допросы генерала туркула (6)
Допрос первый.
Допрос второй, часть 1
Допрос второй, часть 2
Допрос третий.
Допрос четвертый.
Допрос пятый.
Допрос шестой.
[Пятница, 20 сентября 1946 г., вторая половина дня.]
Д: Когда я в первый день спросил вас, какая прислуга была у вас в Риме, вы сказали, что секретаря у вас не было; но сейчас вы вспомнили что МУХАНОВ был вашим секретарем. Возможно, вы вспомните о МУХАНОВЕ еще какие-то подробности, которые нас заинтересуют.
Т: Он не был моим секретарем. Он помогал мне время от времени, но не был секретарем.
Д: Но иногда он посещал вас, так ведь?
Т: Когда у него не было работы, он приходил и обедал с нами; он был ровесником моей дочери, они вместе ходили в кино.
Д: Но вы можете припомнить о МУХАНОВЕ нечто такое, что нас заинтересует?
Т: Я уверен, что он начал работать с РОМАНОВЫМ только в Будапеште.
Д: Итак, единственным мотивом вывоза его из Рима было то, что он - друг РОМАНОВА?
Т: РОМАНОВ его забрал. А РОМАНОВА привез КЛАТТ.
Д: Меморандумы, которые он для вас копировал - они были весьма конфиденциальными?
Т: Ни в коем случае. Речь шла все время о решении одной и той же проблемы - решении для русских. Лишь эта проблема меня интересовала.
Д: А когда делались копии этих меморандумов с тем, чтобы переслать их через РОМАНОВА ИРЕ, эти копии делал МУХАНОВ?
Т: Да.
Д: [показывая записную книжку] Записаны ли какие-то из этих адресов рукой МУХАНОВА?
Т: Думаю, что да.
Д: Какие, например?
Т: Несколько страниц в начале написаны им.
Т: Итак, помимо копирования нерегулярных меморандумов, он выполнял и иную секретарскую работу, например, переписывал адреса в вашу записную книжку.
Д: Он помогал мне, когда был свободен.
Т: Он знал шифровальное дело?
Д: Определенно нет.
Т: Зачем же он был нужен РОМАНОВУ?
Д: Он говорил на нескольких языках.
Т: А РОМАНОВ не говорил на нескольких языках?
Д: Нет. Он говорил только по-французском и очень плохо по-немецки.
Т: Видите ли, я считаю неправдоподобным, что молодой русский студент, который лишь подрабатывает в кинематографе и время от времени выполняет функции секретаря, вдруг попадает на специальный самолет абвера, который должен срочно выдернуть вас из Рима под давлением ИРЫ.
Д: Да, когда пришел РОМАНОВ, он попросил КЛАТТА взять МУХАНОВА в самолет, а КЛАТТ спросил меня, не имею ли я что-то против.
Т: Почему МУХАНОВ хотел тогда покинуть Рим?
Д: Потому что его семья была эвакуирована из Эстонии в Германию.
Т: И поэтому он отправился в Будапешт и поселился там?
Д: Через несколько месяцев он покинул Будапешт и уехал в Германию.
Т: Через несколько месяцев? Но почему он вообще оставался в Будапеште?
Т: Его удерживал РОМАНОВ.
Д: Итак, он весьма спешно покинул Рим, но с семьей не воссоединился.
Т: Да. Он был человеком, который любил поесть и все такое. А жизнь в Австрии [по смыслу: в Германии] в то время была довольно скучной. Его семья жила в Калише, недалеко от польской границы. Будапештский образ жизни привлекал его больше.
Д: Это может объяснить, почему он остался в Будапеште, но не почему он в спешке покинул Рим.
Т: Похоже, РОМАНОВ его уговорил.
Д: Вы говорили, он женился?
Т: Да, он женился в Вене, на русской немецкого происхождения.
Д: ИРА удивился, увидев МУХАНОВА прибывшим на самолете в Будапешт?
Т: Показалось, что да?
Д: Он был зол?
Т: Тогда он испытывал неприязнь к РОМАНОВУ. Возможно, он боялся, что РОМАНОВ может с помощью МУХАНОВА затеять что-то против него. В любом случае, он был зол при прилете.
Д: То есть ИРА полагал, что МУХАНОВ может помочь РОМАНОВУ в секретной работе?
Т: Да.
Д: Обучался ли МУХАНОВ этому?
Т: Мне казалось, что он был у РОМАНОВА своего рода переводчиком. Те сведения, которые РОМАНОВ получал на русском, он переводил на немецкий.
Т: Какого рода паспорт был у МУХАНОВА? Он позволил ему покинуть Рим и прибыть в Вену и Будапешт.
Д: Как всегда - немецкий паспорт для иностранцев.
Т: Который он получил от абвера?
Д: Да.
Т: Что думал абвер о путешествии МУХАНОВА из Рима в Будапешт?
Д: Мне кажется, что в тот момент у КЛАТТА было такое сильное влияние в абвере, что он мог делать все, что угодно.
Т: То есть КЛАТТ использовал свое влияние, чтобы получить паспорт для МУХАНОВА?
Д: Да, потому что влияние КЛАТТА было весьма сильным. Он говорил, что он наполовину еврей, и немцы об этом знают. Так он говорил. На самом деле оба его родителя были евреями.
Т: То есть КЛАТТ прибыл с ИРОЙ в Рим, чтобы вести переговоры с абвером для [вывоза] всей группы?
Д: Думаю, что да. ИРА сказал мне, что вечером 25-го [июля 1943 г.], в момент падения Муссолини, слушал радио. Сам я не слушал, было слишком поздно, я узнал обо всем лишь утром. Так вот, ИРА сказал, что послушал радио и устроил КЛАТТУ скандал, настаивая, что они вместе должны вытащить генерала [Туркула] на самолете. Через двадцать четыре часа они были в Риме.
Т: Это заставляет думать, что тревога ИРЫ была связана не с высадкой американцев и британцев на Сицилии, а с падением Муссолини.
Д: Потому что он, как и любой человек в Италии, был уверен в поражении Италии через месяц или два - мораль была ниже некуда.
Т: И все же поводом было именно падение Муссолини.
Д: Да, это его подтолкнуло, говорил он. И все же остается одна необъяснимая для меня вещь. Он прилетел в понедельник вечером. А затем улетел назад, не сообщив мне.
Т: Вы имеете в виду, что он не предупредил вас, что прибыл из Софии, чтобы увезти вас или то, что он улетел сам?
Т: Он сказал мне, что вернется через шесть часов.
Д: Как вы думаете, почему ИРА не улетел на самолете вместе с вами?
Т: Я не могу это объяснить. И потом, когда я прилетел в Вену вместо Будапешта, КЛАТТ не дал ИРЕ разрешения прибыть в Вену, чтобы увидеть меня. Не знаю почему, но это было запрещено.
Д: А ИРА был тогда в Вене?
Т: Нет, в Будапеште.
Д: И он так и не прибыл в Вену?
Т: Нет. Он несколько раз звонил из Софии в Вену, чтобы получить разрешение КЛАТТА посетить меня, но не преуспел.
Д: Можно сделать вывод, что ИРА опасался, что немцы арестуют обоих - вас и его.
Т: Возможно, ИРА не захотел улетать из Рима со мной, чтобы мы оба не оказались в руках абвера. Но я не знаю, чего именно он хотел, может быть, ему просто не позволили... как бы то ни было во вторник он улетел в Софию.
Д: На немецком самолете?
Т: Нет, на том же самом самолете. Во вторник он с КЛАТТОМ улетел из Рима в Софию. В четверг или в пятницу КЛАТТ вернулся на том же самолете, но вместо ИРЫ с ним был РОМАНОВ.
Д: А в какой день недели вы улетели из Рима в Вену?
Т: Думаю, 29-го или 30-го. Полагаю, воскресенье было 25, значит, в четверг или в пятницу.
Д: И в том же самолете помимо прочих летели КЛАТТ и РОМАНОВ.
Т: Да.
Т: А в какой именно день ИРА улетел из Рима в Софию?
Д: 27-го. Во вторник.
Т: То есть ИРА провел в Риме всего один день?
Д: Одну ночь. Он прибыл в девять вечера и улетел на следующее утро.
Т: И затем тот же самолет вернулся из Софии в Рим?
Д: Да.
Т: Похоже на то, что ИРА не желал быть арестованным абвером в Риме и еще меньше в Вене, вне зависимости от того, что случится с вами.
Д: Он думал о себе.
Т: Вам показалось, что ИРА нервничает, когда вы увидели его в Риме?
Д: Да, очень сильно.
Т: Он переживал за себя, за вас, за обоих?
Д: Не знаю. Но он нервничал.
Т: И все это произошло из-за новости о падении Муссолини?
Д: Да. Он сказал, что был уверен, что война в Италии окончена.
Т: ИРА знал до отъезда из Рима, что МУХАНОВ присоединится к вашей группе?
Т: Нет.
Д: Но МУХАНОВА он знал?
Т: Нет.
Д: Но он справлялся о нем?
Т: Не могу вспомнить. Нет, не справлялся. В любом случае, ночка выдалась безумная.
Д: МУХАНОВ успел собрать багаж за то короткое время, что у него было?
Т: Нет, потому что сначала, в понедельник, он не собирался улетать. Лишь когда во второй раз прибыл РОМАНОВ, оказалось что он [Муханов] летит.
Д: РОМАНОВ прилетел из Софии?
Т: Да.
Д: То есть РОМАНОВ прилетел из Софии лишь затем, чтобы тут же отправиться в Будапешт?
Т: КЛАТТ объяснил мне, что привез РОМАНОВА, чтобы убедить меня в необходимости моего отъезда. Мол, моего отъезда хотели не немцы - таково было желание русских эмигрантов. Что РОМАНОВ и подтвердил. Он сказал: "Если вы останетесь здесь, что мы без вас будем делать? Вы должны разделить общую судьбу".
Д: РОМАНОВ находился в Белграде?
Т: Нет, на тот момент в Будапеште.
Д: Кто же сообщил РОМАНОВУ о самолете, который полетит из Софии в Рим, чтобы вывезти вашу группу?
Т: КЛАТТ полетел из Софии в Будапешт, чтобы захватить РОМАНОВА.
Т: Подождите, тогда получается, что КЛАТТ сначала прилетел с ИРОЙ из Софии в Рим, затем с ИРОЙ назад в Софию, затем в Будапешт, затем обратно вместе с РОМАНОВЫМ и затем в Рим?
Д: Да.
Т: И все на одном самолете?
Д: Думаю, что да.
Т: Вы удивились, увидев РОМАНОВА?
Д: Очень удивился. Я не мог понять, зачем он прилетел.
Т: И что делал РОМАНОВ в Риме перед отлетом в Вену помимо того, что забрал МУХАНОВА?
Д: У него было не слишком много времени. Часов двенадцать, быть может.
Т: А где РОМАНОВ останавливался в Риме? Не в этом конкретном случае, а вообще?
Д: У него было в Риме много друзей, у которых он и останавливался.
Т: Он останавливался на Via Babuino? (адрес Муханова)
Д: Не думаю, поскольку владельцы [пансиона] были весьма строги.
Т: То есть?
Д: Они не любили, когда люди приезжают и уезжают. Думаю, он часто останавливался у ЖИРКОВА (находит адрес ЖИРКОВА).
Т: Какой у него номер телефона?
Т: 86-37-36.
Д: Что ж, сколь близкой ни была бы дружба между РОМАНОВЫМ и МУХАНОВЫМ, она не кажется мне достаточным объяснением того, что РОМАНОВА сажают в самолет абвера, летящий из Будапешта в Софию, а затем в Рим лишь для того, чтобы увезти вас из Рима.
Т: Это делал не абвер, а КЛАТТ.
Д: Я не вижу достаточных оснований для КЛАТТА заниматься этим лишь из-за того, что русский паренек хочет увидеть свою мамочку.
Т: Он прилетел не за МУХАНОВЫМ, а за мной.
Д: Но РОМАНОВ-то вовсе не был нужен, чтоб забрать вас, вы и так вели приготовления к отъезду.
Т: Нет. Когда он уходил, я сказал, что не хочу уезжать без документов и пр.
Д: Но какие документы мог достать РОМАНОВ и не мог достать КЛАТТ?
Т: Документы принес как раз не РОМАНОВ, а КЛАТТ, когда приехал во второй раз. Он побывал в немецком посольстве.
Д: Итак, КЛАТТ мог достать все необходимое без РОМАНОВА. Так вы не знаете, зачем нужен был РОМАНОВ?
Т: Он сказал мне, и КЛАТТ повторил мне то же. Он [Клатт] хотел, чтобы его сопровождал русский, и он привез моего друга РОМАНОВА.
Д: И лишь из-за этого он полетел в Будапешт, чтобы взять РОМАНОВА и притащить его в Рим? Чтобы РОМАНОВ прокатился с ветерком?
Т: Так они объяснили. Могут быть иные причины, но они назвали эту.
Д: Но ведь ясно, не так ли, что у МУХАНОВА были секреты, которые было важно сохранить - если не для вас или ИРЫ, то для РОМАНОВА.
Т: Да.
Д: А РОМАНОВ работал на немцев.
Т: В тот момент он лишь начинал работать с КЛАТТОМ.
Д: Но если РОМАНОВ сотрудничал с немцами, почему для МУХАНОВА было опасно оставаться в оккупированном немцами Риме?
Т: Опасности не было.
Д: Совершенно неправдоподобная история.
Т: Возможно, существовали тайны, касающиеся РОМАНОВА и МУХАНОВА, и поэтому он [Романов] настоял, чтобы его [Муханова] взяли с собой.
Д: Да. И к этим тайнам мы хотим подобрать ключи.
Т: Мне кажется, что поначалу РОМАНОВ просто хотел иметь рядом человека, хорошо говорящего по-немецки.
Д: Причем это желание резко обострилось в ночь падения Муссолини?
Т: Да, мне кажется, это стало хорошим предлогом.
Д: МУХАНОВ работал на него [Романова] в Риме в качестве радиста?
Т: Нет.
Д: Нуждался ли он [Романов] в Риме в ком-то, кто способен зашифровывать и расшифровывать сообщения.
Т: Могу себе представить такого рода работу. Не знаю, для Рима или нет, но он подготовил ЧЕРТКОВА. Как я говорил, ЧЕРТКОВ обучался у КЛАТТА в Софии.
Д: Был ли МУХАНОВ удивлен столь быстрому отъезду из Рима?
Т: Нет, поскольку он как и все студенты привык переезжать с места на место.
Д: Можете дать нам подсказку, которая позволила бы предположить, что за секреты хранил МУХАНОВ? Из-за чего его потребовалось вывозить из Рима?
Т: Думаю, что тогда РОМАНОВ решил организовать службу, отдельную от ИРЫ?
Д: Как скоро вам стало это понятно?
Т: Когда я начал встречать их в Будапеште, я заметил, что у них есть свои тайны, и что у них уже есть служба - ЧЕРТКОВ, РОМАНОВ, МУХАНОВ и еще кое-кто.
Д: Но вы не упомянули об этом предположении, когда мы первый раз спросили, почему МУХАНОВ попал в самолет, а стали рассказывать историю про его матушку.
Т: МУХАНОВ сам говорил мне, что хочет увидеть свою семью.
Д: И вы сначала изложили нам версию МУХАНОВА. Почему вы не рассказали нам все сразу?
Т: Сам по себе я никогда об этом не задумывался, пока вы не спрашивали. Пока меня не спросят, я и не помню об этом. Завтра я подумаю над нашей беседой и возможно, припомню что-то еще. Я не был готов к этому вопросу про МУХАНОВА.
Д: Когда ИРА обсуждал с вами донесения МАКСА и МОРИЦА, он никак не намекал, на то, что донесения МОРИЦА с Ближнего Востока были состряпаны вовсе не на Ближнем Востоке?
Т: Я говорил вам вчера об этом русине в американской армии.
Д: Как вы согласуете это с тем, что донесения МОРИЦА посылались задолго до высадки американцев на африканском континенте?
Т: Он сказал мне об этом в 1944 году.
Т: Да?
Д: До того он всегда скрывал это от меня.
Т: Но вы знаете, что донесения МАКСА и МОРИЦА появились вскоре после начала германо-русской войны.
Д: Даже до начала.
Т: Нет, после.
Д: Он всегда скрывал это от меня. ИРА ничего не говорил мне кроме того, что донесения МАКСА - с русского фронта.
Т: Когда вы оказались в Будапеште и познакомились с КЛАТТОМ, КЛАТТ никогда ничего не говорил про донесения МАКСА и МОРИЦА?
Д: Он лишь однажды упомянул их в 1944 году. Уже после того, как ИРА рассказал мне.
Т: В какое время дня ИРА получал донесения МАКСА?
Д: Он всегда сдавал донесения после трех часов дня.
Т: Среднеевропейского времени?
Д: Когда мы были в Венгрии, он говорил мне, что всё бывает готово к четырем часам.
Т: И кому ИРА передавал эти донесения в это время? КЛАТТУ?
Д: КЛАТТУ или КЛАТТ часто посылал кого-то из своих сотрудников. Или ИРА доставлял их сам.
Т: ИРА занимался этой работой между, скажем, двумя и четырьмя часами дня?
Т: Мне кажется, он занимался этим утром.
Д: В какое время?
Т: В Будапеште он всегда уходил в город в десять утра. Между десятью и половиной одиннадцатого он очень торопился.
Д: Думаете, он торопился, чтобы вовремя успеть на сеанс радиосвязи?
Т: Да. Теперь я понимаю, что у него были рандеву.
Д: Могло быть так, что ИРЕ требовалось лично присутствовать при приеме?
Т: Да, как мне кажется. Возможно, у него был помощник, но он всегда ходил сам.
Д: Отсюда делаем вывод, что ИРА мог читать морзянку?
Т: Морзянку?
Д: Да, код Морзе.
Т: Я думаю, он получал готовые донесения, может быть [зашифрованные] цифрами, думаю, что в шифрах он разбирался.
Д: ИРА когда-нибудь описывал вам этот шифр?
Т: Никогда. Я в этих делах вообще ничего не понимаю.
Д: А МУХАНОВ?
Т: Думаю, нет, несмотря на то, что я не не питаю большой приязни к МУХАНОВУ. Я не думаю, что он знал шифры. Но ЧЕРТКОВ - вот он знал, уверен. Может быть, и РОМАНОВ - нет, я однажды слышал, как он брал урок у КЛАТТА.
Д: Донесения МАКСА и МОРИЦА поступали ежедневно?
Т: Нет, он говорил мне про шесть дней в неделю.
Д: Ежедневно кроме воскресенья, быть может?
Т: Да, кроме воскресенья.
Д: Когда вы были в Братиславе, был ИРА занят в то же время, что и в Будапеште?
Т: Нет. Когда я был в Братиславе, ИРА сильно заболел. Он лежал в постели с довольно высокой температурой, я не знаю, как там шла работа.
Д: Вы видели его в кровати?
Т: Да.
Д: Были у него в спальне приборы для радиосвязи?
Т: Нет.
Д: А обычный радиоприемник?
Т: Да, очень маленький. Я уверен, он получал донесения от того, кто ему их приносил.
Д: Почему вы в этом уверены?
Т: Потому что я не видел аппаратуры для радиосвязи, только маленький приемник.
Т: А в Будапеште у него был тот же приемник?
Д: Нет, в Будапеште был другой, но тоже простой приемник.
Т: А у МУХАНОВА был радиоприемник?
Д: У МУХАНОВА вообще ничего не было.
Т: То есть вы бывали у него в гостях?
Д: Никогда, но я знаю, что у него не было денег на покупку приемника.
Т: Возможно, приемник дал ему его друг РОМАНОВ?
Д: Я уверен, что МУХАНОВ занимался только переводами.
Т: Да, но я не понимаю, почему бы не позволить ему слушать музыку, радиопередачи и пр.
Д: Я всего лишь высказал свое мнение.
Т: То есть, Вы не знаете, был ли у МУХАНОВА радиоприемник?
Д: Нет.
Т: В самолет с собой он его не взял?
Д: Нет, он взял лишь небольшой чемоданчик.
Т: Когда прекратилась работа по МАКСУ и МОРИЦУ?
Т: Когда ИРА покинул Братиславу. Это было в конце марта 1945 года.
Д: И после этого от немцев деньги не поступали?
Т: Нет, думаю, все кончилось.
Д: Вы встречали лейтенанта ТИМАНА?
Т: Да, он занял место КЛАТТА.
Д: ТИМАН понимал по-русски?
Т: Ни слова.
Д: Как же тогда без КЛАТТА донесения МАКСА и МОРИЦА переводились на русский?
Т: Думаю, ИРА переводил сам.
Д: Я полагал, что немецкий у ИРЫ был весьма плох.
Т: Да, но он работал все время с одними и теми же словами. Для этого он говорил сносно.
Д: Присутствовал ли там же господин ДЕЙЧ?
Т: ДЕЙЧ работал с КЛАТТОМ.
Д: Общался ли он с ИРОЙ, когда появился ТИМАН?
Т: Нет, когда на смену КЛАТТУ пришел ТИМАН, все сотрудники [Клатта] были арестованы.
Д: И госпожа ДЕЙЧ тоже?
Т: Все.
Д: Вы знали ДЕЙЧА и его жену, так?
Т: Да, я их однажды видел.
Д: Почему вы носите при себе цианистый калий?
Т: Потому что я все время опасался быть схваченным большевиками, поэтому всегда был готов покончить с собой.
Д: ИРА тоже носил с собой яд?
Т: Нет. Я жил в маленькой деревушке, где не было американцев, только немцы. Меня было бы достаточно легко увезти. Несколько раз русские захватывали белоэмигрантов в Баварии и Австрии, даже тех, кто носил американскую форму.
Д: Можете припомнить конкретный случай, когда происходил такой захват или хотя бы попытка захвата?
Т: Да. Я забыл имя профессора, но его схватили именно так, это был профессор-белоэмигрант.
Д: Не удивляло ли вас, что ни в Париже, ни в Зальцбурге или Баварии никто не покушался на вас?
Т: Они пытались много раз, но я всегда был очень осмотрителен. Первый раз, когда СКОБЛИН уговорил меня, моя жена и его жена были готовы отправиться вместе с ним. Это было вскоре после дела МИЛЛЕРА. Речь шла об отпуске на Ладожском озере, где находится почитаемый нами монастырь. Это прямо на границе.
Д: В каком году это было?
Т: В 1937 году.
Д: Через какое время после похищения генерала МИЛЛЕРА?
Т: Это было весной, через три месяца после похищения.
Д: Но ведь жена СКОБЛИНА была на тот момент арестована?
Т: Она была на свободе.
Д: Как ее имя?
Т: Анастасия [правильно: Надежда] Плевицкая. Нет, все наоборот. Генерал МИЛЛЕР исчез в сентябре. Приглашение поступило до того.
Д: Приглашение в Финляндию на Ладожское озеро? Легко ли было получить визы для такого путешествия?
Т: СКОБЛИНУ всегда удавалось получать визы, потому что его жена была актрисой. Сначала приглашали меня одного, но я отказался, поскольку не хотел оставлять мою жену, тогда они сказали: "Бери и жену".
Д: В каком месяце это было?
Т: Примерно в июне.
Д: Но ведь в июне того года вы точно были в Берлине.
Т: В 1937 году? Даже если и был, то дня три-четыре, не больше.
Д: И это была единственная попытка?
Т: Нет. В Париже два или три раза меня пытались сбить автомобилем.
Д: А после войны?
Т: Нет, поскольку я все время сидел дома.
Д: Разве это остановит агентов НКВД?
Т: Но мы всегда были всемером или ввосьмером.
Д: И это не должно их остановить. Вас могли застрелить.
Т: Но они этого не сделали.
Д: А ИРА всегда был рядом с вами?
Т: Да.
Д: Итак, с ИРОЙ вы всегда были в безопасности. И вы думаете, что он и есть объяснение этой безопасности?
Т: Да.
Д: А что заставляло ИРУ следить за вашей безопасностью?
Т: Потому что он думал, что если мы снова начнем работу, то близость ко мне даст ему прикрытие.
Д: Вероятно в Париже и в других местах вы изучали методы и цели НКВД?
Т: В этом отношении я могу сказать немногое.
Д: Но вас должно было тревожить внедрение в РОВС и в другие организации.
Т: Да, и поэтому я был весьма осмотрителен. Я всегда обедал дома.
Д: Каковы функции НКВД?
Т: У них много функций. Зависит от отдела.
Д: И какие есть отделы?
Т: НКВД не работает за границей. Есть специальный отдел, называется ИНО, то есть управление по иностранным делам.
Д: Но СКОБЛИН работал в Париже и был человеком НКВД.
Т: ИНО входит в НКВД. Теперь они называются не НКВД, а МВД.
Д: Но их интересы, даже того отдела, что работает за границей, связаны с деятельностью русских или лиц, занимающихся Россией?
Т: Нет, нет. Они занимаются всем, в том числе шпионажем. У них есть отдел саботажа, терроризма и пр., отдел пропаганды.
Д: И как вы думаете, в каком отделе работал ИРА?
Т: Я думаю, что он работал не на НКВД, а на военную разведку.
Д: И какого рода работу он должен был вести?
Т: Я не могу представить, что МВД владело всей той информацией, которую ИРА давал немцам, поскольку она была главным образом военной.
Д: То есть единственная причина, по которой вы думаете, что ИРА работал на военную разведку, заключается в том, что он продавал немцам русскую военную информацию? Или вы знаете что-то о других его делах?
Т: Возможно. ИРА говорил мне, что немцы интересуются только военными сведениями. Он мог бы поставлять потрясающие политические новости, но они ими не интересуются.
Д: Но меня интересует, какую информацию требовали от ИРЫ его работодатели?
Т: Я уверен, он посылал все, что мог добыть.
Д: То есть все, что он мог добыть, используя прикрытие вашей организации.
Т: Да.
Д: Что ИРА мог выяснить благодаря вашей организации?
Т: Она давала ему лишь прикрытие.
Д: Но что он мог выяснить, пользуясь этим прикрытием?
Т: В нашей организации - ничего.
Д: Но пользуясь вашей организацией как ширмой - какую разведывательную информацию, интересную для русских, он мог добыть?
Т: Не могу и предположить. Я все время жил в Софии.
Д: Но после войны вы жили с ним под одной крышей. Просто скажите нам, что он мог посылать русским?
Т: Он мог посылать политические материалы, экономические отчеты, сообщения о бомбардировках, информацию об общественном мнении.
Д: Он - умный человек?
Т: Довольно умный.
Д: Правда, что у него только один глаз?
Т: Да.
Д: Второй он потерял во время войны?
Т: Нет. Он лжет об этом. Три или четыре месяца назад я думал, что он потерял глаз на гражданской войне, но я видел разных его знакомых, и они сказали мне, что у него была болезнь, и глаз пришлось удалить. Еще в Карпатах.
Д: Вы симпатизируете ИРЕ?
Т: Я верил ему и симпатизировал ему до 1940 [1946?] года, пока я не начал понимать, что дела обстоят не так, как он рассказывает.
Д: Вы выяснили, что ИРА лжет вам?
Т: Да.
Д: Несколько примеров?
Т: После истории с глазом он еще несколько раз говорил что женат. Но я слышал, что он не женат.
Д: Думаете, его настоящее имя - ИРА?
Т: Да. Я однажды видел его фотографию в парадной форме этого лейб-гвардейского полка. Фотография была сделана, когда он был совсем молод.
Д: И эта фотография находится у ИРЫ?
Т: Да.
Д: Но ИРА мог надеть чужую форму, чтобы произвести ложное впечатление?
Т: Нет, насчет этого он не мог лгать, поскольку он состоял в организации СОКОЛ, глава которой тоже был кавалерийским офицером и знал почти всех офицеров. Но я никогда не слышал подозрений в том, что он [Ира] не служил в этом полку. О принадлежности к гвардии не врут.
Д: Когда ИРА говорил с вами, он делал это как подчиненный или как независимый человек, который [не?] ожидал распоряжений от вас?
Т: Он всегда вел себя как подчиненный. Есть звание, младшее звание в кавалерии - корнет... он соблюдал гвардейские традиции.
Д: Когда ИРА прибыл в Рим, чтобы сказать, что вы должны тут же уехать, он сказал: "Господин генерал, по моему мнению вам будет разумнее уехать"?
Т: Он прибыл вместе с КЛАТТОМ, и они начали вдвоем: "Господин генерал, вы должны уехать, поскольку я, КЛАТТ, знаю ситуацию. Ведь я работаю в абвере, а вы нет."
Д: Но вы думаете, что вся эта паника не была необходима?
Т: Определенно, она была наигранной. Он - большой артист.
Д: Почему же, если вы думали, что паника в исполнении вашего подчиненного и его посредника была наигранной, вы схватили в охапку свою семью и полетели?
Т: Первейшим мотивом было то, что я хотел разделить судьбу всех русских.
Д: Но судьба русских за пределами Италии не решалась в тот миг. У вас было время спокойно собраться и поехать не спеша.
Т: Я не хотел уезжать, меня почти принудили.
Д: Но какие аргументы убедили вас?
Т: Бомбардировки уже шли. Условия жизни в Италии были непростыми. У нас не было воды три дня.
Д: Но ИРА и КЛАТТ использовали не эту аргументацию?
Т: Нет, они сказали, что ситуация, по их информации, критическая. Италия на грани анархии.
Д: И вы думали, что встретите всех ваших русских в Будапеште?
Т: Нет, я прибыл туда лишь на время.
Д: И сколько вам потребовалось времени, чтобы воссоединиться с русскими?
Т: Когда фронт начал приближаться, я уехал оттуда, но я остался в Австрии вместе с белоэмигрантами.
Д: Итак, Ваше спешное стремление воссоединиться с русскими испарилось после того, как вы покинули Рим и до того, как добрались до Будапешта?
Т: Потому что ситуация изменилась. Но когда положение ухудшилось, я оставался в Вене до самого начала эвакуации.
Д: Я думаю, что существуют иной мотив того, почему вы поддались на уговоры ИРЫ и КЛАТТА, но вы его пока не назвали.
Т: Это не так. Вы же не думаете, что и я - двойной агент?
Д: Слово генерала?
Т: Да.
Д: Это мы уже слышали.
Т: Но до сего момента я ни разу не солгал. Я говорил совершенно открыто.
Д: О нет. Есть еще многое...
Т: Я не могу вам сказать, что я - большевистский агент, потому что никогда им не был. Можете быть уверены. Если вы мне сейчас дадите мой яд и продолжите утверждать, что я - большевистский агент, я выпью его в вашем присутствии.
Д: Альтернативой было бы считать, что вы все время являлись и являетесь полным дураком.
Т: Возможно, это моя ошибка, но я всегда верил людям - больше, чем следует.
Д: Я думаю, если дать выходные на раздумье, это вам не повредит.
Т: Я не могу назваться тем, кем я не был и признаться вам в том, что я не делал и никогда не буду.
Д: Возможно, в понедельник...
Т: Это все, что я могу вам сказать. Я уверен: если вы подозреваете меня, то вы получили неверные сведения обо мне и ложные обвинения, идущие от НКВД.
Д: Или от других?
Т: Или от агентов НКВД. Огромный позор для меня. Среди моих друзей нет ни одного человека, который может подумать, что я вообще могу быть большевиком. Так думать могут только мои враги или большевики.
Д: То же благосклонное мнение об ИРЕ разделял и один из его ближайших друзей.
Т: Вы можете спросить не одного, а тысячу моих друзей, и среди них не найдется ни одного, кто меня заподозрил бы.
Д: До понедельника...
Допрос второй, часть 1
Допрос второй, часть 2
Допрос третий.
Допрос четвертый.
Допрос пятый.
Допрос шестой.
[Пятница, 20 сентября 1946 г., вторая половина дня.]
Д: Когда я в первый день спросил вас, какая прислуга была у вас в Риме, вы сказали, что секретаря у вас не было; но сейчас вы вспомнили что МУХАНОВ был вашим секретарем. Возможно, вы вспомните о МУХАНОВЕ еще какие-то подробности, которые нас заинтересуют.
Т: Он не был моим секретарем. Он помогал мне время от времени, но не был секретарем.
Д: Но иногда он посещал вас, так ведь?
Т: Когда у него не было работы, он приходил и обедал с нами; он был ровесником моей дочери, они вместе ходили в кино.
Д: Но вы можете припомнить о МУХАНОВЕ нечто такое, что нас заинтересует?
Т: Я уверен, что он начал работать с РОМАНОВЫМ только в Будапеште.
Д: Итак, единственным мотивом вывоза его из Рима было то, что он - друг РОМАНОВА?
Т: РОМАНОВ его забрал. А РОМАНОВА привез КЛАТТ.
Д: Меморандумы, которые он для вас копировал - они были весьма конфиденциальными?
Т: Ни в коем случае. Речь шла все время о решении одной и той же проблемы - решении для русских. Лишь эта проблема меня интересовала.
Д: А когда делались копии этих меморандумов с тем, чтобы переслать их через РОМАНОВА ИРЕ, эти копии делал МУХАНОВ?
Т: Да.
Д: [показывая записную книжку] Записаны ли какие-то из этих адресов рукой МУХАНОВА?
Т: Думаю, что да.
Д: Какие, например?
Т: Несколько страниц в начале написаны им.
Т: Итак, помимо копирования нерегулярных меморандумов, он выполнял и иную секретарскую работу, например, переписывал адреса в вашу записную книжку.
Д: Он помогал мне, когда был свободен.
Т: Он знал шифровальное дело?
Д: Определенно нет.
Т: Зачем же он был нужен РОМАНОВУ?
Д: Он говорил на нескольких языках.
Т: А РОМАНОВ не говорил на нескольких языках?
Д: Нет. Он говорил только по-французском и очень плохо по-немецки.
Т: Видите ли, я считаю неправдоподобным, что молодой русский студент, который лишь подрабатывает в кинематографе и время от времени выполняет функции секретаря, вдруг попадает на специальный самолет абвера, который должен срочно выдернуть вас из Рима под давлением ИРЫ.
Д: Да, когда пришел РОМАНОВ, он попросил КЛАТТА взять МУХАНОВА в самолет, а КЛАТТ спросил меня, не имею ли я что-то против.
Т: Почему МУХАНОВ хотел тогда покинуть Рим?
Д: Потому что его семья была эвакуирована из Эстонии в Германию.
Т: И поэтому он отправился в Будапешт и поселился там?
Д: Через несколько месяцев он покинул Будапешт и уехал в Германию.
Т: Через несколько месяцев? Но почему он вообще оставался в Будапеште?
Т: Его удерживал РОМАНОВ.
Д: Итак, он весьма спешно покинул Рим, но с семьей не воссоединился.
Т: Да. Он был человеком, который любил поесть и все такое. А жизнь в Австрии [по смыслу: в Германии] в то время была довольно скучной. Его семья жила в Калише, недалеко от польской границы. Будапештский образ жизни привлекал его больше.
Д: Это может объяснить, почему он остался в Будапеште, но не почему он в спешке покинул Рим.
Т: Похоже, РОМАНОВ его уговорил.
Д: Вы говорили, он женился?
Т: Да, он женился в Вене, на русской немецкого происхождения.
Д: ИРА удивился, увидев МУХАНОВА прибывшим на самолете в Будапешт?
Т: Показалось, что да?
Д: Он был зол?
Т: Тогда он испытывал неприязнь к РОМАНОВУ. Возможно, он боялся, что РОМАНОВ может с помощью МУХАНОВА затеять что-то против него. В любом случае, он был зол при прилете.
Д: То есть ИРА полагал, что МУХАНОВ может помочь РОМАНОВУ в секретной работе?
Т: Да.
Д: Обучался ли МУХАНОВ этому?
Т: Мне казалось, что он был у РОМАНОВА своего рода переводчиком. Те сведения, которые РОМАНОВ получал на русском, он переводил на немецкий.
Т: Какого рода паспорт был у МУХАНОВА? Он позволил ему покинуть Рим и прибыть в Вену и Будапешт.
Д: Как всегда - немецкий паспорт для иностранцев.
Т: Который он получил от абвера?
Д: Да.
Т: Что думал абвер о путешествии МУХАНОВА из Рима в Будапешт?
Д: Мне кажется, что в тот момент у КЛАТТА было такое сильное влияние в абвере, что он мог делать все, что угодно.
Т: То есть КЛАТТ использовал свое влияние, чтобы получить паспорт для МУХАНОВА?
Д: Да, потому что влияние КЛАТТА было весьма сильным. Он говорил, что он наполовину еврей, и немцы об этом знают. Так он говорил. На самом деле оба его родителя были евреями.
Т: То есть КЛАТТ прибыл с ИРОЙ в Рим, чтобы вести переговоры с абвером для [вывоза] всей группы?
Д: Думаю, что да. ИРА сказал мне, что вечером 25-го [июля 1943 г.], в момент падения Муссолини, слушал радио. Сам я не слушал, было слишком поздно, я узнал обо всем лишь утром. Так вот, ИРА сказал, что послушал радио и устроил КЛАТТУ скандал, настаивая, что они вместе должны вытащить генерала [Туркула] на самолете. Через двадцать четыре часа они были в Риме.
Т: Это заставляет думать, что тревога ИРЫ была связана не с высадкой американцев и британцев на Сицилии, а с падением Муссолини.
Д: Потому что он, как и любой человек в Италии, был уверен в поражении Италии через месяц или два - мораль была ниже некуда.
Т: И все же поводом было именно падение Муссолини.
Д: Да, это его подтолкнуло, говорил он. И все же остается одна необъяснимая для меня вещь. Он прилетел в понедельник вечером. А затем улетел назад, не сообщив мне.
Т: Вы имеете в виду, что он не предупредил вас, что прибыл из Софии, чтобы увезти вас или то, что он улетел сам?
Т: Он сказал мне, что вернется через шесть часов.
Д: Как вы думаете, почему ИРА не улетел на самолете вместе с вами?
Т: Я не могу это объяснить. И потом, когда я прилетел в Вену вместо Будапешта, КЛАТТ не дал ИРЕ разрешения прибыть в Вену, чтобы увидеть меня. Не знаю почему, но это было запрещено.
Д: А ИРА был тогда в Вене?
Т: Нет, в Будапеште.
Д: И он так и не прибыл в Вену?
Т: Нет. Он несколько раз звонил из Софии в Вену, чтобы получить разрешение КЛАТТА посетить меня, но не преуспел.
Д: Можно сделать вывод, что ИРА опасался, что немцы арестуют обоих - вас и его.
Т: Возможно, ИРА не захотел улетать из Рима со мной, чтобы мы оба не оказались в руках абвера. Но я не знаю, чего именно он хотел, может быть, ему просто не позволили... как бы то ни было во вторник он улетел в Софию.
Д: На немецком самолете?
Т: Нет, на том же самом самолете. Во вторник он с КЛАТТОМ улетел из Рима в Софию. В четверг или в пятницу КЛАТТ вернулся на том же самолете, но вместо ИРЫ с ним был РОМАНОВ.
Д: А в какой день недели вы улетели из Рима в Вену?
Т: Думаю, 29-го или 30-го. Полагаю, воскресенье было 25, значит, в четверг или в пятницу.
Д: И в том же самолете помимо прочих летели КЛАТТ и РОМАНОВ.
Т: Да.
Т: А в какой именно день ИРА улетел из Рима в Софию?
Д: 27-го. Во вторник.
Т: То есть ИРА провел в Риме всего один день?
Д: Одну ночь. Он прибыл в девять вечера и улетел на следующее утро.
Т: И затем тот же самолет вернулся из Софии в Рим?
Д: Да.
Т: Похоже на то, что ИРА не желал быть арестованным абвером в Риме и еще меньше в Вене, вне зависимости от того, что случится с вами.
Д: Он думал о себе.
Т: Вам показалось, что ИРА нервничает, когда вы увидели его в Риме?
Д: Да, очень сильно.
Т: Он переживал за себя, за вас, за обоих?
Д: Не знаю. Но он нервничал.
Т: И все это произошло из-за новости о падении Муссолини?
Д: Да. Он сказал, что был уверен, что война в Италии окончена.
Т: ИРА знал до отъезда из Рима, что МУХАНОВ присоединится к вашей группе?
Т: Нет.
Д: Но МУХАНОВА он знал?
Т: Нет.
Д: Но он справлялся о нем?
Т: Не могу вспомнить. Нет, не справлялся. В любом случае, ночка выдалась безумная.
Д: МУХАНОВ успел собрать багаж за то короткое время, что у него было?
Т: Нет, потому что сначала, в понедельник, он не собирался улетать. Лишь когда во второй раз прибыл РОМАНОВ, оказалось что он [Муханов] летит.
Д: РОМАНОВ прилетел из Софии?
Т: Да.
Д: То есть РОМАНОВ прилетел из Софии лишь затем, чтобы тут же отправиться в Будапешт?
Т: КЛАТТ объяснил мне, что привез РОМАНОВА, чтобы убедить меня в необходимости моего отъезда. Мол, моего отъезда хотели не немцы - таково было желание русских эмигрантов. Что РОМАНОВ и подтвердил. Он сказал: "Если вы останетесь здесь, что мы без вас будем делать? Вы должны разделить общую судьбу".
Д: РОМАНОВ находился в Белграде?
Т: Нет, на тот момент в Будапеште.
Д: Кто же сообщил РОМАНОВУ о самолете, который полетит из Софии в Рим, чтобы вывезти вашу группу?
Т: КЛАТТ полетел из Софии в Будапешт, чтобы захватить РОМАНОВА.
Т: Подождите, тогда получается, что КЛАТТ сначала прилетел с ИРОЙ из Софии в Рим, затем с ИРОЙ назад в Софию, затем в Будапешт, затем обратно вместе с РОМАНОВЫМ и затем в Рим?
Д: Да.
Т: И все на одном самолете?
Д: Думаю, что да.
Т: Вы удивились, увидев РОМАНОВА?
Д: Очень удивился. Я не мог понять, зачем он прилетел.
Т: И что делал РОМАНОВ в Риме перед отлетом в Вену помимо того, что забрал МУХАНОВА?
Д: У него было не слишком много времени. Часов двенадцать, быть может.
Т: А где РОМАНОВ останавливался в Риме? Не в этом конкретном случае, а вообще?
Д: У него было в Риме много друзей, у которых он и останавливался.
Т: Он останавливался на Via Babuino? (адрес Муханова)
Д: Не думаю, поскольку владельцы [пансиона] были весьма строги.
Т: То есть?
Д: Они не любили, когда люди приезжают и уезжают. Думаю, он часто останавливался у ЖИРКОВА (находит адрес ЖИРКОВА).
Т: Какой у него номер телефона?
Т: 86-37-36.
Д: Что ж, сколь близкой ни была бы дружба между РОМАНОВЫМ и МУХАНОВЫМ, она не кажется мне достаточным объяснением того, что РОМАНОВА сажают в самолет абвера, летящий из Будапешта в Софию, а затем в Рим лишь для того, чтобы увезти вас из Рима.
Т: Это делал не абвер, а КЛАТТ.
Д: Я не вижу достаточных оснований для КЛАТТА заниматься этим лишь из-за того, что русский паренек хочет увидеть свою мамочку.
Т: Он прилетел не за МУХАНОВЫМ, а за мной.
Д: Но РОМАНОВ-то вовсе не был нужен, чтоб забрать вас, вы и так вели приготовления к отъезду.
Т: Нет. Когда он уходил, я сказал, что не хочу уезжать без документов и пр.
Д: Но какие документы мог достать РОМАНОВ и не мог достать КЛАТТ?
Т: Документы принес как раз не РОМАНОВ, а КЛАТТ, когда приехал во второй раз. Он побывал в немецком посольстве.
Д: Итак, КЛАТТ мог достать все необходимое без РОМАНОВА. Так вы не знаете, зачем нужен был РОМАНОВ?
Т: Он сказал мне, и КЛАТТ повторил мне то же. Он [Клатт] хотел, чтобы его сопровождал русский, и он привез моего друга РОМАНОВА.
Д: И лишь из-за этого он полетел в Будапешт, чтобы взять РОМАНОВА и притащить его в Рим? Чтобы РОМАНОВ прокатился с ветерком?
Т: Так они объяснили. Могут быть иные причины, но они назвали эту.
Д: Но ведь ясно, не так ли, что у МУХАНОВА были секреты, которые было важно сохранить - если не для вас или ИРЫ, то для РОМАНОВА.
Т: Да.
Д: А РОМАНОВ работал на немцев.
Т: В тот момент он лишь начинал работать с КЛАТТОМ.
Д: Но если РОМАНОВ сотрудничал с немцами, почему для МУХАНОВА было опасно оставаться в оккупированном немцами Риме?
Т: Опасности не было.
Д: Совершенно неправдоподобная история.
Т: Возможно, существовали тайны, касающиеся РОМАНОВА и МУХАНОВА, и поэтому он [Романов] настоял, чтобы его [Муханова] взяли с собой.
Д: Да. И к этим тайнам мы хотим подобрать ключи.
Т: Мне кажется, что поначалу РОМАНОВ просто хотел иметь рядом человека, хорошо говорящего по-немецки.
Д: Причем это желание резко обострилось в ночь падения Муссолини?
Т: Да, мне кажется, это стало хорошим предлогом.
Д: МУХАНОВ работал на него [Романова] в Риме в качестве радиста?
Т: Нет.
Д: Нуждался ли он [Романов] в Риме в ком-то, кто способен зашифровывать и расшифровывать сообщения.
Т: Могу себе представить такого рода работу. Не знаю, для Рима или нет, но он подготовил ЧЕРТКОВА. Как я говорил, ЧЕРТКОВ обучался у КЛАТТА в Софии.
Д: Был ли МУХАНОВ удивлен столь быстрому отъезду из Рима?
Т: Нет, поскольку он как и все студенты привык переезжать с места на место.
Д: Можете дать нам подсказку, которая позволила бы предположить, что за секреты хранил МУХАНОВ? Из-за чего его потребовалось вывозить из Рима?
Т: Думаю, что тогда РОМАНОВ решил организовать службу, отдельную от ИРЫ?
Д: Как скоро вам стало это понятно?
Т: Когда я начал встречать их в Будапеште, я заметил, что у них есть свои тайны, и что у них уже есть служба - ЧЕРТКОВ, РОМАНОВ, МУХАНОВ и еще кое-кто.
Д: Но вы не упомянули об этом предположении, когда мы первый раз спросили, почему МУХАНОВ попал в самолет, а стали рассказывать историю про его матушку.
Т: МУХАНОВ сам говорил мне, что хочет увидеть свою семью.
Д: И вы сначала изложили нам версию МУХАНОВА. Почему вы не рассказали нам все сразу?
Т: Сам по себе я никогда об этом не задумывался, пока вы не спрашивали. Пока меня не спросят, я и не помню об этом. Завтра я подумаю над нашей беседой и возможно, припомню что-то еще. Я не был готов к этому вопросу про МУХАНОВА.
Д: Когда ИРА обсуждал с вами донесения МАКСА и МОРИЦА, он никак не намекал, на то, что донесения МОРИЦА с Ближнего Востока были состряпаны вовсе не на Ближнем Востоке?
Т: Я говорил вам вчера об этом русине в американской армии.
Д: Как вы согласуете это с тем, что донесения МОРИЦА посылались задолго до высадки американцев на африканском континенте?
Т: Он сказал мне об этом в 1944 году.
Т: Да?
Д: До того он всегда скрывал это от меня.
Т: Но вы знаете, что донесения МАКСА и МОРИЦА появились вскоре после начала германо-русской войны.
Д: Даже до начала.
Т: Нет, после.
Д: Он всегда скрывал это от меня. ИРА ничего не говорил мне кроме того, что донесения МАКСА - с русского фронта.
Т: Когда вы оказались в Будапеште и познакомились с КЛАТТОМ, КЛАТТ никогда ничего не говорил про донесения МАКСА и МОРИЦА?
Д: Он лишь однажды упомянул их в 1944 году. Уже после того, как ИРА рассказал мне.
Т: В какое время дня ИРА получал донесения МАКСА?
Д: Он всегда сдавал донесения после трех часов дня.
Т: Среднеевропейского времени?
Д: Когда мы были в Венгрии, он говорил мне, что всё бывает готово к четырем часам.
Т: И кому ИРА передавал эти донесения в это время? КЛАТТУ?
Д: КЛАТТУ или КЛАТТ часто посылал кого-то из своих сотрудников. Или ИРА доставлял их сам.
Т: ИРА занимался этой работой между, скажем, двумя и четырьмя часами дня?
Т: Мне кажется, он занимался этим утром.
Д: В какое время?
Т: В Будапеште он всегда уходил в город в десять утра. Между десятью и половиной одиннадцатого он очень торопился.
Д: Думаете, он торопился, чтобы вовремя успеть на сеанс радиосвязи?
Т: Да. Теперь я понимаю, что у него были рандеву.
Д: Могло быть так, что ИРЕ требовалось лично присутствовать при приеме?
Т: Да, как мне кажется. Возможно, у него был помощник, но он всегда ходил сам.
Д: Отсюда делаем вывод, что ИРА мог читать морзянку?
Т: Морзянку?
Д: Да, код Морзе.
Т: Я думаю, он получал готовые донесения, может быть [зашифрованные] цифрами, думаю, что в шифрах он разбирался.
Д: ИРА когда-нибудь описывал вам этот шифр?
Т: Никогда. Я в этих делах вообще ничего не понимаю.
Д: А МУХАНОВ?
Т: Думаю, нет, несмотря на то, что я не не питаю большой приязни к МУХАНОВУ. Я не думаю, что он знал шифры. Но ЧЕРТКОВ - вот он знал, уверен. Может быть, и РОМАНОВ - нет, я однажды слышал, как он брал урок у КЛАТТА.
Д: Донесения МАКСА и МОРИЦА поступали ежедневно?
Т: Нет, он говорил мне про шесть дней в неделю.
Д: Ежедневно кроме воскресенья, быть может?
Т: Да, кроме воскресенья.
Д: Когда вы были в Братиславе, был ИРА занят в то же время, что и в Будапеште?
Т: Нет. Когда я был в Братиславе, ИРА сильно заболел. Он лежал в постели с довольно высокой температурой, я не знаю, как там шла работа.
Д: Вы видели его в кровати?
Т: Да.
Д: Были у него в спальне приборы для радиосвязи?
Т: Нет.
Д: А обычный радиоприемник?
Т: Да, очень маленький. Я уверен, он получал донесения от того, кто ему их приносил.
Д: Почему вы в этом уверены?
Т: Потому что я не видел аппаратуры для радиосвязи, только маленький приемник.
Т: А в Будапеште у него был тот же приемник?
Д: Нет, в Будапеште был другой, но тоже простой приемник.
Т: А у МУХАНОВА был радиоприемник?
Д: У МУХАНОВА вообще ничего не было.
Т: То есть вы бывали у него в гостях?
Д: Никогда, но я знаю, что у него не было денег на покупку приемника.
Т: Возможно, приемник дал ему его друг РОМАНОВ?
Д: Я уверен, что МУХАНОВ занимался только переводами.
Т: Да, но я не понимаю, почему бы не позволить ему слушать музыку, радиопередачи и пр.
Д: Я всего лишь высказал свое мнение.
Т: То есть, Вы не знаете, был ли у МУХАНОВА радиоприемник?
Д: Нет.
Т: В самолет с собой он его не взял?
Д: Нет, он взял лишь небольшой чемоданчик.
Т: Когда прекратилась работа по МАКСУ и МОРИЦУ?
Т: Когда ИРА покинул Братиславу. Это было в конце марта 1945 года.
Д: И после этого от немцев деньги не поступали?
Т: Нет, думаю, все кончилось.
Д: Вы встречали лейтенанта ТИМАНА?
Т: Да, он занял место КЛАТТА.
Д: ТИМАН понимал по-русски?
Т: Ни слова.
Д: Как же тогда без КЛАТТА донесения МАКСА и МОРИЦА переводились на русский?
Т: Думаю, ИРА переводил сам.
Д: Я полагал, что немецкий у ИРЫ был весьма плох.
Т: Да, но он работал все время с одними и теми же словами. Для этого он говорил сносно.
Д: Присутствовал ли там же господин ДЕЙЧ?
Т: ДЕЙЧ работал с КЛАТТОМ.
Д: Общался ли он с ИРОЙ, когда появился ТИМАН?
Т: Нет, когда на смену КЛАТТУ пришел ТИМАН, все сотрудники [Клатта] были арестованы.
Д: И госпожа ДЕЙЧ тоже?
Т: Все.
Д: Вы знали ДЕЙЧА и его жену, так?
Т: Да, я их однажды видел.
Д: Почему вы носите при себе цианистый калий?
Т: Потому что я все время опасался быть схваченным большевиками, поэтому всегда был готов покончить с собой.
Д: ИРА тоже носил с собой яд?
Т: Нет. Я жил в маленькой деревушке, где не было американцев, только немцы. Меня было бы достаточно легко увезти. Несколько раз русские захватывали белоэмигрантов в Баварии и Австрии, даже тех, кто носил американскую форму.
Д: Можете припомнить конкретный случай, когда происходил такой захват или хотя бы попытка захвата?
Т: Да. Я забыл имя профессора, но его схватили именно так, это был профессор-белоэмигрант.
Д: Не удивляло ли вас, что ни в Париже, ни в Зальцбурге или Баварии никто не покушался на вас?
Т: Они пытались много раз, но я всегда был очень осмотрителен. Первый раз, когда СКОБЛИН уговорил меня, моя жена и его жена были готовы отправиться вместе с ним. Это было вскоре после дела МИЛЛЕРА. Речь шла об отпуске на Ладожском озере, где находится почитаемый нами монастырь. Это прямо на границе.
Д: В каком году это было?
Т: В 1937 году.
Д: Через какое время после похищения генерала МИЛЛЕРА?
Т: Это было весной, через три месяца после похищения.
Д: Но ведь жена СКОБЛИНА была на тот момент арестована?
Т: Она была на свободе.
Д: Как ее имя?
Т: Анастасия [правильно: Надежда] Плевицкая. Нет, все наоборот. Генерал МИЛЛЕР исчез в сентябре. Приглашение поступило до того.
Д: Приглашение в Финляндию на Ладожское озеро? Легко ли было получить визы для такого путешествия?
Т: СКОБЛИНУ всегда удавалось получать визы, потому что его жена была актрисой. Сначала приглашали меня одного, но я отказался, поскольку не хотел оставлять мою жену, тогда они сказали: "Бери и жену".
Д: В каком месяце это было?
Т: Примерно в июне.
Д: Но ведь в июне того года вы точно были в Берлине.
Т: В 1937 году? Даже если и был, то дня три-четыре, не больше.
Д: И это была единственная попытка?
Т: Нет. В Париже два или три раза меня пытались сбить автомобилем.
Д: А после войны?
Т: Нет, поскольку я все время сидел дома.
Д: Разве это остановит агентов НКВД?
Т: Но мы всегда были всемером или ввосьмером.
Д: И это не должно их остановить. Вас могли застрелить.
Т: Но они этого не сделали.
Д: А ИРА всегда был рядом с вами?
Т: Да.
Д: Итак, с ИРОЙ вы всегда были в безопасности. И вы думаете, что он и есть объяснение этой безопасности?
Т: Да.
Д: А что заставляло ИРУ следить за вашей безопасностью?
Т: Потому что он думал, что если мы снова начнем работу, то близость ко мне даст ему прикрытие.
Д: Вероятно в Париже и в других местах вы изучали методы и цели НКВД?
Т: В этом отношении я могу сказать немногое.
Д: Но вас должно было тревожить внедрение в РОВС и в другие организации.
Т: Да, и поэтому я был весьма осмотрителен. Я всегда обедал дома.
Д: Каковы функции НКВД?
Т: У них много функций. Зависит от отдела.
Д: И какие есть отделы?
Т: НКВД не работает за границей. Есть специальный отдел, называется ИНО, то есть управление по иностранным делам.
Д: Но СКОБЛИН работал в Париже и был человеком НКВД.
Т: ИНО входит в НКВД. Теперь они называются не НКВД, а МВД.
Д: Но их интересы, даже того отдела, что работает за границей, связаны с деятельностью русских или лиц, занимающихся Россией?
Т: Нет, нет. Они занимаются всем, в том числе шпионажем. У них есть отдел саботажа, терроризма и пр., отдел пропаганды.
Д: И как вы думаете, в каком отделе работал ИРА?
Т: Я думаю, что он работал не на НКВД, а на военную разведку.
Д: И какого рода работу он должен был вести?
Т: Я не могу представить, что МВД владело всей той информацией, которую ИРА давал немцам, поскольку она была главным образом военной.
Д: То есть единственная причина, по которой вы думаете, что ИРА работал на военную разведку, заключается в том, что он продавал немцам русскую военную информацию? Или вы знаете что-то о других его делах?
Т: Возможно. ИРА говорил мне, что немцы интересуются только военными сведениями. Он мог бы поставлять потрясающие политические новости, но они ими не интересуются.
Д: Но меня интересует, какую информацию требовали от ИРЫ его работодатели?
Т: Я уверен, он посылал все, что мог добыть.
Д: То есть все, что он мог добыть, используя прикрытие вашей организации.
Т: Да.
Д: Что ИРА мог выяснить благодаря вашей организации?
Т: Она давала ему лишь прикрытие.
Д: Но что он мог выяснить, пользуясь этим прикрытием?
Т: В нашей организации - ничего.
Д: Но пользуясь вашей организацией как ширмой - какую разведывательную информацию, интересную для русских, он мог добыть?
Т: Не могу и предположить. Я все время жил в Софии.
Д: Но после войны вы жили с ним под одной крышей. Просто скажите нам, что он мог посылать русским?
Т: Он мог посылать политические материалы, экономические отчеты, сообщения о бомбардировках, информацию об общественном мнении.
Д: Он - умный человек?
Т: Довольно умный.
Д: Правда, что у него только один глаз?
Т: Да.
Д: Второй он потерял во время войны?
Т: Нет. Он лжет об этом. Три или четыре месяца назад я думал, что он потерял глаз на гражданской войне, но я видел разных его знакомых, и они сказали мне, что у него была болезнь, и глаз пришлось удалить. Еще в Карпатах.
Д: Вы симпатизируете ИРЕ?
Т: Я верил ему и симпатизировал ему до 1940 [1946?] года, пока я не начал понимать, что дела обстоят не так, как он рассказывает.
Д: Вы выяснили, что ИРА лжет вам?
Т: Да.
Д: Несколько примеров?
Т: После истории с глазом он еще несколько раз говорил что женат. Но я слышал, что он не женат.
Д: Думаете, его настоящее имя - ИРА?
Т: Да. Я однажды видел его фотографию в парадной форме этого лейб-гвардейского полка. Фотография была сделана, когда он был совсем молод.
Д: И эта фотография находится у ИРЫ?
Т: Да.
Д: Но ИРА мог надеть чужую форму, чтобы произвести ложное впечатление?
Т: Нет, насчет этого он не мог лгать, поскольку он состоял в организации СОКОЛ, глава которой тоже был кавалерийским офицером и знал почти всех офицеров. Но я никогда не слышал подозрений в том, что он [Ира] не служил в этом полку. О принадлежности к гвардии не врут.
Д: Когда ИРА говорил с вами, он делал это как подчиненный или как независимый человек, который [не?] ожидал распоряжений от вас?
Т: Он всегда вел себя как подчиненный. Есть звание, младшее звание в кавалерии - корнет... он соблюдал гвардейские традиции.
Д: Когда ИРА прибыл в Рим, чтобы сказать, что вы должны тут же уехать, он сказал: "Господин генерал, по моему мнению вам будет разумнее уехать"?
Т: Он прибыл вместе с КЛАТТОМ, и они начали вдвоем: "Господин генерал, вы должны уехать, поскольку я, КЛАТТ, знаю ситуацию. Ведь я работаю в абвере, а вы нет."
Д: Но вы думаете, что вся эта паника не была необходима?
Т: Определенно, она была наигранной. Он - большой артист.
Д: Почему же, если вы думали, что паника в исполнении вашего подчиненного и его посредника была наигранной, вы схватили в охапку свою семью и полетели?
Т: Первейшим мотивом было то, что я хотел разделить судьбу всех русских.
Д: Но судьба русских за пределами Италии не решалась в тот миг. У вас было время спокойно собраться и поехать не спеша.
Т: Я не хотел уезжать, меня почти принудили.
Д: Но какие аргументы убедили вас?
Т: Бомбардировки уже шли. Условия жизни в Италии были непростыми. У нас не было воды три дня.
Д: Но ИРА и КЛАТТ использовали не эту аргументацию?
Т: Нет, они сказали, что ситуация, по их информации, критическая. Италия на грани анархии.
Д: И вы думали, что встретите всех ваших русских в Будапеште?
Т: Нет, я прибыл туда лишь на время.
Д: И сколько вам потребовалось времени, чтобы воссоединиться с русскими?
Т: Когда фронт начал приближаться, я уехал оттуда, но я остался в Австрии вместе с белоэмигрантами.
Д: Итак, Ваше спешное стремление воссоединиться с русскими испарилось после того, как вы покинули Рим и до того, как добрались до Будапешта?
Т: Потому что ситуация изменилась. Но когда положение ухудшилось, я оставался в Вене до самого начала эвакуации.
Д: Я думаю, что существуют иной мотив того, почему вы поддались на уговоры ИРЫ и КЛАТТА, но вы его пока не назвали.
Т: Это не так. Вы же не думаете, что и я - двойной агент?
Д: Слово генерала?
Т: Да.
Д: Это мы уже слышали.
Т: Но до сего момента я ни разу не солгал. Я говорил совершенно открыто.
Д: О нет. Есть еще многое...
Т: Я не могу вам сказать, что я - большевистский агент, потому что никогда им не был. Можете быть уверены. Если вы мне сейчас дадите мой яд и продолжите утверждать, что я - большевистский агент, я выпью его в вашем присутствии.
Д: Альтернативой было бы считать, что вы все время являлись и являетесь полным дураком.
Т: Возможно, это моя ошибка, но я всегда верил людям - больше, чем следует.
Д: Я думаю, если дать выходные на раздумье, это вам не повредит.
Т: Я не могу назваться тем, кем я не был и признаться вам в том, что я не делал и никогда не буду.
Д: Возможно, в понедельник...
Т: Это все, что я могу вам сказать. Я уверен: если вы подозреваете меня, то вы получили неверные сведения обо мне и ложные обвинения, идущие от НКВД.
Д: Или от других?
Т: Или от агентов НКВД. Огромный позор для меня. Среди моих друзей нет ни одного человека, который может подумать, что я вообще могу быть большевиком. Так думать могут только мои враги или большевики.
Д: То же благосклонное мнение об ИРЕ разделял и один из его ближайших друзей.
Т: Вы можете спросить не одного, а тысячу моих друзей, и среди них не найдется ни одного, кто меня заподозрил бы.
Д: До понедельника...