Классификация Аристотеля и классовый подход (10)
Классификация Аристотеля и классовый подход (1)
Классификация Аристотеля и классовый подход (2)
Классификация Аристотеля и классовый подход (3)
Классификация Аристотеля и классовый подход (4)
Классификация Аристотеля и классовый подход (5)
Классификация Аристотеля и классовый подход (6)
Классификация Аристотеля и классовый подход (7)
Классификация Аристотеля и классовый подход (8)
Классификация Аристотеля и классовый подход (9)
Каким же образом из демократии и олигархии может возникнуть полития или аристократия? И как конкретно должен выглядить строй при политии или аристократии? Аристотель дает на эти вопросы следующий ответ:
Каким образом возникает наряду с демократией и олигархией так называемая полития и каково должно быть ее устройство, - об этом мы будем говорить непосредственно вслед за изложенным. Вместе с тем станут ясными и отличительные признаки демократии и олигархии. Прежде всего следует установить разграничение этих видов государственного устройства, а затем поступить так, как поступают со знаками гостеприимства , - взяв от каждого из них по половине, сложить их вместе.
Существуют три способа соединения и смешения. Либо следует взять существующие законоположения в олигархии и в демократии, относящиеся хотя бы, например, к судопроизводству. В олигархиях на состоятельных накладывают денежный штраф за уклонение от исполнения судебных обязанностей, неимущим же за исполнение их не полагается никакого вознаграждения; в демократиях неимущие получают вознаграждение, но зато и на состоятельных не налагается штраф. Общее и среднее из этих законоположений, свойственное и демократии и олигархии и смешанное из законоположений той и другой, будет отличительным признаком политии. Вот один способ соединения.
Второй способ состоит в том, чтобы взять среднее между присущими олигархии и демократии постановлениями о цензе касательно, положим, участия в народном собрании. Для участия в нем при демократическом строе имущественный ценз либо вовсе не требуется, либо требуется совсем незначительный; олигархический строй, наоборот, выставляет требование высокого ценза. Общих признаков здесь нет, но для политии можно взять средний ценз между обоими указанными. При третьем способе объединения можно было бы взять одну часть постановлений олигархического законодательства и другую часть постановлений демократического законодательства. Я имею в виду следующее: одной из основ демократического строя является замещение должностей по жребию, олигархического же - по избранию, причем в демократиях это замещение не обусловлено имущественным цензом, а в олигархиях обусловлено. Следовательно, отличительный признак аристократии и политии мы получили бы, если бы взяли из олигархии и демократии по одному из отличительных для них признаков в деле замещения должностей, а именно: из олигархии - то, что должности замещаются по избранию, а из демократии - то, что это замещение не обусловлено цензом. Итак, вот еще один из способов смешения.
Мерилом того, что такого рода смешение демократии и олигархии произведено хорошо, служит то, когда окажется возможным один и тот же вид государственного устройства называть и демократией и олигархией. Те, кто пользуется обоими этими обозначениями, очевидно, чувствуют, что ими обозначается смешение прекрасное; а такое смешение заключается именно в середине, так как в ней находят место обе противоположные крайности.
Это именно и характерно для лакедемонского государственного устройства. Многие пытаются утверждать, что оно демократическое, так как его порядки содержат в себе много демократических черт, хотя бы прежде всего в деле воспитания детей: дети богатых живут в той же обстановке, что и дети бедных, и получают такое же воспитание, какое могут получать дети бедных. То же самое продолжается и в юношеском возрасте, и в зрелом - и тогда ничем богатые и бедные не разнятся между собой: пища для всех одна и та же в сисситиях, одежду богачи носят такую, какую может изготовить себе любой бедняк. К тому же из двух самых важных должностей народ на одну избирает, а в другой сам принимает участие: геронтов они избирают, а в эфории сам народ имеет часть. По мнению других, лакедемонский государственный строй представляет собой олигархию, как имеющий много олигархических черт, хотя бы, например, то, что все должности замещаются путем избрания и нет ни одной замещаемой по жребию; далее, лишь немногие имеют право присуждать к смертной казни и к изгнанию, и многое подобное.
Необходимо, конечно, чтобы в прекрасно смешанном государственном устройстве были представлены как бы оба начала вместе и ни одно из них в отдельности. Оба начала должны находить себе опору в самом государственном строе, а не вне его; чтобы не большая часть желала видеть этот строи именно таким (этого ведь, пожалуй, можно достигнуть и при наличии плохого государственного строя), но чтобы иного строя, помимо существующего, не желала ни одна из составных частей государства вообще.
Таким образом, смешение отдельных начал олигархии и демократии, которые призваны укрепить власть богатых или же, напротив, не допустить их влияния, и даст нам два совершенных строя - аристократию и политию. Причем отличить аристократию от политии оказывается уже непросто, они часто неразличимо сближаются. И у Аристотеля аристократия и в самом деле в некоторых местах "Политики" понимается как полития, а, говоря о политии, он нередко имеет в виду аристократию. Иногда Аристотель прямо говорит, что полития и аристократия - это один и тот же совершенный строй, различный лишь в своих видах в том, какие элементы - олигархические или демократические - представлены в нем больше.
Различные виды так называемой аристократии, о которых мы только что говорили, отчасти малоприменимы в большинстве государств, отчасти приближаются к так называемой политии (почему и следует говорить об этих видах как об одном).
А из этого уже совсем не сложно сделать вывод, что то, что Аристотель называет политией и аристократией, которые вместе с монархией образуют три правильных формы правления, есть не что иное, как республика. И понятно, что республики могут быть разными: в одних большее значение имеет аристократия, в других более сильны демократические элементы. Но именно республиканская, "смешанная", форма правления и есть наиболее совершенная, как полагает Аристотель. И этот его вывод для нас неожиданным уже совсем не является, как и правильность этого вывода не вызывает у нас никаких сомнений.
Удивительно, но ни один исследователь творчества Аристотеля этого не понял. Чего только ни придумывали по поводу этой аристотелевской политии, как только ни путались, не понимая, какой же строй Аристотель считает наиболее совершенным - аристократию или политию, и в чем состоит особенность этой самой политии и ее отличие от аристократии. В результате додумались до того, что решили просто отождествить аристотелевскую политию с демократией, хотя Аристотель повсюду говорит, что это разные формы, и это совершенно очевидно из всего его изложения. Но стоит нам понять, что Аристотель говорит о республике - как сразу все станет ясно как день. Впрочем, для того, чтобы догадаться до этого, нужно хотя бы чуть-чуть понимать, что такое республика.
P.S. Впрочем, мысль, что под политией Аристотель понимал республику, все же кое-где встречается. Вот, например, неплохой и кратенький доклад, в котором показано, что некоторое моменты описания политии Аристотелем почти буквально уже были реализованы в Римской республике.
P.S.S. Цицерон, один из первых ярких представителей республиканской традиции, это понял: аристотелевскую "политию" он так на латинский и перевел - "республика". Названия всех остальных форм он оставил на греческом.
Классификация Аристотеля и классовый подход (2)
Классификация Аристотеля и классовый подход (3)
Классификация Аристотеля и классовый подход (4)
Классификация Аристотеля и классовый подход (5)
Классификация Аристотеля и классовый подход (6)
Классификация Аристотеля и классовый подход (7)
Классификация Аристотеля и классовый подход (8)
Классификация Аристотеля и классовый подход (9)
Каким же образом из демократии и олигархии может возникнуть полития или аристократия? И как конкретно должен выглядить строй при политии или аристократии? Аристотель дает на эти вопросы следующий ответ:
Каким образом возникает наряду с демократией и олигархией так называемая полития и каково должно быть ее устройство, - об этом мы будем говорить непосредственно вслед за изложенным. Вместе с тем станут ясными и отличительные признаки демократии и олигархии. Прежде всего следует установить разграничение этих видов государственного устройства, а затем поступить так, как поступают со знаками гостеприимства , - взяв от каждого из них по половине, сложить их вместе.
Существуют три способа соединения и смешения. Либо следует взять существующие законоположения в олигархии и в демократии, относящиеся хотя бы, например, к судопроизводству. В олигархиях на состоятельных накладывают денежный штраф за уклонение от исполнения судебных обязанностей, неимущим же за исполнение их не полагается никакого вознаграждения; в демократиях неимущие получают вознаграждение, но зато и на состоятельных не налагается штраф. Общее и среднее из этих законоположений, свойственное и демократии и олигархии и смешанное из законоположений той и другой, будет отличительным признаком политии. Вот один способ соединения.
Второй способ состоит в том, чтобы взять среднее между присущими олигархии и демократии постановлениями о цензе касательно, положим, участия в народном собрании. Для участия в нем при демократическом строе имущественный ценз либо вовсе не требуется, либо требуется совсем незначительный; олигархический строй, наоборот, выставляет требование высокого ценза. Общих признаков здесь нет, но для политии можно взять средний ценз между обоими указанными. При третьем способе объединения можно было бы взять одну часть постановлений олигархического законодательства и другую часть постановлений демократического законодательства. Я имею в виду следующее: одной из основ демократического строя является замещение должностей по жребию, олигархического же - по избранию, причем в демократиях это замещение не обусловлено имущественным цензом, а в олигархиях обусловлено. Следовательно, отличительный признак аристократии и политии мы получили бы, если бы взяли из олигархии и демократии по одному из отличительных для них признаков в деле замещения должностей, а именно: из олигархии - то, что должности замещаются по избранию, а из демократии - то, что это замещение не обусловлено цензом. Итак, вот еще один из способов смешения.
Мерилом того, что такого рода смешение демократии и олигархии произведено хорошо, служит то, когда окажется возможным один и тот же вид государственного устройства называть и демократией и олигархией. Те, кто пользуется обоими этими обозначениями, очевидно, чувствуют, что ими обозначается смешение прекрасное; а такое смешение заключается именно в середине, так как в ней находят место обе противоположные крайности.
Это именно и характерно для лакедемонского государственного устройства. Многие пытаются утверждать, что оно демократическое, так как его порядки содержат в себе много демократических черт, хотя бы прежде всего в деле воспитания детей: дети богатых живут в той же обстановке, что и дети бедных, и получают такое же воспитание, какое могут получать дети бедных. То же самое продолжается и в юношеском возрасте, и в зрелом - и тогда ничем богатые и бедные не разнятся между собой: пища для всех одна и та же в сисситиях, одежду богачи носят такую, какую может изготовить себе любой бедняк. К тому же из двух самых важных должностей народ на одну избирает, а в другой сам принимает участие: геронтов они избирают, а в эфории сам народ имеет часть. По мнению других, лакедемонский государственный строй представляет собой олигархию, как имеющий много олигархических черт, хотя бы, например, то, что все должности замещаются путем избрания и нет ни одной замещаемой по жребию; далее, лишь немногие имеют право присуждать к смертной казни и к изгнанию, и многое подобное.
Необходимо, конечно, чтобы в прекрасно смешанном государственном устройстве были представлены как бы оба начала вместе и ни одно из них в отдельности. Оба начала должны находить себе опору в самом государственном строе, а не вне его; чтобы не большая часть желала видеть этот строи именно таким (этого ведь, пожалуй, можно достигнуть и при наличии плохого государственного строя), но чтобы иного строя, помимо существующего, не желала ни одна из составных частей государства вообще.
Таким образом, смешение отдельных начал олигархии и демократии, которые призваны укрепить власть богатых или же, напротив, не допустить их влияния, и даст нам два совершенных строя - аристократию и политию. Причем отличить аристократию от политии оказывается уже непросто, они часто неразличимо сближаются. И у Аристотеля аристократия и в самом деле в некоторых местах "Политики" понимается как полития, а, говоря о политии, он нередко имеет в виду аристократию. Иногда Аристотель прямо говорит, что полития и аристократия - это один и тот же совершенный строй, различный лишь в своих видах в том, какие элементы - олигархические или демократические - представлены в нем больше.
Различные виды так называемой аристократии, о которых мы только что говорили, отчасти малоприменимы в большинстве государств, отчасти приближаются к так называемой политии (почему и следует говорить об этих видах как об одном).
А из этого уже совсем не сложно сделать вывод, что то, что Аристотель называет политией и аристократией, которые вместе с монархией образуют три правильных формы правления, есть не что иное, как республика. И понятно, что республики могут быть разными: в одних большее значение имеет аристократия, в других более сильны демократические элементы. Но именно республиканская, "смешанная", форма правления и есть наиболее совершенная, как полагает Аристотель. И этот его вывод для нас неожиданным уже совсем не является, как и правильность этого вывода не вызывает у нас никаких сомнений.
Удивительно, но ни один исследователь творчества Аристотеля этого не понял. Чего только ни придумывали по поводу этой аристотелевской политии, как только ни путались, не понимая, какой же строй Аристотель считает наиболее совершенным - аристократию или политию, и в чем состоит особенность этой самой политии и ее отличие от аристократии. В результате додумались до того, что решили просто отождествить аристотелевскую политию с демократией, хотя Аристотель повсюду говорит, что это разные формы, и это совершенно очевидно из всего его изложения. Но стоит нам понять, что Аристотель говорит о республике - как сразу все станет ясно как день. Впрочем, для того, чтобы догадаться до этого, нужно хотя бы чуть-чуть понимать, что такое республика.
P.S. Впрочем, мысль, что под политией Аристотель понимал республику, все же кое-где встречается. Вот, например, неплохой и кратенький доклад, в котором показано, что некоторое моменты описания политии Аристотелем почти буквально уже были реализованы в Римской республике.
P.S.S. Цицерон, один из первых ярких представителей республиканской традиции, это понял: аристотелевскую "политию" он так на латинский и перевел - "республика". Названия всех остальных форм он оставил на греческом.