Россия: земли, на которые зарится Гитлер
« The Times» (Великобритания).
# Все статьи за 1 июля 1941 года.
Богатства Украины. Как живут крестьяне на этих гигантских равнинах
(От нашего дипломатического корреспондента). - Командиры немецких танковых дивизий должно быть не раз с вожделением мечтали оказаться на гигантских пространствах Украины и Белоруссии. О-о, они прямо созданы для танков, mein Herr, говорили немцы еще задолго до войны. Бесконечная украинская равнина - тянущаяся милю за милей, от одного края горизонта до другого - выглядит столь плоской, что поля, где созревает пшеница, кажутся золоченой рамой для бескрайнего синего неба с жемчужными облаками. Плавные холмы - там, где они встречаются - представляют собой не большее препятствие, чем наши Пикадилли и Хеймаркет. Припятские болота, конечно, - большое неудобство в глазах возможного захватчика, как и реки. Но болота «удачно» расположены вблизи границы, а рек, в общем немного - это Днестр, Буг, Днепр и Донец, наискось пересекающие страну четырьмя параллельным линиями с востока на юг.
В Белоруссии среди полей, засеянных рожью, встречаются рощи косматых сосен и берез, выстроившихся рядами, словно гигантские серебристые копья; на такой местности, конечно, танкам действовать труднее. На Украине встречаются лиственницы, ивы, и опять же березы - для путника это верный признак, что до деревни уже недалеко. Но чаще всего вы видите вокруг гигантскую равнину, без изгородей, с твердым грунтом, где ветер колышет овес, а на первозданных лугах меланхоличные коровы - по виду фризской породы - по колено утопают в сочной траве.
Здесь уж если лето - то лето, а если зима - то больше чем зима. Но любой, кому доводилось там жить, знает: даже в самый разгар лета хляби небесные могут в любой момент разверзнутся - и на несколько дней подряд зарядят дожди. Тогда дороги - а они здесь грунтовые - превращаются в реки грязи, где колеса вязнут по ступицу. Пройдет неделя - и грязь под палящим солнцем превращается в желтую пыль. «Здесь сильная жара, - писал Наполеон министру иностранных дел Маре в начале августа 1812 г., - и много пыли, которая немало нам докучает». В такие времена над каждым трактором, работающем в поле, поднимается облако пыли, словно дым над маленьким Везувием, а во время учений Красной Армии наступающую танковую бригаду можно издалека распознать по окутывающему колонну пыльному хвосту. Ни дожди, ни засуха не сулят немецким танкам ничего хорошего.
На Украине
Эти равнины на западе страны - родной дом для 40 миллионов человек. Девять дней назад в своем радиообращении г-н Черчилль говорил о том, что жизнь в России идет своим чередом, о деревнях, где мужчины работают в поле, слышится девичий смех, а родители стоят на коленях перед иконами, молясь за сыновей, ушедших на фронт. Да, матушка Россия умеет скрывать свои шрамы. Даже на Украине, которой с 1914 г. доставалось больше всего, мало что напоминает путешественнику об ужасах прошлого - о предыдущем вторжении немцев, гражданской войне и интервенции, беспощадной коллективизации, когда каждому, кто не желал отдавать все свое имущество в общий котел, приклеивали ярлык «кулака» (хапуги), конфискации урожая для оплаты импортируемого промышленного оборудования, сопротивлении крестьян и страшном голоде 11-12-летней давности.
В то время я бывал на Украине, и увиденное тогда мне часто хочется забыть, как кошмарный сон. Думая о произошедших с тех пор переменах, я вспоминаю две свои поездки в колхоз неподалеку от Киева. Киев - милый Киев, не уступающий по красоте Кракову или Праге, с его многоглавыми церквами на высоком берегу Днепра, чьи купола сверкают золотом над зеленью спускающихся к реке парков и белыми домами вдоль широких улиц - избежал самых худших последствий голода. Но вокруг него коллективизация продолжалась с неослабной силой, и в колхозе «Красная заря» я стал свидетелем почти невероятной бесхозяйственности. Председателем там был горожанин. Отдавая распоряжения на день, он смотрел «не на небо», как ворча, рассказывал мне один из крестьян, а в инструкцию - и кажется, все время сверялся не с той страницей. Поля зарастали сорняками, скот болел, свежее молоко пропускалось через грязные, кишащие мухами холодильные установки. Крестьяне, лишившиеся всего имущества, относились к работе спустя рукава.
Четыре года спустя
Через четыре года я вновь побывал в том же колхозе; он изменился до неузнаваемости. Председателя-горожанина там больше не было (расспрашивать, куда он делся, было бы явной бестактностью): его место занял крепко сложенный крестьянин. Поля были аккуратно возделаны, скот содержался в чистоте. В каждом подворье крестьянские семьи содержали собственных кур и кроликов, и небольшой огород - продукцию они могли продавать на рынке в Киеве. Мужчины выглядели здоровыми, женщины - довольными: они расспрашивали меня, что носят в Лондоне, и какую нужно делать зарядку, чтобы похудеть. По вечерам мы сидели в саду - вокруг наливные яблоки падали с веток, отсвечивая красным в закатном солнце - и они порой с мрачноватым, но искренним одобрением повторяли последний сталинский лозунг: «Жить стало лучше, товарищи, жить стало веселее...» Такой же прогресс, такое же смягчение напряженности можно было наблюдать по всей Европейской части России, и в Средней Азии тоже.
За рубежом Украину обычно описывают как сплошное пшеничное поле, но пшеница - лишь одна из культур; помимо нее здесь выращиваются рожь, ячмень, овес, сахарная свекла, и даже хлопок. Впрочем, сельское хозяйство - это только треть украинской жизни. Другие две трети посвящены промышленности и Красной Армии. На долю Украины приходится только пятая часть общего объема зерновых, собираемых по всему Союзу; впрочем, здесь урожайность, наверно, самая высокая благодаря плодородным украинским черноземам.
Если Россия лишится этих урожаев, это будет тяжелой утратой, но еще тяжелее будет ощущаться потеря украинских сырьевых ресурсов. В 1940 г. на долю Украины приходилось три пятых угля, добываемого в Советском Союзе (включая ценный коксующиеся угли из Донбасса) и столько же железной руды, там производилось 60% чугуна, 75% алюминия, почти 50% проката, почти 50% суперфосфатов, и 80% соды. Киев, Харьков, Запорожье, Азовсталь, Днепродзержинск, Краматорск, Ворошиловград (бывший Луганск) превращаются в промышленные центры; еще один такой центр формируется вокруг Днепрогэса - гигантской электростанции на Днепре, недалеко от старой крепости, построенной еще запорожскими казаками.
Именно эти земли Гитлер пообещал своим соотечественникам - земли, о которых немцы часто мечтали до его прихода к власти, и которые он сегодня объявил их законной добычей. «Мы находимся на пороге великих событий», - писал Наполеон в июле 1812 г.; то же самое сегодня говорит Гитлер.
Последние 10 дней между этими двумя вторжениями часто проводятся параллели. В какой-то степени между ними и не может не быть сходства - ведь и география России, и аппетиты тиранов-завоевателей остаются неизменными. Наполеон не меньше Гитлера жаждал разгромить державу на Востоке, а затем снова обратиться против Запада. Подобно Гитлеру, он подозревал: властители России сожалеют, что некогда обменялись с ним рукопожатием, и, пусть с осторожностью, поворачиваются лицом к Великобритании. Он точно знал, что царь Александр не присоединится к Континентальной системе, - его собственному «Новому порядку» - если его не вынудит к этому военное поражение. «Люди захотят знать, куда мы идем, - говорил он. - Мы должны завершить дело в Европе, а потом займемся другими грабителями, более дерзкими, чем мы сами, и станем хозяевами Индии».
Они пришли, чтобы остаться
Несомненно, все это входит и в планы Гитлера, но по масштабу они куда грандиознее. Наполеон стремился в первую очередь «преподать урок» Александру, заставить его подчиниться своей воле. Ведя французские и союзные корпуса в Россию, он хотел добиться от царя обещания «вести себя хорошо», после чего собирался отправиться восвояси. Немцы же пришли сюда, чтобы остаться насовсем. Они намерены расчленить Россию, колонизировать Украину и Кавказ, создать марионеточные правительства на территориях, где живут донские и кубанские казаки, а также в Закавказье.
«Мы в первую очередь думаем о плодородных землях Востока, - писал Гитлер в " Mein Kampf." - Там мы завоюем естественное жизненное пространство для германской нации». Им нужны зерно и сырье. Более того, им нужны русские военно-промышленные предприятия, чтобы создать на Украине собственную « Америку». Возможно, они также надеются захватить в целости и сохранности советский подводный флот на Балтике.
В случае успеха это будет означать гибель России, а для нас - угрозу нашему существованию. Сегодня почти все зависит от Красной Армии. Те, кто подолгу жил в России, знают, какую важную роль она играет в жизни страны. Поначалу, пересекая советско-польскую границу в Негорелово или Шепетовке, или въезжая в СССР из Прибалтийских государств на севере, путешественник видел вокруг себя абсолютно пустое пространство. Кругом не было ни живой души, ни одного дома, даже пустующего - только извилистая цепь пограничных вышек, немного напоминающих опоры высоковольтных линий. Эта пустынная зона простирается на 20 километров вглубь советской территории. Она полностью отдана Красной Армии и представляет собой первую линию обороны, снабженную всеми возможными «ловушками» для наступающих войск и приспособлениями для контратак.
Пока что немцы, похоже, достигли этой укрепленной зоны лишь под Минском, и там русские, как они утверждают, сумели их остановить. На всех других участках фронта немцы все еще ведут тяжелые бои на оккупированной Советами территории Польши. За пределами этой оборонительной линии вы даже в мирное время довольно часто встречали по пути красноармейские подразделения - марширующие пешим ходом с песенниками в голове колонны, или с грохотом и лязгом проносившиеся мимо вас на танках и бронетранспортерах. Раскосые узбеки маршировали в одном ряду с татарами, чьи смуглые лица из-за высоких скул и острых подбородков напоминали детскую маску лисицы.
Над головой проносились эскадрильи ширококрылых бомбардировщиков или транспортных самолетов - одни тянули за собой до полудюжины планеров, словно стаю гусей, из других горохом сыпались парашютисты. (В больших городах у вас тоже была возможность прыгнуть с высокой парашютной вышки, но этой чести удостаивались только люди без «камня за пазухой», настоящие друзья советской власти).
Советские части гражданской обороны
В каждом городке и каждой деревне есть подразделения Осоавиахима - советского аналога наших добровольческих частей гражданской обороны. Только на Украине, как сообщается, насчитывается 9600 отделений этой организации, где мужчин и женщин обучают бороться с пожарами, защищаться от газовых атак, и даже метко стрелять. Поперек улиц, на фасадах заводов - везде вы видите яркие транспаранты с лозунгами о бдительности, силе, пролетарской сущности, и чисто оборонительных задачах Красной Армии: «Чужой земли мы не хотим ни пяди, но и своей вершка не отдадим. Сталин», «Сплотимся против фашистской агрессии», «Будь всегда готов защитить советскую Родину». Даже в мирное время - по крайней мере, до рукопожатия с Гитлером в 1939 г. - патриотические призывы звучали так часто и убедительно, что трудно представить себе, что еще можно сделать в этой области сегодня, когда война стала реальностью.
Наступает время решающих испытаний: немецкие армии приближаются к прежней границе СССР. Советские военачальники во главе с маршалом Тимошенко - это люди, отличившиеся в основном в годы Гражданской войны, на Дальнем Востоке или в конфликте с Финляндией. Они быстро осваивают новые методы ведения боевых действий; остается выяснить, смогут ли немцы, во многом скопировавшие тактику Красной Армии, одолеть советских генералов в их же собственной игре. В подчинении у этих генералов - кадровые части; их боевому духу даже сами немцы скрепя сердце отдают должное. Они идут в бой, зная, что ближайшие недели решат судьбу России - и не только.
__________________________________________________________________
Самопожертвование русских - в чем причина? ("The Times", Великобритания)
А.Корнейчук: Гитлер - лютый враг украинского народа ("Правда", СССР)
И.Эренбург: Фашистские мракобесы («Красная звезда», СССР)
Смерть зарвавшемуся врагу! («Красная звезда», СССР)
Боевой дух Красной Армии ("The New York Times", США)
А.Толстой: Что мы защищаем ("Правда", СССР)
Сколько продержится Россия? ("Time", США)