Малый вестовой докладывал, что радугу светлые соорудили. Он ревел и кипел, он шипел и ненавидел, он готов был порвать вестового, но кто тогда пойдёт на его место?
-Объявляй сбор!
-Слушаюсь, Господин!
Страх вестового был так силён, что аура его стала блеклой, бесцветной и почти невидимой. Тын-орда появилась на склоне холма из тёмного тумана. Господин Луидо тихо летел на мягких чёрных крылах, его воины мягко ступали среди неведомых земель, где могла ожидать засада.
Вдалеке сияла радуга, слепя столь непривычные к свету глаза обитателей инферны.
- Боевой построение!
Отряд стал перестраиваться. Огромные гоблины подкатывали катапульты, быки с невероятных размеров телегами были уже тут, и чёрные снаряды, что были в них, быстро наполняли чаши катапульт.
Лучники вышли вперёд.
Господин Луидо сел на корточки, сложив крылья. Его белый шест, сделанный ещё в древние времена и заговорённый многими магами, светился мертвенно-белым светом в руках.
Белый череп, обтянутый тонкой кожей, и чёрные глаза, горящие как угли на безликом лице без носа, выражали крайнюю степень решимости. Что-что, а волей он обладал нечеловеческой.
Рать застыла в боевом порядке. Сотники ждали распоряжений. Невдалеке сидели в ожидании чёрнокрылые демоны, готовые взмыть по первой команде. Куда хватало взгляда - всюду были войска.
Взгляд Господина Луидо был полон решимости и ненависти. Но эмоции не захлёстывали его, ненависть давала ему сил.
-Действуем. Ату!
В тот же миг катапульты ударили, демоны взмыли, армия двинулась быстрой рысью к чудному дому, что стоял в каких-то двух верстах.
Среди охранения дома был воин по имени Один. Он ушёл из мира живых около десяти лет назад. Там он был опытным магом.
Он заметил снаряды - и тут же всё переменилось.
Ангелы в рубиновых одеяниях вспыхнули разом, и плат Света накрыл дом и радугу. Другие, кто не был так могуч, быстрыми движениями укрыли идущих к мосту Славы в безопасные места.
Когда снаряды тьмы долетели до места назначения, их встретила защита такая, что ни один из снарядов не достиг цели. Всё покрылось рубиновым свечением, гулкие удары и громы раскатов разрывающихся снарядов заложили уши - ночь обещала быть жаркой. Ясон узнал от Брата на страже о начале Битвы за несколько минут до удара катапульт.
Сосредоточением он превратился из греческого философа- путешественника в рыцаря в серебряных доспехах и рубиновом плаще, и единым вздохом перенёсся в то место, где вот-вот должны были ударить снаряды Тьмы. Так светлое воинство собиралось на Битву.
Серафим стоял, оперевшись подбородком на посох.
Олежкина душа, молодая и удивлённая, стояла рядом и смотрела на всполохи чёрного и красного цветов над долиной.