. Терещенко. Улус Хошотский, или Хошоутовский;
• В. И. Немирович-Данченко. По Волге: Очерки и впечатления летней поездки;
• там же.
I. Каспий. II. Очерк морского пути от Баку до Волги.
III. Устья Волги. IV. Остров Бирючей Косы и ватаги. V. Астрахань и ее окрестности.
VI. Полуостров Мангышлак.
VII. Устья р. Урала. VIII. Полная вода Волги и астраханские степи.
Курхай на море. Артель казаков Сладковых (город Гурьев). 1888
VII. Устья р. Урала
В 10 часов утра 15 мая 1849 года, пароход «Кама» снялся с якоря и из Тюк-Караганского залива пустился к устьям р. Урала, имея направление с юга на север. Менее нежели в сутки, опять мы переплыли поперек Каспий. Пароход остановился на открытом море, в 10 верстах от берега или даже более. Приуральское взморье гораздо мельче приволжского, отчего большие морские суда и не могут подходить близко к берегам; только в одном месте, верст на 10 северо-западнее от Стрелецкой пристани, останавливаются значительные суда; в самые же устья Урала входят одни гребные лодки. Перед нами был остров, так называемый Каменный. Он так же низок и порос камышом, как и весь берег, который тянулся во все стороны едва приметною чертою. Как высок и обрывист берег Урала! Утром 16 мая, при свежем, почти противном ветре с востока, в числе нескольких спутников и спутниц, отправились мы с парохода на 6-весельной лодке. Сперва мы плыли под парусом, лавируя всеми возможными способами; потом матросы наши, спустив парус, принялись за весла, и едва-едва в 12 часам, при сильной, до изнеможения людей, гребле, добились до Стрелецкой пристани. Устройства, впрочем, для удобнейшего приставания судов на Стрелецкой пристани нет никакого: берег и здесь так же дик, как и везде в окрестностях. К нему пристают прямо с моря. С одной стороны пристани, среди молодого и зеленого камыша, возвышался футов в 10 черный деревянный крест, с другой - виднелся шалаш, а около него толпилось несколько человек, одетых в самое простое русское платье, со стриженными головами и отпущенными бородами. Коль скоро мы вышли на берег, от толпы отделился седой старичок, в красном халате, с открытою головою, значительной бородкой, низкими поклонами и приятной улыбкою. Я думал, что это рыболовы и старичок хочет о чем-либо осведомиться по своему промыслу; на деле же оказалось, что молодые бородачи - постовые казаки, а старик - их урядник. Эта странная несообразность мирных ухваток с именем казаков Уральского войска сначала как-то не обратила на себя моего внимания. Я только помнил, что ступил на берег Яика, и готовился видеть образец быта старообрядцев средних времен нашей Руси.
Гурьев городок от Стрелецкой пристани находится в 15 верстах, по расчету казаков. Переезд этого пространства производится частными извозчиками, буде кому-либо из них вздумается приехать сюда ко времени прибытии парохода, а иначе путешественнику придется и пешком прогуляться. Мы были так счастливы, что тотчас отыскался казак с лошадкою, запряженною в самую незатейливую тележку; чрез пять минут, за полтину серебра, мы вдвоем катили по гладкой дорожке к Гурьеву, восседая, наместо подушек, на молодом и зеленом камыше. Дорога шла сперва между тростников, потом по открытой, гладкой и ровной местности. Почва земли илистая, черноватая, инде покрытая кустами пырея, инде цветущим цикорием и диким хреном, большею же частию представляет нагую темную поверхность, вероятно, пропитанную солью, а берега всех больших и малых протоков Урала опушены камышом, равно как и берега самого взморья; болотистых мест не приметно.
Ракушечная пристань города Гурьева во время курхайского рыболовства
Смотря на эту нетронутую землю, я, в раздумье, сделал вопрос: почему эту землю не обработывают? «А кому ее обработывать? - сказал в ответ наш казак-ямщик. - Войско все занято рыбою. К тому же здесь на зиму сена не заготовляют, а скота водят много и пасут его зимою в камышах, где ему тепло и корм есть». - «Вот каково у вас!» - примолвил я. «Я не здешний, а из Уральска, - отвечал казак, - у нас совсем не так живут: на зиму заготовляют сено и скот кормят дома».
Гурьев. Мазанки (саманные дома). В. А. Нечаев, ок. 1895-1905. (humus)
На полдороге к Гурьеву мы сблизились с самым Уралом, т. е. с одним из главных его протоков, или устьев, которое зовут Яицким. На этом самом протоке, с левой стороны, находятся и городок Гурьев. Урал, как Волга, впадает в море несколькими устьями; эти устья, протоки, или рукава начинают отделяться от главного русла реки верстах в 65 от моря и в 50 от Гурьева, и все с правой стороны. Первый рукав называется Баксай, второй - Сокол, третий - Алексаткин, четвертый - Перекатное устье, пятый - Золотинское, шестой - Яицкое. Верст за семь показались нам, на совершенной плоскости, с одной стороны значительная роща, а с другой - церковь и домы. Это был Гурьев. На вопрос мой, какая это роща, уралец-остряк отвечал:«Здесь ягодных (фруктовых) лесов нет; роща, о которой вы спрашиваете, чистый тальник!» Около самого Гурьева дорогу перерезывали песчаные полосы; за версту от городка возвышался такой же большой черный крест, как и у Стрелецкой пристани. При въезде в город не приметно ничего воинского и пограничного: нет ни стен крепостных, ни рвов, ни даже заставы. Сначала стоят, не слишком плотно, да и не со всею городскою чинностию, домики из сырцового кирпича, иные с камышовыми кровлями, а иные и с плоскими земляными, по-закавказски: это переход от Азии к Европе. То же самое видишь, вступая из Каспия в устья Волги, на бесчисленных островах ее. Поселения волжских рыбопромышленников, или так называемые ватаги, точь-в-точь имеют то же устройство, как и бо́льшая часть Гурьева. Чем далее подвигались мы к центру города, тем бо́льшую замечали разность Гурьева от обыкновенных сельских ватаг волжских. Улицы Гурьева расположены правильно; в средине города - значительная площадь; на площади, без стеснения ее, воздвигнута новая, очень хорошей архитектуры, церковь; площадь обстроена хорошими городскими домами. Последняя улица к востоку имеет только одну линию домов, перед которыми протекает величавый Урал в плоских берегах; эта набережная улица отличается многими прекрасными деревянными и даже каменными домами.
Гурьев. Успенская улица. В. А. Нечаев, ок. 1895-1905
Набережная Гурьева. Поль Лаббе, 1898
В Гурьеве нет ни гостиниц, ни постоялых дворов, а для приезжающих чиновников отводятся квартиры по распоряжению воинского начальника. Мне отвели квартиру в лучшем доме, на самой набережной. Хозяин дома был хотя и простой казак, но весьма зажиточный. Прежде всего посетил я воинского начальника: это был П. А., молодой есаул небольшого роста, приятной физиономии, с тихими приемами и хорошим образованием; он несколько времени служил в гвардейском уланском полуэскадроне. Возвратясь на квартиру к своему спутнику, я попросил служанку распорядиться о закуске. По этому случаю к нам вошла сама хозяйка, в богатом, особого покроя сарафане, с скромною на голове повязкою, тоже на особый манер. Поступь и речь ее были тихие, лицо белое, волосы и глаза черные, черты приятные, и во всех ее приемах отражалась какая-то важная и холодноватая скромность. Она принесла нам икры и белого хлеба, извиняясь, что так как они сами уже давно пообедали, то она и не может нас лучше угостить. Вскоре за тем явился и хозяин, истый образец уральского казака-промышленника. Окладистая темно-русая борода и сорокапятилетний возраст как-то не шли в лад с живою и резкою физиономиею; беглые глаза его и все черты лица, кажется, говорили: «Хотя я и не хуже кого другого из наших по состоянию, но хлопочу и надеюсь быть еще богаче!»
Отдохнув немного, мы пошли смотреть город; познакомились с надзирателем гурьевской таможенной заставы г. Д. и, в сопровождении его, переправясь чрез Урал на большой лодке, осматривали меновой двор, находящийся на левом берегу Урала. Меновой двор в сущности есть то же, что гостиный двор в русских городах или ярмоночное место. Разумеется, постройка и материалы этих заведений везде сообразны местным способам. Гурьевский меновой двор построен частными торговцами из дерева и камыша: множество сараев, амбаров, лавок и лавочек, одни подле других, составляют стены огромного четвероугольника; все эти здания лицом обращены внутрь двора; одни ворота устроены к степи, а другие - к городу. В Гурьеве торг или мена производится киргизами глубокою осенью и зимою. К этому времени наши промышленники заготовляют в лавках менового двора разного рода товары, нужные киргизам, а они приводят и вгоняют на двор продажный скот, складывают сырые кожи, армяки из верблюжьей шерсти, самую шерсть, мерлушки и проч. По окончании размещения товаров, начинается взаимный осмотр их и производится постепенный торг и самая мена. По заключении всех сделок и размена товаров, киргизы отбывают в свои кибитки, а русские торговцы представляют все приобретенные товары в таможенную заставу для уплаты следующей с них пошлины.
Осмотрев меновой двор, мы вышли в степь, где было разбито несколько киргизских кибиток: тут мы познакомились с их старшиною - ноэном. Ноэн - стройный мужчина, довольно высокого роста, средних лет, с узенькою и редкою бородкою и приятною степною физиономиею; одет он очень опрятно: на нем был кафтан киргизского покроя из темно-синего тонкого русского сукна, шелковый кушак и остроконечная шапка, крытая сукном и опушенная лисьим мехом. Хотя он мало знает по-русски, во всех его приемах видны вежливость и знание наших приличий.
Около 9 часов 17 мая, мы были в единственной гурьевской церкви: она единоверческая. Внутреннее расположение гурьевского собора (так называют гурьевцы свой храм) ничем не отличается от обыкновенных наших православных церквей. Образа иконостаса и все прочие - старинного русско-византийского стиля, в серебряных окладах. День посещения нашего гурьевской церкви был непраздничный: вместо обедни священник служил часы. Священник очень ласково со мной обошелся, на мои вопросы отвечал удовлетворительно, вводил меня в алтарь, показывал церковную утварь и книги, которые все печатные православного издания.
Гурьев. Никольский собор
Расставаясь с Гурьевым, нельзя же не коснуться история Гурьева городка.
Основание Гурьева, по устному преданию астраханцев, приписывается астраханскому купцу Михаилу Гурьеву, построившему в этом месте рыбопромышленную ватагу, еще во время владычества татар. В статье «Энциклопедического лексикона» (том XV) о Гурьеве, г. Бух, на основании «Топографии» Рычкова, возводит это событие к концу XVI столетия; гг. же Миллер, Левшин и Жуковский (сочинитель небольшой книжки о достопамятных событиях Оренбургского края, изд. в 1832 г.) говорят, что Гурьев построен около 1620 года. В «Географическом словаре» Щекатова (ч. II, изд. 1804 г.) довольно подробно описывается Гурьев городок и сообщаются следующие любопытные сведения. Первое поселение на месте этом произведено купцом из великороссийских городов Михаилом Гурьевым, для рыбного промысла, в то время, когда в татарском городе Сарайчике находились еще владельцы той местности. Сначала купец Гурьев за это поселение платил дань владельцам, но как скоро обвел его укреплением, то и отказался от всякого платежа. Постройку стен Гурьев произвел людьми, приведенными из Астрахани и других мест. Чтобы не встретить со стороны татар препятствия к постройке своего города, русские строители обставляли возникавшие стены парусами, так что татары, видя паруса, думали, что за ними стоят суда, и нимало не подозревали возводимой на их земле крепости. По письменным делам, укрепление называлось Яик Гурьев городок. По описи 1753 года, т. е. за сто лет перед сим, Гурьев значился как ветхая крепостца о трех стенах и осьми башнях, которые до половины развалились; четвертая стена совсем разрушилась; все они были сложены из кирпича. Длина укрепления в 132 и ширина в 128 сажен. Потом Гурьев описывается как крепость, состоящая из толстой четвероугольной стены, на углах которой находились бастионы; при северной и южной куртинах были устроены равелины; на восточной стороне к реке Уралу были ворота. Эту крепость охраняла рота астраханского гарнизонного полка; командир роты был и начальником крепости. Рыбные промыслы устьев Урала были в руках астраханских промышленников; кроме рыбы, здесь промышляли кабанов, выдр и тюленей.
В той же статье описывается передача рыбных промыслов из казенного ведомства войску Уральскому. Но когда выведена из Гурьева гарнизонная рота и уничтожена крепость, о том я нигде и ничего не мог отыскать. В бытность мою в Гурьеве, осматривая всю местность города, я даже и не мог подозревать существования там какой-либо крепости. Так время, при влиянии местных обстоятельств, все изглаживает.
Много было смут и нестроений на Яике; много верных сынов России пало от буйных и невежественных мятежников! Последний страшный бунт на Яике произведен известным мятежником Пугачевым и продолжался с 1772 до половины 1774 года. Усмирив окончательно этот мятеж, в 1775 году, Великая Екатерина, особым манифестом, по просьбе самих казаков, уничтожила древнее название Яика, на берегах которого развилось возмущение, переименовав его Уралом, отчего и Яицкое войско названо Уральским. Уральское войско охраняет Оренбургскую линию. Гурьев городок, составляя южную оконечность этой линии, есть передовой морской пост восточных наших границ, находящийся в непрерывной связи с Новопетровским укреплением и Астраханью. В Гурьеве ныне более 200 домов и до 1.500 душ обоего пола.
Гурьевцы весьма почтительны и благонравны; они, как и все казаки войска Уральского, не слишком давно получили особую форму обмундировки по образцу прочих казаков, с некоторыми отличиями, а прежде одевались очень разнообразно на русско-азиатский манер. Промышленность их ограничивается рыбною ловлею и скотоводством; лошадей, однако ж, у них мало: лучше всего они владеют веслом и управляют челноком или лодкою.
VIII. Полная вода Волги и астраханские степи
Вечером 9 июня, мы оставили Астрахань и переправились на правый берег Волги. Волга была в полном разливе: все низкие острова и поселения, на них существующие, были залиты водою. Весеннею порой Волга разливается ежегодно и выходит из своих берегов. В городе на этот случай делают в низких местах земляные насыпи, которые, при всей своей незатейливости, удерживают разливы воды. Но где нет таких насыпей, там прибрежные места были тоже залиты; однако ж домы и другие строения оставались невредимы, хотя первые из них были в воде по самые окна. То же самое было на островах: так спокойны и тихи разливы нашей матушки Волги! Вода в реке около Астрахани начинает прибывать в последних числах апреля; к концу мая она доходить до высшей точки своего подъема. От четырех до шести дней Волга стоит ровно в наибольшем своем разливе, потом постепенно начинает упадать и к концу июня уже опять течет в своих берегах. Среднее возвышение воды около Астрахани полагают до 7 футов.
По случаю разлива реки, нельзя ехать прямою почтовою дорогою по самой закраине берега. И в наш проезд дорога была залита: надо было уклоняться внутрь степи, не удаляясь, впрочем, слишком от Волги. Проехав десять верст от Астрахани, мы увидели небольшое озеро и около него несколько почерневших зданий, вроде каких-то сараев. Вся местность - отлогая и плоская; темно-серая почва покрыта была редкою степною травою. Это селитряный, уже оставленный завод, - старое городище Астрахани, по мнению некоторых. Чем далее подвигались мы в глубь степи, тем пустыннее и необъятнее становилась она. Твердый глинистый грунт чаще и чаще превышаем был грядами в холмами песков вроде огромных волн, подымающихся на равнине моря. Между этими песками являлись, однако ж, оазисы, которые, быв покрыты разными степными кустарниками и травою, представляли приятное разнообразие своею зеленью на общем светло-желтом поле. Около самых станций и станиц астраханских казаков, переходящие по направлению ветров пески навевались во многих местах огромными буграми. Таков правый берег реки Волги почти до самого города Енотаевска: он сливается здесь в общий уровень неизмеримых равнин и сыпучих песков с левым берегом. Однообразны и грустны эти виды песчаной пустыни, но зато пустыня представляет особенное величие бездвижною необъятностию своего пространства: и сама величавая река, тихо расстилая свои разливы между плоских берегов и теряясь в этих песчаных равнинах, как бы смиряется перед величием пустыни. Астраханские и уральские степи и вьющиеся меж них Волга с Уралом не менее, думаю, поразительны степей африканских с прославленными их реками Нилом и Чаддою.
Астраханские степи простираются до самой реки Сарпы, на протяжении около 500 верст, и представляют чистый характер морского прибрежья или даже, если хотите, морского дна. Для наглядных наблюдений постепенный подъем к северу, и то на одном правом берегу Волги, становится заметным около Енотаевска, т. е. в 200 верстах от моря. Вообще же, следуя от устьев Волги до самой Сарпы, не заметишь ни одной резкой возвышенности: напротив, вся эта местность сливается в одну волнистую поверхность. Нельзя, однако ж, сказать, чтобы на этом огромном протяжении было все совершенно однообразно. Чем более удаляешься от моря, тем менее замечаешь волн и холмов; грунт из зыбкого песчаного переходит в твердый глинистый и потом темно-землистый; степные травы и кустарники сперва представляют лишь оазисы или покрывают небольшие островки и узкие полосы, потом становятся сплошнее и мельче, показываются обработанные по удобнейшим местам нивы, и, наконец, около Сарпы вся степь украшается ровною зеленью трав и хлебов.
У. Споттисвуд. В калмыцкой кибитке. 1857
Самое народонаселение совсем не то, что внутри России. Правда, не только Астрахань, самые волжские острова кипят народом русским; но между русскими значительную часть составляют и татары, и уже непременно почти на всякой ватаге, около всякой слободы и во всех предместиях Астрахани заметишь несколько кибиток калмыцких или киргизских. По дороге же от Астрахани до Царицына, на пространстве более 400 верст, население состоит из небольших станиц астраханских казаков, редких новых русских поселений и двух небольших городков Енотаевска и Черного Яра. Здесь уже не кипит, а только струится население Руси, Астрахань почти отрезана степями от коренной России. И не будь Волги, конечно, русский человек не скоро бы проник к берегам Каспия.
Следуя с моря к устьям Волги, лишь вступите в лабиринт островов и рыбных ватаг и станете всматриваться во все окружающее народонаселение, непременно скажете: «Здесь русский дух, здесь Русью пахнет!» На этом и остановитесь, потому что настоящей Руси еще нет. В самом деле, что за поселения эти ватаги на островах? Издали как будто это деревни и села, а иные из них даже, пожалуй, сочтете городками. Но рассмотрите поближе. Конечно, все это русские лица мужчин и женщин; но их домы не совсем, скажете, похожи на коренные русские; а быт и занятия? - и того менее схожи. Да, здесь не увидите ни сохи, ни бороны, ни кос, ни серпов, как в русских деревнях, ни лавочек с разными товарами, как в русских городках, а только сети, невода, удочки, остроги, длинные шесты, крючки и другие разные снасти: здесь живут не земледельцы и не торговцы, а рыболовы. Пожалуй, подъезжая к самой Астрахани, увидите пашни и пахарей и, может быть, подобно мне, обрадуетесь, что наконец встретили что-то родное. Но не торопитесь восхищаться родными нивами и пахарями: вас тотчас разочарует первый, к кому обратитесь с вопросом об этом. Это, скажут вам, здешние бахчи; ими занимаются татары. В Астрахани русский человек и русский городской быт совершенно возобладал над туземною татарскою стихиею, а Волга там, особенно летом, переполнена и кипит всем русским; однако ж и в самой Астрахани заметите, как я уже сказал, много татарского и мусульманского даже под русскою оболочкою, увидите и калмыков и киргизов со всем их бытом. Когда же выедете из Астрахани в степи, то, несмотря, что на самом деле сближаетесь с Россиею, окружающее говорит вам, что вы едва ли не опять попали в Азию. Вот пустынная река издали, кажется, чуть-чуть влачит свои тихие струи среди сыпучих песков, особенно если не случится много судов; станции и станицы часто завеяны страшными песчаными сугробами. Енотаевск и Черный Яр были некогда пограничные крепостцы, а теперь - небольшие уездные города. В Енотаевске, кажется, две церкви и 1.455 жителей; от Астрахани он отстоит на сто сорок две версты. Черный Яр находится во ста четырнадцати верстах от Енотаевска и в 256 от Астрахани; жителей в нем 3.676 душ и 3 церкви. В географическом словаре Щекатова, в статьях об этих городах, сказано, что Енотаевская крепость построена в 1741 году для содержания в порядке калмыков, а чтобы калмыцкий хан с своими зайсангами привыкал жить по-европейски, для того был выстроен и подарен ему великолепный дом. Однако ж он в нем не жил, и потому впоследствии дом этот занят был присутственными местами. Черноярская крепость, по Щекатову, выстроена ранее Енотаевской целым столетием, а именно в 1634 году, тоже по случаю калмыцких смут. Правда, что я не останавливался надолго в этих городках и, не видя ничего замечательного, не сделал на месте никаких разысканий и расспросов: теперь только темно вспоминаю, что, кажется, в последнем из них существуют валы прежней крепости, а в первом их вовсе не приметно. Общее же от обоих городов впечатление осталось в голове моей то, что они находятся среди нагой и ровной степи, на нагорной стороне Волги, и не имеют ничего привлекательного, кроме церквей. Енотаевск довольно удален и от самой Волги, а Черный Яр стоит как раз над Волгою, которая подымает здесь высокий и крутой берег, а с ним вместе о стоящие на нем городские строения.
См. также:
• В. Е. Фосс. Очерки Гурьева городка;
• И. Ф. Гакман. Пространное землеописание Российского Государства;
• В. В. Григорьев. Русская политика в отношении к Средней Азии: Исторический очерк;
• В. Г. Бергман. Судьба персиянина Василия Михайлова у калмыков, киргиз и хивинцев;
• Ф. Гёбель. Обзор путешествия профессора Гебеля в степи Южной России;
• Ф. А. Бюлер. Кочующие и оседло живущие в Астраханской губернии инородцы;
• А. В. Терещенко. Улус Хошотский, или Хошоутовский;
• В. И. Немирович-Данченко. По Волге: Очерки и впечатления летней поездки;
• там же.