юбилейное № 6
Шестидневная война, 1967-2017
Часть VI. Эскалация кризиса
Дов Конторер
Продолжение. Начало в номерах "Вестей" от 6, 13, 20, 27 апреля и 4 мая с.г.
Президента Насера и фельдмаршала Амера мы оставили утром 14 мая 1967 года, когда они, обсудив советское предупреждение о сосредоточении крупных израильских сил у сирийской границы, ненадолго расстались. Насер направился на встречу со своим главным советником по вопросам внешней политики д-ром Махмудом Фаузи, Амер - на заседание Генштаба.
Консультация Фаузи потребовалась президенту в связи с вопросом о возможном удалении миротворческих сил ООН с территории Синая. Амер настаивал на таком решении, Насер все еще сомневался. Он понимал, что с уходом наблюдателей ООН боевики ФАТХа достаточно быстро спровоцируют Израиль на проведение крупной операции против Египта - даже в том случае, если к войне не приведут прочие действия Каира. Насер также осознавал, что с возвращением египетских войск в Шарм-аш-Шейх ему придется перекрыть Тиранский пролив для израильского судоходства, поскольку его солдаты не смогут равнодушно взирать на следующие в Эйлат и из Эйлата суда под израильским флагом. Хуже того, Насер понимал, что сам он не выдержит критики, которая воспоследует в арабских кругах в связи с ситуацией, при которой его войска, находясь в Шарм-аш-Шейхе, не пытаются перекрыть для Израиля Тиранский пролив. Таким образом, с удалением миротворческих сил ООН блокада пролива становилась практически неизбежной, а этот шаг почти гарантированно вел Египет к войне с Израилем.
Д-р Фаузи сообщил президенту, что, с точки зрения международного права, Египет свободен действовать по собственному усмотрению: Насер может потребовать вывода Чрезвычайных вооруженных сил ООН с Синайского полуострова без предварительного обсуждения данного вопроса на Генеральной Ассамблее или в Совбезе ООН. Однако, понимая озабоченность своего президента, Фаузи предложил, чтобы тот распорядился об удалении миротворцев ООН от синайской границы и их сосредоточении в секторе Газы и в Шарм-аш-Шейхе. Этим будет подчеркнут практический смысл египетского требования и завуалирована его политическая составляющая, полагал советник. Лучшим способом решения данной задачи он считал обращение к командовавшему ЧВС индийскому генералу Индару Рикхие, а не к генсеку ООН У Тану. Рекомендация д-ра Фаузи понравилась Насеру.
Тем временем на заседании египетского Генштаба вслед за начальником военной разведки Мухаммедом Ахмедом Садеком выступил фельдмаршал Амер. Он сразу же предложил ввести максимальную боеготовность на авиабазах и в дислоцированных вблизи израильской границы наземных частях, призвать резервистов и направить на Синай египетские войска, где они в течение ближайших 48-72 часов осуществят развертывание по оперативному плану "Кахер" ("Завоеватель"). Боевые порядки египетских войск на Синае должны быть оборонительными, но, подчеркивал Амер, с возможностью быстрого перехода к наступательным действиям. Одновременно с началом развертывания генерал-лейтенант Мухаммед Фаузи, начальник египетского Генштаба (не путать с д-ром Фаузи), должен был вылететь в Дамаск, где ему следовало заверить сирийских правителей в том, что Египет готов воевать вместе с Сирией против Израиля и что в случае войны все военные возможности Египта будут использованы для уничтожения израильских ВВС и завоевания израильской территории.
В ранние послеполуденные часы началась реализация этого плана: в Египте было объявлено чрезвычайное положение, в армии и полиции отменены отпуска, студентам было запрещено выезжать за границу. Эти действия объяснялись "возросшей напряженностью в районе линии прекращения огня между Сирией и Израилем, сосредоточением крупных израильских сил вблизи этой линии и угрозами Тель-Авива в адрес Дамаска". Начиная с 14 часов 30 минут по улицам Каира проходили парадным маршем направлявшиеся на Синай воинские части. Если в феврале 1960 года переброска египетских войск на Синай осуществлялась скрытно и была обнаружена Израилем с большим опозданием (инцидент "Ротем"), то на этот раз Насером не предпринималось попыток скрыть военные приготовления: он лично приветствовал десятки тысяч солдат, проходивших у здания американского посольства в Каире.
Фельдмаршалом Амером уже был отдан секретный приказ, предписывавший египетским военачальником "тщательно следить за развитием политической и стратегической ситуации с целью выбора подходящего времени и места для начала успешных военных действий". В то же время публичный характер военных приготовлений Египта, видимо, отражал все еще остававшуюся у Насера надежду на то, что он сможет ограничиться демонстрацией силы и добиться крупной пропагандистской победы, избежав настоящей войны. Для этого следовало не допустить ситуации, при которой Израиль, напуганный тайной переброской египетских войск на Синай, немедленно примет решительные ответные меры.
* * *
И действительно, на первых порах в Израиле не связывали больших опасений с действиями Египта. Вечером 14 мая, с началом праздничных мероприятий Дня Независимости, Ицхак Рабин получил первые сообщения разведки о начавшейся переправе прибывающих из-под Каира египетских войск на восточный берег Суэцкого канала. Действия Насера трактовались, по аналогии с инцидентом "Ротем", как попытка предупредить израильскую операцию против Сирии. Премьер-министр Леви Эшколь встретился с советским послом Дмитрием Чувахиным и заверил его в том, что Израиль, вопреки опасениям Кремля, не планирует операцию с целью захвата Дамаска.
Послу было предложено совершить поездку по северным районам Израиля и убедиться в том, что там и намека нет на сосредоточение воинских сил, о котором Москва предупреждала Египет и Сирию. Скрыть вблизи сирийской границы двенадцать бригад - 40 тысяч солдат и 3000 армейских машин - физически невозможно, убеждал посла премьер-министр Израиля. Чувахин, не моргнув глазом, ответил на это, что его задача состоит в предъявлении советской позиции, а не в ее проверке. В дальнейшем израильское предложение Чувахину повторялось дважды, но он всякий раз отказывался от поездки в приграничный район.
15 мая Эшколь получил телеграмму из Вашингтона, в которой действия Насера оценивались как демонстративный шаг, не имеющий своей целью начало войны; Белый дом призывал Израиль реагировать сдержанно. Американская оценка в основном совпадала с израильской, но точка наблюдения у американцев и израильтян была разной, соответственно разной была и реакция. Сообщения разведки указывали на то, что переброска египетских войск на Синай осуществляется в очень крупных масштабах, и Рабин, встретившийся с премьер-министром на традиционно проводимом в День Независимости конкурсе знатоков Танаха, сказал Эшколю, что ситуация объективно требует начать призыв резервистов. Премьер-министр считал, что от широкой мобилизации следует пока воздержаться.
Вечером 15 мая дома у начальника военной разведки (АМАН) генерал-майора Аарона Ярива состоялось совещание высших офицеров вверенной ему службы, на которое начальник Генерального штаба отправил главу своей канцелярии. Выслушав его доклад, Рабин приказал командующему бронетанковыми войсками Исраэлю Талю снарядить все танки, находившиеся на вооружении кадровых частей ЦАХАЛа, и подготовить их к срочной отправке на юг. Во избежание эскалации кризиса, разразившегося ввиду опасений, связанных с перспективой израильской операции против Сирии, в районе сирийской границы было решено предпринять минимальные меры предосторожности, усилив подразделения 2-й пехотной бригады.
Одновременно с этим послу США Уолтеру Барбуру и ряду других западных дипломатов было заявлено, что Израиль не осуществлял сосредоточения своих сил вблизи сирийской границы и что данное заявление израильского правительства, поддающееся надежной проверке, было бы уместно довести до сведения Каира, Дамаска и Москвы.
На следующий день, 16 мая, израильскому командованию стало известно, что дополнительно к 30 тысячам египетских военнослужащих, находившихся на Синае двумя днями ранее, и к 10 тысячам военнослужащих АОП в секторе Газы, на Синайском полуострове развертываются силы двух пехотных дивизий, с появлением которых численность египетских сил в данном районе увеличилась втрое, а количество находящихся там египетских танков достигло 400 (Израиль к тому времени сосредоточил на юге 213 танков). Отмечалось также, что еще две египетские дивизии, включая 4-ую танковую, находятся на западном берегу Суэцкого канала и что ими начата переправа подразделений на территорию Синая.
Масштабная концентрация войск сопровождалась все более воинственным тоном египетской пропаганды, твердившей, что "если Израиль решится зажечь пламя войны, он сгорит в нем дотла ", и еще более воинственным тоном пропаганды в Дамаске, уверявшей сирийцев в том, что "наша освободительная война не завершится иначе как уничтожением Израиля". События уже выходили за рамки использовавшейся аналогии с инцидентом "Ротем", и это заставило израильское командование впервые усомниться в оценке, трактовавшей действия Насера как демонстрацию силы.
Но зародившиеся сомнения еще не оформились в принципиально новую оценку событий, и составленный 16 мая доклад АМАНа гласил: "Относительно египетской готовности воевать вместе с Сирией - мы не видим достаточных причин менять нашу базисную оценку, согласно которой вмешательство Египта будет зависеть от масштаба наших действий в отношении Сирии... На основе имеющихся у нас сведений о намерениях Египта следует полагать, что египтяне вмешаются только в случае широкого [израильского] наступления, включающего захват и удержание [сирийской] территории".
Цитируемый доклад был представлен премьер-министром Эшколем правительству Израиля, собравшемуся на совещание вечером 16 мая. По итогам этого совещания не было принято никаких оперативных решений. Тем не менее, Эшколь дал начальнику Генштаба согласие на призыв одной резервистской танковой бригады и на проведение работ по минированию опасных участков в районе египетской границы в дневное время. Рабин также распорядился перебросить на юг кадровые части 84-й дивизии и зенитно-ракетные батареи "Хок", привести в полную боевую готовность все кадровые подразделения ПВО и приготовиться к введению в действие плана "Садан", о котором подробно говорилось в предыдущей части данного очерка.
* * *
Тем временем начальник египетского Генштаба Мухаммед Фаузи, вылетевший в Дамаск 14 мая, вернулся в Каир и доложил президенту о том, что он увидел и услышал в Сирии. Генерал Фаузи командовал военной академией в Гелиополисе в начале пятидесятых годов, когда Насер был одним из ее преподавателей, и к 1967 году он оставался одним из немногих военачальников, сохранявших лояльность лично Насеру, тогда как подавляющее большинство в египетском генералитете составляли назначенцы фельдмаршала Амера. То, что именно он был отправлен в Дамаск, в достаточной степени объяснялось его должностью, но возможно также, что Насер выбрал для этой миссии Мухаммеда Фаузи и потому, что хотел получить максимально объективную оценку происходящего в Сирии. Полагаться в данном вопросе на восторженных поклонников Амера президент не хотел.
Так или иначе, 16 мая генерал Фаузи, встретившийся в Дамаске со своим сирийским коллегой Ахмедом Суэдани, тщательно изучивший свежие аэрофотоснимки пограничного района и сам облетевший на разведывательном самолете район сирийской границы с Израилем, доложил президенту Насеру: "Ничего там нет. Вообще ничего. Никакого сосредоточения израильских сил". У Фаузи сложилось твердое впечатление о том, что сирийцы, отчаянно звавшие Египет на помощь, сами не были озабочены возможностью крупной израильской операции против Сирии. Их военные приготовления носили минимальный характер, в сирийской армии до сих пор не была объявлена повышенная боеготовность.
В центре внимания сирийской военной верхушки был в то время внутриполитический кризис, вызванный публикацией журнала "Джаишь аш-Шааб" ("Народная армия"), в которой Аллах был назван "мумифицированной игрушкой, место которой - на стенде исторического музея". Ответственного редактора тут же сняли с работы, объявили участником империалистической провокации и приговорили к пожизненному заключению, но негативный эффект публикации все еще ощущался в сирийской столице, на улицы которой только что вышли десятки тысяч негодующих демонстрантов. В общем, Фаузи заключил, что если Атасси, Джадид и Асад чего и боятся, то не израильского нападения.
Одновременно с Фаузи такую же информацию Насеру передал генерал Садек, начальник египетской военной разведки, отправивший завербованных его службой израильских арабов в северные районы Израиля. Проехавшись по Галилее, долине Хула и побережью Киннерета, агенты сообщили своим кураторам, что никаких признаков сосредоточения израильских сил в этих районах ими не обнаружено. К тому же сам Садек считал, что концентрация войск в описанном советской разведкой варианте "не оправдана ни тактически, ни стратегически".
Именно в этот момент Насер принял роковое решение, за которое он отвечает полностью, без возможности разделить вину с зарапортовавшейся советской разведкой. Доклады Фаузи и Садека давали ему возможность свернуть военные приготовления, отказаться от дальнейшего обострения кризиса, снизить градус воинственной пропаганды и постепенно вернуться к прежнему положению вещей, при котором на территории Синайского полуострова находился ограниченный египетский контингент. Советских товарищей можно было поблагодарить за заботу и вежливо известить о том, что переданная ими информация не подтвердилась. Вместо этого Насер повел себя так, будто он все еще верит в нависшую над Сирией угрозу.
Можно предположить, что он опасался вернуть египетские войска с Синая после того, как они прошли парадным маршем по улицам Каира, вызвав взрыв эйфории повсюду в арабском мире и снова сделав его ультимативным героем арабов. Опасался свернуть пропаганду, которая уже трубила о скором разгроме Израиля, опасался интриг своего друга-соперника Амера, опасался новых обвинений в том, что он "прячется за фартуком миротворцев ООН". Так или иначе, 16 мая Насер сделал собственный выбор в пользу дальнейшего обострения кризиса. Возможно, он все еще рассчитывал произвести ремилитаризацию Синая без войны, т.е. взять максимум политических достижений по минимальной цене, но эти надежды, как и все последующие решения Насера, плохо соотносились с действительностью.
В тот же день генерал Фаузи направил следующее послание командующему силами ООН на Синае: "Довожу до Вашего сведения, что всем вооруженным силам Объединенной Арабской Республики мною приказано приготовиться к операции против Израиля, которая последует немедленно в случае враждебных действий последнего против какой-либо арабской страны. В соответствии с отданными мною приказами наши вооруженные силы уже сосредотачиваются на Синае вблизи нашей восточной границы. Желая гарантировать полную безопасность военнослужащих ООН, занимающих наблюдательные позиции у наших границ, прошу Вас распорядиться о немедленной эвакуации всех подчиненных Вам военнослужащих".
Впоследствии утверждалось, что, ознакомившись с этим документом, Насер распорядился исправить его текст, заменив "эвакуацию" на "передислокацию" и удалив слово "всех" из последней фразы, т.е. привести уведомление Каира в такой вид, который оставил бы в силе опцию сохранения наблюдательных позиций ООН в Шарм-аш-Шейхе и Газе, в соответствии с упоминавшейся выше рекомендацией д-ра Фаузи. Но, если верить египетским мемуаристам, оригинальный текст уведомления уже был отправлен тогда генералу Рикхие.
Некоторыми из египетских авторов прямо утверждалось, что ответственность за поспешную передачу уведомления командующему Чрезвычайными вооруженными силами ООН лежит на фельдмаршале Амере. Оценить достоверность этих свидетельств весьма непросто, поскольку обострившиеся после войны отношения Насера с Амером привели последнего к попытке военного переворота. Насер сумел обезвредить заговор, Амер был посажен под домашний арест 26 августа 1967 года и, по официальной версии, покончил с собой 14 сентября. Таким образом, у египетских мемуаристов, остававшихся в окружении Насера, был соблазн валить на мятежника все предвоенные ошибки Каира.
Вместе с тем заинтересованность Амера в доведении майского кризиса до прямого военного столкновения с Израилем не вызывает особых сомнений. Насер увлекся демонстрацией силы, вернувшей ему обожание арабов, но он все еще предпочитал вариант, при котором Израиль будет унижен и "поставлен на место" без решающей пробы сил. Иначе смотрел на ситуацию его военный министр. Амер давно утверждал, что Египет способен осуществить успешную наступательную операцию против Израиля, и теперь, с возвращением египетских войск на Синай, он пытался форсировать ее проведение. Для этого требовалось, чтобы командование египетской армии отказалось от дальнейшей приверженности оперативному плану "Кахер".
Этот план, разработанный при участии советских военных специалистов во второй половине 1966 года, был рассчитан, вопреки своему названию, на решение оборонительных задач. Во всяком случае, первоначальная инициатива отдавалась планом "Кахер" в руки Израилю, тогда как целью египетских войск объявлялось уничтожение израильских сил на Синае и создание условий к последующему наступлению Египта вглубь израильской территории. С указанной целью египетским войскам следовало занять позиции в трех заранее подготовленных полосах обороны. Ближайшая к израильской границе полоса Газа - Рафиах - Абу-Агейла - Кусейма прикрывала равнинный участок северного Синая. Прорвав ее, ЦАХАЛ оказывался в пустыне, перед основной полосой египетской обороны, опиравшейся на линию укрепленных районов Эль-Ариш - Габель-Либани - Бир-Хасана. Расстояние между этими полосами составляло от 35 до 60 км на различных участках. Далее, в 60 км к западу от второй полосы, на линии горных перевалов Гиди и Митле и вблизи аэродромов Бир-Гафгафа (Рефидим) и Бир-Тамада разворачивались египетские резервы.
Остановить вероятное наступление ЦАХАЛа надлежало на второй полосе - с использованием сосредоточенных за ней и в третьей полосе маневренных частей. Возможный израильский удар в направлении Бир-Хасаны и перевалов с юга предполагалось блокировать силами, которые сосредотачивались в Кантилле, Ат-Тамаде, Нахле, у горы Харим и в других районах Центрального Синая. Для защиты Шарм-аш-Шейха выделялись десантные, артиллерийские и саперные части, которым должны были оказывать огневую поддержку египетские ВМС. В боях на оборонительных рубежах египтяне рассчитывали перемолоть израильские войска, которые будут брошены на захват Синая, после чего планом "Кахер" предусматривалось начало "генерального наступления, в котором будут максимально использоваться тактические и стратегические резервы и посредством которого боевые действия будут перенесены на территорию противника, где вооруженными силами Египта будут нанесены сокрушительные удары по его жизненно важным районам".
Не отменяя развертывания египетских войск по плану "Кахер", Амер выдвинул собственный план под названием "Асад" ("Лев"), предусматривавший отсечение Южного Негева и Эйлата от основной израильской территории. Им также выказывалась поддержка планам "Фáхед" ("Гепард") и "Сáхем" ("Стрела"). Первый из них строился вокруг идеи глубокого танкового прорыва в сторону Тель-Авива, второй предусматривал уничтожение израильских поселений Северо-Западного Негева посредством воздушных бомбардировок. Следует также отметить, что уже первая директива от 14 мая 1967 года, санкционировавшая перенос на Синай передовых авиабаз в рамках развертывания египетских сил по плану "Кахер", подразумевала возможность мгновенного перехода к реализации плана "Асад" египетскими ВВС.
* * *
Первоначальная численность Чрезвычайных вооруженных сил ООН на Синае и в секторе Газы превышала 6000 человек, однако к 1967 году она значительно сократилась и составляла порядка 3400 военнослужащих из Индии, Югославии, Канады, Бразилии, Швеции, Норвегии и Дании. Этими силами контролировались семь наблюдательных постов на линии синайской границы Египта с Израилем, пост в Шарм-аш-Шейхе, два лагеря в глубине египетской территории (в Эль-Арише и Ат-Тамаде) и около тридцати лагерей и постов в секторе Газы. Между расположенными у границы постами осуществлялось регулярное патрулирование.
Сообщая Насеру, что тот может приказать миротворцам ООН немедленно покинуть Синай, д-р Фаузи был совершенно прав: "соглашение доброй воли" (Good Faith Accords), достигнутое стараниями генсека ООН Дага Хаммаршёльда в 1957 году и предусматривавшее обязанность Каира предварительно обсудить подобное требование с Генассамблеей и Консультативным советом ЧВС, не имело реальной юридической силы. Арабским лидерам, давно обвинявшим Насера в том, что он по собственной воле "прячется за фартуком ООН", не приходилось кривить душой: с нарушением джентельменского соглашения не было связано формальных последствий, и Насер придерживался его, пока опасался фактических последствий удаления ЧВС из буферной зоны. Как только египетский президент приходил к иному решению, ничто не обязывало его оставаться джентельменом.
Выслушав египетского военного представителя, передавшего ему послание генерала Фаузи и потребовавшего немедленного ответа, Индар Рикхие спросил своего гостя, осознают ли в Каире, к чему этот шаг приведет. "О, разумеется, сэр! - ответил глава египетской военной делегации, светившийся, по свидетельству генерала Рикхие, от не понятного ему счастья. - Мы тщательно взвесили это решение и готовы к его последствиям. Если начнется война, мы встретимся с вами уже в Тель-Авиве".
Рикхие заявил, что просьба о выводе международных сил с Синайского полуострова должна быть предъявлена не ему, а У Тану, и сформулирована не генералом Фаузи, а правительством Египта. Получив телеграмму командующего ЧВС, генсек ООН вызвал египетского посла и имел с ним беседу в присутствии своего заместителя Ральфа Банча, получившего в 1950 году Нобелевскую премию мира за свою роль в переговорах о прекращении огня между арабскими странами и Израилем (Банч был преемником шведского дипломата Фольке Бернадота). Поняв из телеграммы Рикхие и из беседы с послом, что Каир требует удаления международных сил из района синайской границы и Шарм-аш-Шейха, но выражает заинтересованность в том, чтобы они сосредоточились в Газе, У Тан заявил, что не видит возможности распорядиться о временном удалении миротворцев из зоны, которая станет театром военных действий. "Мандат международных сил не может быть изменен моментально, - сказал он египетскому послу. - Требование о временном удалении ЧВС [из ряда районов] равноценно требованию о полном выводе ЧВС с Синая и из сектора Газы, поскольку их присутствие [в предлагаемом Египтом формате] окажется совершенно бесполезным".
Утром 17 мая каирское радио сообщило, что Египет требует от наблюдателей ООН покинуть их лагеря на Синае и сосредоточиться в секторе Газы. Одновременно с этим высланные к границе египетские отряды заняли позиции перед несколькими постами ООН, так что теперь международные наблюдатели могли наблюдать обращенные к ним спины египетских солдат и задние люки их бронемашин. Высадившиеся с вертолетов в Шарм-аш-Шейхе египетские десантники заставили покинуть расположенный там наблюдательный пункт югославских солдат. Запретив самолетам ЧВС посадку в Эль-Арише, египтяне лишили международные силы снабжения продовольствием.
На этом этапе У Тан обратился к послу Израиля при ООН с предложением о перемещении баз и постов ЧВС на израильскую территорию. Гидеон Рефаэль любезно ответил генсеку, что тот ошибся адресом: не Израиль поддерживает состояние войны с Египтом и не он отправлял палестинских террористов в Египет до размещения международных сил на Синае и в секторе Газы. Наконец, 18 мая У Тан получил телеграмму египетского министра иностранных дел Махмуда Риада: "Правительство Объединенной Арабской Республики имеет честь уведомить Ваше Превосходительство о том, что им решено положить конец присутствию Чрезвычайных вооруженных сил ООН на территории ОАР и в секторе Газы. В связи с этим прошу Вас принять необходимые меры для скорейшей эвакуации указанных сил".
У Тан собирался обратиться к Насеру с личным посланием, но тот, узнав о намерении генсека от египетского посла при ООН, приказал Риаду: "Передай ему, чтобы он не обращался к нам по поводу ЧВС. Если такое обращение все же последует, оно будет отклонено Каиром, а это поставит генсека в неловкое положение, в чем мы совершенно не заинтересованы". У Тан заключил, что его возможности исчерпаны, и утром 19 мая Индар Рикхие, получивший из Нью-Йорка распоряжение об эвакуации, отдал соответствующий приказ своим офицерам. Уже через несколько часов после этого контрольно-пропускной пункт "Эрез" на границе сектора Газы с Израилем был передан под управление Армии освобождения Палестины.
Продолжение следует
"Вести", 11 мая 2017
Часть VI. Эскалация кризиса
Дов Конторер
Продолжение. Начало в номерах "Вестей" от 6, 13, 20, 27 апреля и 4 мая с.г.
Президента Насера и фельдмаршала Амера мы оставили утром 14 мая 1967 года, когда они, обсудив советское предупреждение о сосредоточении крупных израильских сил у сирийской границы, ненадолго расстались. Насер направился на встречу со своим главным советником по вопросам внешней политики д-ром Махмудом Фаузи, Амер - на заседание Генштаба.
Консультация Фаузи потребовалась президенту в связи с вопросом о возможном удалении миротворческих сил ООН с территории Синая. Амер настаивал на таком решении, Насер все еще сомневался. Он понимал, что с уходом наблюдателей ООН боевики ФАТХа достаточно быстро спровоцируют Израиль на проведение крупной операции против Египта - даже в том случае, если к войне не приведут прочие действия Каира. Насер также осознавал, что с возвращением египетских войск в Шарм-аш-Шейх ему придется перекрыть Тиранский пролив для израильского судоходства, поскольку его солдаты не смогут равнодушно взирать на следующие в Эйлат и из Эйлата суда под израильским флагом. Хуже того, Насер понимал, что сам он не выдержит критики, которая воспоследует в арабских кругах в связи с ситуацией, при которой его войска, находясь в Шарм-аш-Шейхе, не пытаются перекрыть для Израиля Тиранский пролив. Таким образом, с удалением миротворческих сил ООН блокада пролива становилась практически неизбежной, а этот шаг почти гарантированно вел Египет к войне с Израилем.
Д-р Фаузи сообщил президенту, что, с точки зрения международного права, Египет свободен действовать по собственному усмотрению: Насер может потребовать вывода Чрезвычайных вооруженных сил ООН с Синайского полуострова без предварительного обсуждения данного вопроса на Генеральной Ассамблее или в Совбезе ООН. Однако, понимая озабоченность своего президента, Фаузи предложил, чтобы тот распорядился об удалении миротворцев ООН от синайской границы и их сосредоточении в секторе Газы и в Шарм-аш-Шейхе. Этим будет подчеркнут практический смысл египетского требования и завуалирована его политическая составляющая, полагал советник. Лучшим способом решения данной задачи он считал обращение к командовавшему ЧВС индийскому генералу Индару Рикхие, а не к генсеку ООН У Тану. Рекомендация д-ра Фаузи понравилась Насеру.
Тем временем на заседании египетского Генштаба вслед за начальником военной разведки Мухаммедом Ахмедом Садеком выступил фельдмаршал Амер. Он сразу же предложил ввести максимальную боеготовность на авиабазах и в дислоцированных вблизи израильской границы наземных частях, призвать резервистов и направить на Синай египетские войска, где они в течение ближайших 48-72 часов осуществят развертывание по оперативному плану "Кахер" ("Завоеватель"). Боевые порядки египетских войск на Синае должны быть оборонительными, но, подчеркивал Амер, с возможностью быстрого перехода к наступательным действиям. Одновременно с началом развертывания генерал-лейтенант Мухаммед Фаузи, начальник египетского Генштаба (не путать с д-ром Фаузи), должен был вылететь в Дамаск, где ему следовало заверить сирийских правителей в том, что Египет готов воевать вместе с Сирией против Израиля и что в случае войны все военные возможности Египта будут использованы для уничтожения израильских ВВС и завоевания израильской территории.
В ранние послеполуденные часы началась реализация этого плана: в Египте было объявлено чрезвычайное положение, в армии и полиции отменены отпуска, студентам было запрещено выезжать за границу. Эти действия объяснялись "возросшей напряженностью в районе линии прекращения огня между Сирией и Израилем, сосредоточением крупных израильских сил вблизи этой линии и угрозами Тель-Авива в адрес Дамаска". Начиная с 14 часов 30 минут по улицам Каира проходили парадным маршем направлявшиеся на Синай воинские части. Если в феврале 1960 года переброска египетских войск на Синай осуществлялась скрытно и была обнаружена Израилем с большим опозданием (инцидент "Ротем"), то на этот раз Насером не предпринималось попыток скрыть военные приготовления: он лично приветствовал десятки тысяч солдат, проходивших у здания американского посольства в Каире.
Фельдмаршалом Амером уже был отдан секретный приказ, предписывавший египетским военачальником "тщательно следить за развитием политической и стратегической ситуации с целью выбора подходящего времени и места для начала успешных военных действий". В то же время публичный характер военных приготовлений Египта, видимо, отражал все еще остававшуюся у Насера надежду на то, что он сможет ограничиться демонстрацией силы и добиться крупной пропагандистской победы, избежав настоящей войны. Для этого следовало не допустить ситуации, при которой Израиль, напуганный тайной переброской египетских войск на Синай, немедленно примет решительные ответные меры.
* * *
И действительно, на первых порах в Израиле не связывали больших опасений с действиями Египта. Вечером 14 мая, с началом праздничных мероприятий Дня Независимости, Ицхак Рабин получил первые сообщения разведки о начавшейся переправе прибывающих из-под Каира египетских войск на восточный берег Суэцкого канала. Действия Насера трактовались, по аналогии с инцидентом "Ротем", как попытка предупредить израильскую операцию против Сирии. Премьер-министр Леви Эшколь встретился с советским послом Дмитрием Чувахиным и заверил его в том, что Израиль, вопреки опасениям Кремля, не планирует операцию с целью захвата Дамаска.
Послу было предложено совершить поездку по северным районам Израиля и убедиться в том, что там и намека нет на сосредоточение воинских сил, о котором Москва предупреждала Египет и Сирию. Скрыть вблизи сирийской границы двенадцать бригад - 40 тысяч солдат и 3000 армейских машин - физически невозможно, убеждал посла премьер-министр Израиля. Чувахин, не моргнув глазом, ответил на это, что его задача состоит в предъявлении советской позиции, а не в ее проверке. В дальнейшем израильское предложение Чувахину повторялось дважды, но он всякий раз отказывался от поездки в приграничный район.
15 мая Эшколь получил телеграмму из Вашингтона, в которой действия Насера оценивались как демонстративный шаг, не имеющий своей целью начало войны; Белый дом призывал Израиль реагировать сдержанно. Американская оценка в основном совпадала с израильской, но точка наблюдения у американцев и израильтян была разной, соответственно разной была и реакция. Сообщения разведки указывали на то, что переброска египетских войск на Синай осуществляется в очень крупных масштабах, и Рабин, встретившийся с премьер-министром на традиционно проводимом в День Независимости конкурсе знатоков Танаха, сказал Эшколю, что ситуация объективно требует начать призыв резервистов. Премьер-министр считал, что от широкой мобилизации следует пока воздержаться.
Вечером 15 мая дома у начальника военной разведки (АМАН) генерал-майора Аарона Ярива состоялось совещание высших офицеров вверенной ему службы, на которое начальник Генерального штаба отправил главу своей канцелярии. Выслушав его доклад, Рабин приказал командующему бронетанковыми войсками Исраэлю Талю снарядить все танки, находившиеся на вооружении кадровых частей ЦАХАЛа, и подготовить их к срочной отправке на юг. Во избежание эскалации кризиса, разразившегося ввиду опасений, связанных с перспективой израильской операции против Сирии, в районе сирийской границы было решено предпринять минимальные меры предосторожности, усилив подразделения 2-й пехотной бригады.
Одновременно с этим послу США Уолтеру Барбуру и ряду других западных дипломатов было заявлено, что Израиль не осуществлял сосредоточения своих сил вблизи сирийской границы и что данное заявление израильского правительства, поддающееся надежной проверке, было бы уместно довести до сведения Каира, Дамаска и Москвы.
На следующий день, 16 мая, израильскому командованию стало известно, что дополнительно к 30 тысячам египетских военнослужащих, находившихся на Синае двумя днями ранее, и к 10 тысячам военнослужащих АОП в секторе Газы, на Синайском полуострове развертываются силы двух пехотных дивизий, с появлением которых численность египетских сил в данном районе увеличилась втрое, а количество находящихся там египетских танков достигло 400 (Израиль к тому времени сосредоточил на юге 213 танков). Отмечалось также, что еще две египетские дивизии, включая 4-ую танковую, находятся на западном берегу Суэцкого канала и что ими начата переправа подразделений на территорию Синая.
Масштабная концентрация войск сопровождалась все более воинственным тоном египетской пропаганды, твердившей, что "если Израиль решится зажечь пламя войны, он сгорит в нем дотла ", и еще более воинственным тоном пропаганды в Дамаске, уверявшей сирийцев в том, что "наша освободительная война не завершится иначе как уничтожением Израиля". События уже выходили за рамки использовавшейся аналогии с инцидентом "Ротем", и это заставило израильское командование впервые усомниться в оценке, трактовавшей действия Насера как демонстрацию силы.
Но зародившиеся сомнения еще не оформились в принципиально новую оценку событий, и составленный 16 мая доклад АМАНа гласил: "Относительно египетской готовности воевать вместе с Сирией - мы не видим достаточных причин менять нашу базисную оценку, согласно которой вмешательство Египта будет зависеть от масштаба наших действий в отношении Сирии... На основе имеющихся у нас сведений о намерениях Египта следует полагать, что египтяне вмешаются только в случае широкого [израильского] наступления, включающего захват и удержание [сирийской] территории".
Цитируемый доклад был представлен премьер-министром Эшколем правительству Израиля, собравшемуся на совещание вечером 16 мая. По итогам этого совещания не было принято никаких оперативных решений. Тем не менее, Эшколь дал начальнику Генштаба согласие на призыв одной резервистской танковой бригады и на проведение работ по минированию опасных участков в районе египетской границы в дневное время. Рабин также распорядился перебросить на юг кадровые части 84-й дивизии и зенитно-ракетные батареи "Хок", привести в полную боевую готовность все кадровые подразделения ПВО и приготовиться к введению в действие плана "Садан", о котором подробно говорилось в предыдущей части данного очерка.
* * *
Тем временем начальник египетского Генштаба Мухаммед Фаузи, вылетевший в Дамаск 14 мая, вернулся в Каир и доложил президенту о том, что он увидел и услышал в Сирии. Генерал Фаузи командовал военной академией в Гелиополисе в начале пятидесятых годов, когда Насер был одним из ее преподавателей, и к 1967 году он оставался одним из немногих военачальников, сохранявших лояльность лично Насеру, тогда как подавляющее большинство в египетском генералитете составляли назначенцы фельдмаршала Амера. То, что именно он был отправлен в Дамаск, в достаточной степени объяснялось его должностью, но возможно также, что Насер выбрал для этой миссии Мухаммеда Фаузи и потому, что хотел получить максимально объективную оценку происходящего в Сирии. Полагаться в данном вопросе на восторженных поклонников Амера президент не хотел.
Так или иначе, 16 мая генерал Фаузи, встретившийся в Дамаске со своим сирийским коллегой Ахмедом Суэдани, тщательно изучивший свежие аэрофотоснимки пограничного района и сам облетевший на разведывательном самолете район сирийской границы с Израилем, доложил президенту Насеру: "Ничего там нет. Вообще ничего. Никакого сосредоточения израильских сил". У Фаузи сложилось твердое впечатление о том, что сирийцы, отчаянно звавшие Египет на помощь, сами не были озабочены возможностью крупной израильской операции против Сирии. Их военные приготовления носили минимальный характер, в сирийской армии до сих пор не была объявлена повышенная боеготовность.
В центре внимания сирийской военной верхушки был в то время внутриполитический кризис, вызванный публикацией журнала "Джаишь аш-Шааб" ("Народная армия"), в которой Аллах был назван "мумифицированной игрушкой, место которой - на стенде исторического музея". Ответственного редактора тут же сняли с работы, объявили участником империалистической провокации и приговорили к пожизненному заключению, но негативный эффект публикации все еще ощущался в сирийской столице, на улицы которой только что вышли десятки тысяч негодующих демонстрантов. В общем, Фаузи заключил, что если Атасси, Джадид и Асад чего и боятся, то не израильского нападения.
Одновременно с Фаузи такую же информацию Насеру передал генерал Садек, начальник египетской военной разведки, отправивший завербованных его службой израильских арабов в северные районы Израиля. Проехавшись по Галилее, долине Хула и побережью Киннерета, агенты сообщили своим кураторам, что никаких признаков сосредоточения израильских сил в этих районах ими не обнаружено. К тому же сам Садек считал, что концентрация войск в описанном советской разведкой варианте "не оправдана ни тактически, ни стратегически".
Именно в этот момент Насер принял роковое решение, за которое он отвечает полностью, без возможности разделить вину с зарапортовавшейся советской разведкой. Доклады Фаузи и Садека давали ему возможность свернуть военные приготовления, отказаться от дальнейшего обострения кризиса, снизить градус воинственной пропаганды и постепенно вернуться к прежнему положению вещей, при котором на территории Синайского полуострова находился ограниченный египетский контингент. Советских товарищей можно было поблагодарить за заботу и вежливо известить о том, что переданная ими информация не подтвердилась. Вместо этого Насер повел себя так, будто он все еще верит в нависшую над Сирией угрозу.
Можно предположить, что он опасался вернуть египетские войска с Синая после того, как они прошли парадным маршем по улицам Каира, вызвав взрыв эйфории повсюду в арабском мире и снова сделав его ультимативным героем арабов. Опасался свернуть пропаганду, которая уже трубила о скором разгроме Израиля, опасался интриг своего друга-соперника Амера, опасался новых обвинений в том, что он "прячется за фартуком миротворцев ООН". Так или иначе, 16 мая Насер сделал собственный выбор в пользу дальнейшего обострения кризиса. Возможно, он все еще рассчитывал произвести ремилитаризацию Синая без войны, т.е. взять максимум политических достижений по минимальной цене, но эти надежды, как и все последующие решения Насера, плохо соотносились с действительностью.
В тот же день генерал Фаузи направил следующее послание командующему силами ООН на Синае: "Довожу до Вашего сведения, что всем вооруженным силам Объединенной Арабской Республики мною приказано приготовиться к операции против Израиля, которая последует немедленно в случае враждебных действий последнего против какой-либо арабской страны. В соответствии с отданными мною приказами наши вооруженные силы уже сосредотачиваются на Синае вблизи нашей восточной границы. Желая гарантировать полную безопасность военнослужащих ООН, занимающих наблюдательные позиции у наших границ, прошу Вас распорядиться о немедленной эвакуации всех подчиненных Вам военнослужащих".
Впоследствии утверждалось, что, ознакомившись с этим документом, Насер распорядился исправить его текст, заменив "эвакуацию" на "передислокацию" и удалив слово "всех" из последней фразы, т.е. привести уведомление Каира в такой вид, который оставил бы в силе опцию сохранения наблюдательных позиций ООН в Шарм-аш-Шейхе и Газе, в соответствии с упоминавшейся выше рекомендацией д-ра Фаузи. Но, если верить египетским мемуаристам, оригинальный текст уведомления уже был отправлен тогда генералу Рикхие.
Некоторыми из египетских авторов прямо утверждалось, что ответственность за поспешную передачу уведомления командующему Чрезвычайными вооруженными силами ООН лежит на фельдмаршале Амере. Оценить достоверность этих свидетельств весьма непросто, поскольку обострившиеся после войны отношения Насера с Амером привели последнего к попытке военного переворота. Насер сумел обезвредить заговор, Амер был посажен под домашний арест 26 августа 1967 года и, по официальной версии, покончил с собой 14 сентября. Таким образом, у египетских мемуаристов, остававшихся в окружении Насера, был соблазн валить на мятежника все предвоенные ошибки Каира.
Вместе с тем заинтересованность Амера в доведении майского кризиса до прямого военного столкновения с Израилем не вызывает особых сомнений. Насер увлекся демонстрацией силы, вернувшей ему обожание арабов, но он все еще предпочитал вариант, при котором Израиль будет унижен и "поставлен на место" без решающей пробы сил. Иначе смотрел на ситуацию его военный министр. Амер давно утверждал, что Египет способен осуществить успешную наступательную операцию против Израиля, и теперь, с возвращением египетских войск на Синай, он пытался форсировать ее проведение. Для этого требовалось, чтобы командование египетской армии отказалось от дальнейшей приверженности оперативному плану "Кахер".
Этот план, разработанный при участии советских военных специалистов во второй половине 1966 года, был рассчитан, вопреки своему названию, на решение оборонительных задач. Во всяком случае, первоначальная инициатива отдавалась планом "Кахер" в руки Израилю, тогда как целью египетских войск объявлялось уничтожение израильских сил на Синае и создание условий к последующему наступлению Египта вглубь израильской территории. С указанной целью египетским войскам следовало занять позиции в трех заранее подготовленных полосах обороны. Ближайшая к израильской границе полоса Газа - Рафиах - Абу-Агейла - Кусейма прикрывала равнинный участок северного Синая. Прорвав ее, ЦАХАЛ оказывался в пустыне, перед основной полосой египетской обороны, опиравшейся на линию укрепленных районов Эль-Ариш - Габель-Либани - Бир-Хасана. Расстояние между этими полосами составляло от 35 до 60 км на различных участках. Далее, в 60 км к западу от второй полосы, на линии горных перевалов Гиди и Митле и вблизи аэродромов Бир-Гафгафа (Рефидим) и Бир-Тамада разворачивались египетские резервы.
Остановить вероятное наступление ЦАХАЛа надлежало на второй полосе - с использованием сосредоточенных за ней и в третьей полосе маневренных частей. Возможный израильский удар в направлении Бир-Хасаны и перевалов с юга предполагалось блокировать силами, которые сосредотачивались в Кантилле, Ат-Тамаде, Нахле, у горы Харим и в других районах Центрального Синая. Для защиты Шарм-аш-Шейха выделялись десантные, артиллерийские и саперные части, которым должны были оказывать огневую поддержку египетские ВМС. В боях на оборонительных рубежах египтяне рассчитывали перемолоть израильские войска, которые будут брошены на захват Синая, после чего планом "Кахер" предусматривалось начало "генерального наступления, в котором будут максимально использоваться тактические и стратегические резервы и посредством которого боевые действия будут перенесены на территорию противника, где вооруженными силами Египта будут нанесены сокрушительные удары по его жизненно важным районам".
Не отменяя развертывания египетских войск по плану "Кахер", Амер выдвинул собственный план под названием "Асад" ("Лев"), предусматривавший отсечение Южного Негева и Эйлата от основной израильской территории. Им также выказывалась поддержка планам "Фáхед" ("Гепард") и "Сáхем" ("Стрела"). Первый из них строился вокруг идеи глубокого танкового прорыва в сторону Тель-Авива, второй предусматривал уничтожение израильских поселений Северо-Западного Негева посредством воздушных бомбардировок. Следует также отметить, что уже первая директива от 14 мая 1967 года, санкционировавшая перенос на Синай передовых авиабаз в рамках развертывания египетских сил по плану "Кахер", подразумевала возможность мгновенного перехода к реализации плана "Асад" египетскими ВВС.
* * *
Первоначальная численность Чрезвычайных вооруженных сил ООН на Синае и в секторе Газы превышала 6000 человек, однако к 1967 году она значительно сократилась и составляла порядка 3400 военнослужащих из Индии, Югославии, Канады, Бразилии, Швеции, Норвегии и Дании. Этими силами контролировались семь наблюдательных постов на линии синайской границы Египта с Израилем, пост в Шарм-аш-Шейхе, два лагеря в глубине египетской территории (в Эль-Арише и Ат-Тамаде) и около тридцати лагерей и постов в секторе Газы. Между расположенными у границы постами осуществлялось регулярное патрулирование.
Сообщая Насеру, что тот может приказать миротворцам ООН немедленно покинуть Синай, д-р Фаузи был совершенно прав: "соглашение доброй воли" (Good Faith Accords), достигнутое стараниями генсека ООН Дага Хаммаршёльда в 1957 году и предусматривавшее обязанность Каира предварительно обсудить подобное требование с Генассамблеей и Консультативным советом ЧВС, не имело реальной юридической силы. Арабским лидерам, давно обвинявшим Насера в том, что он по собственной воле "прячется за фартуком ООН", не приходилось кривить душой: с нарушением джентельменского соглашения не было связано формальных последствий, и Насер придерживался его, пока опасался фактических последствий удаления ЧВС из буферной зоны. Как только египетский президент приходил к иному решению, ничто не обязывало его оставаться джентельменом.
Выслушав египетского военного представителя, передавшего ему послание генерала Фаузи и потребовавшего немедленного ответа, Индар Рикхие спросил своего гостя, осознают ли в Каире, к чему этот шаг приведет. "О, разумеется, сэр! - ответил глава египетской военной делегации, светившийся, по свидетельству генерала Рикхие, от не понятного ему счастья. - Мы тщательно взвесили это решение и готовы к его последствиям. Если начнется война, мы встретимся с вами уже в Тель-Авиве".
Рикхие заявил, что просьба о выводе международных сил с Синайского полуострова должна быть предъявлена не ему, а У Тану, и сформулирована не генералом Фаузи, а правительством Египта. Получив телеграмму командующего ЧВС, генсек ООН вызвал египетского посла и имел с ним беседу в присутствии своего заместителя Ральфа Банча, получившего в 1950 году Нобелевскую премию мира за свою роль в переговорах о прекращении огня между арабскими странами и Израилем (Банч был преемником шведского дипломата Фольке Бернадота). Поняв из телеграммы Рикхие и из беседы с послом, что Каир требует удаления международных сил из района синайской границы и Шарм-аш-Шейха, но выражает заинтересованность в том, чтобы они сосредоточились в Газе, У Тан заявил, что не видит возможности распорядиться о временном удалении миротворцев из зоны, которая станет театром военных действий. "Мандат международных сил не может быть изменен моментально, - сказал он египетскому послу. - Требование о временном удалении ЧВС [из ряда районов] равноценно требованию о полном выводе ЧВС с Синая и из сектора Газы, поскольку их присутствие [в предлагаемом Египтом формате] окажется совершенно бесполезным".
Утром 17 мая каирское радио сообщило, что Египет требует от наблюдателей ООН покинуть их лагеря на Синае и сосредоточиться в секторе Газы. Одновременно с этим высланные к границе египетские отряды заняли позиции перед несколькими постами ООН, так что теперь международные наблюдатели могли наблюдать обращенные к ним спины египетских солдат и задние люки их бронемашин. Высадившиеся с вертолетов в Шарм-аш-Шейхе египетские десантники заставили покинуть расположенный там наблюдательный пункт югославских солдат. Запретив самолетам ЧВС посадку в Эль-Арише, египтяне лишили международные силы снабжения продовольствием.
На этом этапе У Тан обратился к послу Израиля при ООН с предложением о перемещении баз и постов ЧВС на израильскую территорию. Гидеон Рефаэль любезно ответил генсеку, что тот ошибся адресом: не Израиль поддерживает состояние войны с Египтом и не он отправлял палестинских террористов в Египет до размещения международных сил на Синае и в секторе Газы. Наконец, 18 мая У Тан получил телеграмму египетского министра иностранных дел Махмуда Риада: "Правительство Объединенной Арабской Республики имеет честь уведомить Ваше Превосходительство о том, что им решено положить конец присутствию Чрезвычайных вооруженных сил ООН на территории ОАР и в секторе Газы. В связи с этим прошу Вас принять необходимые меры для скорейшей эвакуации указанных сил".
У Тан собирался обратиться к Насеру с личным посланием, но тот, узнав о намерении генсека от египетского посла при ООН, приказал Риаду: "Передай ему, чтобы он не обращался к нам по поводу ЧВС. Если такое обращение все же последует, оно будет отклонено Каиром, а это поставит генсека в неловкое положение, в чем мы совершенно не заинтересованы". У Тан заключил, что его возможности исчерпаны, и утром 19 мая Индар Рикхие, получивший из Нью-Йорка распоряжение об эвакуации, отдал соответствующий приказ своим офицерам. Уже через несколько часов после этого контрольно-пропускной пункт "Эрез" на границе сектора Газы с Израилем был передан под управление Армии освобождения Палестины.
Продолжение следует
"Вести", 11 мая 2017