(В моём случае выглядит так, что) всякий акт работы, всякая единица её («единица работы» - выражение молодого Михаила Эпштейна, стремившегося структурировать свою деятельность) - это ещё и - и чуть ли не в первую очередь - акт этический: каждой «единицей работы» сбрасываешь с себя некоторую единицу вины, обременения совести. И это (при всей ( Read more... )

А впрочем, так ли важно, кто именно написал тот или иной текст, ты или кто-то другой: написанное своё уходит - и становится чужим, прочитанное чужое усваивается - и становится своим. Одна только мысль об этом, пуще того - одно только чувство этого совершенно освобождает и от тщеславия, и от зависти.

Есть только один большой текст, который пишут ( Read more... )

На самом деле пишешь один поток текстов (просто: в общем-то один текст), который потом с известной долей произвольности рубишь на куски и каждый из них подгоняешь под заданный формат.

Кто наконец дописал и собрал большую Книгу Пространств (как говорит великий Дмитрий Бавильский paslen, «тексты пишутся, а книги делаются» - истинно так!), тот ненароком обнаружил в ней (всего-то) 923 328 знаков (на месте издателя я бы прибила меня сразу, не исключено, что так и выйдет) и вообще тому ещё рано хвастаться, но, разумеется, уже хочется. ( Read more... )

Всё более, признаться, чувствую тщетность труда жизни (что, кажется, не совсем усталость, хотя в какой-то мере и она тоже, - в заметной степени это и потребность в иных, не вполне или вовсе не изжитых формах существования). - Чувство тщетности (освобождающее в конце концов) тоже, подобно многим большим чувствам, вырабатывается постепенно, всей ( Read more... )

…а иные тексты читаешь (почти) единственно затем, чтобы стать их автором, - встроить, врастить, вживить в себя авторские способы мышления, видения, понимания, реагирования, вообще принять авторскую внутреннюю форму, - и удаётся ведь, чтение - это отождествление. Побыть автором хотя бы на время чтения текста (а посредством нескольких чтений разных ( Read more... )

Писать же тексты любой степени подённости и сиюминутности стоит уже хотя бы (единственно!) для (почти беспричинной) радости и почти беспричинной же лёгкости, которые охватывают тебя, когда ты их заканчиваешь и сдаёшь. Радость и лёгкость тут именно что беспричинны: изготовляемые тобою тексты слишком незначительны сами по себе для того, чтобы быть их ( Read more... )

Как не устаёт показывать опыт, работать безотрывно, не отвлекаясь - даже если работа срочная и с нею необходимо успеть до утра, более того, именно тогда - не только невозможно, но к этому даже не надо стремиться. Мысль дичает и тупеет от своей непрерывности и вложенности в ножны неотменимого, ей нужны моменты беззаконности, в перерывах, разрывах, ( Read more... )

…а собирать жизнь в тексты стоит (и даже необходимо) единственно затем, чтобы не терялось, не рассеивалось, но собиралось в осязаемые структуры её вещество. В принципе одного этого так достаточно, что даже и избыточно, а что сверх того - то уже роскошь. Но зато само это собирание совершенно насущно ( Read more... )

(сказанное касается исключительно текстов в жанре книжных рецензий; у остальных текстов другие закономерности ( Read more... )