Алексей Толстой. Нас не одолеешь!
А.Толстой || « Красная звезда» №226, 25 сентября 1941 года
В самой тяжелой обстановке никогда не падать духом, не унывать - закон воина Красной армии. Помни: наше дело правое, каждый шаг стоит врагу огромных потерь, враг будет разбит, победа будет за нами! Не зная страха, бейся против фашистских извергов.
# Все статьи за 25 сентября 1941 года.
Каждый воин Красной армии в кровопролитных боях, среди тысячи смертей, хочет знать, как в эти дни живет его родной край, как живут и что делают его близкие.
За колоннами цифр, говорящих об увеличении добычи, о восходящих графиках превышения норм и о досрочном выполнении планов, - хочется увидеть всю живую картину нашего тыла - грандиозную трудовую битву, которую народы Советского Союза дают фашистской Германии.
Мы даем битву в защиту нашей правды. Наша правда - это устроение обильной и широкой нашей родины, где труд есть источник всего доброго, что задумано доброй мыслью человека. Родина наша должна стать необозримым счастьем для молодости, светлым покоем для старости.
Гитлер спустил с цепей всех двуногих чудовищ на тотальную войну против нас, чтобы уничтожить нас как нацию, «вырвать с корнем наши жизненные перспективы», чтобы труд наш стал зубовным скрежетом и солнце нам показалось черным, как пепел, на тысячу лет...
Не больше и не меньше, - тысячу лет власти фашизма над миром обещал Гитлер своим зверюгам - Михелям и Гансам - и послал их на тотальную войну: убивайте, жгите, топчите, истребляйте массово, на фронте и в тылу, не глядя на возраст и пол. Города и села отдаю вам в добычу.
А впрочем, до мозговой рвоты нам опротивели все высказывания Гитлера, его цитаты и мысли вслух, - все пошлое вранье для рабских немецко-фашистских мозгов. Если немцы идут умирать в наши болота, леса и степные овраги затем, чтобы их жен и дочерей, в целях улучшения расы, таскали на случные пункты к широкомордым гитлеровским охранникам, и затем еще, чтобы обер-фюрер и все его вице-фюреры, фельдмаршалы и так называемый класс господ переводили кругленькие капиталы в Аргентину, - тем хуже для них. Гитлер сказал, что не дрогнет сердцем, обрекая на смерть три миллиона Михелей и Гансов для завоевания России. Нам и подавно не дрогнуть. Мы этот немецкий счет, кажется, уже догнали и увеличим в несколько раз.
Навстречу тотальной войне встала сила народной войны. Навстречу развязанному зверю встала собранная, воодушевленная любовью к родине и правде, нравственная сила советского народа. Навстречу террористической организации рабского и принудительного труда встала организация свободно отданного, безгранично могучего всенародного труда.
Вот я сижу на высоком и крутом берегу Волги, у подножия памятника Валерия Чкалова, - лучше не найти места для бронзовой, могучей фигуры этого вольного человека - он стоит лицом к длинной площади, голубой после дождя, где на мокром асфальте в лужах отражается небо и летучие облака. Он сам - будто оттуда, из этого простора - спустился и стал всем застывшим движением воли и силы, ястребиным лицом своим обращаясь к родному городу, краю, отечеству: - за мной, ввысь, в бой!
Направо от него - древний белый кремль с приземистыми башнями. Отсюда в самую тяжелую из годин поднялся народ на оборону государства. Здесь отдали последнюю рубаху и нашейный крест, «заложили детей и жен», чтобы было на что обрядить ратников князя Пожарского; отсюда, с обрыва, посадский человек Козьма Минин указал народу путь к сердцу русской земли, и надменный враг, засевший в московском Кремле, был побит и рассеян, как пепел.
С обрыва широко видно Заволжье - заливные луга, где длинные предвечерние тени легли от бесчисленных стогов. За синеватой грядой горизонта, куда весной уходит разлив Волги, - край дремучих лесов по Ветлуге и Керженцу, - огромный простор, озаренный мягким светом. Человек впитывает здесь в душу свою эту ширь, эту силу земли, эту необ'ятность, и прелесть, и волю. Здесь ум бродит по видениям шумного и богатого прошлого и мечтает о безграничных возможностях будущего. Здесь у людей - красивые лица, веселые, смелые, дерзкие глаза и широкие плечи.
По лениво текущей Волге бегут пассажирские пароходы и ползут буксиры с караванами барж, - это все нефть, хлеб, лес. Караваны идут день и ночь. Раньше их заливистые гудки веселили сердца горьковчан, сейчас тишина: война.
Горьковский край - это целое государство с тысячью заводов и фабрик, со знаменитыми своими кустарным производством селами, с необозримыми лесами и рыбными реками. Здесь своя сталь, своя бумага, свои химические производства. Здесь делают пароходы, баржи, землечерпалки, вагоны, паровые машины и дизеля, авиационные моторы, автомобили и грузовики, хирургические инструменты и всякую обиходную мелочь, художественную и бытовую утварь. В дремучих лесах кустари гонят деготь, терпентин, древесный спирт. Здесь делают все, вплоть до лыж и саней. Сейчас все заводы, фабрики и кустарные мастерские перестроились на оборону.
В Горьковском крае прежде не хватало своего хлеба, - за последние годы постепенным углублением тракторной запашки значительно повышены колхозные урожаи. Теперь здесь сеют пшеницу. По Ветлуге и Керженцу стали запахивать лесные поляны и пустоши. В нынешнем году урожай богатый, в особенности озимая пшеница.
Много школьников работало в это лето на полях. Дети 102-й горьковской школы, вернувшись в город к началу занятий, на митинге постановили отдать все деньги, заработанные на уборке урожая, на постройку танка, который должен быть назван «Пионер», и обратились ко всем шестистам тысячам школьников Горьковской области с предложением вносить на это дело по два рубля. Тотчас в 102-ю школу полетели письма с приложением двух рублевых бумажек, со стихами и пылкими обращениями к тем бойцам, которые сядут за танк «Пионер» и отомстят зверям-фашистам за всех замученных детей. В некоторых школах дети собирались в артели и после занятий и по воскресным дням шли - кто на рыбокоптильный завод, кто собирать утильсырье, кто в заречье за шиповником, кто в леса по грибы... Заработанные деньги вносили на танк. Выяснилось, что детских денег собрано на целый танковый взвод. Рабочие дали обещание построить танки сверх плана. А дети вынесли постановление, чтобы танковый взвод «Пионер» передать самым героическим и беспощадным экипажам...
Вот один из мощнейших заводов Советского Союза. Рабочие здесь потомственные, живут поколениями. В прежние времена, как рассказывают старики, рабочие ютились по двадцати человек в домишке об одну комнату, - спали вповалку, кто на чердаке, кто под печкой. Что такое постель - и не знали. Здесь была грязь, топь по колено, нищета, потогонная, заклятая жизнь, и стал этот завод славным гнездом боевого волжского пролетариата. В гражданскую войну рабочие быстро приспособили завод на постройку военных судов для волжско-каспийской флотилии и соорудили одними своими силами пятнадцать танков. Через несколько лет на этих танках, - кое в чем переделанных, - пахали землю. Это были первые тракторы в Советской России.
Вы едете по асфальтированному проспекту, по сторонам - цветники, шумящие тополя и домовито устроенные деревянные особнячки рабочих, со своим хозяйством и огородами.
На автомобильном заводе, что не так далеко отсюда, - другая система: там для рабочих построен город, в своей новейшей, недавно только оформленной части состоящий из огромных архитектурных комплексов прекрасных, со всем новейшим комфортом, зданий, которым позавидует любая столица.
Здесь же, на старом заводе, живут по традиции и сильны своей традицией, - тремя поколениями рабочих в заводских цехах, передачей опыта от дедов к внукам и ревностью к своему заводу.
В начале июля заводу даны были правительством новые задания, в корне ломающие все производство, и поставлены тесные сроки. Для выполнения этих заданий заводу нужно было изучить и освоить новую технологию производства, переделав для этого старые цеха и приспособив станки на другую работу, обучить новые кадры рабочих, - из них процентов тридцать пять женщин, приливающих взамен тех, кто пошел на войну; выстроить ряд новых цехов, на голом месте, на пустырях, и начать выпуск боевых агрегатов, о которых до этого здесь слышали только краем уха.
Для выполнения всех этих задач правительство дало заводу срок полгода, но уже через два месяца завод построил и пустил в пробный пробег первые чудовищной силы машины.
Вы проходите по цехам, от старых, тесных, узких, полутемных, до новых, где в одном конце уже идет работа, а в другом еще заканчивается стройка. Выходя из ворот по кучам песка и глины, вы видите на пустыре решетчатые остовы колонн предполагаемого здания, груды материалов, под'емные краны, ямы... «К двадцатому октября эти три цеха будут пущены в ход», - указывая на строительный хаос, говорит вам очень молодой человек, секретарь парткома, и глаза его светятся задорным возбуждением...
Нет, это не хвастовство, так оно и будет - соседний цех, огромнейшие здания из железа и стекла, выстроен за полтора месяца, и в термических печах его уже закаливаются огромные стальные, фигурно вырезанные плиты - на горе фашистам. В постройке термического цеха (как и этих, назначенных к пуску в конце октября) принимали участие все рабочие в часы смены, домохозяйки, служащие, дети, старики и - добровольно - воинские части по воскресникам. Строила народная сила, поднявшаяся навстречу тотальной войне...
Слышу - кто-то кого-то ругает, не громко, но уверенно. Вижу низенького, в фартуке, старика печника около заложенной термической печи и перед ним на груде кирпичей, с кирпичами и инструментами для обтески в руках, три подростка.
- Это я с сынками разговариваю, нотацию им даю, - об'ясняет мне старый печник и посмеивается, и мальчики глядят на меня лукаво...
Горьковчане народ веселый, смышленый и злой до работы. Им только раз поглядеть - поймут. В новом мартеновском цеху, законченном постройкой уже теперь, во время войны, - на несколько месяцев раньше срока, - и отличающемся от старых соседних мартеновских цехов так же, как лаборатория - от поварни, старшему сталевару не дадите на вид и двадцати лет, ему, - подумаете вы, - самое место быть форвардом в боевой футбольной команде: небольшого роста, крепенький, рыжеватый, с отчаянно задорным лицом... Ошиблись. Товарищ Косухин льет на мартенах такие стальные брони и такие крепкие мячи, что в фашистских воротах и сейчас жарко и будет еще жарче.
Товарищ Косухин рассказывает, что до войны варили здесь простую сталь; когда пришло задание - варить сталь специальную, - стало страшно: справимся ли? Из Кулебак приехал инженер и заложил шихту специальной стали. Косухин, присматриваясь, двое суток не выходил из цеха, пил воду со льдом. И ничего - освоил, - вторую плавку уже варил самостоятельно. Плиты из его стали немецкие снаряды никак не пробивают...
Нормы сталеваров на всем его участке - сто тридцать процентов, но говорит он об этом, пожав плечом: можно работать лучше, если устранить такие-то и такие-то задержки и неувязки. На заводе поднято движение за общее повышение нормы до двухсот процентов, шефство над движением взяли комсомольцы, - с одной стороны, они сами добиваются этих норм и превышения их, с другой - ставят в цехах комсомольские «посты», которые устраняют затяжки, рационализируют работу, продвигают вперед для обработки ударные детали и следят за графиком...
В одном из огромных цехов, где еще два месяца тому назад сваривали корпуса специальных судов, сейчас устроен конвейер для тех машин, на которые наша страна крепко надеется, что сломают они Гитлеру хребет. Вот как рассказывает об этом специальном заказе товарищ Кудрин, старший мастер фасонного стального литья, сорок пять лет работающий на заводе:
- Начали мы с разработки технологического процесса этих новых и сложных деталей... Конечно, позаимствовались опытом других заводов, это было необходимо для скорейшего освоения, и вот, когда своими силами разработали эту технологию, нам был спущен заказ на изготовление моделей... Начали модели готовить, по нескольку раз в день ходили в производственный отдел и в модельный цех, советовались и спорили. Собирали рабочих и прорабатывали с ними технологию моделей. Призывали обратить особенное внимание на качество. После всего этого выбрали самую большую и сложную деталь и начали ее отливку. Пришлось нам работать день и ночь, не выходя из цеха. Отлили, и вышло удачно, и мы составили график. Дальнейшей задачей было - перестроить все бригады формировщиков так, чтобы каждому работа была по квалификации. Это подняло у нас качество работы и укоротило сроки отливок.
Случаев задержки, невыполнения распоряжений, отказа от сверхурочных - у нас до сих пор не было. Наш коллектив фасонного литья желает работать день и ночь и давать машин больше, и давать скорее, потому что мы все болеем душой, хотим бить врага... Гитлера мы разобьем, - наше дело правое!
Переходим из цеха в цех. Рослые парни-сталевары, с очками на кепках, с мокрыми от пота лицами, прикрываясь рукавом, поднимают заслонку, и в бушующее крутящееся пламя печи вдвигается и там переворачивается огромный совок с флюсом... Другие трехсаженными кочергами ворочают в печи, и почему-то вспоминаешь Гитлера, который, говорят, суеверен и ужасно боится, что черти на том свете за все его художества будут вот так же поворачивать его кочергами в адском пламени.
Один из сталеваров вытаскивает ковшиком пробу и льет ее на чугунный пол и глядит на фонтан мелкоослепительных искр. Грохочет мостовой кран, поднося к одной из печей десятитонный ковш-бадью... Струя стали толщиной в бревно и белая, как солнце, льется и льется в него, будто не в силах его наполнить. Но ковш уже плывет над серой, ископанной землей литейной. Приземистый мастер останавливает его и, подняв руку, помахивает крановщику, чтобы тот точнее установил выпускное отверстие ковша над изложницей. К огненному столбику начавшей литься стали подходит молоденькая девушка с измерительным прибором.
Вот бесконечные ряды токарных станков. Тишина, сосредоточенность, выгадывание всех движений, льется мыльная вода, вьется стальная стружка. Десятки тысяч предметов переходят со станка на станок до последней операции, где электромагниты ищут из'яны и браки стали.
На станках работает до шестидесяти процентов женщин. Это домохозяйки, жены и сестры ушедших на фронт рабочих. Одна из них, Чахонина, рассказывает:
- Я домохозяйка. В райсовете я из'явила желание работать на заводе. Меня направили сюда. В отделе найма спрашивают: в каком цеху хочу работать? Я отвечаю - в котором почище. Назначили в этот цех. В первый день обучали, - простояла у станка четыре часа, и мне показалось нетрудно. На другой день я попросилась работать самостоятельно. Работаю, - ко мне никто не подходит, а наблюдают со стороны. Вечером подошел мастер и сказал, что дело пойдет. Через три дня я уже вышла самостоятельно в смену. Правда, нормы я боялась набирать, думала, что не справлюсь, сделаю брак. Но потом решилась и стала набирать норму. Когда мы перешли на новое производство, - я уже оказалась на Доске почета. У меня дома трое ребят, - но, приходя на завод, я все забываю. Недавно ко мне подходит мастер: «Сколько ты сделала?» Я отвечаю: «Сделала сто семь корпусов». - «Маловато», - отвечает... Но теперь, конечно, мне отремонтировали станок, и я стала давать норму сто сорок процентов... Работаю с настроением...
Вот цех, где режут и кроят сталь, как сукно ножницами. Рабочие, лежа на стальных плитах, ведут по меловой черте горелкой на колесиках, оттуда бьет синеватая игла пламени. Рядом - цех электросварки... В полутьме - ослепительные огоньки вольтовых дуг и люди в больших плоских масках, приникнув к сложным очертаниям стальных деталей, как будто неподвижно рассматривают эти ширящие фиолетовые пламени, проникающие в самые недра
металла, сплавляя атомы с атомами.
Отдельные детали свариваются друг с другом, и вот уже весь остов стального чудовища висит, точно распятый на огромном колесе, и там, внутри, копошатся, шипя фиолетовыми огнями, люди в плоских масках.
Все эти тысячи и тысячи рабочих: мужчин, женщин и подростков, осваивая новые заказы для разгрома фашизма, преодолевая трудности, подходят к делу с умом и сметкой, не щадя сил своих, - дают великую битву вооруженному насилию всей фашистской системы. Без громких слов, просто и буднично, отдавая всего себя, они упорно, всеобщим трудом воздвигают несокрушимую мощь Советского государства.
Я заглянул только в один из уголков Горьковского края. Но здесь же - и неподалеку и подальше - дымят и грохочут новые гигантские заводы... Отсюда улетают на запад, к огневой черте фронта, новейшие самолеты, с которыми для немцев встреча нежелательна... Отсюда идут орудия, идут танки, идут автомобили специальных назначений, идут грузовики с миллионами тяжелых гостинцев... Здесь, на одном из гигантов-заводов с начала войны освоено производство мощных авиационных моторов; это было новое дело, для чего пришлось выстроить новые цеха.
Но это только Горьковский край, только один из уголков советской тяжелой промышленности.
Хотелось бы окинуть взором всю необ'ятную силу народного труда, все наши заводы, и шахты, и промыслы, откуда с каждым днем все обильнее течет и течет боевое снаряжение для Красной Армии.
- Бойцы и командиры Красной Армии из одного с нами теста, - говорит слесарь, бригадир и изобретатель, товарищ Токарев, пятьдесят три года работающий на Сормовском заводе. - Эта война ужасная, конечно, но Красную Армию врагу не одолеть... Нас не одолеешь!.. // Алексей Толстой.
___________________________________________
Отчет о России и русских ("The New York Times", США)
Боевой дух Красной Армии ("The New York Times", США)
Сергей - боец Красной Армии ("The New York Times", США)
Солдат, который не сдается ("The New York Times", США)
Человек, который остановил Гитлера ("The New York Times", США)
Самопожертвование русских - в чем причина? ("The Times", Великобритания)
Красная Армия: как «чистки» сказываются на военной машине ("The Times", Великобритания)
************************************************************************************************************
На удар врага всегда отвечать ударом. Смелыми контратаками изматывать и уничтожать фашистов!
☆ ☆ ☆
С листовками через линию фронта
ЮЖНЫЙ ФРОНТ, 24 сентября. (По телеграфу от наш. спец. корр.). На ночном старте - два тяжелых корабля. Метеорологическая обстановка не благоприятствует полету: сплошная низкая облачность, моросит дождь. Но командиры экипажей старший лейтенант Архаров и лейтенант Саушкин уверенно идут в воздух.
Летчикам предстоит выполнить сложное задание: пересечь линию фронта, по заранее намеченному маршруту пройти над территорией, временно захваченной фашистскими войсками, и разбросать листовки, обращенные к населению этих районов. По 750.000 листовок погружено на каждый самолет. На рассвете жители временно захваченных районов найдут их на полях, дорогах, возле своих домов.
«Вести с советской родины» - так озаглавлены эти листовки. В них рассказывается о громадных потерях фашистов в боях с Красной армией, о партизанском движении в оккупированных гитлеровцами странах, о замечательных трудовых подвигах миллионов рабочих и колхозников великого Советского Союза.
Линию фронта самолеты пересекают на большой высоте. В полете метеорологическая обстановка улучшается. Оба корабля снижаются и точно идут по маршруту. Над одним населенным пунктом самолет Саушкина встретили вражеские прожекторы. Прежде чем фашисты успели открыть огонь, отважный лейтенант вырвался из лучей прожекторов и затерялся во мраке ночи. Он зашел с другой стороны и разбросал над пунктом тысячи листовок.
Ночной полет продолжался три часа.
************************************************************************************************************
Каждый квартал стал крепостью обороны
Радиопередача из Одессы
Вчера состоялась радиопередача из Одессы. Первое слово предоставляется одному из славных защитников славного города краснофлотцу Пушкареву.
- Наш полк имени Степана Разина гордится тем, что советское правительство, большевистская партия, товарищ Сталин доверили ему защиту родной и любимой Одессы. На подступах к нашему городу коварный враг бросил большие силы, значительная часть которых уже нашла себе здесь могилу.
Дорогие друзья, боевые товарищи! Мы не сложим оружия до полной победы над кровавым фашизмом, мы отомстим ненавистному врагу за кровь замученных, за поруганных матерей и сестер!
Секретарь Ленинского райкома КП(б)У гор. Одессы тов. Лукандров сказал:
- Все попытки врага захватить наш город разбиваются о стойкость его доблестных защитников. Полчища фашистов всеми способами стараются сломить боевой дух наших частей. Враг подвергает город жестокой бомбежке и артиллерийскому обстрелу. Никогда защитники Одессы не простят фашистским мерзавцам убитых ими детей, никогда не простят они слез и страданий матерей. Ничто не сломит непреклонную волю патриотов нашего города.
Каждый квартал, каждый завод нашего района стал оборонительным участком. Они охраняются отрядами народного ополчения.
В заключение краснофлотец Григоренко от имени всех защитников Одессы передал пламенный привет трудящимся Москвы, отважным защитникам Ленинграда, колхозникам Дона, шахтерам Донбасса, нефтяникам Баку, металлургам Магнитогорска и всем трудящимся Украины. (ТАСС).
************************************************************************************************************
Клятва
Здесь мы на родину завоевали право,
Здесь в Октябре ударил первый гром,
Здесь преданность,
Здесь мужество и слава
Живут, как в общежитии одном.
Мы стали снова в боевой тревоге,
И молодость знамена пронесет,
Чтоб сквозь туман победные дороги
Опять увидеть c пулковских высот.
Мы нашу клятву повторяем снова!
Нет! В этот город не войдут враги.
Здесь не замолкнет ленинское слово,
Здесь не затихнут Кирова шаги!
Звучит приказ - и все пришло в движенье.
И пушек строй, и четкий бег бойца,
И корабли, идущие в сраженье,
И к испытаниям готовые сердца.
В одном строю идут отец и брат твой,
И ленинградец принимает бой
И боевою нерушимой клятвой
Советский город дышит пред тобой!
М.Светлов. ЛЕНИНГРАД. (По телеграфу).
________________________________
Славные партизаны, усиливайте натиск на врага! ("Правда", СССР)
М.Шолохов: На Дону ("Правда", СССР)
Россия: земли, на которые зарится Гитлер ("The Times", Великобритания)
Красная армия сильна великой дружбой народов* ("Красная звезда", СССР)
Ем.Ярославский: Революционная бдительность везде и во всем ("Правда", СССР)
Русские азиаты сталкиваются с цивилизацией ("Journal de Genève", Швейцария)
Газета «Красная Звезда» №226 (4981), 25 сентября 1941 года