Материализация и раздача
Начало 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7.
Некоторые цитаты из «Гибели империи», использованные в предыдущем посте, имеют сноску на вот такой первоисточник: Импорт зерна, проблемы старые и новые. 1989. // Личный архив Е. Т. Гайдара.
Год назад уже приходилось сокрушаться по поводу недосягаемости этого источника, в котором приводятся изумительные факты.
Говорят: под Новый год
Что ни пожелается -
Всё всегда произойдёт,
Всё всегда сбывается.
Каков же наш кот в мешке?
В архиве Фонда Гайдара этот документ обозначен как «справка без подписи». Получается, что документ 1989 года сохранился в личном архиве автора и заслуживает, по его мнению, такого доверия, что может быть включен в качестве источника в книгу. В то же время подписи документ не имеет. На мой взгляд, логично будет предположить, что автор этой справки - сам Е.Т.Гайдар, или, в крайнем случае, это труд группы авторов, среди которых был и Е.Т.Гайдар.
Исследование указанного материала заставляет сделать однозначный вывод, почему автор не стал ставить собственную подпись. Подпись могла значительно сузить свободу маневра.
С места в карьер документ начинается словами:
В первой половине 70-х годов в структуре внешнеэкономических связей СССР произошел перелом: страна из нетто-экспортера зерна на долгие годы превратилась в нетто-импортера. С 1972 г. объем внешних закупок зерна быстро нарастал.
Никаких заходов про 1963 год, никаких экивоков о постепенном нарастании, все по-честному.
…подавляющая часть импортируемого зерна закупается на свободно конвертируемую валюту (СКВ), т.е. на валюту, получаемую от экспорта (главным образом энергоносителей) в развитые капиталистические страны. Поэтому если в общем объеме импорта на закупки зерна в 1988 г. приходилось лишь 3,8%, то в импорте, осуществляемом на СКВ, их удельный вес составлял около 15%.
Сегодня это является одним из весьма важных факторов нашего крайне тяжелого валютно-кредитного положения.
Никакого доминирования, а лишь один из весьма важных факторов.
Дальнейший рост расходов на импорт зерна уже не может быть компенсирован за счет расширения экспорта наших традиционных товаров (энергоносители и золото)…
Как выяснилось, соотношение цены пшеницы и нефти осталось в 1989 году практически тем же, что и накануне. То есть для оплаты импорта такого же количества зерна, что и раньше, не было нужды увеличивать экспорт нефти.
Для оплаты импорта продовольствия мы вынуждены прибегать к внешним заимствованиям, подойдя тем самым к опасному уровню внешней задолженности, превышение которого чревато необратимыми тяжелыми последствиями для платежного баланса страны.
Почему же именно продовольствие, которое не является основной статьей импорта, назначено ответственным за состояние платежного баланса?
А вот дальше замечательно:
Мы тратим миллиарды на то, что можем произвести у себя в стране, жестко ограничивая при этом закупки многих других товаров, особенно потребительских, которые сегодня крайне необходимы для выправления ситуации на внутреннем рынке страны.<…>почти 2/3 зернового импорта страны приходится на те зерновые культуры, в производстве которых мы занимаем первые места в мире.
Многолетний массовый импорт зерна не мог отрицательно не сказаться на развитии зернового хозяйства страны, прежде всего на организации заготовок и качестве продовольственной пшеницы. Примерно при одном и том же объеме сборов пшеницы в течение последних 20 лет (90 миллионов тонн в 1966-1970 гг. против 85 млн.т в 1985-1988 гг.) внутренние заготовки хлебопекарной пшеницы сократились с 41 до 24 млн.т, а твердой - почти в три раза (с 3,0 до 1,1 млн.т). Причем качество твердой пшеницы заметно снизилось. В последние года из сданных твердых пшениц к классным было отнесено чуть больше половины.
Для сравнения привожу целиком закавыченную цитату из главы 5, §4 со сноской на этот источник:
«Несмотря на материальное стимулирование продажи государству сильной пшеницы, заготовки ее составили лишь 6,2 млн. т. при потребности 14-15 млн. т. В истекшем году, по сравнению с 1986 годом, поступление пшеницы хорошего качества (по клейковине) снизилось в 1,8 раза. При примерно стабильных по пятилетиям сборах пшеницы в течение последних 20 лет (90 млн. т. в 1966-1970 гг. против 85 млн. т в 1985-1988 гг.) заготовки хлебопекарной пшеницы сократились с 41 до 24 млн. т, а твердой - почти в три раза (с 3,0 до 1,1 млн. т).»
Любопытствующим предлагается найти фрагменты, выделенные зеленым шрифтом, в исходном материале. Мне не удалось. Вопросы о бездоказательности цифры потребности сильной пшеницы повисают в воздухе. Так же остается неудовлетворенным интерес по поводу измерения изменений «пшеницы хорошего качества». В подлиннике присутствует гораздо более внятная фраза об отнесении около половины твердых пшениц к классным. Самое интересное, что в документе 1989 года говорится об отрицательном воздействии многолетнего массового импорта на развитие зернового хозяйства, а в неведомой цитате упор делается на то, что сколько в село не вкладывай, пользы нет («несмотря на материальное стимулирование»). Тут приходится призадуматься о времени и месте возникновения указанных фрагментов.
Вариант 1. В личном архиве автора существует несколько версий документа, что увеличивает шансы на то, что документ его собственного авторства или писался под его руководством.
Вариант 2. Поскольку исходный вариант авторский, Е.Гайдар счел возможным для себя внести изменения в исходный текст 1989 года, сославшись на него при этом, как на аутентичный.
Читаем дальше.
В последние годы каждая третья тонна хлебопродуктов и примерно каждая вторая макаронных изделий вырабатывается из импортного зерна.
А вот что сказано в ГИ:
К середине 1980-х годов каждая третья тонна хлебопродуктов производилась из импортного зерна. На зерновом импорте базировалось производство животноводческой продукции.
На этот раз, правда, дело обходится без кавычек, дана только сноска, но в статье 1989 года не удается найти той самой фразы о базе для животноводства, которая и делает комбинацию бессмысленной: даже при огромных размерах государственных ресурсов невозможно утверждать, что одновременно и треть хлебопродуктов вырабатывается из импортного зерна, и животноводство базируется на нем же.
Интереснейшую информацию содержит следующий абзац.
Снижение качества и уровня внутренних заготовок зерна в этот период нельзя объяснить коварством погоды или отсутствием природных условий для их производства. Это самым тесным образом связано с расслабляющим действием импортных инъекций в наш продовольственный комплекс, которые создали почву для расцвета иждивенческих настроений в сфере заготовки и переработки продовольственного зерна. Несмотря на растущую его нехватку, в хозяйствах скармливается скоту 13-16 млн.т высокоценной сильной и 1,3-1,5 млн.т твердой пшеницы, что фактически равно импорту хлебопекарного зерна. Это прямое следствие перекосов в ценовой политике, в результате которой цены на продовольственное зерно значительно уступали (а для многих хозяйств все еще и уступают) ценам на комбикорма. В то же время низкий технический уровень определения качества зерна (преимущественно на базе органолептических методов) позволяет зачастую заготовителям манипулировать его оценками в своих интересах.
Мало того, что погода, оказывается, не виновата. Выясняется, что автору доподлинно известна причина, по которой сельчане даже высококачественное зерно не торопятся сдавать государству. Накормить скот этим зерном выгоднее для хозяйств, чем, сдав его по заниженной работником заготпункта цене, покупать потом комбикорм у того же государства по куда более высоким ценам.
Следующий абзац и вовсе оставляет надежду на то, что требование 14-15 млн т сильной пшеницы могло существовать в этом документе.
Регулярный импорт продовольственного зерна также подрывал необходимость освоения современных технологий мукомольного производства. Предприятия бывшего Минхлебпродуктов в основном работают по технологиям, базирующимся на природной силе пшеницы. Во многих же других странах благодаря применению разнообразных добавок широко используется для хлебопекарных целей рядовая мягкая пшеницы, которая у нас идет лишь на корм скоту. Тем не менее, мы до сих пор предпочитаем идти не по пути коренного технического переоснащения хлебопекарной промышленности и элеваторного хозяйства, а по пути сохранения крупномасштабного импорта. <…> Совершенно очевидно, что такая импортная политика ни на шаг не приближает нас к ослаблению зависимости от мирового зернового рынка, более того, постоянно ее воспроизводит.
Без отрыва читаем дальше:
Определенный вклад в поддержание такой зависимости вносят и наши долгосрочные зерновые соглашения с рядом зерноэкспортирующих стран. В настоящее время они имеются с США, Канадой, Аргентиной и Китаем. Кроме того, существует Протокол о закупках пшеницы во Франции, условия которого не сообщаются даже в зарубежной печати. Следует подчеркнуть, что до сих пор вопросы заключения зерновых соглашений и их условия решаются келейно. Какая-либо их вневедомственная экспертиза отсутствует. Между тем в их рамках Советский Союз берет на себя обязательства о ежегодных крупных закупках зерна в размере около 20 млн.т (9 млн.т по соглашению с США, 5 млн.т - с Канадой, 4 млн.т - с Аргентиной, 1,5 млн.т с Китаем), из них около 10 млн.т приходится на пшеницу. Причем закупки в США фиксированы не только по объему, но и по структуре (по 4 млн.т пшеницы и кукурузы и один миллион - по своему усмотрению).
Безусловно, зерновые соглашения вносят элементы стабильности и предсказуемости в отношения торговых партнеров. Но в любом случае они не должны никоим образом сдерживать решение внутренних проблем развития зернового производства. Сегодня же наши обязательства о закупках пшеницы в США, Канаде и Франции фактически сводят на нет возможности стимулирования валютой развития внутреннего производства, которая в первую очередь идет и будет в соответствии с соглашениями идти на оплату закупок хлеба за рубежом.
Что же получается? Имея такой взвешенный анализ в собственном архиве, обращая внимание на отсутствие вневедомственной экспертизы, на помеху для развития собственного хозяйства, которую создает невозможность варьирования использованием валюты, Е.Гайдар умудряется дать цитату в своем эпохальном труде таким образом, что смысл меняется на противоположный:
СССР был вынужден заключать долгосрочные соглашения о поставках зерна, взять обязательства ежегодно закупать не менее 9 млн т в США, 5 млн - в Канаде, 4 млн - в Аргентине, 1,5 млн т - в Китае.
Конечно, можно и нужно читать этот архивный материал до конца, но для того, чтобы удостовериться в неслучайности искажающих правок, информации уже достаточно.
Эти несколько архивных страничек предоставляют возможность убедиться, что автор «Гибели империи» в 1989 году хорошо ориентировался в проблемах зернового импорта 80-х годов. Для того, чтобы корежить собственный текст того времени у Гайдара образца 2006 года должны были иметься веские причины.
Закончить хочу цитатой из первого пункта рекомендаций, которыми автор заканчивает статью, предуведомив, что простое сокращение внешних закупок зерна просто не приемлемо:
Разработка узловых решений, определяющих размеры и структуру внешнеторговых операций, должна концентрироваться в одном органе, каким могла бы стать Государственная комиссия по продовольствию и закупкам при СМ СССР. Такой подход позволял бы состыковать распределение рублевых и валютных средств, выделяемых на государственные заготовки и импорт зерновых. Это также дало бы возможность отдать приоритет в использовании валюты отечественным зерновым хозяйствам, а не зарубежным зерноторговым компаниям, как это имеет место сегодня.
Через два года после написания этого текста разработка узловых решений, определяющих размеры и структуру внешнеторговых операций, зависела от хозяина архива, в котором отложилась статья «Импорт зерна: проблемы старые и новые».
Некоторые цитаты из «Гибели империи», использованные в предыдущем посте, имеют сноску на вот такой первоисточник: Импорт зерна, проблемы старые и новые. 1989. // Личный архив Е. Т. Гайдара.
Год назад уже приходилось сокрушаться по поводу недосягаемости этого источника, в котором приводятся изумительные факты.
Говорят: под Новый год
Что ни пожелается -
Всё всегда произойдёт,
Всё всегда сбывается.
Каков же наш кот в мешке?
В архиве Фонда Гайдара этот документ обозначен как «справка без подписи». Получается, что документ 1989 года сохранился в личном архиве автора и заслуживает, по его мнению, такого доверия, что может быть включен в качестве источника в книгу. В то же время подписи документ не имеет. На мой взгляд, логично будет предположить, что автор этой справки - сам Е.Т.Гайдар, или, в крайнем случае, это труд группы авторов, среди которых был и Е.Т.Гайдар.
Исследование указанного материала заставляет сделать однозначный вывод, почему автор не стал ставить собственную подпись. Подпись могла значительно сузить свободу маневра.
С места в карьер документ начинается словами:
В первой половине 70-х годов в структуре внешнеэкономических связей СССР произошел перелом: страна из нетто-экспортера зерна на долгие годы превратилась в нетто-импортера. С 1972 г. объем внешних закупок зерна быстро нарастал.
Никаких заходов про 1963 год, никаких экивоков о постепенном нарастании, все по-честному.
…подавляющая часть импортируемого зерна закупается на свободно конвертируемую валюту (СКВ), т.е. на валюту, получаемую от экспорта (главным образом энергоносителей) в развитые капиталистические страны. Поэтому если в общем объеме импорта на закупки зерна в 1988 г. приходилось лишь 3,8%, то в импорте, осуществляемом на СКВ, их удельный вес составлял около 15%.
Сегодня это является одним из весьма важных факторов нашего крайне тяжелого валютно-кредитного положения.
Никакого доминирования, а лишь один из весьма важных факторов.
Дальнейший рост расходов на импорт зерна уже не может быть компенсирован за счет расширения экспорта наших традиционных товаров (энергоносители и золото)…
Как выяснилось, соотношение цены пшеницы и нефти осталось в 1989 году практически тем же, что и накануне. То есть для оплаты импорта такого же количества зерна, что и раньше, не было нужды увеличивать экспорт нефти.
Для оплаты импорта продовольствия мы вынуждены прибегать к внешним заимствованиям, подойдя тем самым к опасному уровню внешней задолженности, превышение которого чревато необратимыми тяжелыми последствиями для платежного баланса страны.
Почему же именно продовольствие, которое не является основной статьей импорта, назначено ответственным за состояние платежного баланса?
А вот дальше замечательно:
Мы тратим миллиарды на то, что можем произвести у себя в стране, жестко ограничивая при этом закупки многих других товаров, особенно потребительских, которые сегодня крайне необходимы для выправления ситуации на внутреннем рынке страны.<…>почти 2/3 зернового импорта страны приходится на те зерновые культуры, в производстве которых мы занимаем первые места в мире.
Многолетний массовый импорт зерна не мог отрицательно не сказаться на развитии зернового хозяйства страны, прежде всего на организации заготовок и качестве продовольственной пшеницы. Примерно при одном и том же объеме сборов пшеницы в течение последних 20 лет (90 миллионов тонн в 1966-1970 гг. против 85 млн.т в 1985-1988 гг.) внутренние заготовки хлебопекарной пшеницы сократились с 41 до 24 млн.т, а твердой - почти в три раза (с 3,0 до 1,1 млн.т). Причем качество твердой пшеницы заметно снизилось. В последние года из сданных твердых пшениц к классным было отнесено чуть больше половины.
Для сравнения привожу целиком закавыченную цитату из главы 5, §4 со сноской на этот источник:
«Несмотря на материальное стимулирование продажи государству сильной пшеницы, заготовки ее составили лишь 6,2 млн. т. при потребности 14-15 млн. т. В истекшем году, по сравнению с 1986 годом, поступление пшеницы хорошего качества (по клейковине) снизилось в 1,8 раза. При примерно стабильных по пятилетиям сборах пшеницы в течение последних 20 лет (90 млн. т. в 1966-1970 гг. против 85 млн. т в 1985-1988 гг.) заготовки хлебопекарной пшеницы сократились с 41 до 24 млн. т, а твердой - почти в три раза (с 3,0 до 1,1 млн. т).»
Любопытствующим предлагается найти фрагменты, выделенные зеленым шрифтом, в исходном материале. Мне не удалось. Вопросы о бездоказательности цифры потребности сильной пшеницы повисают в воздухе. Так же остается неудовлетворенным интерес по поводу измерения изменений «пшеницы хорошего качества». В подлиннике присутствует гораздо более внятная фраза об отнесении около половины твердых пшениц к классным. Самое интересное, что в документе 1989 года говорится об отрицательном воздействии многолетнего массового импорта на развитие зернового хозяйства, а в неведомой цитате упор делается на то, что сколько в село не вкладывай, пользы нет («несмотря на материальное стимулирование»). Тут приходится призадуматься о времени и месте возникновения указанных фрагментов.
Вариант 1. В личном архиве автора существует несколько версий документа, что увеличивает шансы на то, что документ его собственного авторства или писался под его руководством.
Вариант 2. Поскольку исходный вариант авторский, Е.Гайдар счел возможным для себя внести изменения в исходный текст 1989 года, сославшись на него при этом, как на аутентичный.
Читаем дальше.
В последние годы каждая третья тонна хлебопродуктов и примерно каждая вторая макаронных изделий вырабатывается из импортного зерна.
А вот что сказано в ГИ:
К середине 1980-х годов каждая третья тонна хлебопродуктов производилась из импортного зерна. На зерновом импорте базировалось производство животноводческой продукции.
На этот раз, правда, дело обходится без кавычек, дана только сноска, но в статье 1989 года не удается найти той самой фразы о базе для животноводства, которая и делает комбинацию бессмысленной: даже при огромных размерах государственных ресурсов невозможно утверждать, что одновременно и треть хлебопродуктов вырабатывается из импортного зерна, и животноводство базируется на нем же.
Интереснейшую информацию содержит следующий абзац.
Снижение качества и уровня внутренних заготовок зерна в этот период нельзя объяснить коварством погоды или отсутствием природных условий для их производства. Это самым тесным образом связано с расслабляющим действием импортных инъекций в наш продовольственный комплекс, которые создали почву для расцвета иждивенческих настроений в сфере заготовки и переработки продовольственного зерна. Несмотря на растущую его нехватку, в хозяйствах скармливается скоту 13-16 млн.т высокоценной сильной и 1,3-1,5 млн.т твердой пшеницы, что фактически равно импорту хлебопекарного зерна. Это прямое следствие перекосов в ценовой политике, в результате которой цены на продовольственное зерно значительно уступали (а для многих хозяйств все еще и уступают) ценам на комбикорма. В то же время низкий технический уровень определения качества зерна (преимущественно на базе органолептических методов) позволяет зачастую заготовителям манипулировать его оценками в своих интересах.
Мало того, что погода, оказывается, не виновата. Выясняется, что автору доподлинно известна причина, по которой сельчане даже высококачественное зерно не торопятся сдавать государству. Накормить скот этим зерном выгоднее для хозяйств, чем, сдав его по заниженной работником заготпункта цене, покупать потом комбикорм у того же государства по куда более высоким ценам.
Следующий абзац и вовсе оставляет надежду на то, что требование 14-15 млн т сильной пшеницы могло существовать в этом документе.
Регулярный импорт продовольственного зерна также подрывал необходимость освоения современных технологий мукомольного производства. Предприятия бывшего Минхлебпродуктов в основном работают по технологиям, базирующимся на природной силе пшеницы. Во многих же других странах благодаря применению разнообразных добавок широко используется для хлебопекарных целей рядовая мягкая пшеницы, которая у нас идет лишь на корм скоту. Тем не менее, мы до сих пор предпочитаем идти не по пути коренного технического переоснащения хлебопекарной промышленности и элеваторного хозяйства, а по пути сохранения крупномасштабного импорта. <…> Совершенно очевидно, что такая импортная политика ни на шаг не приближает нас к ослаблению зависимости от мирового зернового рынка, более того, постоянно ее воспроизводит.
Без отрыва читаем дальше:
Определенный вклад в поддержание такой зависимости вносят и наши долгосрочные зерновые соглашения с рядом зерноэкспортирующих стран. В настоящее время они имеются с США, Канадой, Аргентиной и Китаем. Кроме того, существует Протокол о закупках пшеницы во Франции, условия которого не сообщаются даже в зарубежной печати. Следует подчеркнуть, что до сих пор вопросы заключения зерновых соглашений и их условия решаются келейно. Какая-либо их вневедомственная экспертиза отсутствует. Между тем в их рамках Советский Союз берет на себя обязательства о ежегодных крупных закупках зерна в размере около 20 млн.т (9 млн.т по соглашению с США, 5 млн.т - с Канадой, 4 млн.т - с Аргентиной, 1,5 млн.т с Китаем), из них около 10 млн.т приходится на пшеницу. Причем закупки в США фиксированы не только по объему, но и по структуре (по 4 млн.т пшеницы и кукурузы и один миллион - по своему усмотрению).
Безусловно, зерновые соглашения вносят элементы стабильности и предсказуемости в отношения торговых партнеров. Но в любом случае они не должны никоим образом сдерживать решение внутренних проблем развития зернового производства. Сегодня же наши обязательства о закупках пшеницы в США, Канаде и Франции фактически сводят на нет возможности стимулирования валютой развития внутреннего производства, которая в первую очередь идет и будет в соответствии с соглашениями идти на оплату закупок хлеба за рубежом.
Что же получается? Имея такой взвешенный анализ в собственном архиве, обращая внимание на отсутствие вневедомственной экспертизы, на помеху для развития собственного хозяйства, которую создает невозможность варьирования использованием валюты, Е.Гайдар умудряется дать цитату в своем эпохальном труде таким образом, что смысл меняется на противоположный:
СССР был вынужден заключать долгосрочные соглашения о поставках зерна, взять обязательства ежегодно закупать не менее 9 млн т в США, 5 млн - в Канаде, 4 млн - в Аргентине, 1,5 млн т - в Китае.
Конечно, можно и нужно читать этот архивный материал до конца, но для того, чтобы удостовериться в неслучайности искажающих правок, информации уже достаточно.
Эти несколько архивных страничек предоставляют возможность убедиться, что автор «Гибели империи» в 1989 году хорошо ориентировался в проблемах зернового импорта 80-х годов. Для того, чтобы корежить собственный текст того времени у Гайдара образца 2006 года должны были иметься веские причины.
Закончить хочу цитатой из первого пункта рекомендаций, которыми автор заканчивает статью, предуведомив, что простое сокращение внешних закупок зерна просто не приемлемо:
Разработка узловых решений, определяющих размеры и структуру внешнеторговых операций, должна концентрироваться в одном органе, каким могла бы стать Государственная комиссия по продовольствию и закупкам при СМ СССР. Такой подход позволял бы состыковать распределение рублевых и валютных средств, выделяемых на государственные заготовки и импорт зерновых. Это также дало бы возможность отдать приоритет в использовании валюты отечественным зерновым хозяйствам, а не зарубежным зерноторговым компаниям, как это имеет место сегодня.
Через два года после написания этого текста разработка узловых решений, определяющих размеры и структуру внешнеторговых операций, зависела от хозяина архива, в котором отложилась статья «Импорт зерна: проблемы старые и новые».