АДМИРАЛЪ: История одной неудачи. Часть 7: Фигурой в чьих руках оказался Колчак?

[rahmon17]

Колчак, безусловно, сотрудничал с Великобританией. И очень плотно, очень активно. Был направлен на фронт, где должен был воевать за Антанту, за Англию... Но был «перенаправлен», «ему было рекомендовано» вернуться на Дальний Восток... Нет документов о том, что он был (штампом Старикова) агентом британской разведки. Но он мог им быть. Мог даже, как Стариков пишет в книге «Кто добил Россию», быть на службе и обмануть, выйти из-под контроля, предать англичан...
Но есть очень интересные свидетельства о внутрероссийских составляющих «воцарения» адмирала. В России некие круги давно мечтали установить диктатуру. Колчак был одним из кандидатов в диктаторы.

Кто посодействовал приходу Колчака к власти? What is Колчак? И почему именно он, по каким критериям он подошел на свою роль?

Георгий Константинович Гинс, управляющий делами в Правительстве Колчака (на фото), говорит о элитных (какое время - такие элиты) группах:



«Группы вели такую же подпольную работу, как и эсеры. У них были свои военные организации, контрразведка, люди в правительстве. Переворот 18 ноября удовлетворил эти группы. Вокруг Верховного правителя в первые же дни появились новые люди, началось забегание с заднего крыльца».

Генерал Алексей Павлович Будберг (на фото), крупный военный руководитель в армии Колчака, выпиет:



«Несчастный, слепой, безвольный адмирал, жаждущий добра и подвига и изображающей куклу власти, которой распоряжается вся эта компания...
Сколько хорошего можно сделать из этого вспыльчивого идеалиста, полярного мечтателя и жизненного младенца, если бы слабой волей руководил кто-нибудь сильный и талантливый и руководил так же искренно и идейно, как искренен и предан идее служения России сам Адмирал [!]»

Упоминавшийся уже «соучредиловец» Колосов говорит очень подробно (он совсем не так относится к Колчаку, как Будберг, в его записях ни слова сочуствия адмиралу):

«В салоне Гришиной-Алмазовой культивировались чисто монархические настроения, это было настоящее гнездо реакции... Реакция быстро сплачивалась и начинала действовать. В сентябре произошла первая попытка госпереворота справа, в Томске разогнана Обл. Дума, в Омске Новоселов, убитый офицерами из организации ген. Волкова... «Колчаковщина» началась еще до Колчака. Этапы ее развития можно обозначить датами политических убийств, - Новоселова, Моисеенко и др».

Это очень важно. «Колчаковщина», которая была еще до приезда в Омск самого адмирала - это совсем не то, что имеют в виду многие другие, говоря «колчаковщина». Колосов несколько отделяет адмирала от этого термина. Но он совсем не обеляет его, на страницах его трудов на Колчака возлагается личная ответственность, в том числе, и за телеграммы-инструкции по подавлению крестьянских мятежей в Восточной Сибири. Далее Колосов пишет:

«Власть, которая после 18 ноября окончательно установилась в Омске, была военно-кастовой диктатурой. Хозяевами положения являлись верхние слои военных, казачьих кругов, но у них имелся свой социальный базис и вне чисто-военной среды... - торгово-промышленные круги, в Омске особенно реакционные, чтобы не сказать... монархические. Легенда о том, что в Омске проживает вел. кн. Михаил Александрович и ждет, когда настанет час... и его призовут сбросить свое инкогнито, принять бразды правления... - твердо держалась в западной Сибири вплоть до воцарения Колчака».

Осветил Колосов в общих чертах и экономических интересантов диктатуры:

«Торгово-промышленная буржуазия предъявляла свои требования и форсированным темпом стремилась к установлению военной диктатуры. Еще 7 сентября в Уфе состоялся т. н. Всероссийский торгово-промышленный съезд, на котором была принята политическая программа:
п.1 - о необходимости передачи всей военной и гражданской власти верховному главнокомандующему;
п.2 - о контроле над финансами верховным главнокомандующим;
п.6 - об ответственности перед верховным Совета министров;
п.9 - об утверждении верховным всех законодательных мер, выработанных в Совете министров.
Одновременно с этим происходил целый ряд отдельных совещаний представителей Национального центра, объединявшего все сливки буржуазно-помещичьей контрреволюции с различными лицами, могущими быть полезными при отстранении от власти Директории и установлении военной диктатуры».

Выше было сказано, а ниже будет сказано еще о Совете Министров, о демократии. Много охотников делать из Колчака борца за демократию. Не меньшее число людей над ними смеется, приводя безжалостные факты против такой точки зрения. Много пишет об этом Колосов. Следущий фрагмент хорошо говорит о том, «кто здесь власть»:

«Совет министров был тогда в совершенном загоне и никакой роли не играл, - а высшим органом власти, если не по конституции, то фактически, было военное учреждение - ставка. В ставке, находившейся в Омске, решались все государственные дела, большие и малые, творилась вся политика, и внутренняя и международная. Полк. Лебедев, ген. Степанов, Михайлов, Сукин, министр Пепеляев, Гинс - вот та компания, которая направляла всю политику и в руках которой находился и сам Колчак».

«Находился в руках» не значит пистолета у виска и сказанного: «Будешь делать то, что я тебе говорю». Или чего-то в этом роде. Будберг дает ситуации оценку:

«Адмирал разговорился на политически темы и выказал свою детскую искренность, полное непонимание жизни и исторической обстановки и чистое увлечение мечтой о восстановлении великой и единой России; он смотрит на свое положение, как на посланный небом подвиг и непоколебимо убежден, что ему или тому, кто его заменит, удастся вернуть России все ее величие и славу и возвратить все отпавшие и отторженные от нас земли».

Он же далее:

«Желание известной группы лиц попасть к власти, свернув голову Директории... Представителями этой группы и явилась Михайловская пятерка, выдвинувшая Адмирала... и составившая затем его Совет, форменную олигархию, узурпировавшую de facto всю власть.

Громкое и чистое от грязи и политики имя Адмирала было нужно для прикрытия всей этой специфически Омской махинации; выдвигая Адмирала, пятерка знала, что в его лице она получает очень мягкое и послушное орудие для осуществления своих планов. Характер и душа Адмирала настолько на лицо, что достаточно какой-нибудь недели общения с ним для того, чтобы знать его наизусть».

Будберг, в беседе с Пеиеляевым (который после Вологодского будет председателем Правительства и которого вместе с Колчаком расстреляют), рассказывал, как Колчака повезли на фронт, как ему все показывали и рассказывали, «вдохновляли», «накачивали», совершали разные действия, чтобы Колчак вплотную приблизился к мысли, что надо соглашаться брать власть в свои руки, если предложат. Будберг не удивляется этому:

«Достаточно облечь что-нибудь в форму необходимости, вызываемой благом России и пользой дела, чтобы иметь обеспеченное согласие Адмирала.
...Истинный рыцарь подвига, ничего себе не ищущий и готовый всем пожертвовать, безвольный, бессистемный; детски и благородно доверчивый, вечно мятущийся в поисках лучших решений и спасительных средств; вечно обманывающийся и обманываемый, обуреваемый жаждой личного труда, примера и самопожертвования;
...Наталкивается на коллизию разных мнений и ему надо принять решение; видно, что он боится не ответственности решения, а принятая неверного, вредного для всепоглощающей его идеи решения. Своего анализа, своего твердого критерия у него нет и это делает его беспомощной игрушкой в руках тех, которые приобрели его доверие и овладели его волею...»

Необходимо несколько развить тему личных качеств адмирала, попытаться привести побольше свидетельств с разных сторон. Особенно ценными считаем свидетельства Будберга, их сочуственно-безжалостный стиль очень для нас привлекателен.
Но начнем с управделами Гинса, наиболее интересных цитат из его записей. Между этими цитатами, нередко, в оригинале десятки страниц, собраны они тут в один абзац, но следует понимать, что сказаны они были в разных ситуациях и по разным поводам, могут характеризовывать адмирала с разных сторон, ни в коем случае один и тот же автор сам себе не противоречит:

«С Д.Востока были привезены кое-какие сведения о неуравновешенности его характера, но в Омске его видели всегда сосредоточенным и спокойным...
Скрывать своих чувств адмирал не умел. Он был для этого слишком искренен и экспансивен... Несомненно, очень нервный, порывистый, но искренний человек; острые и неглупые глаза, важности никакой; напротив - озабоченность, подавленность ответственностью...
Приказ... прошел без ведома хотя бы одного министра. Кто составлял этот приказ, я так и не знал. От адмирала же никогда нельзя было добиться, кто что ему говорил. Редкое благородство характера заставляло его принимать все на себя».

Колосов говорит хлестко. Следует заметить, что не он один будет проводить подобные параллели между Колчаком и Керенским:

«Говорили, что, узнав о расстрелах «учредиловцев», он бился в истерике. Это возможно. Этот диктатор обладал вообще темпераментом истерической женщины... Сибирь переполнена рассказами о постоянных истериках и нервных припадках, которыми адмирал награждал своих министров... Он был положительно тем же Керенским... (таким же истеричным и безвольным существом...), только, обладая всеми его недостатками, он не имел ни одного из его достоинств».

Будберг о своем впечатлении:

«Судя по тому, что слышал о нем в Харбине, думал, что это самовластный и шалый самодур и совершенно ошибся. ...лучше, если бы он был самым жестоким диктатором, чем тем мечущимся в поисках за общим благом мечтателем, какой он есть на самом деле... Жалко смотреть на несчастного адмирала, помыкаемого разными советчиками и докладчиками; он жадно ищет лучшего решения, но своего у него нет, и он болтается по воле тех, кто сумел приобрести его доверие... Вырвать у него решение очень легко, но нет никакой уверенности в том, что оно не будет изменено через полчаса докладом кого-либо...»

А здесь Будберг проводит еще одну важную для понимания личности адмирала параллель:

«19 мая. Пришлось быть безмолвным свидетелем объявления Степанову его отставки... Неприятные минуты нравственной неловкости за участие в этой церемонии и чувство стыда за адмирала, в котором не нашлось достаточно характера, чтобы сделать это самому и в более приличной для своего сотрудника форме; неискренность адмирала очень напоминает в этом несчастного Николая II».

Будберг не устает подчеркивать положительное, высокое и чистое в адмирале, но он и не молчит по поводу остального. В истории России 20 века Колчак тоже стал примером, если мы правильно понимаем Будберга, того, что «быть хорошим человеком» и «быть хорошим правителем» - вещи разные, что первое совсем не гарантирует второго
Приведем сразу несколько цитат:

«Адмирал со свойственной ему подвижнической добросовестностью пытался получить неприобретенные раньше знания, но попал на очень скверных и недобросовестных учителей

Личного и эгоистического у адмирала... ничего нет - это ярко сквозит во всем его разговоре, в его мыслях и решениях. По внутренней сущности, по незнанию действительности и по слабости характера он очень напоминает покойного императора. И обстановка кругом почти такая же: прятание правды, угодливость, корыстолюбивые интересы кучки людей, овладевших доверием этого большого ребенка... этот ребенок уже избалован и... начинает отвыкать слушать неприятные вещи...

Он избалован успехами и очень чувствителен к неудачам и неприятностям; особенно болезненно реагирует на все, что становится на пути осуществления главной задачи спасения России. Если же приходилось докладывай что-нибудь приятное, то Адмирал радовался, как ребенок, сверкал глазами и готов был всех облагодетельствовать».

И еще две цитаты. Первая о том, как и каким Колчак хотел казаться правителем, как считал правильным себя вести с простыми людьми, находясь на таком посту (в стенограммах ведь Колчак говорит о том, что общий язык с простыми матросами он находил). Вторая цитата взята с последних страниц дневника генерала Будберга, где он подводит промежуточные итоги за 1919 год, колчаковский год в Сибири:



«Видел Адмирала перед войсками; впечатление большого начальника он произвести не может; говорить с солдатами он не умеет, стесняется, фразы слишком ученые... плохо понятные даже для офицерства. Он роздал много наград... привез целый транспорт разных подарков, но сильного впечатления не произвел... Если бы он объехал стоянки частей, посидел с солдатами, запросто пообедал, удовлетворил бы несложные запросы и просьбы, то впечатление осталось бы глубокое и полезное.
..
...На свой пост Адмирал смотрит, как на тяжелый крест и великий подвиг, посланный ему свыше, и мне думается, что едва ли есть еще на Руси другой человек, который так бескорыстно, искренно, убежденно, проникновенно и рыцарски служит идее восстановления России.»

АДМИРАЛЪ: История одной неудачи.
Часть 1: Памятники Колчаку http://rahmon17.livejournal.com/123827.html
Часть 2: Славные и забытые страницы биографии http://rahmon17.livejournal.com/124047.html
Часть 3: Революция обманула ожидания Колчака http://rahmon17.livejournal.com/124402.html
Часть 4: Политическая западня http://rahmon17.livejournal.com/124445.html
Часть 5: Переворот во благо Родины http://rahmon17.livejournal.com/124874.html
Часть 6: Расстрел в Омске членов Учредительного Собрания http://rahmon17.livejournal.com/125136.html
Часть 7: Фигурой в чьих руках оказался Колчак? http://rahmon17.livejournal.com/125197.html
Часть 8: Отношение Колчака к власти и демократическим процедурам http://rahmon17.livejournal.com/126169.html
Часть 9: "Реформы" "правительства" Колчака http://rahmon17.livejournal.com/131410.html
Часть 10: Крах агитпропа Колчака http://rahmon17.livejournal.com/136534.html