Тайна личности Льва Абалкина, или невероятные приключения в невозможном месте - 36
Предыдущие части: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35.
Часть 36. Великое Безмолвие.
Между первой и второй - перерывчик был большой. Дале, туда-сюда, опять же, ребята не успокаиваются, у меня такое впечатление, что я уже видел все модели телефонов, которые есть в мире. Ню-ню... Сегодня мы начнем немножко закруглять тему с курированием, дружением и люблением. Пора уж.
Давайте в свете описанного в предыдущих пяти частях оценим интегральную ситуацию. Все-таки психика человека есть штука интегральная, и ни один из отдельно взятых аспектов не позволит корректно оценить картину целиком. Потому что воз дров, или два воза дров, или много возов с дровами - это одно, а лес - это совсем-совсем другое. Нам нужно посмотреть на лес, потому что пока мы его не увидим - мы не поймем кое-чего важного. Возможно, самого важного в этой истории...
Итак. Школьные годы чудесные, мальчик с отвратительной эмоциональной устойчивостью, опять же - воспитательная роль коллектива. Не буду в очередной раз говорить про функциональное расстройство и пользу от своевременной терапии - надеюсь, вы все это уже и так понимаете. Коллектив решил, что сможет. И начались (после школы уже) дружения и любения в разных формах...
Касательно дружения и любения мы уже знаем, что в основе этих вещей стоит подмена естественных социальных и психологических динамик искусственными. Это такой эвфемизм для термина "противоестественное", да... Потребности дружить и любить - это имманентно присущие каждому человеку, не имеющему физиологической патологии, базовые эмоциональные потребности. Именно наличие дружбы и любви дают человеку, начиная с подросткового возраста, тот эмоциональный фундамент, на котором будет строиться его личность. Ничто иное и ничем иным данный эмоциональный фундамент заменить нельзя. Иными словами, запустив дружение и любение, мы создаем условия для эмоциональной депривации, в силу описанного в прошлых двух частях, психики человека. Теперь вспоминаем, что мальчик был не просто мальчик, а существо эмоционально подвижное, а значит - неустойчивое.
Две минуты и - телемаркет. Мы видим, и надеюсь, я достаточно аргументированно это показал в прошлых частях - что дружение и любение не только не устранили эмоциональную недостаточность меня любимого, а наоборот - сильно усугубили и так неважные показатели. Ну примерно как больному диабетом схарчили кило сахара, не дав инсулина... С точки зрения коллектива, коллектив не сделал ничего плохого. Наоборот, коллектив попытался сделать хорошо. У человека были проблемы, и человека окружили теплом и заботой, попытавшись изолировать от "травмирующей" реальности. Забыв вместе с тем, что любая изоляция - означает депривацию.
И вот здесь вот нас ждет первое прекрасное. А именно, мы сталкиваемся с экспериментом Зимбардо в том виде, в котором его еще не догадался провести ни один психолог. Нас ждет океан наслаждения и удовольствия, пристегивайтесь... Вот здесь мы говорили о Стэнфордском тюремном эксперименте и о морально оправданном насилии - в глобальном масштабе. Сейчас у нас масштаб будет немного меньше, совсем маленький масштаб будет, но мы покажем полный изоморфизм происходивших в 1971-м году в Стэнфорде, происходивших с 1987-го года в СССР, потом на Украине и происходящих с 2001 года в глобальном масштабе событиях. Три разных ситуации. Одна и та же динамика.
Изоляция от травмирующего фактора - одна из стадий нормальной терапии. Но - только одна из стадий. На этой стадии много чего происходит - формирование раппорта, диагностика, снятие тревожности как предготовности к стрессу, перетряска фобий, анализ этиологии и так далее. Затем терапевт начинает вместе с пациентом строить компенсаторные блоки. А потом, под контролем доктора, пациент переживает травмирующий опыт, пока у него не выстроится нормальная компенсация. Так делают по уму. Что делал коллектив? Коллектив делал человеку хорошо, окружил его теплом и заботой, чтобы человеку стало лучше. Это хорошо коллектив сделал? Ну конечно хорошо - скажете вы.
И именно тут порылась собака.
Потому что "хорошо" - это моральная категория, а изоляция от травмирующих факторов есть депривация, то есть определенное насилие. Анализируя эксперимент Зимбардо в цикле про терроризм, мы с вами уяснили, что морально оправданное насилие неконтролируемо в принципе. Поясняю по буквам. Если доктор заботится о больном - он не делает ему "хорошо", он просто пытается избавить его от болезни. Если не получится - он займется другим пациентом, но "хорошо" ни один доктор никогда делать не станет, если он профессионал. Доктора - крайне прагматичные в данном контексте люди. Они прагматичны настолько, что даже запрещают хирургам оперировать родственников. Потому что доктора знают - как только включаются эмоции, так сразу жизнь пациента оказывается под угрозой.
Коллектив не доктор, коллектив решил просто сделать "хорошо".
До каких пор следует изолировать пациента от травмирующих факторов? Доктор знает до каких. Как только граница будет достигнута - он снимет изоляцию. Но в случае коллектива все совсем-совсем иначе. Потому что коллектив не лечит болезнь, он делает хорошо. И поскольку это хорошо в значительной степени бескорыстно и даже затратно для коллектива, оно воспринимается не просто как хорошо, но чуть ли не как добро в абсолютной форме. Люди святость качают, подсознательно конечно - но ведь сознательных границ "хорошения" никто никогда не ставил, верно? И вот наступает момент, когда нужно перестать делать "хорошо" с точки зрения динамики процессов. Затратное хорошо, неудобное хорошо - в первую очередь для благодетелей - но пора перестать. Ребята, антитеза "хорошо", тем более подсознательного "хорошо" - всегда "плохо". Люди много-много лет делали хорошо, и вот в награду им предлагается вдруг сделать "плохо". Вот как вы думаете, кто-нибудь согласится? Вот потому доктора лечат, а коллективы калечат, что конечная задача доктора - отпустить, а коллектива - не отпускать. Никогда не отпускать.
Потому что отпустить того, кому ты сделал хорошо - плохо, с точки зрения эмоциональной компоненты переживания собственной доброты.
Человек так устроен, что вектор его поступков всегда лежит из зоны плохо в зону хорошо. От минус-ценности к плюс-ценности. Самые чудовищные преступники, маньяки и так далее, в самых жутких своих злодеяниях всегда реализуют какие-то свои плюс-ценности. Они могут их не осознавать, эти ценности, эти ценности могут быть искажены или сформированы течением психопатологии, это могут быть ситуационные мотивы - но они всегда имеют знак "плюс". Плюс, который перевешивает все остальные минусы. Так устроена эмоциональная регуляция человеческой деятельности. Именно поэтому любое самое чудовищное насилие, если оно оправдано морально - неконтролируемо. В 1971-м году в университете Стэнфорда в эксперименте принимали участие здоровые психологически устойчивые люди, знающие о том, что это всего лишь эксперимент, и он будет закончен через две недели. Через шесть дней исследование пришлось прекратить. В случае здоровых психически устойчивых людей, каждый из которых просто хорошо играл свою роль, насилие стало неконтролируемым.
Теперь мы берем эмоционально неустойчивого мальчика, и кучу желающих ему добра доброхотов-энтузиастов. При этом срок их полномочий не установлен, условия прекращения добродеятельности не означены. Ку или не ку?
Возвращаясь к написанному выше (и в более ранних выпусках цикла) мы видим, что дружение и любение не есть дружба и любовь - это определенный эрзац. Я мог бы высказаться эмоционально, но это не то, что нужно. Мы разбирали эти феномены, и видели, что в них микросоциальные динамики развития отношений подменялись социальными динамиками, изменялись транзакционные модели коммуникации и так далее. Более того, полученная в результате социальная и психологическая обстановка не имела и не имеет ничего общего с нормальной социальной средой. Изначальная проблема - повышение эмоциональной устойчивости реципиента - просто не могла быть решена в силу подмены естественных и нормальных эмоциональных якорей (любовь, дружба) искусственными. Все это привело к тому, что мальчик начал демонстрировать явно отрицательную динамику.
Еще раз объясняю - отрицательная динамика не просто возникла сама по себе, она была неминуема в принципе, потому что была обусловлена конфигурацией социального окружения и особенностями динамики воздействия этого окружения на конкретный кейс.
Давайте рассмотрим формирование асоциальных и контрсоциальных психологических динамик. И здесь у нас действуют сразу два фактора. Первый фактор играл еще в эксперимента Зимбардо. Уже на второй день эксперимента в "тюрьме" случился бунт. В воображаемой тюрьме случился вполне реальный бунт. Это говорит о том, что нормальная психика вполне здорового психически устойчивого человека в условиях эксперимента, как и положено нормальной психике, стремится что? Правильно, дети - компенсировать. Компенсаторной реакцией на насилие является протест, это любому известно. В зависимости от форм, методов и масштабов применения насилия происходит более или менее масштабная компенсация с той или другой степенью эскалации ответного насилия. Это не означает наличия у "заключенного" антисоциальной направленности, склонности к правонарушениям и так делее. Это просто нормальная реакция здоровой психики.
Естественная компенсация - первый механизм, который противостоял "доброделателям" в моем конкретном случае. Компенсация у меня выражалась в подростковой и более поздней грубости, вызывающем поведении, стремлении самоутвердиться. Кто со мной общался на протяжении примерно первых десяти лет марлезонского балета - то есть года эдак до 1997-го, тот помнит. Человек я малоприятный, надо признать. Еще раз объясняю любителям "профилировать" - это нормальная компенсаторная реакция, продемонстрированная в эксперименте Зимбардо еще в 1971-м году. Естественно, что симптоматика компенсации прекрасно подходила к первоначальному "диагнозу", то есть к эмоциональной неустойчивости.
Именно поэтому я считаю, что работать с такими, как я, людьми должны нормальные здоровые терапевты и педагоги. Даже у хорошего клинициста могут уйти недели, чтобы отличить компенсацию от патологии, что же говорить о бедных безграмотных в клинических вопросах операх?
Второй фактор - естественное развитие, взросление. В моем случае "воспитательной ролью коллектива" были сильно задеты годы с 17 лет и по настоящий момент, не считая более ранних - но там было меньше всяких приколов. С 17 лет "хорошо" пошло практически непрерывно. Ребята, с 17 лет - это два кризиса личности как минимум, один из которых связан с половым созреванием и поисками партнера, второй - с ломкой личности в результате взросления. У нормальных здоровых людей эти кризисы вызывают проблемы, что же говорить обо мне любимом? Плюс в это время - те самые 90-е, смена макросоциального окружения. Плюс вполне понятный и мотивированный всплеск опасений у "доброделателей" на фоне этих социальных процессов, что выразилось в увеличении интенсивности дружения и любления... А ведь здоровый организм и здоровая психика не просто сопротивлялись - они росли по вполне нормальным и естественным законам.
И поскольку динамика естественного развития вступала в противоречие с динамикой противоестественного - наше "хорошо" совершенно потеряло возможность к реализации.
Потому что природа всегда берет свое.
Я сделаю отступление и выскажу простую мысль. ИГИЛ - это компенсаторная реакция в ответ на американский экспорт демократии. Реакция предсказуемая и неотвратимая. Подумайте на эту тему, и вы поймете, что я прав. Эксперимент Зимбардо в 1971-м можно было остановить, и его остановили. Сегодня в мире есть только две страны, проводящие самостоятельную политику и не включенные в динамику глобального Стэнфордского эксперимента - Россия и Китай. Только эти страны могут дать команду на прекращение эксперимента, и только одна из них - Россия - является достаточно культурно близкой Западу, что позволяет ей быть услышанной. Знаете почему Запад так относится к России? Потому что морально оправданное насилие - в данном случае Запада против ислама - неконтролируемо в принципе, и с точки зрения эмоционального подтекста желание России остановить всемирный идиотизм является антитезой западному "хорошо", то есть - Россия с точки зрения Запада делает "плохо".
И кстати, пусть Запад на меня не обижается, я ЦРУ-шнику это говорил прямым текстом. Яко благ и человеколюбец. Рискуя, между прочим, быть обвиненным в сотрудничестве с зарубежными спецслужбами...
Возвращаясь к теме, нужно вот еще что сказать. В своем развитии человек проходит через несколько кризисов. Каждый кризис - это тотальненькая такая перестройка психики, включая перестройку системы ценностей, эмоциональной сферы, социальных и микросоциальных отношений. То, что раньше роляло, теряет свое значение, а на смену ему приходит нечто новое. Человек совершенно иначе начинает позиционироваться в отношении социума, и социум совершенно иначе начинает позиционировать себя в отношении человека. Контекст бытия человека, его психологический фон, на котором он живет, и его роль фиггуры на фоне этого фона меняется, и меняется сильно.
Так происходит при нормальном естественно взрослении человека.
Говоря о тотальной перестройке человека во время кризиса, мы подразумеваем вот что. Смена социальных ролей, смена самооценки на основе существующих в обществе представлений о возрастном развитии человека, изменение приоритетов в результате вступления в силу новых сценариев социального поведения - все это затрагивает эмоциональную сферу, а значит, в силу регулирующей роли эмоций в психике человека - делает ситуацию труднопредсказуемой. Большинство из обращающихся к психологам людей обращается именно в периоды кризиса, когда эмоциональная сфера не справляется. Люди покидают старые освоенные сценарии и роли, и напряженно ищут новые, и поскольку искать правильно (то есть - через актуализацию) они не обучены - делают это путем проб и ошибок, через боль, синяки и ссадины. Вот этот вот "метод тыка", при том что осуществляется он в поисках своего нового "Я", своего "сэлф", то есть - абсолютно значимой для человека штуковины, приводит к тому, что в это время активно включаются резервы психики, непосредственно связанные с эмпатией, интуицией и бессознательным. Это естественные процессы, они прекрасно знакомы всем психологам, и товарищи психологи не дадут соврать.
Деятельность психики в период кризиса становится в значительной степени бессознательной, во всяком случае - неосознанной.
Теперь давайте посмотрим на наш доблестный "коллектив". Мало того, что ваш покорный имел законченное реноме человека неустойчивого и асоциального, мало того, что он пытался компенсировать, мало того, что он пытался, в силу своей здоровой природы, получить возможность естественного развития своих естественных психологических динамик, так он еще и в кризис влетел. То есть - в потенциально опасную даже для обычных людей область. Что сделал наш "коллектив"? Наш коллектив попытался заморозить ситуацию, законсервировать ее.
Потому что во избежание.
Ребята, кризис личности - благое время. Именно во время кризиса личность получает возможность - в силу тотальной перестройки - избавиться от старых психологических проблем. Потому что происходит перестройка, и старые комплексы разрушаются вместе с проблемами, которые они несут. Личность делает это естественно, интуитивно, природно, у нее есть все инструменты, чтобы это сделать, так создала человека природа. Консервируя динамику изменения личности человека во время кризиса - мы подавляем возможность исцеления личности человека через естественное обновление.
Но природа всегда берет свое, ребята, всегда...
Давайте посмотрим на динамику процессов в данный период времени. Время перестройки личности, время новых горизонтов. Человек инстинктивно стремится к чему-то новому, осваивать новые горизонты, вступать в новые отношения, по-новому себя реализовывать. Все это происходит в социуме, среди других людей. А эти другие блокируют все эти попытки, потому что так "хорошо". Поисковое, причем подсознательно поисковое поведение человека в эти периоды не оперирует понятиями "хорошо" и "плохо", оно ищет возможность. Выскочить за. Достичь туда. Получить это. Стать тем и тем. Подсознание человека работает в этот период на результат, а не на конвенцию.
В особенности - на конвенцию, которая не выполняется.
В один из таких периодов возникло нечто, на что, если бы речь шла о нормальном психологическом обеспечении, просто обязаны были обратить внимание. Но обеспечение-то было ненормальным, более того - невменяемым. Не обратили. Примерно в 1998-м году я последний раз правил один текстик о дуальной природе языковых структур. К тому времени концепция у меня сложилась окончательно, но пахал я в этом направлении и раньше. Идея заключалась в том, что выразительные свойства языка, причем не только вербальные, такие как грамматика и пунктуация, но и невербальные, контекстные, то есть темп и стиль речи, или там - интонирование, акустическая пунктуация - подразделяют языки по областям применимости. Речь шла о том, что есть языки событийные, характеризующие объект-объектные отношения, и языки бытийные, связанные с субъект-субъектной коммуникацией. В качестве примера бытийного языка выступал церковно-славянский язык. По сути своей речь шла о коммуникации концептуальной, вещной, и коммуникации эмоциональной, глубинной.
Грубо говоря, тогда у меня появилась концепция, что можно отдельно общаться с дискурсивной частью человека, и отдельно - с эмоциональной.
Любой порядочный клиницист, поговорив тогда со мной на эту тему без предустановок, начал бы принимать срочные меры.
Кстати, тогда, во время разборок с дуальной природой, и произошла история с мегатоннами спама. Ну та, с правкой UUCP-query... На мегатонны наши доблестные обратили внимание, а вот на дуальную природу - нет. А напрасно.
Дело в том, что дискурсивная коммуникация - основа, на которой зиждется социальная коммуникация. Никакая социальная коммуникация вне дискурса невозможна. Однако в силу того, что мальчику делали "хорошо", вся его дискурсивная коммуникация была контрпродуктивна (как кстати, она и сейчас не соответствует своему назначению) в силу наложения на нее консервативных функций доброхотами-энтузиастами из тайного общества (помните пост про онтологию тайных обществ?) Димадоброделателей. Попросту говоря - для меня еще с 90-х вербальная дискурсивная коммуникация, в силу сложившейся динамики, является ничего не значащим шумом.
Мальчику "хорошо" делают, спасибо.
Перестройка личности в процессе кризиса, благодаря интуитивно-поисковому поведению, привела к концепции, позволившей внедискурсивную коммуникацию как метод социальной коммуникации. Не потому, что мальчик отморозок. А потому, что только внедискурсивная коммуникация давала результат.
В этом цикле мы рассматривали вопрос об имеющей у меня место быть когнитивной деформации. Ребята, вот она откуда. Если бы у меня была нормальная дружба и нормальная любовь, я, как и все, был бы зависим от определенных личных и социальных отношений. Но - ни того, и ни другого не случилось, и более того - в силу "хорошо" вербальная коммуникация обладала нулевой ценностью. Соответственно, ценность общения с тем или иным человеком определялась не его образом, а тем, насколько эффективным было взаимодействие с ним в данный момент времени, в данном акте коммуникации. Я могу эффективно коммуницировать с конченным чудовищем каким-нибудь, если в момент коммуникации он будет сообщать мне сведения, имеющие субъективную ценность, и объективно соответствующие реальности. И я совершенно не вижу смысла - ни интеллектуального, ни эмоционального - общаться с прекраснейшим человеком, который пытается мне врать. Потому что реальная ценность такого общения - и интеллектуального, и эмоционального - равна абсолютному нулю.
Это не паранойя. И не шизофрения. Это сформировавшийся в результате кризиса личности в крайне специфических условиях механизм. Сформировавшийся как метод адаптации к тому реальному контексту, в котором я тогда находился, да и сейчас еще нахожусь. Таким вещам нельзя научить, ребята, это нужно просто изуродовать жизнь человеку так, чтобы появился шанс, что это произойдет.
И проще всего изуродовать, если насильно делать человеку "хорошо".
А еще - такой когнитивный блок есть прямые ворота в бессознательное.
Если, конечно, удастся проскочить, не подохнув по дороге.
Причина, по которой для меня оказалась приоткрыта дверца в бессознательное, проста и элементарна. Доброхоты-энтузиасты блокировали нормальную коммуникацию. И в момент кризиса я нащупал способ преодолеть эту блокировку, обратившись к бессознательному. И здесь я выжил по одной простой причине. Я ЭПМА, то есть - человек, способный переживать пиковый эмоциональный опыт без последствий. И эта стратегия оказалась продуктивной, я сохранил возможности для развития личности, взросления и существования в социуме только по одной причине. Доброхоты-энтузиасты оказались неспособны контролировать свое бессознательное, его вообще никто не контролирует, это невозможно в принципе.
Потому что когда сознание встречается с бессознательным - оно капитулирует в ста процентах случаев.
Моя встреча с Бездной, с Неописуемым, с Великим Безмолвием стала неминуемой просто в силу окружавшего меня безмолвия совершенно иной природы...
Единственная моя заслуга в данном аспекте заключается в том, что я выжил. И еще - что я смог превратить весь этот неуправляемый ужас в маленькую персональную исследовательскую программу. Как ранее в психологически конгруэнтной ситуации это сделал Бруно Беттельгейм...
И далее мы посмотрим, к чему это привело.
Часть 36. Великое Безмолвие.
Между первой и второй - перерывчик был большой. Дале, туда-сюда, опять же, ребята не успокаиваются, у меня такое впечатление, что я уже видел все модели телефонов, которые есть в мире. Ню-ню... Сегодня мы начнем немножко закруглять тему с курированием, дружением и люблением. Пора уж.
Давайте в свете описанного в предыдущих пяти частях оценим интегральную ситуацию. Все-таки психика человека есть штука интегральная, и ни один из отдельно взятых аспектов не позволит корректно оценить картину целиком. Потому что воз дров, или два воза дров, или много возов с дровами - это одно, а лес - это совсем-совсем другое. Нам нужно посмотреть на лес, потому что пока мы его не увидим - мы не поймем кое-чего важного. Возможно, самого важного в этой истории...
Итак. Школьные годы чудесные, мальчик с отвратительной эмоциональной устойчивостью, опять же - воспитательная роль коллектива. Не буду в очередной раз говорить про функциональное расстройство и пользу от своевременной терапии - надеюсь, вы все это уже и так понимаете. Коллектив решил, что сможет. И начались (после школы уже) дружения и любения в разных формах...
Касательно дружения и любения мы уже знаем, что в основе этих вещей стоит подмена естественных социальных и психологических динамик искусственными. Это такой эвфемизм для термина "противоестественное", да... Потребности дружить и любить - это имманентно присущие каждому человеку, не имеющему физиологической патологии, базовые эмоциональные потребности. Именно наличие дружбы и любви дают человеку, начиная с подросткового возраста, тот эмоциональный фундамент, на котором будет строиться его личность. Ничто иное и ничем иным данный эмоциональный фундамент заменить нельзя. Иными словами, запустив дружение и любение, мы создаем условия для эмоциональной депривации, в силу описанного в прошлых двух частях, психики человека. Теперь вспоминаем, что мальчик был не просто мальчик, а существо эмоционально подвижное, а значит - неустойчивое.
Две минуты и - телемаркет. Мы видим, и надеюсь, я достаточно аргументированно это показал в прошлых частях - что дружение и любение не только не устранили эмоциональную недостаточность меня любимого, а наоборот - сильно усугубили и так неважные показатели. Ну примерно как больному диабетом схарчили кило сахара, не дав инсулина... С точки зрения коллектива, коллектив не сделал ничего плохого. Наоборот, коллектив попытался сделать хорошо. У человека были проблемы, и человека окружили теплом и заботой, попытавшись изолировать от "травмирующей" реальности. Забыв вместе с тем, что любая изоляция - означает депривацию.
И вот здесь вот нас ждет первое прекрасное. А именно, мы сталкиваемся с экспериментом Зимбардо в том виде, в котором его еще не догадался провести ни один психолог. Нас ждет океан наслаждения и удовольствия, пристегивайтесь... Вот здесь мы говорили о Стэнфордском тюремном эксперименте и о морально оправданном насилии - в глобальном масштабе. Сейчас у нас масштаб будет немного меньше, совсем маленький масштаб будет, но мы покажем полный изоморфизм происходивших в 1971-м году в Стэнфорде, происходивших с 1987-го года в СССР, потом на Украине и происходящих с 2001 года в глобальном масштабе событиях. Три разных ситуации. Одна и та же динамика.
Изоляция от травмирующего фактора - одна из стадий нормальной терапии. Но - только одна из стадий. На этой стадии много чего происходит - формирование раппорта, диагностика, снятие тревожности как предготовности к стрессу, перетряска фобий, анализ этиологии и так далее. Затем терапевт начинает вместе с пациентом строить компенсаторные блоки. А потом, под контролем доктора, пациент переживает травмирующий опыт, пока у него не выстроится нормальная компенсация. Так делают по уму. Что делал коллектив? Коллектив делал человеку хорошо, окружил его теплом и заботой, чтобы человеку стало лучше. Это хорошо коллектив сделал? Ну конечно хорошо - скажете вы.
И именно тут порылась собака.
Потому что "хорошо" - это моральная категория, а изоляция от травмирующих факторов есть депривация, то есть определенное насилие. Анализируя эксперимент Зимбардо в цикле про терроризм, мы с вами уяснили, что морально оправданное насилие неконтролируемо в принципе. Поясняю по буквам. Если доктор заботится о больном - он не делает ему "хорошо", он просто пытается избавить его от болезни. Если не получится - он займется другим пациентом, но "хорошо" ни один доктор никогда делать не станет, если он профессионал. Доктора - крайне прагматичные в данном контексте люди. Они прагматичны настолько, что даже запрещают хирургам оперировать родственников. Потому что доктора знают - как только включаются эмоции, так сразу жизнь пациента оказывается под угрозой.
Коллектив не доктор, коллектив решил просто сделать "хорошо".
До каких пор следует изолировать пациента от травмирующих факторов? Доктор знает до каких. Как только граница будет достигнута - он снимет изоляцию. Но в случае коллектива все совсем-совсем иначе. Потому что коллектив не лечит болезнь, он делает хорошо. И поскольку это хорошо в значительной степени бескорыстно и даже затратно для коллектива, оно воспринимается не просто как хорошо, но чуть ли не как добро в абсолютной форме. Люди святость качают, подсознательно конечно - но ведь сознательных границ "хорошения" никто никогда не ставил, верно? И вот наступает момент, когда нужно перестать делать "хорошо" с точки зрения динамики процессов. Затратное хорошо, неудобное хорошо - в первую очередь для благодетелей - но пора перестать. Ребята, антитеза "хорошо", тем более подсознательного "хорошо" - всегда "плохо". Люди много-много лет делали хорошо, и вот в награду им предлагается вдруг сделать "плохо". Вот как вы думаете, кто-нибудь согласится? Вот потому доктора лечат, а коллективы калечат, что конечная задача доктора - отпустить, а коллектива - не отпускать. Никогда не отпускать.
Потому что отпустить того, кому ты сделал хорошо - плохо, с точки зрения эмоциональной компоненты переживания собственной доброты.
Человек так устроен, что вектор его поступков всегда лежит из зоны плохо в зону хорошо. От минус-ценности к плюс-ценности. Самые чудовищные преступники, маньяки и так далее, в самых жутких своих злодеяниях всегда реализуют какие-то свои плюс-ценности. Они могут их не осознавать, эти ценности, эти ценности могут быть искажены или сформированы течением психопатологии, это могут быть ситуационные мотивы - но они всегда имеют знак "плюс". Плюс, который перевешивает все остальные минусы. Так устроена эмоциональная регуляция человеческой деятельности. Именно поэтому любое самое чудовищное насилие, если оно оправдано морально - неконтролируемо. В 1971-м году в университете Стэнфорда в эксперименте принимали участие здоровые психологически устойчивые люди, знающие о том, что это всего лишь эксперимент, и он будет закончен через две недели. Через шесть дней исследование пришлось прекратить. В случае здоровых психически устойчивых людей, каждый из которых просто хорошо играл свою роль, насилие стало неконтролируемым.
Теперь мы берем эмоционально неустойчивого мальчика, и кучу желающих ему добра доброхотов-энтузиастов. При этом срок их полномочий не установлен, условия прекращения добродеятельности не означены. Ку или не ку?
Возвращаясь к написанному выше (и в более ранних выпусках цикла) мы видим, что дружение и любение не есть дружба и любовь - это определенный эрзац. Я мог бы высказаться эмоционально, но это не то, что нужно. Мы разбирали эти феномены, и видели, что в них микросоциальные динамики развития отношений подменялись социальными динамиками, изменялись транзакционные модели коммуникации и так далее. Более того, полученная в результате социальная и психологическая обстановка не имела и не имеет ничего общего с нормальной социальной средой. Изначальная проблема - повышение эмоциональной устойчивости реципиента - просто не могла быть решена в силу подмены естественных и нормальных эмоциональных якорей (любовь, дружба) искусственными. Все это привело к тому, что мальчик начал демонстрировать явно отрицательную динамику.
Еще раз объясняю - отрицательная динамика не просто возникла сама по себе, она была неминуема в принципе, потому что была обусловлена конфигурацией социального окружения и особенностями динамики воздействия этого окружения на конкретный кейс.
Давайте рассмотрим формирование асоциальных и контрсоциальных психологических динамик. И здесь у нас действуют сразу два фактора. Первый фактор играл еще в эксперимента Зимбардо. Уже на второй день эксперимента в "тюрьме" случился бунт. В воображаемой тюрьме случился вполне реальный бунт. Это говорит о том, что нормальная психика вполне здорового психически устойчивого человека в условиях эксперимента, как и положено нормальной психике, стремится что? Правильно, дети - компенсировать. Компенсаторной реакцией на насилие является протест, это любому известно. В зависимости от форм, методов и масштабов применения насилия происходит более или менее масштабная компенсация с той или другой степенью эскалации ответного насилия. Это не означает наличия у "заключенного" антисоциальной направленности, склонности к правонарушениям и так делее. Это просто нормальная реакция здоровой психики.
Естественная компенсация - первый механизм, который противостоял "доброделателям" в моем конкретном случае. Компенсация у меня выражалась в подростковой и более поздней грубости, вызывающем поведении, стремлении самоутвердиться. Кто со мной общался на протяжении примерно первых десяти лет марлезонского балета - то есть года эдак до 1997-го, тот помнит. Человек я малоприятный, надо признать. Еще раз объясняю любителям "профилировать" - это нормальная компенсаторная реакция, продемонстрированная в эксперименте Зимбардо еще в 1971-м году. Естественно, что симптоматика компенсации прекрасно подходила к первоначальному "диагнозу", то есть к эмоциональной неустойчивости.
Именно поэтому я считаю, что работать с такими, как я, людьми должны нормальные здоровые терапевты и педагоги. Даже у хорошего клинициста могут уйти недели, чтобы отличить компенсацию от патологии, что же говорить о бедных безграмотных в клинических вопросах операх?
Второй фактор - естественное развитие, взросление. В моем случае "воспитательной ролью коллектива" были сильно задеты годы с 17 лет и по настоящий момент, не считая более ранних - но там было меньше всяких приколов. С 17 лет "хорошо" пошло практически непрерывно. Ребята, с 17 лет - это два кризиса личности как минимум, один из которых связан с половым созреванием и поисками партнера, второй - с ломкой личности в результате взросления. У нормальных здоровых людей эти кризисы вызывают проблемы, что же говорить обо мне любимом? Плюс в это время - те самые 90-е, смена макросоциального окружения. Плюс вполне понятный и мотивированный всплеск опасений у "доброделателей" на фоне этих социальных процессов, что выразилось в увеличении интенсивности дружения и любления... А ведь здоровый организм и здоровая психика не просто сопротивлялись - они росли по вполне нормальным и естественным законам.
И поскольку динамика естественного развития вступала в противоречие с динамикой противоестественного - наше "хорошо" совершенно потеряло возможность к реализации.
Потому что природа всегда берет свое.
Я сделаю отступление и выскажу простую мысль. ИГИЛ - это компенсаторная реакция в ответ на американский экспорт демократии. Реакция предсказуемая и неотвратимая. Подумайте на эту тему, и вы поймете, что я прав. Эксперимент Зимбардо в 1971-м можно было остановить, и его остановили. Сегодня в мире есть только две страны, проводящие самостоятельную политику и не включенные в динамику глобального Стэнфордского эксперимента - Россия и Китай. Только эти страны могут дать команду на прекращение эксперимента, и только одна из них - Россия - является достаточно культурно близкой Западу, что позволяет ей быть услышанной. Знаете почему Запад так относится к России? Потому что морально оправданное насилие - в данном случае Запада против ислама - неконтролируемо в принципе, и с точки зрения эмоционального подтекста желание России остановить всемирный идиотизм является антитезой западному "хорошо", то есть - Россия с точки зрения Запада делает "плохо".
И кстати, пусть Запад на меня не обижается, я ЦРУ-шнику это говорил прямым текстом. Яко благ и человеколюбец. Рискуя, между прочим, быть обвиненным в сотрудничестве с зарубежными спецслужбами...
Возвращаясь к теме, нужно вот еще что сказать. В своем развитии человек проходит через несколько кризисов. Каждый кризис - это тотальненькая такая перестройка психики, включая перестройку системы ценностей, эмоциональной сферы, социальных и микросоциальных отношений. То, что раньше роляло, теряет свое значение, а на смену ему приходит нечто новое. Человек совершенно иначе начинает позиционироваться в отношении социума, и социум совершенно иначе начинает позиционировать себя в отношении человека. Контекст бытия человека, его психологический фон, на котором он живет, и его роль фиггуры на фоне этого фона меняется, и меняется сильно.
Так происходит при нормальном естественно взрослении человека.
Говоря о тотальной перестройке человека во время кризиса, мы подразумеваем вот что. Смена социальных ролей, смена самооценки на основе существующих в обществе представлений о возрастном развитии человека, изменение приоритетов в результате вступления в силу новых сценариев социального поведения - все это затрагивает эмоциональную сферу, а значит, в силу регулирующей роли эмоций в психике человека - делает ситуацию труднопредсказуемой. Большинство из обращающихся к психологам людей обращается именно в периоды кризиса, когда эмоциональная сфера не справляется. Люди покидают старые освоенные сценарии и роли, и напряженно ищут новые, и поскольку искать правильно (то есть - через актуализацию) они не обучены - делают это путем проб и ошибок, через боль, синяки и ссадины. Вот этот вот "метод тыка", при том что осуществляется он в поисках своего нового "Я", своего "сэлф", то есть - абсолютно значимой для человека штуковины, приводит к тому, что в это время активно включаются резервы психики, непосредственно связанные с эмпатией, интуицией и бессознательным. Это естественные процессы, они прекрасно знакомы всем психологам, и товарищи психологи не дадут соврать.
Деятельность психики в период кризиса становится в значительной степени бессознательной, во всяком случае - неосознанной.
Теперь давайте посмотрим на наш доблестный "коллектив". Мало того, что ваш покорный имел законченное реноме человека неустойчивого и асоциального, мало того, что он пытался компенсировать, мало того, что он пытался, в силу своей здоровой природы, получить возможность естественного развития своих естественных психологических динамик, так он еще и в кризис влетел. То есть - в потенциально опасную даже для обычных людей область. Что сделал наш "коллектив"? Наш коллектив попытался заморозить ситуацию, законсервировать ее.
Потому что во избежание.
Ребята, кризис личности - благое время. Именно во время кризиса личность получает возможность - в силу тотальной перестройки - избавиться от старых психологических проблем. Потому что происходит перестройка, и старые комплексы разрушаются вместе с проблемами, которые они несут. Личность делает это естественно, интуитивно, природно, у нее есть все инструменты, чтобы это сделать, так создала человека природа. Консервируя динамику изменения личности человека во время кризиса - мы подавляем возможность исцеления личности человека через естественное обновление.
Но природа всегда берет свое, ребята, всегда...
Давайте посмотрим на динамику процессов в данный период времени. Время перестройки личности, время новых горизонтов. Человек инстинктивно стремится к чему-то новому, осваивать новые горизонты, вступать в новые отношения, по-новому себя реализовывать. Все это происходит в социуме, среди других людей. А эти другие блокируют все эти попытки, потому что так "хорошо". Поисковое, причем подсознательно поисковое поведение человека в эти периоды не оперирует понятиями "хорошо" и "плохо", оно ищет возможность. Выскочить за. Достичь туда. Получить это. Стать тем и тем. Подсознание человека работает в этот период на результат, а не на конвенцию.
В особенности - на конвенцию, которая не выполняется.
В один из таких периодов возникло нечто, на что, если бы речь шла о нормальном психологическом обеспечении, просто обязаны были обратить внимание. Но обеспечение-то было ненормальным, более того - невменяемым. Не обратили. Примерно в 1998-м году я последний раз правил один текстик о дуальной природе языковых структур. К тому времени концепция у меня сложилась окончательно, но пахал я в этом направлении и раньше. Идея заключалась в том, что выразительные свойства языка, причем не только вербальные, такие как грамматика и пунктуация, но и невербальные, контекстные, то есть темп и стиль речи, или там - интонирование, акустическая пунктуация - подразделяют языки по областям применимости. Речь шла о том, что есть языки событийные, характеризующие объект-объектные отношения, и языки бытийные, связанные с субъект-субъектной коммуникацией. В качестве примера бытийного языка выступал церковно-славянский язык. По сути своей речь шла о коммуникации концептуальной, вещной, и коммуникации эмоциональной, глубинной.
Грубо говоря, тогда у меня появилась концепция, что можно отдельно общаться с дискурсивной частью человека, и отдельно - с эмоциональной.
Любой порядочный клиницист, поговорив тогда со мной на эту тему без предустановок, начал бы принимать срочные меры.
Кстати, тогда, во время разборок с дуальной природой, и произошла история с мегатоннами спама. Ну та, с правкой UUCP-query... На мегатонны наши доблестные обратили внимание, а вот на дуальную природу - нет. А напрасно.
Дело в том, что дискурсивная коммуникация - основа, на которой зиждется социальная коммуникация. Никакая социальная коммуникация вне дискурса невозможна. Однако в силу того, что мальчику делали "хорошо", вся его дискурсивная коммуникация была контрпродуктивна (как кстати, она и сейчас не соответствует своему назначению) в силу наложения на нее консервативных функций доброхотами-энтузиастами из тайного общества (помните пост про онтологию тайных обществ?) Димадоброделателей. Попросту говоря - для меня еще с 90-х вербальная дискурсивная коммуникация, в силу сложившейся динамики, является ничего не значащим шумом.
Мальчику "хорошо" делают, спасибо.
Перестройка личности в процессе кризиса, благодаря интуитивно-поисковому поведению, привела к концепции, позволившей внедискурсивную коммуникацию как метод социальной коммуникации. Не потому, что мальчик отморозок. А потому, что только внедискурсивная коммуникация давала результат.
В этом цикле мы рассматривали вопрос об имеющей у меня место быть когнитивной деформации. Ребята, вот она откуда. Если бы у меня была нормальная дружба и нормальная любовь, я, как и все, был бы зависим от определенных личных и социальных отношений. Но - ни того, и ни другого не случилось, и более того - в силу "хорошо" вербальная коммуникация обладала нулевой ценностью. Соответственно, ценность общения с тем или иным человеком определялась не его образом, а тем, насколько эффективным было взаимодействие с ним в данный момент времени, в данном акте коммуникации. Я могу эффективно коммуницировать с конченным чудовищем каким-нибудь, если в момент коммуникации он будет сообщать мне сведения, имеющие субъективную ценность, и объективно соответствующие реальности. И я совершенно не вижу смысла - ни интеллектуального, ни эмоционального - общаться с прекраснейшим человеком, который пытается мне врать. Потому что реальная ценность такого общения - и интеллектуального, и эмоционального - равна абсолютному нулю.
Это не паранойя. И не шизофрения. Это сформировавшийся в результате кризиса личности в крайне специфических условиях механизм. Сформировавшийся как метод адаптации к тому реальному контексту, в котором я тогда находился, да и сейчас еще нахожусь. Таким вещам нельзя научить, ребята, это нужно просто изуродовать жизнь человеку так, чтобы появился шанс, что это произойдет.
И проще всего изуродовать, если насильно делать человеку "хорошо".
А еще - такой когнитивный блок есть прямые ворота в бессознательное.
Если, конечно, удастся проскочить, не подохнув по дороге.
Причина, по которой для меня оказалась приоткрыта дверца в бессознательное, проста и элементарна. Доброхоты-энтузиасты блокировали нормальную коммуникацию. И в момент кризиса я нащупал способ преодолеть эту блокировку, обратившись к бессознательному. И здесь я выжил по одной простой причине. Я ЭПМА, то есть - человек, способный переживать пиковый эмоциональный опыт без последствий. И эта стратегия оказалась продуктивной, я сохранил возможности для развития личности, взросления и существования в социуме только по одной причине. Доброхоты-энтузиасты оказались неспособны контролировать свое бессознательное, его вообще никто не контролирует, это невозможно в принципе.
Потому что когда сознание встречается с бессознательным - оно капитулирует в ста процентах случаев.
Моя встреча с Бездной, с Неописуемым, с Великим Безмолвием стала неминуемой просто в силу окружавшего меня безмолвия совершенно иной природы...
Единственная моя заслуга в данном аспекте заключается в том, что я выжил. И еще - что я смог превратить весь этот неуправляемый ужас в маленькую персональную исследовательскую программу. Как ранее в психологически конгруэнтной ситуации это сделал Бруно Беттельгейм...
И далее мы посмотрим, к чему это привело.