Можно меня, конечно, отфренживать или считать бесчувственной, но напишу. Меня удивляет и вызывает у меня грусть волна постов во френд-ленте от тех, кому стыдно. "Стыдно за страну", "Стыдно, что я русский
( Read more... )
Во-первых, деление свой-чужой - было, есть и будет. И весь вопрос в степени близости к той или иной группе. Чем ближе, тем больше гордишься плюсами и ужасаешься минусам. На одном конце - семья, на другом - условно говоря, сообщество Близнецов или Раков.
Во-вторых, подозреваю, практически каждый из людей считает себя в каком-то смысле хорошим, белым и пушистым. И как часть этой хорошести - считает, что принадлежит к хорошим общностям.
А когда какая-нибудь общность делает выпадение из хорошести по меркам данного человека - у этого человека дискомфорт. А сама общность неважна. Это могут быть спартаковские болельщики, поднявшие нацистский флаг, для нормального спартача. Или люди с ПГМ для нормального верующего.
Смотри мои ответы Марианне Выдревич и Марусе Пастуховой. Для меня - вот так.
Я - это я. Просто я. А не часть какого-то муравейника :\
Я не понимаю как можно гордиться поступками каких-то людей, которые не я совершала и на которые я никак не повлияла. Так же точно не понимаю, как может быть стыдно за поступки каких-то людей, которые не я совершала и на которые я никак не повлияла.
*Мрачно*. Ладно, ладно. Уже поняла окончательно, что я с другой планеты.
Суть здесь в том, что негативное мнение о значительной части принадлежащих к этому "муравейнику", многими неявно авансом (и неглупыми вменяемыми людьми - просто в силу фактора экономии времени) распространяется и конкретно лично на тебя по самому факту принадлежности, пока о тебе конкретно лично не узнают обратное. То, что дискредитирует одних представителей "муравейника", в глазах не принадлежащих очень часто кладёт тень и на других.
А это уже личные проблемы тех, кто считает, что я разделяю мнение всего муравейника. Если человек для меня хоть сколько-то значим и я для него тоже - мы как-нибудь в личном общении с ним разберёмся.
Если человек готов вынести меня из своего круга общения из-за того факта, что я наполвину русская (наполовину полька), живу в России, но публично не посыпаю голову пеплом, значит это был не мой человек. Я не расстроюсь, если он прекратит со мной общаться. Тех, кто хочет со мной общаться, значительно больше, чем наоборот. Мне тридцать девять лет. Тех, чей уход станет для меня драмой, -- пятеро. И с каждым из них мы как-нибудь да договоримся. Каждый из них знает меня чуть ли не лучше, чем я сама себя.
Я не считаю, что кому-то должно быть стыдно за своих соотечественников.
Спасибо!
А по остальному... Мы с вами недавно перефрендились, а я ещё редко пишу в последние пару лет... В общем, наверное, нужно предупредить, что у меня именно это, в основном, и идёт, когда я пишу о чём-то серьёзном по политическим, философским или психологическим темам. Именно попытки - всегда - поверить гармонию (и дисгармонию тоже) алгеброй.
Я объясняю для себя это примерно так: у самой эмоции часто зашкаливают, и поэтому, чтобы меня эмоции не съели, нужно с ними работать через что-то другое. А это "другое" - как раз логика. Самый удобный и надёжный для меня инструмент. Так и делаю. И со своими эмоциями так работать стараюсь, и с чужими.
Ну и удивление по поводу их существования.Нет-нет, конечно, это не так
( ... )
Отчего же, ваш стиль я наплохо знаю - видел не раз и на листах, и в ЖЖ еще до зафренда. Не очень удачно выразился - удивила меня не попытка проанализировать эмоции, как таковые (сам так всегда делаю), сколько само удивление конкретно по поводу существования такого стыда - по-моему тут достаточно объяснимый случай, вполне можно ситуацию промоделировать и понять
( ... )
Интересно, что определения (и включенные в них литературные примеры употребления) слов стыд и http://feb-web.ru/feb/mas/mas-abc/18/ma429612.htm">стыдно в «Малом академическом словаре» вообще не предполагают такой категории, как стыд не за себя, а за кого-то другого или за группу.
А вообще это всегда было частью патриотического воспитания:La patrie est une grande famille. Il y a une famille plus nombreuse que la nôtre, une famille comme la nôtre, pourtant, où l’on se connaît, où l’on s’aime, où l’on est joyeux quand on est vainqueur, où l’on pleure quand on est vaincu, où l’on est fier quand quelqu’un a fait quelque chose de bien, où l’on est honteux quand il a fait quelque chose de mal ; cette famille habite un pays qui s’étend depuis la mer jusqu’à telle montagne, tel fleuve ; si la moindre partie est blessée, tout souffre, comme toi quand tu te piques ou que tu te coupes au bout du doigt ; c’est partout un seul corps, une seule âme, et le pays a beau être très grand, couvrir des milliers de lieues, si l’ennemi en enlève un morceau, on y étouffe. Cela, mon cher Jean, c’est la grande famille, c’est la patrie. Ernest Bersot. Études et discours. Нечего и говорить, что мне все это совершенно чуждо. Я теряюсь уже на «où l’on se connaît».
Comments 87
Во-вторых, подозреваю, практически каждый из людей считает себя в каком-то смысле хорошим, белым и пушистым. И как часть этой хорошести - считает, что принадлежит к хорошим общностям.
А когда какая-нибудь общность делает выпадение из хорошести по меркам данного человека - у этого человека дискомфорт. А сама общность неважна. Это могут быть спартаковские болельщики, поднявшие нацистский флаг, для нормального спартача. Или люди с ПГМ для нормального верующего.
Reply
Смотри мои ответы Марианне Выдревич и Марусе Пастуховой.
Для меня - вот так.
Я - это я. Просто я. А не часть какого-то муравейника :\
Я не понимаю как можно гордиться поступками каких-то людей, которые не я совершала и на которые я никак не повлияла. Так же точно не понимаю, как может быть стыдно за поступки каких-то людей, которые не я совершала и на которые я никак не повлияла.
*Мрачно*.
Ладно, ладно. Уже поняла окончательно, что я с другой планеты.
Reply
Reply
Если человек для меня хоть сколько-то значим и я для него тоже - мы как-нибудь в личном общении с ним разберёмся.
Если человек готов вынести меня из своего круга общения из-за того факта, что я наполвину русская (наполовину полька), живу в России, но публично не посыпаю голову пеплом, значит это был не мой человек. Я не расстроюсь, если он прекратит со мной общаться.
Тех, кто хочет со мной общаться, значительно больше, чем наоборот.
Мне тридцать девять лет. Тех, чей уход станет для меня драмой, -- пятеро. И с каждым из них мы как-нибудь да договоримся. Каждый из них знает меня чуть ли не лучше, чем я сама себя.
И что ты, собственно, хотел мне сказать?
Reply
Reply
А люди стыдятся самого факта принадлежности к какой-то общности.
Reply
Но я вполне понимаю людей, у которых такие эмоции возникают.
Скорее удивляют попытки проанализировать эмоции с точки зрения формальной логики. Ну и удивление по поводу их существования.
Reply
Спасибо!
А по остальному... Мы с вами недавно перефрендились, а я ещё редко пишу в последние пару лет...
В общем, наверное, нужно предупредить, что у меня именно это, в основном, и идёт, когда я пишу о чём-то серьёзном по политическим, философским или психологическим темам.
Именно попытки - всегда - поверить гармонию (и дисгармонию тоже) алгеброй.
Я объясняю для себя это примерно так: у самой эмоции часто зашкаливают, и поэтому, чтобы меня эмоции не съели, нужно с ними работать через что-то другое.
А это "другое" - как раз логика. Самый удобный и надёжный для меня инструмент.
Так и делаю. И со своими эмоциями так работать стараюсь, и с чужими.
Ну и удивление по поводу их существования.Нет-нет, конечно, это не так ( ... )
Reply
Reply
Reply
Il y a une famille plus nombreuse que la nôtre, une famille comme la nôtre, pourtant, où l’on se connaît, où l’on s’aime, où l’on est joyeux quand on est vainqueur, où l’on pleure quand on est vaincu, où l’on est fier quand quelqu’un a fait quelque chose de bien, où l’on est honteux quand il a fait quelque chose de mal ; cette famille habite un pays qui s’étend depuis la mer jusqu’à telle montagne, tel fleuve ; si la moindre partie est blessée, tout souffre, comme toi quand tu te piques ou que tu te coupes au bout du doigt ; c’est partout un seul corps, une seule âme, et le pays a beau être très grand, couvrir des milliers de lieues, si l’ennemi en enlève un morceau, on y étouffe. Cela, mon cher Jean, c’est la grande famille, c’est la patrie.
Ernest Bersot. Études et discours.
Нечего и говорить, что мне все это совершенно чуждо. Я теряюсь уже на «où l’on se connaît».
Reply
Reply
(The comment has been removed)
Reply
Leave a comment