Удивительной стаей пёстрых птиц проносятся мимо дни. Как там было у дона Луиса, «усталость носит перья, изящнейшие перья попугая»? Именно, именно. Сессия опять кажется Лернейской гидрой, и стоит написать одну письменную работу, как непременно появится ещё пара-тройка со сроком сдачи позавчера. Кажется, ещё вчера был конец апреля, я приходила в себя ( Read more... )

Кто-нибудь, подарите мне Маховик времени. Или в следующий раз напомните альтернативно одаренной мне, что если на первой же неделе семестра у меня такое расписание, что надо находиться в нескольких местах одновременно, то потом уж тем более лучше не станет. Кажется, я первый раз в жизни откусила чуть больше, чем способна пережевать, и не могу себе в ( Read more... )

Вот и лето на исходе. Глупое, бессмысленное лето. Куда-то ходилось, с кем-то говорилось, куда-то даже ездилось. Но ничего не сделано из запланированного. По правде говоря, вообще ничего не сделано. Так, одни отметки в календаре да ошмётки дурных снов.  Воистину «за рубашкой в комод полезешь, и день потерян».

К концу этой вечной сессии мозг настолько ( Read more... )

Вчера внезапно оказалась в центре. То ли от усталости, накопившейся за четыре безвылазных дня дома, то ли от отчаяния, подступившего к горлу на первых же страницах случайно вытащенного с книжной полки "1984" (лет пять назад эта книга здорово тряхнула мой внутренний калейдоскоп, а с тех пор в руки она мне не попадала, а когда, как не сейчас, ( Read more... )

Ничего в этом мире не меняется, никуда ничего не течёт, вопреки Гераклиту. И не будет меняться, не потечёт ничего никуда, покуда прямо посреди Ленинградского шоссе, между Соколом и понурым Гидропроектом, зияет огромная дыра. Кажется, что помимо земли и дороги в неё провалились и зелень, и солнце, и чистый воздух, и улыбки на лицах прохожих, и все ( Read more... )

Завтра, кажется, Новый год. Хотя какое мне до этого дело, если можно и дальше валяться на полу и сутки напролет читать Артюра Рембо, пока дыхание старого пса щекочет мне пятки? Сегодня, к примеру, я беседовала с человеком, которому на момент начала Гражданской войны в Испании было ровно столько же, скольки и мне сейчас. Он прекрасно помнит, как ( Read more... )

Сидеть на Страстном бульваре на каменной скамейке перед Рахманиновым и жаловаться ему на жизнь стало слишком холодно. Нужно искать другое место для проливания крокодильих слёз над несуществующими проблемами и всякими слономухами. Печально - неподвижный Сергей Васильевич так много знал о полчищах тараканов, осаждающих мою рыжую лохматую голову ( Read more... )

Первый раз с вечера вторника выхожу, вернее, выползаю из дома. Ощущение, будто всю ночь я жевала побитый чайный сервиз. Целиком. Весь одновременно. Шея отказывается держать резко потяжелевшую за три дня голову, а ватные ноги недоумевают, почему дорога к чайнику в этот раз занимает больше получаса.

Самоубийство это, говорю я себе, но тут же вспоминаю ( Read more... )

Выдыхаем, пытаемся прийти в себя - вздох за вздохом, шаг за шагом. Тревожные, нездоровые сны и несбиваемую температуру третий день подряд можно списать на нервы. Это так просто - всегда всё списывать на нервы. Но искать других виновников нет ни минуты лишнего времени. Куда-то бежится, куда-то звонится, с кем-то говорится. Стоит остановиться на ( Read more... )

Думала, что нахожусь в лете и тополином пухе, а оказалась в каше - каше из слов, букв, алфавитов и языков. Беллетристика всякая на недоученном итальянском, вперемешку с не переведёнными в новую орфографию текстами XVIII века, вперемешку с Катуллом на недоученной латыни, вперемешку с Вийоном на старом и оттого непонятном мне недоученном же ( Read more... )