Верхняя Берёзовка. Часть 1: русское
Рассказывая в прошлой части про устройство Бурятии и про её обитателей, я совершенно обошёл стороной тему зодчества. Ведь для знакомства с ним есть Верхняя Берёзовка, официально Этнографический музей народов Забайкалья на окраине Улан-Удэ. Не самый большой среди российских скансенов, он один из самых интересных: гуляли мы здесь 5 часов, а материалов набралось на полных 2 части. В первой поговорим о русском зодчестве, которое в Бурятии весьма нетривиально - ведь здесь живут староверы-семейские...
Самое, пожалуй, странное свойство Верхней Берёзовки - то, насколько её описание не располагает ждать чуда. За возникновением музея не стояло ярких личностей (как в якутском Черкёхе или уральской Синячихе), драматичных событий (как в Ангарской деревне или иранском Сараване), сохранения всемирно известных памятников (как в Кижах или Тальцах), ни даже особой национальной важности (как в Румшишкесе, Риге, Таллине, Тбилиси и прочих). Просто в 1968-73 годах по инициативе подглядевшего такую идею в Канаде местного чиновника Николая Пивоварова несколько построек разных народов Бурятии собрали под руководством Алексея Окладникова на краю дачных посёлков у Баргузинского тракта. Дачи здесь, конечно, сами не без истории (старейшие появились ещё когда Улан-Удэ был Верхнеудинском) и бурятского колорита (где ещё в России найдёшь садовое товарищество "Шамбала"?!), вот только как бы не во всей республике основатели музея умудрились найти место с самым унылым названием: согласитесь, какой-нибудь Онохой, Эрхирик или Саянтуй звучал бы куда заманчивее? Те, впрочем, стоят у дорог в глухие аймаки и к в те времена запертой на замок китайской границе, а вот Верхняя Берёзовка провожает из Улан-Удэ на Байкал. Одна из последних улиц, уходящих от тракта налево, так и называется - Музейная, и по ней с километр между сосен и заборов до ворот, если не привезённых из какого-нибудь дацана, то явно стилизованных под него. Добавляет сходства то, что ворота эти крепко заперты, а вход в музей - через неприметную дверь у кассы:
2.
На другом конце парковки, огромной, как у иных ТРЦ. Помимо музеев за воротами есть целая улица позных (неплохих), поляны для пикников, какие-то игровые комнаты, качели, карусели, фиакры и зоопарк, оттягивающий на себя всё, что при детях. Как результат, весьма многочисленные летом туристы в выходной теряются на фоне толп местных, приезжающих сюда отдыхать. Я бы сказал, читать про Верхнюю Берёзовку приятнее, чем гулять по ней - в погожую летнюю субботу своим столпотворением и шумом она больше напоминает рынок. Объектов в музее не так уж много - всего около 40 (против 60 в Тальцах, 120 в Малых Корелах или 300 в киевском Пирогово), но они предстают целым миром. По списку со схемы музея у нас сегодня пункты с 16 по 31:
3.
Ворота приводят на огромную поляну, где явно устраивают какие-нибудь праздники, гуляния, ярмарки. Справа остается Археологический комплекс, который я оставлю до следующей части, а слева, как бы на фасаде музея, за поляной виден Городской комплекс:
4.
Центром Верхней Берёзовки выглядит старообрядческая Никольская церковь (1905-06) из села Никольск на трассе "Байкал" за Мухоршибирью. До перевозки в музей в 1971 году она лет 40 послужила складом, и всё же в отреставрированном мастерской им. Грабаря иконостасе есть несколько аутентичных икон:
5.
У церкви, как когда-то у Спасского собора в Старом Селенгинске, стоит часовенка - на сайте музея пишут, что 18 века, а в других местах - что 1870-х годов:
6.
На кадре выше хорошо виден масштаб развлекухи, которая, впрочем, местами не лишена колорита: слева детвора катается на "гиганах", как называли такие карусели с ножным приводом в моём пермском детстве. Решётчатая дверь часовни от греха подальше заперта на замок:
7.
Напротив храмов фасады деревянных домов слагают улочку Старого Верхнеудинска:
8.
Упирающуюся в новодельное здание администрации:
9.
Первый от неё доходный дом врача Лагера (1909) с Большой Николаевской (ныне центральная улица Ленина) впечатляет своей резьбой:
10.
Рядом - ещё один доходник с мезонином (1900). Его привезли с Почтамтской, ныне Соборной улицы, то есть из самого сердца Старого Верхнеудинска:
11.
Внутри сохранилась изразцовая печь, ну а так как был дом доходным - и жить в нём теоретически мог кто угодно. Музейщики решили поселить под мезонин купца с Великого Чайного пути, дополнив быт его квартиры коллекцией чёрно-белых фотографий:
12.
Третий в ряду - дом Танских (1903) с улицы Ранжурова, прежде красноречиво называвшейся Лесная: в Верхнеудинске то была самая окраина у Транссиба, зато в Улан-Удэ - задворки главной площади.
13.
По сравнению с соседями особнячок сверкает новизной: в музей попал он не в 1970-х, а в 2013 году. По изначальному адресу же стоит теперь гостиница "Гэсэр" - оказывается, памятники архитектуры можно спасать в скансенах не только от советского гидростроя, но и от современных застройщиков.
13а.
Это тоже дом врача, только не доходный, а личный: хотя построил особнячок горный инженер Левицкий, в 1912 году здесь поселился медик Михаил Танский. Между прочим дальний родич Николая нашего Гоголя:
14.
На одной из витрин - медицинский инвентарь начала ХХ века:
14а.
В свободное от работы время Михаил Иванович занимался краеведением и собирал библиотеку, а его жену Екатерину уже современные краеведы помнят как выдающегося педагога. Их потомки жили в доме до 1970-х годов:
15.
За фасадами - пара амбаров. Такие и в наше время попадаются во дворах старых городов Сибири:
16.
До следующего амбара идти с полкилометра через Бурятский комплекс, который тоже остаётся на вторую часть: тут в кадр попала только священная коновязь сэргэ - придомовой алтарь Бурятии, Якутии и Алтая. Дорожка отделяет от бурятского Старожильческий комплекс, который так символично открывает Этапный амбар. Он привезён из села Кульский Станок на старом Сибирском тракте, идущем от Улан-Удэ до Читы на сотню километров севернее нынешней федеральной трассы.
17.
Первопроходцем ссылки в Бурятии считается украинский гетман Демьян Многогрешный, угодивший в Селенгинск в 1673 году. Но куда больше арестантов проходили этот край транзитом - к Петровскому заводу, Нерчинским рудникам и прочим диким степям Забайкалья. Само выражение "идти по этапу" связано с устройством Великого Кандального пути - этапами назывались его сегменты по 20-25 вёрст, между которыми невольники ночевали в таких вот амбарах с камерами без окон и часовыми на веранде. И можно представить, как Ванька Кривой играл тут в кости с Васькой Каином на жизнь Сеньки-конокрада... а скорее все трое попросту дрыхли без задних ног.
17а.
Рядом - дом пашенного крестьянина из села Батурино, срубленный в 1880 году. По крайне, надо сказать, архаичной технологии - если в Европейской части России крыша "на самцах" и брёвна "под конёк" выдают избу допетровской эпохи, то в Сибири так строили вплоть до наплыва "столыпинских" переселенцев.
18.
Ведь пашенный крестьянин - не всякий пахарь: в Сибири это было официальное название государственных крестьян, по сути дела сосланных обрабатывать казенные пашни. Большинство из них попали сюда при Петре I из схваченных вдали от дома беглых крепостных и отслуживших рекрутов, и многое в их быту оставалось с тех времён неизменным.
19.
Живя за стенами острогов, пашенники платили оброк казакам, а потому совсем не удивительно, что в старой Сибири последние заняли нишу дворянства. Лишь в 18 веке, когда стали редкостью набеги туземцев, на смену острогам пришли станицы, где казаки несли службу "с пашни". Первой станицей Бурятии была ныне исчезнувшая Киранская около Кяхты, поставленная в 1727 году на границе - тогда урегулированной столь окончательно, что неизменна она до сих пор. В 1851 году станицы Бурятии вошли в Забайкальское казачье войско с центром в Чите, тогда обособившееся от Сибирского.
20.
Станицами в Сибири называли и казачьи предместья городов: усадьба атамана в музей попала не из степной глуши, а из Заудинской станицы, фактически продолжающей за рекой Старый Верхнеудинск. Это именно усадьба с мощными амбарами - владея землёй, а воюя разве что с разбойниками и контрабандистами, казаки трёх самых восточных войск (Забайкальского, Амурского и Уссурийского) хорошо оседлали торговлю.
21.
Дату её постройки теперь уже не установить, но точно не позже 1881 года, когда опись усадьбы была сделана в купчей. Зато можно предполагать, что атаман родом с Дона или Кубани: усадьбу окружает типично казачий баз (забор в человеческий рост из горизонтальных досок на вкопанных в землю столбах), а к "круглому дому" (как тут называли избы с 4-скатной кровлей) вместо сеней пристроена веранда в добрую треть его величиной:
22.
Только веранда в Сибири тоже срубная. В ней выставлен мир казака:
23.
С веранды начинается короткий коридор с чеканными и расписными сундуками:
23а.
По бокам которого - двери четырёх комнат
24.
Вид у них местами зажиточно-сельский, а местами - совершенно городской:
25.
В амбарах и завознях - экспозиция инвентаря и транспорта:
26.
Включая полуразбитую дощатую лодку, удивляющую своим состоянием:
26а.
Над всем этим как навес стоит гигантская сосна с необычайно частыми ветвями, под которую так и просится какой-нибудь бурхан.
27.
У Атаманской усадьбы дорога закругляется обратно к поляне, на полпути проходя кульминацию всего музея - Старообрядческий комплекс. Его открывает беспоповская часовня (1910) из деревни Ключ, на самом деле для забайкальских староверов не очень-то характерная. В годы Раскола единство сохранили как раз-таки "никониане", а вот понимание того, что именно натворил патриарх Никон было у всех его противников разным. Одни сочли, что православная церковь продалась "латынянам", другие - что Господь оставил этот мир на растерзание Антихристу. Первые воспринимали новообрядчество "инославием", как католичество или армянскую церковь, принимали из него через простые обряды вроде миропомазания, а потому к ним и священники переходили с сохранением сана, за что официальная церковь называла их беглопоповцами. Те же, кто уверовал в пришествие Антихриста, и никониан считали кем-то вроде сатанистов; новых адептов пускали к себе лишь через повторное крещение, а потому со смертью своих последних батюшек остались беспоповцами. Они чаще бежали в северную глушь вроде Карелии, Заволжья или Печоры или, напротив, в степные казачьи вольницы: мне нравится версия, что Разинщина, Булавинщина, Пугачёвщина являли собой не что иное, как религиозные войны по-русски. Беглопоповцы больше жили среди никониан, не уходя дальше глухих углов своих уездов, а в большие и самодостаточные общины чаще собирались за границей. Так появились липоване в дельте Дуная, позже разошедшиеся по Австрии и Турции и наконец в 1846 году переманившие к себе греческого епископа Амвросия. То есть - получили возможность не только принимать священников, но и рукополагать их, и вскоре создали полноценную Русскую Православную Старообрядческую церковь с центром в Белой Кринице (ныне это Западная Украина). Беглопоповцами стали называть тех, кто не принял и её, а было таковых немало: в 1685 году от жестоких гонений царевны Софьи многие староверы бежали через глухие брянские леса в Речь Посполитую, на остров Ветка в реке Сож выше теперешнего Гомеля. Местные магнаты Халецкие этому не возражали, а спрашивать мнение короля у ясновельможных панов было не принято. Вздохнув свободно, староверы построили на Ветке первую со времён Раскола собственную церковь, а к ней со всех концов Необъятной потянулся народ. Купечество расселилось по берегам, а остров заполнили монастыри, где одних только беглых монахов жило не менее тысячи. В начале 1730-х годов Ветковское согласие скрепил перешедший в староверие епископ Епифаний... но к тому времени про это всё уже хорошо знали в России.
28.
Которая тогда, как бы странно это ни звучало, была скорее союзником Польши против общего врага - Швеции. В 1733-35 годах случился Первый Выгон: после двух лет переговоров и приглашений переселиться в соседнее Стародубье границу пересекли пять полков русской армии и сбросили староверов с Ветки. Около 13 тысяч человек были принудительно выселены, а разобранная для перевозки в Стародуб церковь утонула в Соже. Но эффект от этого был невелик: зайти в Польшу русская армия могла, оставаться там - нет, и уже через несколько лет Ветка благополучно отстроилась. Четверть века Россия пыталась действовать уговорами, и в 1762 году они даже возымели результат - несколько тысяч старообрядцев не смогли отказаться от предложения обширных чернозёмных земель на реке Иргиз под Саратовом. С теми же, кто не хотел по-хорошему, вскоре разобрались по-плохому: в 1764 году генерал-майор Яков Маслов устроил Второй выгон. Теперь с Ветки сняли около 20 тысяч человек, а тут и в Петербург дошли тревожные вести с востока, где хрупкий мир с Цинским Китаем чуть не разрушил безымянный беглый каторжанин. Ведь по итогам череды войн за империей Цин остались оба берега Амура, а за Россией - весь остальной Дальний Восток. Большая река так и манила чиновников, военных и купцов как маршрут для снабжения Охотоморья, и вот 1752 году для разведки водного пути была учреждена "Секретная Нерчинская экспедиция". Скорее всего, с Пекином бы договорились о транзите, вот только когда власти соседней страны узнают о таких планах не от официальных лиц, а от беглого преступника - желание вести переговоры как-то само собой пропадает... Тучи над границей стали ходить хмуро, и Екатерина II рассудила, что дикие степи Забайкалья надо бы кем-нибудь заселять. Люди с Ветки прибывали туда целыми семьями от стариков до детворы, за что и получили у казаков и пашенников, которые женились на туземках, прозвище семейских. В 1766 году первые из них дошли до Верхнеудинска, где их встречала "Хлебопашеств и поселения Контора". Последние партии семейских прибыли в Забайкалье в 1794 году.
29.
На дальнем пограничье государство не обижало староверов, но и явно не горело желанием поддерживать Раскол. К трудностям выживания в чужом и суровом краю добавилась весьма неожиданная проблема - беглых священников в здешнем безлюдии взять было просто негде! 10-20% общины подались в беспоповство, причём "классические" федосеевцы и поморы оказались среди них в меньшинстве. Больше ко двору пришлись спасовцы, которые отрицали большинство таинств и всякую иерархию, но всё же носили младенцев креститься к никонианам, ибо "хоть и сатана, да в ризах". Когда крещёных стали ещё и полицейские книги заносить, от спасовцев откололись самокрещенцы, которые сами и в сознательном возрасте трижды окунались, читая Символ Веры. Из тех выделились темноверцы - бродяги, носившие за пазухой одинокую икону, единственное средство связи с Богом, которое не дозволялось даже видеть чужакам. Большинство же - ни к кому не примкнули, а просто как-то жили: есть батюшка - Слава Богу, нет - на всё Божья воля. На западе, тем временем, продолжалось соперничество "поляков" и "австрийцев", и последние, даже присылая за Байкал священников, своей паствой сделали дай бог несколько десятков семейских. Зато когда в 1923 году саратовский архиепископ перешёл в староверие и основал в Новозыбкове Русскую Древлеправославную церковь, семейские увидели в ней преемницу Ветковского согласия. Ныне Сибирская епархия РДЦ окормляет примерно 2/3 семейских, а остальные общины разными путями пришли в РПСЦ. Но религия - лишь одна из традиций, которые семейские верно хранили с самого начала всей этой истории. Даже дома их выглядят почти как те, что находят археологи в раскопках русских допетровских городов: на кадре выше огромный дом-связь Борисовых из села Куйтун здорово напоминает 300-летний Посадский дом в Угличе, хотя сам и не старше полтораста лет. Дальше в ряд с длинными заплотами (заборами) стоят дома Красиковых и Зайцевых, имитируя улицу семейского села.
30.
...ну а кружевные ворота дома Родионова из села Новая Брянь для зодчества семейских как раз не типичны и навеяны скорее обликом дацанов - просто у них самый сказочный вид.
30а.
Деревянная резьба вообще пришла в Россию из Хорезма, первоначально украшая суда торговавших с ним по Волге купцов. Лишь с появлением бездушных пароходов она переместилась на дома - сначала опять же у Волги. В допетровской Руси предпочитали роспись - как на дверях и окнах дома Борисовых:
31.
Размером не уступающий избам-дворам Русского Севера, где под одной крышей было всё хозяйство, он принадлежал, конечно, не чёрным крестьянам. Его нижней этаж занимали склад, дверь которого и теперь на замке, и любовно воссозданная лавка:
32.
На втором этаже - просторные светлые комнаты, половики, кровати: те веяния прогресса, которые делали жизнь комфортнее, семейские воспринимали вполне.
33.
Но мебель и окна - в таких же росписях, которые в 19 веке полностью утратили роль оберега и делались просто для красоты. Причём - не только семейскими: те щедро платили пришлым мастерам, включая украинцев с их петриковкой и даже бурят, наловчившихся работать "на русский манер". На стенах и столах - вышитые рушники и скатерти, на манекенах - яркие одежды, главная визуальная "визитка" семейских. Тут, впрочем, нужно оговориться, что как и в Усть-Цильме, не стоит искать в них подлинный русский народный костюм - там сильно влияние коми, тут - конечно же, монголов, бурят и китайцев. Да и в Полесье многое ко двору пришлось, так что мужской костюм у семейских - это скорее русско-литвинско-азиатский синтез. Но одежда мужчин, в силу большей мобильности и физического труда, у всех народов эволюционирует быстрее. Семейские женщины рядились в сарафаны самого истинно-русского покроя, по моде ещё допетровской Москвы. Под них надевали чехлик (широкая кофта с кошеными рукавами) и юбку-станушку, на плечи накидывали шаль, а замужние женщины даже в ХХ веке носили знакомые по русским сказкам кички - сложные головные уборы из множества частей (тут справа). Однако на древний покрой в Забайкалье хорошо легли китайские шелка и яркие краски Азии.
34.
Со двора у дома Борисовых ещё и крыльцо совсем как у старых палат. Рядом - самый старый из трёх дом Красикова из села Барыкино-Ключи (1861):
35.
Его хозяин считался бедняком, а на жизнь зарабатывал не столько пашней, сколько ремёслами:
36.
И даже кузню ему музей подарил, привезя аж из бурятского улуса Арбижил в Заигревском районе. Но видимо просто конструкция кузниц была единой для двух народов, а бурятские поверья о том, что "небо кузнеца выше неба шаманов" всё равно не доступны для глаз.
37.
Тертий дом-связь привезён из села Надеино и принадлежал зажиточным крестьянам Зайцевым:
38.
Резные наличники напоминают, что он моложе соседних: построен в 1897 году. Но рядом с ними - удивительно простая и красивая роспись на ставеньках, заставляющая вспомнить саратовский Дом-со-львом:
39.
В его сенях - целая галерея инфостендов о семейских, а интерьеры как-то особо душевны:
40.
Комнаты в обоих домах убраны за оргстекло, но без толпящихся туристов и табличек "Руками не трогать" кажутся ещё живее. Хотя и сильно сомневаюсь, что крестьянка сидела за ткацким станком в шёлковом сарафане:
41.
Часть экспонатов в этих избах надо не смотреть, а слушать: помимо зодчества и веры, семейские сохранили ещё и древний фольклор. Причём не только то, что можно перенести на бумагу: как бы не главным памятником их культуры считается "семейский распев", который и звучит из динамиков в этих избах. Он завораживает, а в списке Всемирного нематериального культурного наследия ЮНЕСКО (не путать с тем же списком материального наследия!) Россию представляют всего два пункта - песенная традиция семейских и якутский эпос "Олонхо".
42.
В начале ХХ века в уездах будущей Бурятии жило около 40 тыс. староверов, а ныне потомками семейских считается около 200 тыс. человек. Но их сёла остаются для меня белым пятном, кроме посещённого ещё в 2012 году райцентра Тарбагатая. Что из всех этих чудес русской самобытности там ещё живо, что можно встретить на улице или хотя бы в гостях, где хозяева не едят из одной посуды с чужаками - я так и не понял заочно, однако даже крупный ПГТ впечатляет обликом старых домов и улиц.
43.
Особенность усадьбы Зайцевых - хозпостройки, уходящие вглубь сектора на полсотни метров:
44.
В завознях - сани и повозки разных типов, местами почти сказочные:
45.
Рядом с ними - современные для прошлого рубежа столетий плуги и молотилки да архаичные ручные мельницы из пары жерновов:
46.
Ещё одна такая меленка стоит отдельно, и видимо её можно покрутить на каких-нибудь мастер-классах:
46а.
Ещё одна завозня отмечена табличкой "Арт-объект с дополненной реальностью":
47.
В дальней части - мастерская колёс и полозьев саней да конский станок, где животных подковывали, зафиксировав меж четырьмя столбами:
48.
Сама лошадь, вернее, её муляж, стоит у баньки "по-чёрному":
49.
Причём, кажется, действующей за дополнительную плату:
50.
На краю усадьбы - видимо, зимовка или тепляк, где зимой держали кур, а летом жили сами. Я машинально заглянул в его дверь, но обнаружились там лишь холодильник и не ждавшие гостей сотрудники музея:
51.
В идеале семейские имели ещё летнюю кухню под навесом, а за всем этим скотский двор, включавший засадку, или чушатник (для свиней), стайку, или хлев (для коров) с отдельным телятником, омшанник, или баранник (для овец), хашан (утепленное помещение для мелкого скота) и курятник. Ещё дальше находилось гумно с колосником (сарай для сена), сеновалом, поскотником (загоном для животных) и колодцем, который здесь устраивали так. Возможно, и другие постройки тут есть, просто моих знаний их определить не хватает.
51а.
Напротив резных ворот дети резвились на роскошных бревенчатых качелях:
52.
А мимо то и дело нарезал круги фиакр с расписной дугой и интеллигентным бурятом-возницей:
53.
Но о бурятах, эвенках, сойотах, гуннах будет следующая часть.
БУРЯТ-МОНГОЛЬСКИЙ МАРШРУТ-2022
Обзор поездки и оглавление серии.
Другие поездки в тот регион: 2012, 2020, 2021 (Прибайкалье), 2021 (Даурия).
Другие части маршрута: Улан-Удэ - Иркутск - Якутск и окрестности; АЯМ, низовья и верховья Лены.
БурМир. Буряты и их регионы.
Верхняя Берёзовка. Русское.
Верхняя Берёзовка. Не русское.
Нижняя Бурятия
Кударинская степь.
Хоринская степь. Ацагатский, Аннинский, Эгитуйский дацаны.
Хоринская степь. Заиграево и Кижинга.
Баргузинский берег. Посёлки.
Баргузинский берег. Святой Нос.
Баргузинская долина. Баргузин и скалы Суво.
Баргузинская долина. Курумканский район.
Селенга
Гусиноозёрск и Тамчинский дацан.
Новоселенгинск и Старый Селенгинск.
Кяхта. Центр.
Кяхта. Разное.
Кяхта. Слобода и Алтанбулаг (Монголия).
Северная Монголия
Сухэ-Батор.
Дархан.
Амарбаясгалант.
Эрдэнэт.
Дорога в Мурен.
Хубсугул. Хатгал и Алагцар.
Хубсугул. Дорога в Ханх.
Хубсугул. Ханх.
P.S.
Иркутск. Красно-белые дома.
Иркутск. Разное.
Иркутск. Второй Иркутск и Левый берег.