юбилейное № 11
Шестидневная война, 1967-2017
Часть XI. Удар "Молотом"
Дов Конторер
Продолжение. Начало в номерах "Вестей" от 6, 13, 20, 27 апреля, 4, 11, 18, 25 мая, 1 и 8 июня с.г.
Из ранних частей этого очерка читателю известно, что предвоенный рост напряженности на Ближнем Востоке был в решающей степени предопределен действиями Сирии: регулярными обстрелами израильских поселений и сельхозтехники в приграничном районе, попытками отвести истоки Иордана и официальной поддержкой, которую Дамаск оказывал террористам ФАТХа. Возможно, читатель помнит и о предостережении, сделанном королем Хусейном в апреле 1967 года. Сирия заманивает наши страны в ловушку, сказал он тогда египетскому министру иностранных дел Махмуду Риаду. Она сознательно провоцирует войну с Израилем, в результате которой Насер лишится власти, а Иордания будет разрушена. При этом, добавил король, сами сирийцы способны остаться в стороне от войны, в которую мы будем втравлены.
Именно такой исход ближневосточного кризиса был весьма вероятным по состоянию дел к концу четвертого дня войны, когда разгром Иордании и Египта уже был свершившимся фактом, а решение о начале израильской наступательной операции в Сирии блокировалось Моше Даяном.
До своего назначения министром обороны Даян принадлежал к числу главных критиков сирийской политики Леви Эшколя и Ицхака Рабина. Не считая Сирию способной всерьез угрожать Израилю, он декларировал принцип, согласно которому "воевать нужно с теми, от кого исходит опасность, а не с теми, кого считаешь мерзавцами", и полагал, что Израилю следует отказаться от обработки сельскохозяйственных угодий в демилитаризованных зонах. Такое решение, считал Даян, позволит избежать ненужного обострения напряженности в регионе. Он также не разделял оценку израильской военной разведки АМАН, исключавшую возможность вмешательства Насера в конфликт Израиля с Сирией до 1970 года.
Когда Эшколь с неохотой назначил Даяна министром обороны, он больше всего опасался, что тот начнет военные действия против Египта без однозначной санкции кабинета. В связи с этим премьер-министром был подготовлен документ, четко определявший полномочия Даяна, но имевший и обратную сторону: им также ограничивались полномочия самого Эшколя, поскольку даже частные решения по военным вопросам требовали теперь параллельной санкции премьер-министра и министра обороны. Фактическая роль этого документа оказалась впоследствии противоположной замыслу его составителя.
Сдерживать Даяна не пришлось, поскольку к моменту его вступления в должность главы военного ведомства правительство уже было готово принять решение о начале войны с Египтом. Зато на позднейшей стадии, когда премьер-министр был готов санкционировать наступление в Сирии, за которое выступало большинство министров и генералов ЦАХАЛа, Даян тормозил принятие соответствующего решения.
С началом Шестидневной войны Сирия действительно постаралась отсидеться в стороне, но это не значит, что ею не было сделано ни единого выстрела. Как уже известно читателю, 5 июня сирийская авиация без особого успеха атаковала военные и хозяйственные объекты в районе Киннерета и в Изреэльской долине, аэродром Мегиддо и нефтеочистительный завод в Хайфском заливе. Ко времени этих атак сирийское руководство еще не имело адекватного представления о том, что случилось с египетской авиацией; опрометчивое решение атаковать Израиль стоило Сирии шестидесяти процентов ее собственных ВВС и пяти аэродромов, из которых один был полностью выведен из строя, а остальные серьезно пострадали. Но если Хусейн верил росказням Насера о блистательном наступлении египетской армии в течение всего первого дня войны, то в Дамаске к заверениям египетского союзника отнеслись с большой осторожностью.
Не знаю, высказывалось ли кем-то предположение о том, что составить трезвое представление о происходящем на египетском фронте сирийцам помогли советские товарищи, вовремя осознавшие, что кроется за победными реляциями Каира. У Кремля были серьезные причины для особенно бережного отношения к правившему в Сирии баасистскому режиму, и советская разведка могла проинформировать Дамаск о реальном положении дел на Синае. Эту версию должно быть несложно подтвердить или опровергнуть сегодня, и если она не высказывалась и не проверялась до настоящего времени, я оставляю возможность произвести архивные и библиографические изыскания по данному вопросу тому, у кого найдутся для этого время и необходимые средства.
Но возможно также, что сирийцам хватило наглядного урока, преподнесенного им 5 июня израильской авиацией. Во всяком случае, сирийское политическое руководство уже в 16.50 передало Израилю предложение о прекращении огня де-факто. Рабин распорядился ответить сирийцам через UNTSO, что если они не будут атаковать и обстреливать Израиль, ЦАХАЛ ответит им тем же.
* * *
До получения сирийского предложения израильским командованием обсуждались различные варианты активизации действий, предпринимаемых ЦАХАЛом против Сирии. Командующий Северным военным округом Давид (Дадо) Эльазар с самого начала войны настаивал на осуществлении локальных наступательных операций в районе сирийской границы. Такие предложения делались Эльазаром и после того, как основные силы единственной в СВО 36-й дивизии Эльада Пеледа были направлены в Самарию, откуда иорданская артиллерия била по аэродрому Рамат-Давид и другим объектам в Изреэльской долине.
Генштаб скептически относился к этим порывам, полагая, что Эльазар, оставшийся на севере с сотней танков, переоценивает свои возможности. Сирийская армия считалась слабой, но ее группировка на Голанах все-таки состояла из двух пехотных дивизий с приданными им танками, отдельной пехотной бригады и пяти батальонов национальной гвардии, занимавших передовые позиции у границы.
В южной части Голанского плато базировались части 35-й дивизии, имевшей 65 танков, в основном устаревших моделей, включая немецкие Pz. IV Ausf. J (танки данного типа, впервые опробованные нацистами в 1944 году, были приобретены в послевоенные годы у Франции, Испании и Чехословакии в расчете на то, что бывшие офицеры вермахта и ваффен-СС, во множестве нашедшие пристанище в Сирии, помогут ее военным в освоении этой техники). В центральной части Голан базировалась 12-я пехотная дивизия, имевшая 94 танка, включая 22 сравнительно новых Т-54. В распоряжении этой дивизии также имелось 144 артиллерийских орудия. Наконец, на самом севере Голан занимала позиции 11-я отдельная пехотная бригада, имевшая 42 танка и около 60 артиллерийских орудий. Остальные сирийские силы, в числе которых были две танковые бригады, находились вблизи Дамаска и могли быть использованы в качестве маневренного резерва.
Следует также учитывать, что практически любая наступательная операция ЦАХАЛа в районе сирийской границы требовала подъема на склоны Голанского плато, защищенные во многих местах заранее подготовленными оборонительными позициями. Всего на обращенных к Киннерету и Иордану склонах Голан имелось около тридцати укрепленных пунктов с бетонными дотами, глубокими траншеями, многорядными проволочными заграждениями и минным прикрытием; на немногочисленных танкоопасных направлениях сирийцами были созданы до войны особенно прочные укрепления. Все это не располагало к экспериментам, предлагавшимся командующим СВО, хотя некоторые варианты локального наступления - например, с целью захвата зоны сирийских работ по отводу истоков Иордана - считалось возможным осуществить и теми минимальными силами, которые оставались на севере после отправки на иорданский фронт 45-й механизированной и 37-й танковой бригад из дивизии Пеледа.
Другое предложение прозвучало 5 июня из уст командующего ВМС Шлома Арэля, видевшего возможность атаковать сирийские корабли на портовых стоянках Тартуса, Баниаса и Латакии. Уже утвержденная премьер-министром и министром обороны операция в сирийских портах была отменена в последний момент "вплоть до выяснения дальнейших намерений Сирии". Тогда же командующему ВВС Мордехаю Ходу был отдан приказ, которым бомбардировка сирийских объектов допускалась только в том случае, если сирийская артиллерия будет обстреливать Израиль, или по прямому указанию начальника Генштаба.
Сирийская наступательная операция изначально планировалась на 6 июня и предусматривала отсечение Галилейского выступа от основной территории Израиля, с продвижением войск до линии Бар-Ам - Эйн-Зейтим - русло вади Амуд западнее Цфата - западный берег Киннерета. Главный удар должна была нанести 12-я дивизия, второстепенный удар - 35-я дивизия, отвлекающий удар - 11-я бригада. Этот план, утвержденный сирийским Генштабом 24 мая и получивший название "Наср", или "Победа", был представлен египтянам перед войной, и в Каире ждали, что с началом войны Сирия будет действовать в соответствии с ним.
Как мы знаем сегодня, сделав Израилю 5 июня предложение о прекращении огня, сирийское командование отказалось от реализации плана "Наср" и вернулось к оборонительному плану "Джихад", но в реальном времени израильское командование не знало, какими будут на самом деле дальнейшие действия Сирии. Ее группировка на Голанах сохраняла наступательную конфигурацию и усиливалась дополнительными подразделениями, а главное - существовали большие сомнения в том, что Сирия окажется политически способна выйти из войны на столь раннем этапе.
В этом случае Аарон Ярив, глава израильской военной разведки, не ошибся: на начавшемся в 18.00 оперативном совещании им была высказана уверенность в том, что обязательства перед Египтом и необходимость соблюсти минимальный политический фасон не позволят Сирии полностью следовать сделанному ею же предложению о прекращении огня. Ярив считал, что сирийская армия, как минимум, начнет артиллерийский обстрел израильской территории, а может быть и предпримет более серьезные действия - от диверсионных вылазок до попытки локального наступления с целью захвата израильских поселений Гадот и Мишмар ха-Ярден, находившихся в демилитаризованной зоне. Ярив также утверждал, что сирийцы до сих пор не начали артобстрел лишь потому, что ждут темноты, которая затруднит действия израильской авиации против их батарей.
Сирийцы не заставили себя долго ждать: в 18.40 их артиллерия открыла огонь по Рош-Пинне, подтвердив только что прозвучавший прогноз начальника АМАНа. Израильский ответ на этот обстрел был достаточно деликатным: замначальника Генштаба Хаим Бар-Лев приказал ВВС нанести серию ударов по сирийским позициям на Голанах, но при этом не трогать Кунейтру. Кроме того, Генштаб утвердил диверсионные операции в Тартусе и Баниасе, которые должно было провести подразделение морских коммандос.
Обе операции потерпели фиаско: высланный в Баниас отряд не вышел к цели из-за ошибки в навигации и его пришлось эвакуировать из Сирии с немалыми сложностями, а в Тартусе дело не дошло даже до высадки, поскольку вооруженное рыболовецкое судно с израильскими коммандос на борту оказалось в районе высадки слишком поздно. В связи с невозможностью завершить диверсионную операцию до рассвета от ее проведения было решено отказаться.
6 июня сирийская артиллерия продолжила обстрел Рош-Пинны и Галилейского выступа, жертвами которого стали восемь солдат из 3-й территориальной бригады Иммануэля Шакеда. Параллельно с этим сирийские силы атаковали позиции ЦАХАЛа в двух местах: восточнее киббуца Хулата и у киббуца Дан, причем в атаке на Дан участвовали батальон пехоты и рота танков Т-34-85. Обе локальные атаки были отбиты. 7 июня израильская авиация с раннего утра наносила удары по позициям сирийских войск на Голанах, а сирийская артиллерия продолжала обстрел израильских поселений в долине Хула и на юго-восточном побережье Киннерета; ее снарядами было разрушено здание столовой в киббуце Тель-Кацир.
В тот же день АМАН стал получать сообщения о частичном отводе сирийских сил к Дамаску и о начавшемся бегстве жителей из сирийских деревень на Голанских высотах. Израильским командованием было принято решение о переброске на север с Синая 8-й механизированной бригады Авраама Мандлера и 80-й десантной бригады Дани Мата; штаб СВО подготовил план операции по захвату сирийских позиций первой и второй линии, предусматривавший возможное развитие наступления в сторону Кунейтры. Осуществить этот замысел Эльазар рассчитывал 8 июня, но в 22.00 Даян сообщил Рабину, что наступление на сирийском фронте дозволяется только до линии международной границы. Иначе говоря, министром обороны допускался захват той части демилитаризованных зон, которая с 1949 года находилась под сирийским контролем. И поскольку в Генштабе считали, что прорыв сирийской обороны обойдется ЦАХАЛу практически в ту же цену, что и захват всего Голанского плато, от предложенного Даяном ограниченного наступления предпочли отказаться.
8 июня, когда военные действия на иорданском фронте уже прекратились, а на Синае ЦАХАЛ вышел на расстояние последнего рывка к Суэцкому каналу, в районе израильско-сирийской границы продолжалась артиллерийская дуэль, сопровождаемая ударами израильской авиации по сирийским позициям. Генштаб санкционировал отправку на север еще трех бригад - 45-й, 37-й и "Голани" - ранее выделенных для захвата Северной Самарии. С выполнением этого решения против описанной выше сирийской группировки ЦАХАЛ мог выставить на Голанах три пехотные, одну десантную, одну танковую и две механизированные бригады, вместе с отдельным танковым батальоном СВО.
* * *
Но вопрос не сводился к накоплению необходимых для наступления сил. Эльазар, узнавший по телефону от Рабина, что Даян опять отказался утвердить операцию в Сирии, выехал утром 8 июня в Тель-Авив, чтобы лично добиваться решения, на котором настаивал его штаб. Рабин устроил командующему СВО встречу с премьер-министром Эшколем и с его заместителем Игалем Алоном. Глава правительства дал понять, что он поддерживает идею наступления на Голанах, и пообещал "постараться" с принятием соответствующего решения. Даян находился в это время в Хевроне, и Эльазар вернулся на север, так и не встретившись с ним.
Несколько часов спустя в Тель-Авив прибыла делегация жителей приграничных израильских поселений, и Эшколь позволил ее представителям выступить перед членами кабинета. Премьер-министр считал, что Сирия должна расплатиться за долгую игру с огнем, которой с таким энтузиазмом предавались ее правители и результатом которой стала большая война, заставившая израильтян ощутить, что самому существованию их страны угрожает опасность. Эшколь также видел необходимость положить конец ситуации, при которой водные ресурсы Израиля зависят от доброй воли Дамаска.
Делегаты говорили, что они не готовы провести еще девятнадцать лет под сирийскими обстрелами и что Государство Израиль, получив возможность раз и навсегда решить эту проблему, не имеет права относиться к поселениям Галилейского выступа, долины Хула и юго-восточного побережья Киннерета так, будто они не являются его полноценной частью. Прозвучавшие на заседании кабинета слова киббуцников и мошавников подкрепили позицию Эшколя, за которую высказывалось на этом этапе большинство министров. Возможность прямого вмешательства СССР в войну на Ближнем Востоке уже не воспринималась всерьез, но израильские министры считали вполне вероятным, что Москва и страны советского блока ответят на операцию в Сирии разрывом дипотношений с Израилем. Большинство из них находило, что такой сценарий, при всех его негативных аспектах, выигрывает в сравнении с вариантом, при котором израильские поселения останутся в зоне сирийских обстрелов. Тем не менее, Даян смог и на этом этапе блокировать решение о наступательной операции в Сирии.
Что именно заставило Даяна изменить свое мнение в ночь на 9 июня? В 22.10 стало известно, что Египет готов к немедленному прекращению огня. Этим снимались опасения Даяна в связи с перспективой длительного продолжения военных действий на египетском фронте, и министр обороны сразу же отреагировал на полученное из Каира известие отменой приказа, которым силам ЦАХАЛа предписывалось занять постоянные позиции в двадцати километрах от Суэцкого канала. Слабость египтян убедила Даяна в том, что он может не сдерживать наступательный порыв израильских войск.
Но из этого также следовало, что Сирия остается в полном одиночестве. Мгновенного вывода о начале израильской операции на севере Даян, тем не менее, не сделал; в состоявшемся в 23.00 разговоре с командующим СВО он повторил свое требование воздерживаться от любых самостоятельных действий в районе сирийской границы. Эльазар отвечал, что он подчинится приказу, хотя и считает распоряжение министра грандиозной исторической ошибкой. После этого он попросил Узи Фейнермана, одного из офицеров-резервистов своего штаба, съездить в Тель-Авив, лично встретиться с Моше Даяном и попытаться убедить его в целесообразности наступления на Голанах. В штатской жизни Фейнерман был секретарем Движения мошавов; его связывали с Даяном совместная общественная работа, давние товарищеские отношения и членство в партии РАФИ.
Встреча двух мошавников состоялась глубокой ночью. Возвращаясь в штаб СВО, Фейнерман был уверен в том, что министр обороны остался при своем мнении. Но пока он находился в пути, АМАН представил министру обороны перехваченную телеграмму Насера сирийскому президенту Нуреддину Атасси:
Я полагаю, что Израиль намерен теперь сосредоточить против Сирии все свои силы в надежде уничтожить сирийскую армию. Интересы общего дела требует от меня рекомендовать Вам согласиться на прекращение военных действий и немедленно сообщить об этом У Тану, дабы сохранить мощную сирийскую армию. Эту кампанию мы проиграли. Аллах поможет нам в будущем.
Почти одновременно с этим дамасское радио сообщило о готовности Сирии прекратить огонь в случае, если Израиль поступит так же, а АМАН доложил о поспешном отводе сирийских войск из лагерей близ Кунейтры и о наблюдаемых у сирийцев признаках паники. В этих условиях уже и Даян заключил, что ЦАХАЛ должен воспользоваться обстоятельствами. В 7.00 он связался с Эльазаром и приказал ему начать наступательную операцию. Министр захотел объяснить командующему СВО, что побудило его изменить свое мнение, упомянул телеграмму Насера и донесения разведки о вероятном коллапсе сирийской обороны, но Дадо не захотел его слушать: "Я не знаю, валится ли их оборона, и мне это не важно. Мы начинаем наступление. Большое тебе спасибо. Пока".
Лишь после этого Даян удосужился сообщить премьер-министру и начальнику Генерального штаба о принятом им решении. Эшколь был шокирован легкостью, с которой "негодяй Даян" обошел демократическую процедуру; Рабину также не понравилось, что министр напрямую отдал приказ командующему СВО, но у него были заботы важнее. Узнав, что Даян уверовал в утраченную сирийцами способность к сопротивлению и что им высказывается мнение о возможности выйти к Кунейтре за один день, он связался по телефону с Дадо: "Даян говорил тебе про коллапс их обороны? Так вот, никакого коллапса тебя не ждет. Атакуй так, будто ждешь упорного сопротивления. Именно этим тебя и встретят". Начальник Генштаба также распорядился передать в резерв СВО 10-ю механизированную бригаду Ури Бен-Ари, ранее воевавшую в районе Иерусалима и Иерихона. Эта бригада могла оказаться вблизи Голанского плато только утром следующего дня.
* * *
Рабин был прав. Израильские ВВС, пополнившие свой боезапас захваченными на синайских аэродромах бомбами и ракетами, в течение нескольких часов наносили беспрерывные удары по сирийским частям на Голанах. Эти удары имели нужный эффект, когда их объектом были открытые лагеря и колонны сирийских войск, но ими причинялся минимальный ущерб укрепленным позициям противника. Доты, бетонные бункеры, глубокие траншеи и танковые окопы служили сирийцам надежным укрытием, и там, где сирийские части смогли сохранить присутствие духа, они были способны встретить ЦАХАЛ во всеоружии.
Задачу сирийцев облегчали следующие факторы. На крутые склоны Голанского плато было можно подняться в немногих местах, и именно там сирийская оборона была подготовлена наилучшим образом. Изначальный план израильской операции предусматривал ночную атаку пехоты, которой будут заранее нейтрализованы некоторые из узлов обороны противника и нарушено сообщение между его укрепрайонами (с этой целью требовалось перерезать дорогу, соединявшую их по западной кромке Голан). Но решение о наступлении было принято утром и приступить к его выполнению следовало немедленно, поскольку арабские страны уже вовсю добивались в Совбезе ООН решения о прекращении огня. Дополнительную сложность составляла крайняя перегруженность автодорог, затруднявшая рассредоточение стянутых к Голанам израильских сил по участкам прорыва.
Ознакомившись с планом операции, которым 8-й механизированной бригаде предписывалось прорвать среди бела дня оборону противника к востоку от киббуца Кфар-Сольд и преодолеть под огнем 600-метровый подъем в северной части Голанского плато, Авраам Мандлер сказал командующему СВО, что это настоящее самоубийство. И действительно, его бригада, только что переброшенная с Синая, где она отвлекающим ударом в районе Кантиллы сумела сковать крупные египетские силы, оказалась под мощнейшим артиллерийским огнем, как только ее передовой батальон пересек границу. Пять из восьми бульдозеров, расчищавших дорогу танкистам Мандлера в минных полях, были подбиты. Теряя командиров подразделений, 8-я бригада медленно взламывала оборону противника своими усталыми "Шерманами", которых встречали на склонах сирийские Т-54.
К объективным трудностям наступления по пересеченной и тщательно подготовленной к обороне местности добавлялись ошибки в навигации. Тем не менее, к вечеру 9 июня бригада Мандлера, потерявшая десятки солдат и офицеров убитыми и ранеными, завершила прорыв на своем участке и открыла израильским силам дорогу к Кунейтре в северном секторе Голанского плато. В ее передовом батальоне, имевшем в начале боя 26 танков, только две боевые машины закончили этот день в исправном состоянии.
Соседом Мандлера слева в северной зоне прорыва был Йона Эфрат, командир пехотной бригады "Голани", бойцы которой ждали настоящего дела с самого начала войны (лишь часть ее сил участвовала в боях в Самарии). Вместе с приданным ей батальоном из 37-й танковой бригады Ури Рома пехотинцы "Голани" штурмовали линию сирийских укреплений в зоне работ по отводу истоков Иордана. Самым тяжелым на этом участке стал бой за укрепленный пункт Тель-Фахер, прикрывавший т.н. "нефтяную дорогу" и расположенную к востоку от нее деревню Эйн-Фит, от которой уходит шоссе к друзским поселкам на севере Голанского плато. Не вдаваясь в ошибки, допущенные при штурме Тель-Фахера, и в тактически подробности боя, отметим, что в нем погибли 28 израильских пехотинцев, в числе которых были командир одного из батальонов "Голани" и два командира его рот. В бою за Тель-Фахер также погибли шесть танкистов 37-й бригады.
Намного более успешным для другого батальона "Голани" и приданных ему танков оказался бой за укрепленный пункт Тель-Аззийат, находившийся значительно ближе к израильской границе. Этот пункт удалось обойти и атаковать с тыла, благодаря чему его захват обошелся ЦАХАЛу в минимальную цену (один убитый). Столь же успешными оказались действия пехотинцев "Голани" при захвате сирийских укрепленных позиций 8100 и Урфия. Затем, уже с наступлением темноты, "Голани" совместно с танками 45-й механизированной бригады Моше Бар-Кохбы заняла деревню Баниас, открыв себе путь к Кунейтре и друзскому поселку Масъада.
В рамках подготовленного штабом СВО оперативного плана "Маккéвет" ("Молот") главным являлся северный участок прорыва, на котором действовали силы четырех упомянутых выше бригад: 8-й и 45-й механизированных, 37-й танковой и "Голани". Южнее силами двух последних и батальоном из 80-й десантной бригады Дани Мата также наносился удар на второстепенном направлении - со стороны киббуца Гонен и сельскохозяйственной фермы Нотера по линии современного шоссе 959.
Вскоре поднявшимся к "нефтяной дороге" десантникам Мата пришлось развернуться на юг и идти на помощь пехотинцам 3-й бригады Иммануэля Шакеда и роте отдельного танкового батальона СВО, наносившим отвлекающий удар по укрепленным пунктам Тель-Халаль и Дардара севернее современного шоссе 91 - кратчайшей, но особенно защищенной автодороги к Кунейтре. В боях на этом участке фронта у бригады Шакеда было 22 убитых и 36 раненых бойцов; в числе погибших был командир одного из ее батальонов.
К концу первого дня боев сирийская оборона была прорвана, но израильские силы еще не закрепились на западной кромке Голанского плато и были весьма далеки от линии Масъада - Кунейтра - Бутмия, у которой они должны были завершить свое наступление. Казалось, что ЦАХАЛу потребуются еще два дня, чтобы выйти к указанной линии, и не было уверенности в том, что Израиль располагает необходимым для этого временем: советские угрозы становились все тверже, Совбез ООН был близок к принятию обязывающей резолюции о прекращении огня. При этом уцелевшая часть сирийской артиллерии все еще обстреливала киббуц Гонен и другие населенные пункты на севере Израиля.
* * *
Но были и положительные признаки. Насер, публично признав поражение Египта, сообщил о своем уходе в отставку и о передаче правления вице-президенту Закарии Мохи-эд-Дину. Сама по себе отставка Насера не имела для Израиля большого значения, и к тому же АМАН верно предположил, что эта драма скоро закончится его возвращением на пост президента. Важным, однако, было то, что, наблюдая в течение всего дня за отчаянным сопротивлением сирийцев, египетское командование даже не попыталось заново организовать свои силы и возобновить военные действия на Синае. В первые дни войны за разгромом египетской армии равнодушно наблюдала Сирия, так и не приступившая к реализации своего плана "Наср", и теперь Каир платил ей той же монетой.
Даян склонялся принять прекращение огня утром 10 июня, однако Эшколь, опиравшийся на поддержку многих министров, хотел "закончить работу", и Израиль дал американцам ответ, из которого можно было понять, что ЦАХАЛу необходимо дополнительное время.
Участники ночного заседания не знали, что коллапс сирийской обороны, о котором Даян заговорил слишком рано, действительно становится фактом. Выбирая северный сектор Голан для основного удара, Генштаб и командующий СВО хотели убедить сирийское руководство в том, что целью израильского наступления является Дамаск. Сирийцы поверили в это и ускорили отвод своих войск к столице в ночь на 10 июня. Мало того, в 8.30 утра дамасское радио сообщило, что израильские силы взяли Кунейтру! Цель этой лжи, очевидно, состояла в том, чтобы убедить Москву и Совбез в опасности скорого появления израильских танков на улицах сирийской столицы.
Напугать Кремль настолько, чтобы он немедленно бросил свои десантные части на помощь Дамаску через воздушное пространство Турции, Греции и Ирана, сирийцам не удалось, а вот собственные войска на Голанах, услышавшие по радио о падении Кунейтры, они напугали изрядно. Паническое бегство противника сильно облегчила задачу ЦАХАЛа в последний день войны. 45-я механизированная бригада с батальоном пехотинцев "Голани" не встретила сопротивления на пути к Масъаде; силы этой бригады также заняли фермы Шебаа и деревню Гаджар вблизи сирийской границы с Ливаном. 37-я танковая и 8-я механизированная бригады встретились у перекрестка Васет в центральной части Голанского плато, откуда 8-я двинулась в покинутую сирийскими войсками и жителями Кунейтру, а 37-я, не имевшая достаточных запасов топлива, повернула на юг, к перекрестку Нафах.
Тем временем подоспевшая с юга 10-я механизированная бригада вошла в прорыв восточнее сельскохозяйственной фермы Нотера и устремилась по "нефтяной дороге" на юго-восток Голанского плато, к деревне Хушние (вблизи этого места находится ныне израильский мошав Кешет). 3-я пехотная бригада с частью машин отдельного танкового батальона СВО перешла Иордан в районе моста Бнот-Яаков, поднялась к перекрестку у старой французской таможни, заняла оставленные позиции сирийской армии и двинулась по кромке Голан на юг, к северо-восточному краю озера Киннерет.
В середине дня ЦАХАЛ начал наступление на юге Голанского плато совместными силами 2-й территориальной бригады Йегуды Гавиша и десантников Дани Мата, которым были приданы все остававшиеся незадействованными машины отдельного танкового батальона СВО. Из Тауфика и других укрепленных пунктов, нависавших над побережьем Киннерета, не было сделано ни единого выстрела: к моменту подхода израильских сил они уже были брошены сирийскими войсками. Вскоре воздушная разведка сообщила об отсутствии сил противника на всем пространстве до перекрестка Бутмия, и к этому перекрестку были отправлены пятнадцать вертолетов S-58 и три вертолета Super Frelon. Доставленный ими сводный отряд десантников произвел зачистку оставленного сирийского укрепрайона, к которому вскоре вышли со стороны Хушние танки и бронемашины 10-й механизированной бригады.
На этом в основном завершилась израильская операция по захвату Голанских высот. В 18.30, когда объявленное ООН прекращение огня вступило в силу, ЦАХАЛ производил зачистку сирийских позиций в глубоком тылу своих передовых частей, развернувшихся вдоль линии Масъада - Кунейтра - Бутмия. План операции не включал подъем на Хермон, но оставить этот хребет незанятым Израиль не захотел, и 12 июня, через два дня после вступления в силу прекращения огня, на его вершине высадился с вертолетов отряд пехотинцев "Голани".
В ходе двухдевной операции на севере погиб 141 и были ранены 436 солдат и офицеров ЦАХАЛа, причем 97 погибших пришлось на первый день операции, в течение которого израильские войска прорывали сирийскую оборону на западных склонах Голанского плато. Сирия не публиковала после войны официальных данных о своих потерях; по принятой израильской оценке, она потеряла 450 солдат и офицеров убитыми, около 2500 ранеными, 365 пленными. Ею были также утрачены 158 танков (118 уничтоженных и сорок брошенных в исправном состоянии), порядка 470 артиллерийских орудий и 1200 транспортных средств. Но главной потерей Сирии оказались Голанские высоты, ранее нависавшие черной тенью над расположенными в долине израильскими поселениями и часто упоминавшиеся в те годы под зловещим названием "сирийская возвышенность". Само звучание этих слов было для целого поколения израильтян воплощением ужаса. В результате Шестидневной войны Голаны стали частью Израиля, его доброй землей - будем надеяться, что навсегда.
Окончание следует
"Вести", 15 июня 2017
Часть XI. Удар "Молотом"
Дов Конторер
Продолжение. Начало в номерах "Вестей" от 6, 13, 20, 27 апреля, 4, 11, 18, 25 мая, 1 и 8 июня с.г.
Из ранних частей этого очерка читателю известно, что предвоенный рост напряженности на Ближнем Востоке был в решающей степени предопределен действиями Сирии: регулярными обстрелами израильских поселений и сельхозтехники в приграничном районе, попытками отвести истоки Иордана и официальной поддержкой, которую Дамаск оказывал террористам ФАТХа. Возможно, читатель помнит и о предостережении, сделанном королем Хусейном в апреле 1967 года. Сирия заманивает наши страны в ловушку, сказал он тогда египетскому министру иностранных дел Махмуду Риаду. Она сознательно провоцирует войну с Израилем, в результате которой Насер лишится власти, а Иордания будет разрушена. При этом, добавил король, сами сирийцы способны остаться в стороне от войны, в которую мы будем втравлены.
Именно такой исход ближневосточного кризиса был весьма вероятным по состоянию дел к концу четвертого дня войны, когда разгром Иордании и Египта уже был свершившимся фактом, а решение о начале израильской наступательной операции в Сирии блокировалось Моше Даяном.
До своего назначения министром обороны Даян принадлежал к числу главных критиков сирийской политики Леви Эшколя и Ицхака Рабина. Не считая Сирию способной всерьез угрожать Израилю, он декларировал принцип, согласно которому "воевать нужно с теми, от кого исходит опасность, а не с теми, кого считаешь мерзавцами", и полагал, что Израилю следует отказаться от обработки сельскохозяйственных угодий в демилитаризованных зонах. Такое решение, считал Даян, позволит избежать ненужного обострения напряженности в регионе. Он также не разделял оценку израильской военной разведки АМАН, исключавшую возможность вмешательства Насера в конфликт Израиля с Сирией до 1970 года.
Когда Эшколь с неохотой назначил Даяна министром обороны, он больше всего опасался, что тот начнет военные действия против Египта без однозначной санкции кабинета. В связи с этим премьер-министром был подготовлен документ, четко определявший полномочия Даяна, но имевший и обратную сторону: им также ограничивались полномочия самого Эшколя, поскольку даже частные решения по военным вопросам требовали теперь параллельной санкции премьер-министра и министра обороны. Фактическая роль этого документа оказалась впоследствии противоположной замыслу его составителя.
Сдерживать Даяна не пришлось, поскольку к моменту его вступления в должность главы военного ведомства правительство уже было готово принять решение о начале войны с Египтом. Зато на позднейшей стадии, когда премьер-министр был готов санкционировать наступление в Сирии, за которое выступало большинство министров и генералов ЦАХАЛа, Даян тормозил принятие соответствующего решения.
С началом Шестидневной войны Сирия действительно постаралась отсидеться в стороне, но это не значит, что ею не было сделано ни единого выстрела. Как уже известно читателю, 5 июня сирийская авиация без особого успеха атаковала военные и хозяйственные объекты в районе Киннерета и в Изреэльской долине, аэродром Мегиддо и нефтеочистительный завод в Хайфском заливе. Ко времени этих атак сирийское руководство еще не имело адекватного представления о том, что случилось с египетской авиацией; опрометчивое решение атаковать Израиль стоило Сирии шестидесяти процентов ее собственных ВВС и пяти аэродромов, из которых один был полностью выведен из строя, а остальные серьезно пострадали. Но если Хусейн верил росказням Насера о блистательном наступлении египетской армии в течение всего первого дня войны, то в Дамаске к заверениям египетского союзника отнеслись с большой осторожностью.
Не знаю, высказывалось ли кем-то предположение о том, что составить трезвое представление о происходящем на египетском фронте сирийцам помогли советские товарищи, вовремя осознавшие, что кроется за победными реляциями Каира. У Кремля были серьезные причины для особенно бережного отношения к правившему в Сирии баасистскому режиму, и советская разведка могла проинформировать Дамаск о реальном положении дел на Синае. Эту версию должно быть несложно подтвердить или опровергнуть сегодня, и если она не высказывалась и не проверялась до настоящего времени, я оставляю возможность произвести архивные и библиографические изыскания по данному вопросу тому, у кого найдутся для этого время и необходимые средства.
Но возможно также, что сирийцам хватило наглядного урока, преподнесенного им 5 июня израильской авиацией. Во всяком случае, сирийское политическое руководство уже в 16.50 передало Израилю предложение о прекращении огня де-факто. Рабин распорядился ответить сирийцам через UNTSO, что если они не будут атаковать и обстреливать Израиль, ЦАХАЛ ответит им тем же.
* * *
До получения сирийского предложения израильским командованием обсуждались различные варианты активизации действий, предпринимаемых ЦАХАЛом против Сирии. Командующий Северным военным округом Давид (Дадо) Эльазар с самого начала войны настаивал на осуществлении локальных наступательных операций в районе сирийской границы. Такие предложения делались Эльазаром и после того, как основные силы единственной в СВО 36-й дивизии Эльада Пеледа были направлены в Самарию, откуда иорданская артиллерия била по аэродрому Рамат-Давид и другим объектам в Изреэльской долине.
Генштаб скептически относился к этим порывам, полагая, что Эльазар, оставшийся на севере с сотней танков, переоценивает свои возможности. Сирийская армия считалась слабой, но ее группировка на Голанах все-таки состояла из двух пехотных дивизий с приданными им танками, отдельной пехотной бригады и пяти батальонов национальной гвардии, занимавших передовые позиции у границы.
В южной части Голанского плато базировались части 35-й дивизии, имевшей 65 танков, в основном устаревших моделей, включая немецкие Pz. IV Ausf. J (танки данного типа, впервые опробованные нацистами в 1944 году, были приобретены в послевоенные годы у Франции, Испании и Чехословакии в расчете на то, что бывшие офицеры вермахта и ваффен-СС, во множестве нашедшие пристанище в Сирии, помогут ее военным в освоении этой техники). В центральной части Голан базировалась 12-я пехотная дивизия, имевшая 94 танка, включая 22 сравнительно новых Т-54. В распоряжении этой дивизии также имелось 144 артиллерийских орудия. Наконец, на самом севере Голан занимала позиции 11-я отдельная пехотная бригада, имевшая 42 танка и около 60 артиллерийских орудий. Остальные сирийские силы, в числе которых были две танковые бригады, находились вблизи Дамаска и могли быть использованы в качестве маневренного резерва.
Следует также учитывать, что практически любая наступательная операция ЦАХАЛа в районе сирийской границы требовала подъема на склоны Голанского плато, защищенные во многих местах заранее подготовленными оборонительными позициями. Всего на обращенных к Киннерету и Иордану склонах Голан имелось около тридцати укрепленных пунктов с бетонными дотами, глубокими траншеями, многорядными проволочными заграждениями и минным прикрытием; на немногочисленных танкоопасных направлениях сирийцами были созданы до войны особенно прочные укрепления. Все это не располагало к экспериментам, предлагавшимся командующим СВО, хотя некоторые варианты локального наступления - например, с целью захвата зоны сирийских работ по отводу истоков Иордана - считалось возможным осуществить и теми минимальными силами, которые оставались на севере после отправки на иорданский фронт 45-й механизированной и 37-й танковой бригад из дивизии Пеледа.
Другое предложение прозвучало 5 июня из уст командующего ВМС Шлома Арэля, видевшего возможность атаковать сирийские корабли на портовых стоянках Тартуса, Баниаса и Латакии. Уже утвержденная премьер-министром и министром обороны операция в сирийских портах была отменена в последний момент "вплоть до выяснения дальнейших намерений Сирии". Тогда же командующему ВВС Мордехаю Ходу был отдан приказ, которым бомбардировка сирийских объектов допускалась только в том случае, если сирийская артиллерия будет обстреливать Израиль, или по прямому указанию начальника Генштаба.
Сирийская наступательная операция изначально планировалась на 6 июня и предусматривала отсечение Галилейского выступа от основной территории Израиля, с продвижением войск до линии Бар-Ам - Эйн-Зейтим - русло вади Амуд западнее Цфата - западный берег Киннерета. Главный удар должна была нанести 12-я дивизия, второстепенный удар - 35-я дивизия, отвлекающий удар - 11-я бригада. Этот план, утвержденный сирийским Генштабом 24 мая и получивший название "Наср", или "Победа", был представлен египтянам перед войной, и в Каире ждали, что с началом войны Сирия будет действовать в соответствии с ним.
Как мы знаем сегодня, сделав Израилю 5 июня предложение о прекращении огня, сирийское командование отказалось от реализации плана "Наср" и вернулось к оборонительному плану "Джихад", но в реальном времени израильское командование не знало, какими будут на самом деле дальнейшие действия Сирии. Ее группировка на Голанах сохраняла наступательную конфигурацию и усиливалась дополнительными подразделениями, а главное - существовали большие сомнения в том, что Сирия окажется политически способна выйти из войны на столь раннем этапе.
В этом случае Аарон Ярив, глава израильской военной разведки, не ошибся: на начавшемся в 18.00 оперативном совещании им была высказана уверенность в том, что обязательства перед Египтом и необходимость соблюсти минимальный политический фасон не позволят Сирии полностью следовать сделанному ею же предложению о прекращении огня. Ярив считал, что сирийская армия, как минимум, начнет артиллерийский обстрел израильской территории, а может быть и предпримет более серьезные действия - от диверсионных вылазок до попытки локального наступления с целью захвата израильских поселений Гадот и Мишмар ха-Ярден, находившихся в демилитаризованной зоне. Ярив также утверждал, что сирийцы до сих пор не начали артобстрел лишь потому, что ждут темноты, которая затруднит действия израильской авиации против их батарей.
Сирийцы не заставили себя долго ждать: в 18.40 их артиллерия открыла огонь по Рош-Пинне, подтвердив только что прозвучавший прогноз начальника АМАНа. Израильский ответ на этот обстрел был достаточно деликатным: замначальника Генштаба Хаим Бар-Лев приказал ВВС нанести серию ударов по сирийским позициям на Голанах, но при этом не трогать Кунейтру. Кроме того, Генштаб утвердил диверсионные операции в Тартусе и Баниасе, которые должно было провести подразделение морских коммандос.
Обе операции потерпели фиаско: высланный в Баниас отряд не вышел к цели из-за ошибки в навигации и его пришлось эвакуировать из Сирии с немалыми сложностями, а в Тартусе дело не дошло даже до высадки, поскольку вооруженное рыболовецкое судно с израильскими коммандос на борту оказалось в районе высадки слишком поздно. В связи с невозможностью завершить диверсионную операцию до рассвета от ее проведения было решено отказаться.
6 июня сирийская артиллерия продолжила обстрел Рош-Пинны и Галилейского выступа, жертвами которого стали восемь солдат из 3-й территориальной бригады Иммануэля Шакеда. Параллельно с этим сирийские силы атаковали позиции ЦАХАЛа в двух местах: восточнее киббуца Хулата и у киббуца Дан, причем в атаке на Дан участвовали батальон пехоты и рота танков Т-34-85. Обе локальные атаки были отбиты. 7 июня израильская авиация с раннего утра наносила удары по позициям сирийских войск на Голанах, а сирийская артиллерия продолжала обстрел израильских поселений в долине Хула и на юго-восточном побережье Киннерета; ее снарядами было разрушено здание столовой в киббуце Тель-Кацир.
В тот же день АМАН стал получать сообщения о частичном отводе сирийских сил к Дамаску и о начавшемся бегстве жителей из сирийских деревень на Голанских высотах. Израильским командованием было принято решение о переброске на север с Синая 8-й механизированной бригады Авраама Мандлера и 80-й десантной бригады Дани Мата; штаб СВО подготовил план операции по захвату сирийских позиций первой и второй линии, предусматривавший возможное развитие наступления в сторону Кунейтры. Осуществить этот замысел Эльазар рассчитывал 8 июня, но в 22.00 Даян сообщил Рабину, что наступление на сирийском фронте дозволяется только до линии международной границы. Иначе говоря, министром обороны допускался захват той части демилитаризованных зон, которая с 1949 года находилась под сирийским контролем. И поскольку в Генштабе считали, что прорыв сирийской обороны обойдется ЦАХАЛу практически в ту же цену, что и захват всего Голанского плато, от предложенного Даяном ограниченного наступления предпочли отказаться.
8 июня, когда военные действия на иорданском фронте уже прекратились, а на Синае ЦАХАЛ вышел на расстояние последнего рывка к Суэцкому каналу, в районе израильско-сирийской границы продолжалась артиллерийская дуэль, сопровождаемая ударами израильской авиации по сирийским позициям. Генштаб санкционировал отправку на север еще трех бригад - 45-й, 37-й и "Голани" - ранее выделенных для захвата Северной Самарии. С выполнением этого решения против описанной выше сирийской группировки ЦАХАЛ мог выставить на Голанах три пехотные, одну десантную, одну танковую и две механизированные бригады, вместе с отдельным танковым батальоном СВО.
* * *
Но вопрос не сводился к накоплению необходимых для наступления сил. Эльазар, узнавший по телефону от Рабина, что Даян опять отказался утвердить операцию в Сирии, выехал утром 8 июня в Тель-Авив, чтобы лично добиваться решения, на котором настаивал его штаб. Рабин устроил командующему СВО встречу с премьер-министром Эшколем и с его заместителем Игалем Алоном. Глава правительства дал понять, что он поддерживает идею наступления на Голанах, и пообещал "постараться" с принятием соответствующего решения. Даян находился в это время в Хевроне, и Эльазар вернулся на север, так и не встретившись с ним.
Несколько часов спустя в Тель-Авив прибыла делегация жителей приграничных израильских поселений, и Эшколь позволил ее представителям выступить перед членами кабинета. Премьер-министр считал, что Сирия должна расплатиться за долгую игру с огнем, которой с таким энтузиазмом предавались ее правители и результатом которой стала большая война, заставившая израильтян ощутить, что самому существованию их страны угрожает опасность. Эшколь также видел необходимость положить конец ситуации, при которой водные ресурсы Израиля зависят от доброй воли Дамаска.
Делегаты говорили, что они не готовы провести еще девятнадцать лет под сирийскими обстрелами и что Государство Израиль, получив возможность раз и навсегда решить эту проблему, не имеет права относиться к поселениям Галилейского выступа, долины Хула и юго-восточного побережья Киннерета так, будто они не являются его полноценной частью. Прозвучавшие на заседании кабинета слова киббуцников и мошавников подкрепили позицию Эшколя, за которую высказывалось на этом этапе большинство министров. Возможность прямого вмешательства СССР в войну на Ближнем Востоке уже не воспринималась всерьез, но израильские министры считали вполне вероятным, что Москва и страны советского блока ответят на операцию в Сирии разрывом дипотношений с Израилем. Большинство из них находило, что такой сценарий, при всех его негативных аспектах, выигрывает в сравнении с вариантом, при котором израильские поселения останутся в зоне сирийских обстрелов. Тем не менее, Даян смог и на этом этапе блокировать решение о наступательной операции в Сирии.
Что именно заставило Даяна изменить свое мнение в ночь на 9 июня? В 22.10 стало известно, что Египет готов к немедленному прекращению огня. Этим снимались опасения Даяна в связи с перспективой длительного продолжения военных действий на египетском фронте, и министр обороны сразу же отреагировал на полученное из Каира известие отменой приказа, которым силам ЦАХАЛа предписывалось занять постоянные позиции в двадцати километрах от Суэцкого канала. Слабость египтян убедила Даяна в том, что он может не сдерживать наступательный порыв израильских войск.
Но из этого также следовало, что Сирия остается в полном одиночестве. Мгновенного вывода о начале израильской операции на севере Даян, тем не менее, не сделал; в состоявшемся в 23.00 разговоре с командующим СВО он повторил свое требование воздерживаться от любых самостоятельных действий в районе сирийской границы. Эльазар отвечал, что он подчинится приказу, хотя и считает распоряжение министра грандиозной исторической ошибкой. После этого он попросил Узи Фейнермана, одного из офицеров-резервистов своего штаба, съездить в Тель-Авив, лично встретиться с Моше Даяном и попытаться убедить его в целесообразности наступления на Голанах. В штатской жизни Фейнерман был секретарем Движения мошавов; его связывали с Даяном совместная общественная работа, давние товарищеские отношения и членство в партии РАФИ.
Встреча двух мошавников состоялась глубокой ночью. Возвращаясь в штаб СВО, Фейнерман был уверен в том, что министр обороны остался при своем мнении. Но пока он находился в пути, АМАН представил министру обороны перехваченную телеграмму Насера сирийскому президенту Нуреддину Атасси:
Я полагаю, что Израиль намерен теперь сосредоточить против Сирии все свои силы в надежде уничтожить сирийскую армию. Интересы общего дела требует от меня рекомендовать Вам согласиться на прекращение военных действий и немедленно сообщить об этом У Тану, дабы сохранить мощную сирийскую армию. Эту кампанию мы проиграли. Аллах поможет нам в будущем.
Почти одновременно с этим дамасское радио сообщило о готовности Сирии прекратить огонь в случае, если Израиль поступит так же, а АМАН доложил о поспешном отводе сирийских войск из лагерей близ Кунейтры и о наблюдаемых у сирийцев признаках паники. В этих условиях уже и Даян заключил, что ЦАХАЛ должен воспользоваться обстоятельствами. В 7.00 он связался с Эльазаром и приказал ему начать наступательную операцию. Министр захотел объяснить командующему СВО, что побудило его изменить свое мнение, упомянул телеграмму Насера и донесения разведки о вероятном коллапсе сирийской обороны, но Дадо не захотел его слушать: "Я не знаю, валится ли их оборона, и мне это не важно. Мы начинаем наступление. Большое тебе спасибо. Пока".
Лишь после этого Даян удосужился сообщить премьер-министру и начальнику Генерального штаба о принятом им решении. Эшколь был шокирован легкостью, с которой "негодяй Даян" обошел демократическую процедуру; Рабину также не понравилось, что министр напрямую отдал приказ командующему СВО, но у него были заботы важнее. Узнав, что Даян уверовал в утраченную сирийцами способность к сопротивлению и что им высказывается мнение о возможности выйти к Кунейтре за один день, он связался по телефону с Дадо: "Даян говорил тебе про коллапс их обороны? Так вот, никакого коллапса тебя не ждет. Атакуй так, будто ждешь упорного сопротивления. Именно этим тебя и встретят". Начальник Генштаба также распорядился передать в резерв СВО 10-ю механизированную бригаду Ури Бен-Ари, ранее воевавшую в районе Иерусалима и Иерихона. Эта бригада могла оказаться вблизи Голанского плато только утром следующего дня.
* * *
Рабин был прав. Израильские ВВС, пополнившие свой боезапас захваченными на синайских аэродромах бомбами и ракетами, в течение нескольких часов наносили беспрерывные удары по сирийским частям на Голанах. Эти удары имели нужный эффект, когда их объектом были открытые лагеря и колонны сирийских войск, но ими причинялся минимальный ущерб укрепленным позициям противника. Доты, бетонные бункеры, глубокие траншеи и танковые окопы служили сирийцам надежным укрытием, и там, где сирийские части смогли сохранить присутствие духа, они были способны встретить ЦАХАЛ во всеоружии.
Задачу сирийцев облегчали следующие факторы. На крутые склоны Голанского плато было можно подняться в немногих местах, и именно там сирийская оборона была подготовлена наилучшим образом. Изначальный план израильской операции предусматривал ночную атаку пехоты, которой будут заранее нейтрализованы некоторые из узлов обороны противника и нарушено сообщение между его укрепрайонами (с этой целью требовалось перерезать дорогу, соединявшую их по западной кромке Голан). Но решение о наступлении было принято утром и приступить к его выполнению следовало немедленно, поскольку арабские страны уже вовсю добивались в Совбезе ООН решения о прекращении огня. Дополнительную сложность составляла крайняя перегруженность автодорог, затруднявшая рассредоточение стянутых к Голанам израильских сил по участкам прорыва.
Ознакомившись с планом операции, которым 8-й механизированной бригаде предписывалось прорвать среди бела дня оборону противника к востоку от киббуца Кфар-Сольд и преодолеть под огнем 600-метровый подъем в северной части Голанского плато, Авраам Мандлер сказал командующему СВО, что это настоящее самоубийство. И действительно, его бригада, только что переброшенная с Синая, где она отвлекающим ударом в районе Кантиллы сумела сковать крупные египетские силы, оказалась под мощнейшим артиллерийским огнем, как только ее передовой батальон пересек границу. Пять из восьми бульдозеров, расчищавших дорогу танкистам Мандлера в минных полях, были подбиты. Теряя командиров подразделений, 8-я бригада медленно взламывала оборону противника своими усталыми "Шерманами", которых встречали на склонах сирийские Т-54.
К объективным трудностям наступления по пересеченной и тщательно подготовленной к обороне местности добавлялись ошибки в навигации. Тем не менее, к вечеру 9 июня бригада Мандлера, потерявшая десятки солдат и офицеров убитыми и ранеными, завершила прорыв на своем участке и открыла израильским силам дорогу к Кунейтре в северном секторе Голанского плато. В ее передовом батальоне, имевшем в начале боя 26 танков, только две боевые машины закончили этот день в исправном состоянии.
Соседом Мандлера слева в северной зоне прорыва был Йона Эфрат, командир пехотной бригады "Голани", бойцы которой ждали настоящего дела с самого начала войны (лишь часть ее сил участвовала в боях в Самарии). Вместе с приданным ей батальоном из 37-й танковой бригады Ури Рома пехотинцы "Голани" штурмовали линию сирийских укреплений в зоне работ по отводу истоков Иордана. Самым тяжелым на этом участке стал бой за укрепленный пункт Тель-Фахер, прикрывавший т.н. "нефтяную дорогу" и расположенную к востоку от нее деревню Эйн-Фит, от которой уходит шоссе к друзским поселкам на севере Голанского плато. Не вдаваясь в ошибки, допущенные при штурме Тель-Фахера, и в тактически подробности боя, отметим, что в нем погибли 28 израильских пехотинцев, в числе которых были командир одного из батальонов "Голани" и два командира его рот. В бою за Тель-Фахер также погибли шесть танкистов 37-й бригады.
Намного более успешным для другого батальона "Голани" и приданных ему танков оказался бой за укрепленный пункт Тель-Аззийат, находившийся значительно ближе к израильской границе. Этот пункт удалось обойти и атаковать с тыла, благодаря чему его захват обошелся ЦАХАЛу в минимальную цену (один убитый). Столь же успешными оказались действия пехотинцев "Голани" при захвате сирийских укрепленных позиций 8100 и Урфия. Затем, уже с наступлением темноты, "Голани" совместно с танками 45-й механизированной бригады Моше Бар-Кохбы заняла деревню Баниас, открыв себе путь к Кунейтре и друзскому поселку Масъада.
В рамках подготовленного штабом СВО оперативного плана "Маккéвет" ("Молот") главным являлся северный участок прорыва, на котором действовали силы четырех упомянутых выше бригад: 8-й и 45-й механизированных, 37-й танковой и "Голани". Южнее силами двух последних и батальоном из 80-й десантной бригады Дани Мата также наносился удар на второстепенном направлении - со стороны киббуца Гонен и сельскохозяйственной фермы Нотера по линии современного шоссе 959.
Вскоре поднявшимся к "нефтяной дороге" десантникам Мата пришлось развернуться на юг и идти на помощь пехотинцам 3-й бригады Иммануэля Шакеда и роте отдельного танкового батальона СВО, наносившим отвлекающий удар по укрепленным пунктам Тель-Халаль и Дардара севернее современного шоссе 91 - кратчайшей, но особенно защищенной автодороги к Кунейтре. В боях на этом участке фронта у бригады Шакеда было 22 убитых и 36 раненых бойцов; в числе погибших был командир одного из ее батальонов.
К концу первого дня боев сирийская оборона была прорвана, но израильские силы еще не закрепились на западной кромке Голанского плато и были весьма далеки от линии Масъада - Кунейтра - Бутмия, у которой они должны были завершить свое наступление. Казалось, что ЦАХАЛу потребуются еще два дня, чтобы выйти к указанной линии, и не было уверенности в том, что Израиль располагает необходимым для этого временем: советские угрозы становились все тверже, Совбез ООН был близок к принятию обязывающей резолюции о прекращении огня. При этом уцелевшая часть сирийской артиллерии все еще обстреливала киббуц Гонен и другие населенные пункты на севере Израиля.
* * *
Но были и положительные признаки. Насер, публично признав поражение Египта, сообщил о своем уходе в отставку и о передаче правления вице-президенту Закарии Мохи-эд-Дину. Сама по себе отставка Насера не имела для Израиля большого значения, и к тому же АМАН верно предположил, что эта драма скоро закончится его возвращением на пост президента. Важным, однако, было то, что, наблюдая в течение всего дня за отчаянным сопротивлением сирийцев, египетское командование даже не попыталось заново организовать свои силы и возобновить военные действия на Синае. В первые дни войны за разгромом египетской армии равнодушно наблюдала Сирия, так и не приступившая к реализации своего плана "Наср", и теперь Каир платил ей той же монетой.
Даян склонялся принять прекращение огня утром 10 июня, однако Эшколь, опиравшийся на поддержку многих министров, хотел "закончить работу", и Израиль дал американцам ответ, из которого можно было понять, что ЦАХАЛу необходимо дополнительное время.
Участники ночного заседания не знали, что коллапс сирийской обороны, о котором Даян заговорил слишком рано, действительно становится фактом. Выбирая северный сектор Голан для основного удара, Генштаб и командующий СВО хотели убедить сирийское руководство в том, что целью израильского наступления является Дамаск. Сирийцы поверили в это и ускорили отвод своих войск к столице в ночь на 10 июня. Мало того, в 8.30 утра дамасское радио сообщило, что израильские силы взяли Кунейтру! Цель этой лжи, очевидно, состояла в том, чтобы убедить Москву и Совбез в опасности скорого появления израильских танков на улицах сирийской столицы.
Напугать Кремль настолько, чтобы он немедленно бросил свои десантные части на помощь Дамаску через воздушное пространство Турции, Греции и Ирана, сирийцам не удалось, а вот собственные войска на Голанах, услышавшие по радио о падении Кунейтры, они напугали изрядно. Паническое бегство противника сильно облегчила задачу ЦАХАЛа в последний день войны. 45-я механизированная бригада с батальоном пехотинцев "Голани" не встретила сопротивления на пути к Масъаде; силы этой бригады также заняли фермы Шебаа и деревню Гаджар вблизи сирийской границы с Ливаном. 37-я танковая и 8-я механизированная бригады встретились у перекрестка Васет в центральной части Голанского плато, откуда 8-я двинулась в покинутую сирийскими войсками и жителями Кунейтру, а 37-я, не имевшая достаточных запасов топлива, повернула на юг, к перекрестку Нафах.
Тем временем подоспевшая с юга 10-я механизированная бригада вошла в прорыв восточнее сельскохозяйственной фермы Нотера и устремилась по "нефтяной дороге" на юго-восток Голанского плато, к деревне Хушние (вблизи этого места находится ныне израильский мошав Кешет). 3-я пехотная бригада с частью машин отдельного танкового батальона СВО перешла Иордан в районе моста Бнот-Яаков, поднялась к перекрестку у старой французской таможни, заняла оставленные позиции сирийской армии и двинулась по кромке Голан на юг, к северо-восточному краю озера Киннерет.
В середине дня ЦАХАЛ начал наступление на юге Голанского плато совместными силами 2-й территориальной бригады Йегуды Гавиша и десантников Дани Мата, которым были приданы все остававшиеся незадействованными машины отдельного танкового батальона СВО. Из Тауфика и других укрепленных пунктов, нависавших над побережьем Киннерета, не было сделано ни единого выстрела: к моменту подхода израильских сил они уже были брошены сирийскими войсками. Вскоре воздушная разведка сообщила об отсутствии сил противника на всем пространстве до перекрестка Бутмия, и к этому перекрестку были отправлены пятнадцать вертолетов S-58 и три вертолета Super Frelon. Доставленный ими сводный отряд десантников произвел зачистку оставленного сирийского укрепрайона, к которому вскоре вышли со стороны Хушние танки и бронемашины 10-й механизированной бригады.
На этом в основном завершилась израильская операция по захвату Голанских высот. В 18.30, когда объявленное ООН прекращение огня вступило в силу, ЦАХАЛ производил зачистку сирийских позиций в глубоком тылу своих передовых частей, развернувшихся вдоль линии Масъада - Кунейтра - Бутмия. План операции не включал подъем на Хермон, но оставить этот хребет незанятым Израиль не захотел, и 12 июня, через два дня после вступления в силу прекращения огня, на его вершине высадился с вертолетов отряд пехотинцев "Голани".
В ходе двухдевной операции на севере погиб 141 и были ранены 436 солдат и офицеров ЦАХАЛа, причем 97 погибших пришлось на первый день операции, в течение которого израильские войска прорывали сирийскую оборону на западных склонах Голанского плато. Сирия не публиковала после войны официальных данных о своих потерях; по принятой израильской оценке, она потеряла 450 солдат и офицеров убитыми, около 2500 ранеными, 365 пленными. Ею были также утрачены 158 танков (118 уничтоженных и сорок брошенных в исправном состоянии), порядка 470 артиллерийских орудий и 1200 транспортных средств. Но главной потерей Сирии оказались Голанские высоты, ранее нависавшие черной тенью над расположенными в долине израильскими поселениями и часто упоминавшиеся в те годы под зловещим названием "сирийская возвышенность". Само звучание этих слов было для целого поколения израильтян воплощением ужаса. В результате Шестидневной войны Голаны стали частью Израиля, его доброй землей - будем надеяться, что навсегда.
Окончание следует
"Вести", 15 июня 2017