Климов Юрий Васильевич. Воспоминания. №2.
Мой дед, Климов Юрий Васильевич (1922-2002), оставил 3 тома воспоминаний о своей жизни. Всего, наверно, страниц 1500 формата А4. Плюс много фотографий. Воспоминания моего прадеда (отца моего деда) - Климова Василия Михайловича (1891-1978) - вот здесь.
Все опубликованные части: 1-я ; 2-я ; 3-я ; 4-я ; 5-я ; 6-я ; 7-я ; 8-я ; 9-я ; 10-я ; 11-я ; 12-я ; 13-я ; 14-я ; 15-я ; 16-я ; 17-я ; 18-я ; 19-я ; 20-я ; 21-я ; 22-я ; 23-я ; 24-я ;
[ том 1, лист 14 ]
Жемчужина у моря
Паровоз медленно подходил к перону вокзала, на котором встречали приезжающих толпы одесситов с цветами. Пассажиры нетерпеливо всматривались в окна вагона, пытаясь увидеть родных и знакомых. Наконец паровоз остановился, упершись в здание вокзала и выпустил клубы дыма и пара. Я приехал!
Выйдя на привокзальную площадь, я спросил у пожилого мужчины как добраться до института связи.
- "Пойдешь прямо - будешь иметь "Привоз", пойдете налево - будешь иметь трамвай №16". На трамвай не содитесь, он увезет вас на Большой Фонтан".
Из его ответа мне многое было не плнятно, но я последовал его совету, надеясь самому разобраться.
Но вывески на зданиях и магазинах тоже надо было расшифровывать - они в большинстве случаев были на украинском языке и я пытался разгадать смысл слова "перукарня". Это наверно пекарня, подумал я. Помню, как я долго не решался войти в туалет с непонятным смыслом слова "человича".
С улицами у одесситов тоже свои особенности: они их по-прежнему называют дореволюционными именами. Так, улица Ленина - это Преображенская, ул.Свердлова - это канатная, Пролетарский бульвар - это Французский бульвар.
[ том 1, лист 15 ] Истинный одессит, обращаясь к пожилой женщине, никогда не скажет гражданка или просто женщина, а обязательно "мадам". В институте связи меня зачислили абитуриентом и предоставили место в студенческом общежитии, находившемся неподалеку, тоже на Комсомольской улице.
1-е августа - экзамен по математике. Через день экзамен по математике и геометрии - устно. Затем физика, русский и литература и еще, кажется, немецкий язык. Свой первый экзамен сдаю удачно. Оценка "хорошо". Сдаю и устные экзамены удачно. Но вот в деканате попросили пройти медкомиссию и представить справки. Все нормально до окулиста. Женщины-врач, убедившись в неполноценности моего зрения, вынесла категорическое заключение о моей непригодности [ для ] учебы в институте, сказав, что профессия инженера-связиста (радио или проводная) не позволит в будущем работать по специальности. Теперь мне ясно, что тогда готовили кадры военных радиоинженеров и потому надо было иметь здоровье пригодное для службы в армии. Что же мне оставалось делать? Возвращаться домой? Далековато забрался от дома. Да и что мне делать в родном Петухово? Стал искать и нашел.
В Одесском сельскохозяйственном институте меня приняли и зачли дисциплины, по которым я экзаменовался в институте связи. До начала занятий временно проживал в общежитии по 4-му Военкоматскому переулку, рядом с ОСХИ, но позднее был определен на частную квартиру еще с одним студентом по [ том 1, лист 16 ] улице им. Ленина, недалеко от знаменитого Одесского рынка "Привоз". Хозяйка квартиры, старая еврейка жила с дочерью, уже взрослой женщиной и работавшей в ателье. Нам была отведена небольшая, метров 5, темная комната, в которой размещались две кровати и тумбочка между ними. Смену постельного белья мы брали и меняли через 10 - 15 дней в каптерке общежития ОСХИ. Надо знать Одессу, чтобы представить жилищные условия старой Одессы. Вид дома с улицы ничем не отличался от других таких же двух-трех этажных домов, построенных в начале 19 века из камня-ракушечника, отштукатуренных и украшенных архитектурными фресками и поясками, фигурными наличниками на окнах, чугунными решетками на воротах во двор. Но зато двор дома, который простирался в глубину, представлял живописную картину. В центре - водоразборная колонка, рядом общественный туалет и помойка. По обе стороны двора сараи и сарайчики, какие-то входы в жилые дома, расположенные в глубине квартала. В разных направлениях натянуты веревки и сушится белье. У колонки всегда кто-нибудь стирает в собственном корыте, набирают в ведро воду, игрют дети. По утрам у туалета очередь. Внешне все выглядит опшарпанным и довольно захламленным. Зато улицы выглядят по-южному веселыми, шумными, много публики, от звенящих и лязгающих трамваев, от зелени акаций и каштанов - обязательных для Одессы.
[ том 1, лист 17 ] Особенно по вечерам улицы выглядят шумными, веселыми и как-то особенно непринужденными. После жаркого дня, теплый морской бриз, вечерняя прохлада и аромат цветущих акаций, создают особую атмосферу приморского города. В домах открыты окна и двери, вынесены столы и стулья прямо на тротуары, вынесены и зажжены электролампочки, сидят семьями за ужином или за вечерним чаем. Тут и там играют патефоны и раздаются звуки скрипки или рояля. Звуки фокстрота - "На рыбалке, у реки" и т.д. Я ходил, смотрел и слушал и старался понять...
Еще живописнее выглядит "Привоз" в базарные дни. Из пригородных поселков и селений приезжают колхозники на пароконных бричках и телегах с овощами и фруктами. По утрам, у рыбных и мясных павильенов много рыбаков и рыбачек, торгующих с рук дарами моря. Тут и бычки, скумбрия. Торгуют стаканами вареных криветок. Вначале я не знал что это такое и мне казалось, что это какие-то насекомые для кормления кур или голубей. Даже думал, что это вареные тараканы. [ :о) ] Все это охотно покупалось и поедалось. Все меня удивляло и забавляло.
Провожая меня в дальние края отец дал и мать дали мне на жизнь рублей 500. По тем временам деньги не малые, так мне казалось. Папа отдал свой старый и потертый бумажник для денег. [ том 1, лист 18 ] Подарил карманные часы Кировского завода.
Я ходил по городу пешком, стараясь пройти по новым улицам каждый раз. Планировка города этому способствует, она выполнена строго прямоугольной, параллельными улицами от порта на юг и поперечными. Исключение составляют районы Молдованки, Пересыпи и Ближних мельниц. Питался я от случая к случаю, что понравится. Основа питания - хлеб, бутылка молока, жареная рыба в гастрономе. В кондитерской - халва. Помню, что первый месяц приезда, когда сдавал экзамены в институт связи, питался исключительно абрикосовым соком и хлебом, да еще иногда одесским салатом "Оливье" под майонезом. Но вскоре почувствовал, что теряю силы... Колбасу и тогда было достаь не просто, надо стоять в очереди и тогда, когда она есть в продаже.
( Лист со "Студентський квиток №98,
час вступу: 1 / IX - 1940 г.,
факультет: Землеустроительный". )
Если Вам очень крупно повезет и Вы попадете в Одессу в середине мая, подстерегите момент, подстерегите мгновение - всего несколько дней в году, и Вы увидите Одессу в подвенечном уборе: каштаны уже отцветаютЮ но не отцвели еще, тяжелые белые свечи еще держатся - белое видение, излучающее вечером призрачный свет и тепло. И тут как раз [ том 1, лист 19 ] - еще видение: подошла, расцвела акация, знаменитая одесская белая акация. В такие теплые, белые вечера, кажется, полные до краев, несбыточное счастье - где-то рядом, в загустевшем воздухе, и его можно даже потрогать, стоит лишь протянуть руку.
Вы не поймете Одессу, если не загляните ее дворы летом. Прямо с улицы Пушкинской, а можно с Дерибасовской - как Вам угодно, Вы попадаете в гулкий каменный двор. Одна хозчйка стирает, другая громко рассказывает, как она рожала, третья кричит через балкон, что ее сын Тосик лучше всех играет на скрипке. На веревках и балконах висят ковры, одеяла, шубы. Летом здесь всегда пахнет рыбой. Музей характеров, нравов, обычаев. Одессу, как и Париж, можно познать на одном квадратном метре. Не надо никуда спешить, просто просто присесть на ограждение тротуара на Дерибасовской и смотреть, и слушать.
- "Шо Вы такой серьезный? А, Вы приезжий! Надо улыбаться, солнце светит, птички поют."
Прямо посреди тротуара стоит маленький седой старичок и с огромным достоиством что-то ест. [ том 1, лист 20 ] Он высоко поднял голову и с умудренной снисходительностью смотрит на прохожих. Он смотрит так, будто он открыл Одессу, и теперь ему осталось только доесть эти вареные рачки. Вокруг него вращаетсяего частная вселенная:
- "Мужчина, сдвинтесь с места." (это значит - разрешите пройти)
- "К Приморскому бульвару - направо или налево?"
- "Лучше налево..."
А воздух теплый, густой, дурманный...
- "Но между прочим, Одесса" в любое время - Одесса."
И осень здесь тоже хороша, как всякая южная осень. А вы заметили как смотрится оперный театр сквозь осиротевшие ветви платанов зимой?
Одесса каждый день кого-нибудь встречает и проважает. Это город рабочих и моряков, ученых и студентов. Но когда-то здесь был поселок. Этого [ том 1, лист 21 ] не помнят даже самые старые одесситы, которые помнят все. Потому что это было два века назад. Именно тогда, в конце XVIII века, поселение Хаджибей становится городом Одессой. Главное в характере города - добрый нрав и обескураживающая всякого новичка общительность: ты здесь - свой, и тебе здесь все - свои.
Летом 1973 года я снова попал в Одессу, используя свой очередной отпуск. Был проездом, чтобы морем добраться до Геленджика. Перед отходом теплохода "Победа" я зашел скоротать время в знаменитый "Гамбринус" на Дерибасовской, где и поныне жив дух тех еще купринских времен [ писатель А.И. Куприн ]. Заказал пива. "Рыбы не надо. Рыба есть." - сказал пожилой одессит, сосед по столику, вернее тяжелого деревянного стола. Старик скрипая играл вечные песни Одессы, которые уже не имеют ни возраста ни авторства. Стоял предбанный гул и дым. Какая-то компания в углу [ том 1, лист 22 ] горячо спорила. Спорили до хрипоты, о том, какая улица лучше: Невский проспект или Дерибасовская. Конца этому спору не было, и поджарый чернобровый явно местный парень, вдруг резко поднялся из-за стола.
- "Выйдем на улицу" - сказал он соседу, видимо приезжему.
- "Пойдем по улице и будем у всех спрашивать за Невский и за Дерибасовскую."
- "Не у всех" - поправил тот - "а у приезжих".
- "Годится."
Я досадовал потом, что не вышел вместе с ними...
Я знаю киевлян, которые больше любят Москву, знаю москвичей, которые больше любят Ленинград, но я не встречал одессита, который бы любил какой-либо другой город больше Одессы...
Одесский с/х институт находился довольно близко от жел. дорожного вокзала. Стоит перейти площадь, называемую "Куликово поле", выйти на Канатную (ул. Свердлова) и окажешся в ОСХИ. Это 3-х этажное массивное здание построено до революции и являлось институтом благородных девиц. Кроме землеустроительного факультета [ том 1, лист 23 ] были агрономический, зоотехнический т виноградарский.
Первый курс земфака, на который я был принят по собственному желанию начал учебу 1-го сентября 1940 года. Он состоял из двух групп по 30 человек. Но в декабре вышел закон о платности обучения в вузах страны и многие вынуждены были бросить учебу и разъехались по домам. Были это в большинстве местные украинцы из соседних областей Украины. Осталась одна группа земфаковцев.
(Здание ОСХИ)
Сентябрь в Одессе - это продолжение купального сезона и я пользовался этим удовольствием сполна. Я ходил к морю вечером, после занятий, но особенно по воскресным дням. Остаток вечера проводил в парке им. Шевченко. Там играл оркестр, была эстрада, т[ ???? ] игры и атракционы. В ноябре стали повторятся густые туманы, море штормило. С маяка не прекращался вой сирены. Стало значительно прохладно, стали дуть северные ветры. Пальто я не взял из дому, считая что его не потребуется на юге... Я сообщил родителям, что [ том 1, лист 24 ] мне необходимо срочно демисезонное пальто. Вскоре я получил посылку: мама выслала мне отцовское пальто, котрое он носил 2-3 года. Оно почти стало в пору. Занятия в институте я не пропускал, учился на совесть, все лабораторные занятия выполнял , посещал коллоквиумы. Близких друзей и товарищей еще не было. Отчасти это потому, что пришлось ходить в институт в галоше на одной ноге, вместо ботинка. На одном из пальцев левой ноги назрел большой нарыв (натер ногу и загрязнил). Нарыв упрямо не назревал и я вынужден был ходить на занятия в одной галоше... Конечно, я смущался и старался быстрее отправиться в общежитие. Спас меня только хирург в поликлинике, сделав надрез нарыва. К новому году меня перевели в общежитие на ул. Чижикова 3а, в комнату для 4-х человек. Это недалеко от института, особенно если занятия по геодезии велись в корпусе Чижикова 13.
Высшая математика (интегральное и дифференциальное исчисление) преподавал старенький, щупленький, горбатенький, глуховатый проф. Сикорский. Говорили, что родной брат известного авиаконструктора, эмигрировавшего в США. Позднее я узнал, действительно есть такой.
[ том 1, лист 25 ] Профессор говорил негромким гнусавым голосом, стоя у доски с куском мела в руке и выводил между осями "Х" и "У" кривые, понятные ему одному. Аудитория большая, студентов много со всех факультетов, которым положена высшая математика, стоял шум и гам. Сикорский ни на кого не обращал внимания, ибо он все равно ничего не слышал. Но он был тонкий психолог и юморист. Время от временя, повернувшись лицом к аудитории он задавал для всех вопрос: "Вам, будущим землемерам, придется решать вопрос: какой длинны должна быть веревка у козы, привязанной к колу, чтобы пропитать ее на пастбище целый день? Или какой должна быть длинна изгороди? и т.д." Студенты его любили за безвредность для себя, а еще за тонкий, умный юмор...
Забегая вперед, скажу: Я встретил его в последний раз в октябре 1941 г. Одессу часто и много бомбили, и обстреливали из дальнобойных орудий. Трамвай уже не ходил, не было электричества. Я вышел на Пролетарский бульвар от Ольги, намереваясь купить хлеба или еще что-нибудь. [ том 1, лист 26 ] Неожиданно он встретился мне на дороге. Он шел в сторону Аркадии по Французскому бульвару с рюкзаком за плечами и выглядел глубоко несчастным, замученным и растерянным стариком. Он присел отдохнуть на скамейку у трамвайной остановки. Я тоже присел. Конечно, он не узнал меня, да и не мог узнать - ведь я учился на 1-м курсе и только один - два раза сдавал ему экзамены лично. Сидя на скамье, я заговорил с ним и представился ему кто я. Улыбка озарила его лицо, испещренное мелкими морщинами, глаза заблестели... Он стал рассказывать о трудностях жизни в осажденном городе, вынужденном недоедании, недосыпании. ... Шел он в Аркадию, где у него была возможность спрятаться от бомбежек у каких-то знакомых... Он сокрушался, что не успел эвакуироваться с институтом, жаловался на свою участь и не знал что ему делать. Кажется, он понимал, что конец его близок...
Профессорско0преподавательский состав в институте был солидный. Все люди были солидного возраста и образование получили до революции. Народ, в общем грамотный и известный в своем мире. Геодезию - вел проф. Козаков, а практику по ней - Шаронов. Историю земельных отношений и зем. право - Белонин, Физику - вел грек, говоривший по-украински - доцент Мангуби [ Фамилии преподавателей можно найти в зачетной книжке на обороте листа 29 ] (лекции продолжал читать на украинском языке даже тогда, когда большинство студентов были русские), черчение - Загорученко (автор черт. альбома) и другие...
[ том 1, лист 27 ] Приближался новый, 1941 год. Студенческая самодеятельность готовилась к его встрече. По традиции новогодный бал продолжался до утра в большом актовом зале. Мы с Марченко были единственными парнями в нашей группе, оставшиеся на встречу Нового Года, остальные уехали к родным. Зато одесситок было много. Вышли и закусили в буфете института (это тогда дозволялось) мы с Марченко веселили наших девушек из группы, участвуя по очереди в танцах. На сцене пели солисты под джаз, исполнялись юморески и скетчи.
(Ольга Голен, 1940)
На новогоднем вечере, на танцах и играх до утра, мы ближе познакомились с девушками-одесситками. Мне понравилась одна девушка особенно. Она вела себя скромно, была привлекательной, миловидной. Эту худенькую, с длинными светлыми волосами, убранными по моде - под "качалку", с крупными карими глазами под темными тонкими бровями и длинными ресницами, звали Олей. Ужн после нового года я стал искать встречи с ней, разговаривать о чем-нибудь. Это не составляло труда, ведь мы учились в одной группе. Вскоре мы подружились. Ближе стали и ее подруги - Мальвина и Вера. Все они были одесситками,горожанами. Конец занятиям, лекциям и они отправлялись по своим домам, по своим делам, а модет и к друзьям. [ том 1, лист 28 ] Я шел в общежитие, набирал кипятку из титана и пил свой чай, закусывая чем придется. В школе я изучал немецкий язык, но знал его плохо. В институте я стал изучать английский язык - там была такая возможность начать его изучение с азов. Чаще всего я приходил в библиотеку института и занимался там до позднего вечера в читальном зале.
(1941 г. Ольга Голен слева)
Однажды с Ольгой мы встретились в читальном зале и долго работали над лабораторными заданиями, сидя в двоем за одним столом. Разговорились о тех проблеммах, которые нас волновали тогда. Конечно, интересы были разные... , но любовь к искусству, кино, музеям помогли нам найти общие интересы. Я пердложил ей посмотреть новый кинофильм, о котором много тогда говорили - "Большой вальс" [ 1 ]. Оказывается она мечтала об этом и с радостью согласилась. На следующий вечер я достал 2 билета в лучший кинотеатр "Октябрь", где шел "Большой вальс". В тот вечер я впервые проводил ее к дому. Мы ехали на трамвае в сторону Аркадии, до остановки "Дачный" (или еще "дом консервщиков"). Пожав руку мы расстались. Было уже поздно и она волновалась, что родители могут ее упрекнуть за позднее гуляние.
Однажды она не пришла в библиотеку, как договаривались. [ Продолжение на листе 29, а здесь далее идет позднее вставленный дополнительный лист 28 бис. ]
[ том 1, лист 28 бис. ] 30 марта 1941 года, в солнечный день воскресения, мы вышли прогулятся на берег моря в районе Лонжерона. Я взял с собой свой фотоаппарат "Турист". На Этой фотографии [ левая верхняя фотография на листе] запечатлены "Джон" Бокалюк и Марченко. Оба из одной комнаты общежития на Чижикова.
* * *
(лист 28 бис)
Эта фотография [ правая верхняя ] сделана в общежитии зимой 1941 года. В центре Марченко, а по бокам ребята 3-го курса зоофака из соседней комнаты. Их фамилии я уже не помню.
* * *5 февраля 1941 года мы с Ольгой были приглашены в гости к Мальвине Литвак на день ее рождения.Я сделал фотографию [ левая нижняя ] на память об этом событии. На переднем плане сидит Ольга. На заднем (слева) Мальвина и ее сестры.
* * *
Первый курс земфака ОСХИ, лаборатория "кресления" (черчения). [ правая нижняя фотография ] Слева на право: Вера Лоб, тетя Дуся - зав. чертежной, Харченко Т. На заднем плане стоит Марченко. В центре: Ольга Голен и Мальвина Литвак. В пальто - Баченкова. Фотография сделана 15 марта 1941 года. В аудитории было прохладно, отопительный сезон кончался рано в Одессе.
[ том 1, лист 29 ] Я недоумевал и был расстроен этим. Даже ревновал, кажется, к тем ребятам, которые жили во дворе ее дома и о которых она иногда проговаривалась.
Наступила весна. В Одессе в конце марта снега уже нет, одеваются легко. После занятий в библиотеке, где мы готовили реферат по основам политэкономии, я снова пошел провожать Ольгу к дому. Мы шли пешком по Французскому бульвару, обсаженному каштанами и белыми акациями... Поски уже набухали и вот-вот должны распуститься. воздух по-весеннему чист и безветреннен... Я иду взяв Ольгу под руку.Возле проходной у "Одесской кинофабрики" она сказала:
- "Знаешь, Юра, мой отец здесь работает. Он мастер по токарным работам из дерева. Сейчас он точит заклепки к фильму "Морской ястреб" [ 2 ], который снимается в Одессе, на берегу моря."
- "Да я знаю. Ребята из общежития ходили смотреть как идут съемки."
К дому, в глубине дачного переулка, подошли, когда было совсем темно. В окнах дома горел электрический свет. Мы остановились у калитки в палисаднике. Я чувствую, что сейчас ее поцелую. Но как это сделать? Ах, что будет - то будет. И я, взяв ее за руку, обняв другой, поцеловал ее... щеку.
- "Не надо" - сказала она...
(оборот листа 29, Зачетная книжка студента)
[ том 1, лист 30 ] Приближалось 1-е мая. В оперном театре идет "Аида". Прошел почти год, как я в Одессе, а еще не был в знаменитом оперном театре. Надо, обязательно надо, побывать и послушать оперных певцов. Ольга знала всех одесских знаменитостей из театров, особенно из оперного театра, а я оказался вообще серым в этих делах.
В первых числах мая мы с Ольгой слушали "Аиду". Убранство театра и в самом деле было замечательно. много лепных украшений, позолоты, бархата и хрусталя с бронзой. Изумительно! И опера тоже осталась в моей памяти до сих пор.
И еще одна примета Одессы - это его трамвай на 18-й линии, идущий от "Куликова поля" до Большого Фонтана. Трамвай старинный, бельгийского общества, завезенный в самом начале века. У него прицепная ажурная площадка, открытая со всех сторон солнцу и воздуху. Летом, в жаркое время суток, все стремятся попасть на такую открытую площадку вагона.
далее: "22 июня 1941 г." листы 31 - 41.
Дополнения и комментарии:
Общее по поводу воспоминаний:
Упомянутые места и селения:
Вокруг да около:
Все опубликованные части: 1-я ; 2-я ; 3-я ; 4-я ; 5-я ; 6-я ; 7-я ; 8-я ; 9-я ; 10-я ; 11-я ; 12-я ; 13-я ; 14-я ; 15-я ; 16-я ; 17-я ; 18-я ; 19-я ; 20-я ; 21-я ; 22-я ; 23-я ; 24-я ;
[ том 1, лист 14 ]
Жемчужина у моря
Паровоз медленно подходил к перону вокзала, на котором встречали приезжающих толпы одесситов с цветами. Пассажиры нетерпеливо всматривались в окна вагона, пытаясь увидеть родных и знакомых. Наконец паровоз остановился, упершись в здание вокзала и выпустил клубы дыма и пара. Я приехал!
Выйдя на привокзальную площадь, я спросил у пожилого мужчины как добраться до института связи.
- "Пойдешь прямо - будешь иметь "Привоз", пойдете налево - будешь иметь трамвай №16". На трамвай не содитесь, он увезет вас на Большой Фонтан".
Из его ответа мне многое было не плнятно, но я последовал его совету, надеясь самому разобраться.
Но вывески на зданиях и магазинах тоже надо было расшифровывать - они в большинстве случаев были на украинском языке и я пытался разгадать смысл слова "перукарня". Это наверно пекарня, подумал я. Помню, как я долго не решался войти в туалет с непонятным смыслом слова "человича".
С улицами у одесситов тоже свои особенности: они их по-прежнему называют дореволюционными именами. Так, улица Ленина - это Преображенская, ул.Свердлова - это канатная, Пролетарский бульвар - это Французский бульвар.
[ том 1, лист 15 ] Истинный одессит, обращаясь к пожилой женщине, никогда не скажет гражданка или просто женщина, а обязательно "мадам". В институте связи меня зачислили абитуриентом и предоставили место в студенческом общежитии, находившемся неподалеку, тоже на Комсомольской улице.
1-е августа - экзамен по математике. Через день экзамен по математике и геометрии - устно. Затем физика, русский и литература и еще, кажется, немецкий язык. Свой первый экзамен сдаю удачно. Оценка "хорошо". Сдаю и устные экзамены удачно. Но вот в деканате попросили пройти медкомиссию и представить справки. Все нормально до окулиста. Женщины-врач, убедившись в неполноценности моего зрения, вынесла категорическое заключение о моей непригодности [ для ] учебы в институте, сказав, что профессия инженера-связиста (радио или проводная) не позволит в будущем работать по специальности. Теперь мне ясно, что тогда готовили кадры военных радиоинженеров и потому надо было иметь здоровье пригодное для службы в армии. Что же мне оставалось делать? Возвращаться домой? Далековато забрался от дома. Да и что мне делать в родном Петухово? Стал искать и нашел.
В Одесском сельскохозяйственном институте меня приняли и зачли дисциплины, по которым я экзаменовался в институте связи. До начала занятий временно проживал в общежитии по 4-му Военкоматскому переулку, рядом с ОСХИ, но позднее был определен на частную квартиру еще с одним студентом по [ том 1, лист 16 ] улице им. Ленина, недалеко от знаменитого Одесского рынка "Привоз". Хозяйка квартиры, старая еврейка жила с дочерью, уже взрослой женщиной и работавшей в ателье. Нам была отведена небольшая, метров 5, темная комната, в которой размещались две кровати и тумбочка между ними. Смену постельного белья мы брали и меняли через 10 - 15 дней в каптерке общежития ОСХИ. Надо знать Одессу, чтобы представить жилищные условия старой Одессы. Вид дома с улицы ничем не отличался от других таких же двух-трех этажных домов, построенных в начале 19 века из камня-ракушечника, отштукатуренных и украшенных архитектурными фресками и поясками, фигурными наличниками на окнах, чугунными решетками на воротах во двор. Но зато двор дома, который простирался в глубину, представлял живописную картину. В центре - водоразборная колонка, рядом общественный туалет и помойка. По обе стороны двора сараи и сарайчики, какие-то входы в жилые дома, расположенные в глубине квартала. В разных направлениях натянуты веревки и сушится белье. У колонки всегда кто-нибудь стирает в собственном корыте, набирают в ведро воду, игрют дети. По утрам у туалета очередь. Внешне все выглядит опшарпанным и довольно захламленным. Зато улицы выглядят по-южному веселыми, шумными, много публики, от звенящих и лязгающих трамваев, от зелени акаций и каштанов - обязательных для Одессы.
[ том 1, лист 17 ] Особенно по вечерам улицы выглядят шумными, веселыми и как-то особенно непринужденными. После жаркого дня, теплый морской бриз, вечерняя прохлада и аромат цветущих акаций, создают особую атмосферу приморского города. В домах открыты окна и двери, вынесены столы и стулья прямо на тротуары, вынесены и зажжены электролампочки, сидят семьями за ужином или за вечерним чаем. Тут и там играют патефоны и раздаются звуки скрипки или рояля. Звуки фокстрота - "На рыбалке, у реки" и т.д. Я ходил, смотрел и слушал и старался понять...
Еще живописнее выглядит "Привоз" в базарные дни. Из пригородных поселков и селений приезжают колхозники на пароконных бричках и телегах с овощами и фруктами. По утрам, у рыбных и мясных павильенов много рыбаков и рыбачек, торгующих с рук дарами моря. Тут и бычки, скумбрия. Торгуют стаканами вареных криветок. Вначале я не знал что это такое и мне казалось, что это какие-то насекомые для кормления кур или голубей. Даже думал, что это вареные тараканы. [ :о) ] Все это охотно покупалось и поедалось. Все меня удивляло и забавляло.
Провожая меня в дальние края отец дал и мать дали мне на жизнь рублей 500. По тем временам деньги не малые, так мне казалось. Папа отдал свой старый и потертый бумажник для денег. [ том 1, лист 18 ] Подарил карманные часы Кировского завода.
Я ходил по городу пешком, стараясь пройти по новым улицам каждый раз. Планировка города этому способствует, она выполнена строго прямоугольной, параллельными улицами от порта на юг и поперечными. Исключение составляют районы Молдованки, Пересыпи и Ближних мельниц. Питался я от случая к случаю, что понравится. Основа питания - хлеб, бутылка молока, жареная рыба в гастрономе. В кондитерской - халва. Помню, что первый месяц приезда, когда сдавал экзамены в институт связи, питался исключительно абрикосовым соком и хлебом, да еще иногда одесским салатом "Оливье" под майонезом. Но вскоре почувствовал, что теряю силы... Колбасу и тогда было достаь не просто, надо стоять в очереди и тогда, когда она есть в продаже.
( Лист со "Студентський квиток №98,
час вступу: 1 / IX - 1940 г.,
факультет: Землеустроительный". )
Если Вам очень крупно повезет и Вы попадете в Одессу в середине мая, подстерегите момент, подстерегите мгновение - всего несколько дней в году, и Вы увидите Одессу в подвенечном уборе: каштаны уже отцветаютЮ но не отцвели еще, тяжелые белые свечи еще держатся - белое видение, излучающее вечером призрачный свет и тепло. И тут как раз [ том 1, лист 19 ] - еще видение: подошла, расцвела акация, знаменитая одесская белая акация. В такие теплые, белые вечера, кажется, полные до краев, несбыточное счастье - где-то рядом, в загустевшем воздухе, и его можно даже потрогать, стоит лишь протянуть руку.
Вы не поймете Одессу, если не загляните ее дворы летом. Прямо с улицы Пушкинской, а можно с Дерибасовской - как Вам угодно, Вы попадаете в гулкий каменный двор. Одна хозчйка стирает, другая громко рассказывает, как она рожала, третья кричит через балкон, что ее сын Тосик лучше всех играет на скрипке. На веревках и балконах висят ковры, одеяла, шубы. Летом здесь всегда пахнет рыбой. Музей характеров, нравов, обычаев. Одессу, как и Париж, можно познать на одном квадратном метре. Не надо никуда спешить, просто просто присесть на ограждение тротуара на Дерибасовской и смотреть, и слушать.
- "Шо Вы такой серьезный? А, Вы приезжий! Надо улыбаться, солнце светит, птички поют."
Прямо посреди тротуара стоит маленький седой старичок и с огромным достоиством что-то ест. [ том 1, лист 20 ] Он высоко поднял голову и с умудренной снисходительностью смотрит на прохожих. Он смотрит так, будто он открыл Одессу, и теперь ему осталось только доесть эти вареные рачки. Вокруг него вращаетсяего частная вселенная:
- "Мужчина, сдвинтесь с места." (это значит - разрешите пройти)
- "К Приморскому бульвару - направо или налево?"
- "Лучше налево..."
А воздух теплый, густой, дурманный...
- "Но между прочим, Одесса" в любое время - Одесса."
И осень здесь тоже хороша, как всякая южная осень. А вы заметили как смотрится оперный театр сквозь осиротевшие ветви платанов зимой?
Одесса каждый день кого-нибудь встречает и проважает. Это город рабочих и моряков, ученых и студентов. Но когда-то здесь был поселок. Этого [ том 1, лист 21 ] не помнят даже самые старые одесситы, которые помнят все. Потому что это было два века назад. Именно тогда, в конце XVIII века, поселение Хаджибей становится городом Одессой. Главное в характере города - добрый нрав и обескураживающая всякого новичка общительность: ты здесь - свой, и тебе здесь все - свои.
Летом 1973 года я снова попал в Одессу, используя свой очередной отпуск. Был проездом, чтобы морем добраться до Геленджика. Перед отходом теплохода "Победа" я зашел скоротать время в знаменитый "Гамбринус" на Дерибасовской, где и поныне жив дух тех еще купринских времен [ писатель А.И. Куприн ]. Заказал пива. "Рыбы не надо. Рыба есть." - сказал пожилой одессит, сосед по столику, вернее тяжелого деревянного стола. Старик скрипая играл вечные песни Одессы, которые уже не имеют ни возраста ни авторства. Стоял предбанный гул и дым. Какая-то компания в углу [ том 1, лист 22 ] горячо спорила. Спорили до хрипоты, о том, какая улица лучше: Невский проспект или Дерибасовская. Конца этому спору не было, и поджарый чернобровый явно местный парень, вдруг резко поднялся из-за стола.
- "Выйдем на улицу" - сказал он соседу, видимо приезжему.
- "Пойдем по улице и будем у всех спрашивать за Невский и за Дерибасовскую."
- "Не у всех" - поправил тот - "а у приезжих".
- "Годится."
Я досадовал потом, что не вышел вместе с ними...
Я знаю киевлян, которые больше любят Москву, знаю москвичей, которые больше любят Ленинград, но я не встречал одессита, который бы любил какой-либо другой город больше Одессы...
Одесский с/х институт находился довольно близко от жел. дорожного вокзала. Стоит перейти площадь, называемую "Куликово поле", выйти на Канатную (ул. Свердлова) и окажешся в ОСХИ. Это 3-х этажное массивное здание построено до революции и являлось институтом благородных девиц. Кроме землеустроительного факультета [ том 1, лист 23 ] были агрономический, зоотехнический т виноградарский.
Первый курс земфака, на который я был принят по собственному желанию начал учебу 1-го сентября 1940 года. Он состоял из двух групп по 30 человек. Но в декабре вышел закон о платности обучения в вузах страны и многие вынуждены были бросить учебу и разъехались по домам. Были это в большинстве местные украинцы из соседних областей Украины. Осталась одна группа земфаковцев.
(Здание ОСХИ)
Сентябрь в Одессе - это продолжение купального сезона и я пользовался этим удовольствием сполна. Я ходил к морю вечером, после занятий, но особенно по воскресным дням. Остаток вечера проводил в парке им. Шевченко. Там играл оркестр, была эстрада, т[ ???? ] игры и атракционы. В ноябре стали повторятся густые туманы, море штормило. С маяка не прекращался вой сирены. Стало значительно прохладно, стали дуть северные ветры. Пальто я не взял из дому, считая что его не потребуется на юге... Я сообщил родителям, что [ том 1, лист 24 ] мне необходимо срочно демисезонное пальто. Вскоре я получил посылку: мама выслала мне отцовское пальто, котрое он носил 2-3 года. Оно почти стало в пору. Занятия в институте я не пропускал, учился на совесть, все лабораторные занятия выполнял , посещал коллоквиумы. Близких друзей и товарищей еще не было. Отчасти это потому, что пришлось ходить в институт в галоше на одной ноге, вместо ботинка. На одном из пальцев левой ноги назрел большой нарыв (натер ногу и загрязнил). Нарыв упрямо не назревал и я вынужден был ходить на занятия в одной галоше... Конечно, я смущался и старался быстрее отправиться в общежитие. Спас меня только хирург в поликлинике, сделав надрез нарыва. К новому году меня перевели в общежитие на ул. Чижикова 3а, в комнату для 4-х человек. Это недалеко от института, особенно если занятия по геодезии велись в корпусе Чижикова 13.
Высшая математика (интегральное и дифференциальное исчисление) преподавал старенький, щупленький, горбатенький, глуховатый проф. Сикорский. Говорили, что родной брат известного авиаконструктора, эмигрировавшего в США. Позднее я узнал, действительно есть такой.
[ том 1, лист 25 ] Профессор говорил негромким гнусавым голосом, стоя у доски с куском мела в руке и выводил между осями "Х" и "У" кривые, понятные ему одному. Аудитория большая, студентов много со всех факультетов, которым положена высшая математика, стоял шум и гам. Сикорский ни на кого не обращал внимания, ибо он все равно ничего не слышал. Но он был тонкий психолог и юморист. Время от временя, повернувшись лицом к аудитории он задавал для всех вопрос: "Вам, будущим землемерам, придется решать вопрос: какой длинны должна быть веревка у козы, привязанной к колу, чтобы пропитать ее на пастбище целый день? Или какой должна быть длинна изгороди? и т.д." Студенты его любили за безвредность для себя, а еще за тонкий, умный юмор...
Забегая вперед, скажу: Я встретил его в последний раз в октябре 1941 г. Одессу часто и много бомбили, и обстреливали из дальнобойных орудий. Трамвай уже не ходил, не было электричества. Я вышел на Пролетарский бульвар от Ольги, намереваясь купить хлеба или еще что-нибудь. [ том 1, лист 26 ] Неожиданно он встретился мне на дороге. Он шел в сторону Аркадии по Французскому бульвару с рюкзаком за плечами и выглядел глубоко несчастным, замученным и растерянным стариком. Он присел отдохнуть на скамейку у трамвайной остановки. Я тоже присел. Конечно, он не узнал меня, да и не мог узнать - ведь я учился на 1-м курсе и только один - два раза сдавал ему экзамены лично. Сидя на скамье, я заговорил с ним и представился ему кто я. Улыбка озарила его лицо, испещренное мелкими морщинами, глаза заблестели... Он стал рассказывать о трудностях жизни в осажденном городе, вынужденном недоедании, недосыпании. ... Шел он в Аркадию, где у него была возможность спрятаться от бомбежек у каких-то знакомых... Он сокрушался, что не успел эвакуироваться с институтом, жаловался на свою участь и не знал что ему делать. Кажется, он понимал, что конец его близок...
Профессорско0преподавательский состав в институте был солидный. Все люди были солидного возраста и образование получили до революции. Народ, в общем грамотный и известный в своем мире. Геодезию - вел проф. Козаков, а практику по ней - Шаронов. Историю земельных отношений и зем. право - Белонин, Физику - вел грек, говоривший по-украински - доцент Мангуби [ Фамилии преподавателей можно найти в зачетной книжке на обороте листа 29 ] (лекции продолжал читать на украинском языке даже тогда, когда большинство студентов были русские), черчение - Загорученко (автор черт. альбома) и другие...
[ том 1, лист 27 ] Приближался новый, 1941 год. Студенческая самодеятельность готовилась к его встрече. По традиции новогодный бал продолжался до утра в большом актовом зале. Мы с Марченко были единственными парнями в нашей группе, оставшиеся на встречу Нового Года, остальные уехали к родным. Зато одесситок было много. Вышли и закусили в буфете института (это тогда дозволялось) мы с Марченко веселили наших девушек из группы, участвуя по очереди в танцах. На сцене пели солисты под джаз, исполнялись юморески и скетчи.
(Ольга Голен, 1940)
На новогоднем вечере, на танцах и играх до утра, мы ближе познакомились с девушками-одесситками. Мне понравилась одна девушка особенно. Она вела себя скромно, была привлекательной, миловидной. Эту худенькую, с длинными светлыми волосами, убранными по моде - под "качалку", с крупными карими глазами под темными тонкими бровями и длинными ресницами, звали Олей. Ужн после нового года я стал искать встречи с ней, разговаривать о чем-нибудь. Это не составляло труда, ведь мы учились в одной группе. Вскоре мы подружились. Ближе стали и ее подруги - Мальвина и Вера. Все они были одесситками,горожанами. Конец занятиям, лекциям и они отправлялись по своим домам, по своим делам, а модет и к друзьям. [ том 1, лист 28 ] Я шел в общежитие, набирал кипятку из титана и пил свой чай, закусывая чем придется. В школе я изучал немецкий язык, но знал его плохо. В институте я стал изучать английский язык - там была такая возможность начать его изучение с азов. Чаще всего я приходил в библиотеку института и занимался там до позднего вечера в читальном зале.
(1941 г. Ольга Голен слева)
Однажды с Ольгой мы встретились в читальном зале и долго работали над лабораторными заданиями, сидя в двоем за одним столом. Разговорились о тех проблеммах, которые нас волновали тогда. Конечно, интересы были разные... , но любовь к искусству, кино, музеям помогли нам найти общие интересы. Я пердложил ей посмотреть новый кинофильм, о котором много тогда говорили - "Большой вальс" [ 1 ]. Оказывается она мечтала об этом и с радостью согласилась. На следующий вечер я достал 2 билета в лучший кинотеатр "Октябрь", где шел "Большой вальс". В тот вечер я впервые проводил ее к дому. Мы ехали на трамвае в сторону Аркадии, до остановки "Дачный" (или еще "дом консервщиков"). Пожав руку мы расстались. Было уже поздно и она волновалась, что родители могут ее упрекнуть за позднее гуляние.
Однажды она не пришла в библиотеку, как договаривались. [ Продолжение на листе 29, а здесь далее идет позднее вставленный дополнительный лист 28 бис. ]
[ том 1, лист 28 бис. ] 30 марта 1941 года, в солнечный день воскресения, мы вышли прогулятся на берег моря в районе Лонжерона. Я взял с собой свой фотоаппарат "Турист". На Этой фотографии [ левая верхняя фотография на листе] запечатлены "Джон" Бокалюк и Марченко. Оба из одной комнаты общежития на Чижикова.
* * *
(лист 28 бис)
Эта фотография [ правая верхняя ] сделана в общежитии зимой 1941 года. В центре Марченко, а по бокам ребята 3-го курса зоофака из соседней комнаты. Их фамилии я уже не помню.
* * *5 февраля 1941 года мы с Ольгой были приглашены в гости к Мальвине Литвак на день ее рождения.Я сделал фотографию [ левая нижняя ] на память об этом событии. На переднем плане сидит Ольга. На заднем (слева) Мальвина и ее сестры.
* * *
Первый курс земфака ОСХИ, лаборатория "кресления" (черчения). [ правая нижняя фотография ] Слева на право: Вера Лоб, тетя Дуся - зав. чертежной, Харченко Т. На заднем плане стоит Марченко. В центре: Ольга Голен и Мальвина Литвак. В пальто - Баченкова. Фотография сделана 15 марта 1941 года. В аудитории было прохладно, отопительный сезон кончался рано в Одессе.
[ том 1, лист 29 ] Я недоумевал и был расстроен этим. Даже ревновал, кажется, к тем ребятам, которые жили во дворе ее дома и о которых она иногда проговаривалась.
Наступила весна. В Одессе в конце марта снега уже нет, одеваются легко. После занятий в библиотеке, где мы готовили реферат по основам политэкономии, я снова пошел провожать Ольгу к дому. Мы шли пешком по Французскому бульвару, обсаженному каштанами и белыми акациями... Поски уже набухали и вот-вот должны распуститься. воздух по-весеннему чист и безветреннен... Я иду взяв Ольгу под руку.Возле проходной у "Одесской кинофабрики" она сказала:
- "Знаешь, Юра, мой отец здесь работает. Он мастер по токарным работам из дерева. Сейчас он точит заклепки к фильму "Морской ястреб" [ 2 ], который снимается в Одессе, на берегу моря."
- "Да я знаю. Ребята из общежития ходили смотреть как идут съемки."
К дому, в глубине дачного переулка, подошли, когда было совсем темно. В окнах дома горел электрический свет. Мы остановились у калитки в палисаднике. Я чувствую, что сейчас ее поцелую. Но как это сделать? Ах, что будет - то будет. И я, взяв ее за руку, обняв другой, поцеловал ее... щеку.
- "Не надо" - сказала она...
(оборот листа 29, Зачетная книжка студента)
[ том 1, лист 30 ] Приближалось 1-е мая. В оперном театре идет "Аида". Прошел почти год, как я в Одессе, а еще не был в знаменитом оперном театре. Надо, обязательно надо, побывать и послушать оперных певцов. Ольга знала всех одесских знаменитостей из театров, особенно из оперного театра, а я оказался вообще серым в этих делах.
В первых числах мая мы с Ольгой слушали "Аиду". Убранство театра и в самом деле было замечательно. много лепных украшений, позолоты, бархата и хрусталя с бронзой. Изумительно! И опера тоже осталась в моей памяти до сих пор.
И еще одна примета Одессы - это его трамвай на 18-й линии, идущий от "Куликова поля" до Большого Фонтана. Трамвай старинный, бельгийского общества, завезенный в самом начале века. У него прицепная ажурная площадка, открытая со всех сторон солнцу и воздуху. Летом, в жаркое время суток, все стремятся попасть на такую открытую площадку вагона.
далее: "22 июня 1941 г." листы 31 - 41.
Дополнения и комментарии:
Общее по поводу воспоминаний:
- The Great Waltz, 1938, США.
- Фильм "Морской ястреб". Художественный фильм, снятый в 1941 году режиссёром Владимиром Брауном. Канун войны. Немецкая подлодка, замаскированная под парусник, нападает на иностранные торговые суда, пытаясь спровоцировать конфликт. Советские моряки разоблачают коварного врага. Решающая битва происходит 22 июня 1941 года. Одесская киностудия, Ташкентская киностудия. Фильм снимался в осажденной Одессе. И только когда город окончательно был окружен немцами, съемочная группа погрузилась на последний теплоход и под обстрелом вражеской авиации покинула город.
Упомянутые места и селения:
Вокруг да около:
- О моем прадеде мо материнской линии Михаиле Карри ( Kary? Carr? Cary? ). Его хутор был около г.Николаев. По воспоминниям он был немецкий колонист из Ельзаса. Но мне пришла в голову мысль - Возможно он был менонитом? Надо изучить этот вариант.
- Список немецких колонистов с фамилией "Kary". Источник: http://www.ahsgr.org/gedlist/gedlist-ka.txt
* = Born, + = Died, c = Christened, b = Buried
Kary,
Kary, Alice M * 13 Dec 1921 * Mound City + 23 Dec 1974 + Mound City
Kary, Anastasija * Abt 1798 * Elchesheim + Aft 1816 + Russia
Kary, Andreas * 1803 * Elchesheim
Kary, Andreas * Abt 1802 * Elchesheim + Aft 1816 + Russia
Kary, Angela * 1829
Kary, Angela * 1830 * Speier
Kary, Angela * Abt 1829 * Speier + Aft 1839
Kary, Angelina * 1813 * Speier
Kary, Angelina * Abt 1813
Kary, Angelina * Abt 1813 * Speier + Aft 1839
Kary, Anton * 1829 * Landau
Kary, Ben
Kary, Bernice H * 1 Nov 1923 * Mound City + 14 Feb 1924 + Mound City
Kary, Douglas
Kary, Edna
Kary, Elisabeth * 1835 * Landau
Kary, Erna V * 24 Aug 1926 * Mound City + 5 Nov 1974 + Mound City
Kary, Franz
Kary, Franz
Kary, Frieda
Kary, Gladys D * 14 Mar 1933 * Mound City + 9 Nov 1981 + Mound City
Kary, Helen
Kary, Herb
Kary, Jacob
Kary, Jacob * 1766 * Elcheshein
Kary, Jacob * 1818 * Speier
Kary, Jacob * Abt 1766
Kary, Jacob * 12 Nov 1890 * Friedrichfeld + 28 Feb 1974 + Barrhead
Kary, Jacob * 16 Dec 1770 * Elchesheim + Aft 1840 + Speier
Kary, Jakob * 1817
Kary, Jakob * Abt 1771 * Elchesheim + Aft 1839
Kary, Jakob * Abt 1817 * Speier + Aft 1839
Kary, Johann * Abt 1839 * Speier + Aft 1839
Kary, Johanna * 25 Jun 1838 * Speier + 31 Oct 1905 + Glen Ullin
Kary, Johanna * 25 Jun 1838 * Speier + 31 Oct 1905 + Glen Ullin
Kary, John * 1895 + 1969 b Java
Kary, John * 15 Jan 1895 * Mound City + 4 Feb 1969 + Mound City
Kary, Joseph
Kary, Katharina * 1837 * Landau
Kary, Katharina * 1837 * Landau
Kary, Katherine
Kary, LaVern Sarge
Kary, LaVida
Kary, Leo * 1807 * Elchesheim
Kary, Leon * Abt 1810 + Aft 1816 + Russia
Kary, Lilley Linda * 19 Feb 1924 * Zetland/Hemaru + 29 Oct 1978 + Hanna
Kary, Lydia
Kary, Lynn
Kary, Margaretha * Abt 1809 + Aft 1816 + Russia
Kary, Maria * Abt 1812 * Speier + Aft 1816 + Russia
Kary, Marianna * 1829 * Landau
Kary, Michael * 1836
Kary, Michael * 1836 * Landau
Kary, Michael * 1837 * Speier
Kary, Michael * Abt 1799 * Elchesheim + Aft 1839 + Russia
Kary, Michael * Abt 1829
Kary, Michael * Abt 1836 * Speier + Aft 1839
Kary, Michael Nikolaus * 1799 * Elchesheim
Kary, Michael Nikolaus * 1799 * Elchesheim
Kary, Nathalia Harriet
Kary, Peter * 1827 * Landau
Kary, Philipp * 1837 * Landau
Kary, Philipp * 1839 * Landau
Kary, Regina * 11 Jun 1859 * Russia + Mar 1947 + Saskatchewan
Kary, Richard
Kary, Rochus
Kary, Rose
Kary, Rosina * 3 Dec 1889 * Gufgas + 20 Mar 1958 + Linton
Kary, Stephan * 1827
Kary, Stephan * Abt 1827 * Speier + Aft 1839
Kary, Stephen * 1828 * Speier
Kary, Tamara
Kary, Valentine * 8 Apr 1860 * Landau + 12 Nov 1947 + Eureka
Kary, William - Index of surnames from Baptismal Records of the Landau Parish in the
Beresan District, Odessa, Russia, for the years 1860 to 1866.
Extracted by Jeff Blackman 04 Apr 2003.
Source;
The Landau Roman Catholic Church, CHURCH REGISTER
BAPTISM, Begun: 1860 Ended: 1866
American Historical Society of Germans from Russia
Lincoln, Nebraska. Germans from Russia Heritage Society
Bismarck, North Dakota, ©1998
https://powdad.homeserver.com/powdad/surname.txt
KARY, AGATHA 127 Landau
KARY, ANTON 43 Landau
KARY, AUGUSTIN 87 Landau
KARY, ELISABETHA 13 Landau
KARY, FLORIAN 87 Landau
KARY, FRANZ 40 Landau
KARY, JOHANN 103 Landau
KARY, JOSEF 57 Landau
KARY, LORENZ 92 Landau
KARY, MAGDALENA 123 Speier
KARY, MARGARETHA 116 Landau
KARY, MICHAEL 63 Landau
KARY, MONIKA 43 Landau
KARY, PETER 40 Landau
KARY, PHILIPP 80 Landau
KARY, ROSA 28 Landau
KARY, VALENTIN 55, 80 Landau
KARY, WILHELMINA 116 Landau
KARY, XAVIER 63 Landau - Russian Mennonite Genealogical Resources
- "Менонитские деревни на Украине", PDF.
- Карта Украины
- Germans from Russia Heritage Society
- Beresan, Cherson, South Russia Map
- Landau, Beresan, Cherson, South Russia