Город Брежнев. Производство. ч.8.
Про производство ч.1
Про производство ч.2
Про производство ч.3
Про производство ч.4
Про производство ч.5
Про производство ч.6
Про производство ч.7
Кооперация и взаимовыручка.
В романе «Город Брежнев» один из главных героев на республиканском совещании директоров заводов говорит следующее:
«...в моем хозяйстве под двести трансформаторов, полтысячи газопотребляющих агрегатов, четырнадцать тысяч газогорелочных устройств. Представляете размеры парка? Представляете степень его амортизации и масштабы необходимых регламентных, ремонтных работ, а также замены? Двадцать миллионов инвалютных рублей - это минимальная годовая оценка. Они могут быть вашими - если вы станете нашими поставщиками...»
Но директора внимают этому хорошо, если равнодушно, а то и негативно. И я их понимаю. Почему?
Во-первых, в плановой экономике не предусмотрена опция быстрой и простой смены плана в течении уже спланированного периода. А на дворе (в романе) октябрь, так что и на следующий год коррективы вносить поздновато. У заводов очень мало, почти нет, возможности выдать что-то сверх плана, даже если их мощности не загружены на 100%. Они ж не из воздуха готовую продукцию производят.
Представьте завод по производству гвоздей. Ему, с учетом потребностей имеющихся потребителей, спущен план - один миллион гвоздей в месяц. Под этот план его смежникам спущены планы на отгрузку заводу определенного количество металла, а смежникам смежников - на отгрузку определенных количеств руды и угля. И так далее. И если мне поставили металла на один миллион гвоздей, то из чего я сделаю лишние десять тысяч? Правильно - только из металла, предназначенного для гвоздей, которые я должен поставить запланированным потребителям. Т.е. я дам КАМАЗу вне плана, сорвав при этом свой план. Профита нет, есть убыток.
В-вторых, директорам вообще-то предлагают заменить своими поставками поставки по импорту. При этом директора прекрасно понимают, что, допустим, сейчас они делают изделие с ресурсом работы в 3 месяца и все довольны, сбыт есть, план выполняется, рекламаций нет, даже если порой ресурс оказывается на неделю меньше.
А КАМАЗ избалован годами работы с импортом, привык к изделиям с ресурсом в 1 год. Или к изделиям, которые выдерживают температуру вдвое выше. Или к изделиям, которые при отсечке ничего через себя не пропускают. И сейчас КАМАЗ поет песни и говорит, что согласен на все, а стоит на него подсесть, как пойдут жалобы, рекламации, звонки сверху, требования улучшить качество. Чей лоббистский потенциал в Москве весомее - КАМАЗа или «сызранского завода»?
Поможем КАМАЗу, чай не чужие? Сэкономим стране валюту? Расширим рынок сбыта?
А что в итоге?
А ничего. Просто увеличение плана. Ну, может быть, разовая премия. Так что пусть КАМАЗ как-нибудь сам свои проблемы решает, а на нас не перекладывает. А нас и тут неплохо кормят.
Приведу пару примеров работы с ВИП-потребителем.
Для начала справка. Одним из продуктов нашего цеха был сульфоэтоксилат натрия (СЭК), выпускаемый в виде водного раствора (28% СЭК и 72% воды). Потребители разбавляли его той же водой (в некоторых рецептурах и в 15 раз), добавляли краситель, отдушку, загуститель и всякие добавки, которые можно добавлять, а можно и просто перечислить на этикетке - толк в обоих случаях одинаков.
Итак, СЭК - это смесь органической жидкости и воды.
Помимо этого в СЭКе есть разные примеси, в том числе и диоксан, вокруг которого в свое время развернулись нешуточные страсти ( подробнее я писал тут). ГОСТ регламентировал содержание диоксана «не более 50ppm» (0.005%).
В 1992 году (да, уже после развала СССР, но сути это не меняет) недалеко от нашего цеха было построено совместное с немцами предприятие по выпуску шампуней. Высшее руководство ликовало, а для нас настали непростые времена. Утешало только то, что «Капелла», по объему отгрузки, была средненьким потребителем.
И вот звонят мне из нашей головной конторы вызывают меня срочно-обморочно на экстренное совещание. В головную контору «Капеллы». Прибегаю, в конференц-зале уже сидит вся наша расстрельная команда - производственный и технический отделы. Нейтралы - центральная лаборатория. И вроде как свои - руководство моего производства. Ну и руководство совместного предприятия в виде российских представителей. И вот это их руководство рассказало трогательную историю о том, как год назад, их главный немец отобрал в литровую банку пробу нашего СЭКа и поставил в свой сейф. Ровно через год он ее вынули с ужасом обнаружил, что продукт расслоился. И этими пальцами вы в нашу солонку лезете. Шеф, все пропало. Гитлер капут. Цумбайшпиль и гешвистер.
Наша расстрельная команда натурально начинает смотреть на меня прикидывая - снять с меня сапоги сразу или уж после расстрела. Мое руководство размышляет о том, что политически правильнее - сдать меня сразу или сперва самим забить до поноса. Подсудимому предоставляется последнее слово.
- А что, - говорю я, - немец-то ваш старенький?
- При чем тут это? - спрашивает ихнее руководство.
- Так у нас говорят - «старый, что малый». Меня тоже мать в детстве ругала, что всякую фигню в карманах таскаю. Вы у своего в сейфе поищите, может раритет какой завалялся. Вон янтарная комната до сих пор не найдена, чем черт не шутит.
- Ну, ты давай не того! - указывает мне мое руководство. - Ты по сути давай.
- А по сути, отцы-командиры, - говорю я, - мечтать о том, что водный раствор органики не дает осадок при статичном хранении - это не беда. Беда это когда к продукту, со сроком хранения в 6 месяцев, начинают через год претензии предъявлять.
На удивление в тот раз обошлось. А вот в следующий совсем наоборот.
Эксклюзивно для себя «Капелла» пробила норму по диоксану в размере «не более 30ррm», при этом для всех остальных действовал ГОСТ с «не более 50ppm». Привело это к тому, что готовый продукт разливался по железнодорожным контейнерам и с каждого бралась проба. Те контейнера, которые подходили «немцам» отставлялись в укромный уголок.
И вот шлют они запрос на 2 контейнера, а в наличии ничего нет. Бросаемся проверять имеющиеся. Везде диоксан выше, кроме 2х. Но в них кислотность ниже нормы. Само по себе это не проблема, но формально СЭК некондиционный. Я звоню на «Капеллу» и говорю - есть продукт с отклонением, если готовы взять, то пишите запрос с согласием на некондицию, как бы это вы настаиваете на отгрузке, а мы через силу соглашаемся. Или ждите, через пару недель новую партию наварим. Они шлют запрос, забирают контейнера, доводят кислотность до нормы и выпускают кондиционный шампунь.
Через пару недель меня вызывают в отдел технического контроля и зам.ген.дир по качеству начинает допрос с пристрастием - а кто тебя, вражья контра, надоумил устроить вредительство? А заплечных дел мастера уже смыкают круг. Пффф, говорю я и показываю запрос от «немцев». Ну так это другое дело, радуется зам.ген.дир, но не раньше, чем его специалисты подтверждают легитимность сделки, и сей счастливый конец отражается в протоколе данного совещания.
А еще через пару месяцев главный немец приезжает к нам и в ходе торжественного обеда с нашим ген.директором рассказывает тому очередную трогательную историю. О том, как местные мерзкие и злокозненные вредители поставляют на чудесное единорожистое совместное предприятие голимую некондицию в промышленных масштабах.
Что делает ген.директор? Правильно - найти, расстрелять, сжечь, пепел развеять, взять объяснительную.
Собирают расширенное совещание. Весь бомонд, за исключением, разве что, бюро рационализации. Копают вширь, вглубь и даже вверх. Я пожимаю плечами и демонстрирую городу и миру «немецкий» запрос и протокол предыдущего совещания в ОТК.
- А фигня это всё, - говорят мне. - Засунь себе эти бумажки. Мало ли что они были согласны и даже сами требовали. Ты вообще не имел право отгружать некондицию.
- С чего бы вдруг? - интересуюсь я.
- Разрешение на отгрузку некондиции может давать только генеральный.
- Повторю вопрос, - не унимаюсь я. - С чего бы вдруг? Где такое прописано? Письмо на мое имя, ОТК нарушений не углядело. Всю жизнь так работаем.
- Ну да, - говорит ОТК. - Стандартная процедура.
- Да, - говорит отдел снабжения. - Всегда так делается.
- В чем проблема-то? - интересуется производственный отдел. - Не, нахлобучить его в каждый момент времени есть за что, но тут-то в чем подвох?
На этой оптимистичной ноте меня с совещания удаляют, после чего, по сведениям из источника, пожелавшего остаться анонимным, присутствующим поясняют, что они ни хрена не понимают важность политического момента. И если сверху пришла команда «расстрелять», то допустимы лишь вопросы - «на рассвете?» или «кому могилку копать?».
Хлопнули нас тогда сильно и демонстративно незаконно. Заводской юрист даже не стала визировать приказ. Для моего тогдашнего начальника цеха это стало последней каплей и он, затрахавшись получать по ушам по беспределу, подал на увольнение.
Вот вам и помощь «братским народам».
Продолжение следует...
Про производство ч.2
Про производство ч.3
Про производство ч.4
Про производство ч.5
Про производство ч.6
Про производство ч.7
Кооперация и взаимовыручка.
В романе «Город Брежнев» один из главных героев на республиканском совещании директоров заводов говорит следующее:
«...в моем хозяйстве под двести трансформаторов, полтысячи газопотребляющих агрегатов, четырнадцать тысяч газогорелочных устройств. Представляете размеры парка? Представляете степень его амортизации и масштабы необходимых регламентных, ремонтных работ, а также замены? Двадцать миллионов инвалютных рублей - это минимальная годовая оценка. Они могут быть вашими - если вы станете нашими поставщиками...»
Но директора внимают этому хорошо, если равнодушно, а то и негативно. И я их понимаю. Почему?
Во-первых, в плановой экономике не предусмотрена опция быстрой и простой смены плана в течении уже спланированного периода. А на дворе (в романе) октябрь, так что и на следующий год коррективы вносить поздновато. У заводов очень мало, почти нет, возможности выдать что-то сверх плана, даже если их мощности не загружены на 100%. Они ж не из воздуха готовую продукцию производят.
Представьте завод по производству гвоздей. Ему, с учетом потребностей имеющихся потребителей, спущен план - один миллион гвоздей в месяц. Под этот план его смежникам спущены планы на отгрузку заводу определенного количество металла, а смежникам смежников - на отгрузку определенных количеств руды и угля. И так далее. И если мне поставили металла на один миллион гвоздей, то из чего я сделаю лишние десять тысяч? Правильно - только из металла, предназначенного для гвоздей, которые я должен поставить запланированным потребителям. Т.е. я дам КАМАЗу вне плана, сорвав при этом свой план. Профита нет, есть убыток.
В-вторых, директорам вообще-то предлагают заменить своими поставками поставки по импорту. При этом директора прекрасно понимают, что, допустим, сейчас они делают изделие с ресурсом работы в 3 месяца и все довольны, сбыт есть, план выполняется, рекламаций нет, даже если порой ресурс оказывается на неделю меньше.
А КАМАЗ избалован годами работы с импортом, привык к изделиям с ресурсом в 1 год. Или к изделиям, которые выдерживают температуру вдвое выше. Или к изделиям, которые при отсечке ничего через себя не пропускают. И сейчас КАМАЗ поет песни и говорит, что согласен на все, а стоит на него подсесть, как пойдут жалобы, рекламации, звонки сверху, требования улучшить качество. Чей лоббистский потенциал в Москве весомее - КАМАЗа или «сызранского завода»?
Поможем КАМАЗу, чай не чужие? Сэкономим стране валюту? Расширим рынок сбыта?
А что в итоге?
А ничего. Просто увеличение плана. Ну, может быть, разовая премия. Так что пусть КАМАЗ как-нибудь сам свои проблемы решает, а на нас не перекладывает. А нас и тут неплохо кормят.
Приведу пару примеров работы с ВИП-потребителем.
Для начала справка. Одним из продуктов нашего цеха был сульфоэтоксилат натрия (СЭК), выпускаемый в виде водного раствора (28% СЭК и 72% воды). Потребители разбавляли его той же водой (в некоторых рецептурах и в 15 раз), добавляли краситель, отдушку, загуститель и всякие добавки, которые можно добавлять, а можно и просто перечислить на этикетке - толк в обоих случаях одинаков.
Итак, СЭК - это смесь органической жидкости и воды.
Помимо этого в СЭКе есть разные примеси, в том числе и диоксан, вокруг которого в свое время развернулись нешуточные страсти ( подробнее я писал тут). ГОСТ регламентировал содержание диоксана «не более 50ppm» (0.005%).
В 1992 году (да, уже после развала СССР, но сути это не меняет) недалеко от нашего цеха было построено совместное с немцами предприятие по выпуску шампуней. Высшее руководство ликовало, а для нас настали непростые времена. Утешало только то, что «Капелла», по объему отгрузки, была средненьким потребителем.
И вот звонят мне из нашей головной конторы вызывают меня срочно-обморочно на экстренное совещание. В головную контору «Капеллы». Прибегаю, в конференц-зале уже сидит вся наша расстрельная команда - производственный и технический отделы. Нейтралы - центральная лаборатория. И вроде как свои - руководство моего производства. Ну и руководство совместного предприятия в виде российских представителей. И вот это их руководство рассказало трогательную историю о том, как год назад, их главный немец отобрал в литровую банку пробу нашего СЭКа и поставил в свой сейф. Ровно через год он ее вынули с ужасом обнаружил, что продукт расслоился. И этими пальцами вы в нашу солонку лезете. Шеф, все пропало. Гитлер капут. Цумбайшпиль и гешвистер.
Наша расстрельная команда натурально начинает смотреть на меня прикидывая - снять с меня сапоги сразу или уж после расстрела. Мое руководство размышляет о том, что политически правильнее - сдать меня сразу или сперва самим забить до поноса. Подсудимому предоставляется последнее слово.
- А что, - говорю я, - немец-то ваш старенький?
- При чем тут это? - спрашивает ихнее руководство.
- Так у нас говорят - «старый, что малый». Меня тоже мать в детстве ругала, что всякую фигню в карманах таскаю. Вы у своего в сейфе поищите, может раритет какой завалялся. Вон янтарная комната до сих пор не найдена, чем черт не шутит.
- Ну, ты давай не того! - указывает мне мое руководство. - Ты по сути давай.
- А по сути, отцы-командиры, - говорю я, - мечтать о том, что водный раствор органики не дает осадок при статичном хранении - это не беда. Беда это когда к продукту, со сроком хранения в 6 месяцев, начинают через год претензии предъявлять.
На удивление в тот раз обошлось. А вот в следующий совсем наоборот.
Эксклюзивно для себя «Капелла» пробила норму по диоксану в размере «не более 30ррm», при этом для всех остальных действовал ГОСТ с «не более 50ppm». Привело это к тому, что готовый продукт разливался по железнодорожным контейнерам и с каждого бралась проба. Те контейнера, которые подходили «немцам» отставлялись в укромный уголок.
И вот шлют они запрос на 2 контейнера, а в наличии ничего нет. Бросаемся проверять имеющиеся. Везде диоксан выше, кроме 2х. Но в них кислотность ниже нормы. Само по себе это не проблема, но формально СЭК некондиционный. Я звоню на «Капеллу» и говорю - есть продукт с отклонением, если готовы взять, то пишите запрос с согласием на некондицию, как бы это вы настаиваете на отгрузке, а мы через силу соглашаемся. Или ждите, через пару недель новую партию наварим. Они шлют запрос, забирают контейнера, доводят кислотность до нормы и выпускают кондиционный шампунь.
Через пару недель меня вызывают в отдел технического контроля и зам.ген.дир по качеству начинает допрос с пристрастием - а кто тебя, вражья контра, надоумил устроить вредительство? А заплечных дел мастера уже смыкают круг. Пффф, говорю я и показываю запрос от «немцев». Ну так это другое дело, радуется зам.ген.дир, но не раньше, чем его специалисты подтверждают легитимность сделки, и сей счастливый конец отражается в протоколе данного совещания.
А еще через пару месяцев главный немец приезжает к нам и в ходе торжественного обеда с нашим ген.директором рассказывает тому очередную трогательную историю. О том, как местные мерзкие и злокозненные вредители поставляют на чудесное единорожистое совместное предприятие голимую некондицию в промышленных масштабах.
Что делает ген.директор? Правильно - найти, расстрелять, сжечь, пепел развеять, взять объяснительную.
Собирают расширенное совещание. Весь бомонд, за исключением, разве что, бюро рационализации. Копают вширь, вглубь и даже вверх. Я пожимаю плечами и демонстрирую городу и миру «немецкий» запрос и протокол предыдущего совещания в ОТК.
- А фигня это всё, - говорят мне. - Засунь себе эти бумажки. Мало ли что они были согласны и даже сами требовали. Ты вообще не имел право отгружать некондицию.
- С чего бы вдруг? - интересуюсь я.
- Разрешение на отгрузку некондиции может давать только генеральный.
- Повторю вопрос, - не унимаюсь я. - С чего бы вдруг? Где такое прописано? Письмо на мое имя, ОТК нарушений не углядело. Всю жизнь так работаем.
- Ну да, - говорит ОТК. - Стандартная процедура.
- Да, - говорит отдел снабжения. - Всегда так делается.
- В чем проблема-то? - интересуется производственный отдел. - Не, нахлобучить его в каждый момент времени есть за что, но тут-то в чем подвох?
На этой оптимистичной ноте меня с совещания удаляют, после чего, по сведениям из источника, пожелавшего остаться анонимным, присутствующим поясняют, что они ни хрена не понимают важность политического момента. И если сверху пришла команда «расстрелять», то допустимы лишь вопросы - «на рассвете?» или «кому могилку копать?».
Хлопнули нас тогда сильно и демонстративно незаконно. Заводской юрист даже не стала визировать приказ. Для моего тогдашнего начальника цеха это стало последней каплей и он, затрахавшись получать по ушам по беспределу, подал на увольнение.
Вот вам и помощь «братским народам».
Продолжение следует...