Церковь во Флёнове - идея создания. Тенишева, Врубель и Малютин.
Часть 1. Часть 2. Часть 3. Часть 4. Часть 5. Часть 6. Часть 7. Часть 8. Часть 9. Часть 10. Часть 11. Часть 12. Часть 13. Часть 14. Часть 15. Часть 16. Часть 17. Часть 18. Часть 19. Часть 20.
Фотогрррафия, которррую Тенишева подписала Сергею Малютину
Тенишева "Впечатления моей жизни"
«Моя школа во Флёнове взяла столько моих сил, симпатий и преданности, что я уже смотрела на нее как на нечто стойкое, прочное, вполне установившееся, и мне захотелось увенчать свое создание храмом Божиим. Некоторые практические соображения побуждали меня приступить как можно скорее к осуществлению этой мысли. В наше школьное воспитание обязательно входило церковное пение. В то время Флёново принадлежало к Знаменскому приходу, отстоящему от Талашкина в пяти верстах, а само Талашкино к Бобыревскому, тоже в пяти верстах. По воскресеньям и по праздникам мои ученики ходили петь в Знаменскую церковь, а в пасхальную ночь они должны были идти по грязи во всякую погоду, отдыхая в грязной сторожке, переполненной насекомыми, и возвращались домой грязными, усталыми, принося с собой паразитов. Так естественно было с моей стороны желать, чтобы при школе был Божий храм.
...
Мы долго искали место для церкви, ездили и ходили вокруг Флёнова, обсуждали этот вопрос со всех сторон и наконец нашли. Это было восхитительное место, лучше которого вряд ли возможно найти для церкви. Оно точно для того и было предназначено. Здесь, рядом со школой, на высокой красивой горе, покрытой соснами, елями и липами, с необозримым кругозором, положено было основание храму во имя Св. Духа. Хотелось дело любви - школу - увенчать неугасимой лампадой - церковью, хотелось, чтобы десница Господня с вершины этой горы из века в век благословляла создание любви - народную школу, где в классах, на полях, в лесу, в огородах, в труде шевелился бы маленький люд, раздавался веселый смех, где совершалось великое дело: из темных дикарей выходили люди...
...
Я всегда была того мнения, что прикладывать много вкуса, воображения и затрат для постройки личного жилища не стоит. Частное жилище всегда останется частным и ничего не даст обществу. Видят его немногие, да и то, что иногда процветает при одном владельце, большей частью при наследниках забрасывается. Здание же, которое может послужить образцом современного вкуса, - это музей, театр, церковь, т.е. вообще всякое общественное здание. За последние годы, изучая русское искусство, я убеждалась все сильней, что русская архитектура, имея перед собой великое прошлое, ничего из него не вынесла, ничем его не обогатила. Заносное же западное влияние, примененное з нашем климате, пагубно отозвалось в этом деле. Я всегда была решительным врагом итальянских вкусов на фоне русской природы. Русского "ампира" я никогда не признавала. Я никогда не понимала, как можно было прилеплять к нашим пузатым, коротким, с тяжелыми крышами постройкам легкие греческие колонны, замысел далеких южных стран, с голубым небом и природой другого характера. Западное искусство, конечно, полезно нам, но только как школа, как средство к развитию, вечное же заимствование приводит искусство к смерти. То же нужно сказать и о копировании. Копия полезна в известных условиях, когда надо что-нибудь изучить, но люди, исключительно копирующие, забывают свое творчество, убивают воображение и индивидуальность. … Считаю, однако; что каждая эпоха, даже каждое поколение, может/внести что-то новое, сказать свое слово, но не копируя старины, а вдохновившись ею. Когда я искала форму, создавая мой храм, я уже многое обдумала и глубоко прониклась русской стариной. Мне хотелось создать храм не из драгоценных материалов, а исключительно из местного камня, дерева, местными силами. Из моего путешествия по России мне стало вполне ясно, что храмы на нашем севере создались согласно с условиями и требованиями климата. Все наши крупные праздники бывают зимой, или ранней весной, или осенью. Для крестных ходов в эти торжественные дни наши храмы в древности строились с крытой папертью вокруг церкви... Прежде чем выработать проект, не доверяя себе, я обратилась к профессору Прахову, думая в нем найти практика. Он взялся сделать мне модель церкви и, поселившись у меня летом в Талашкине, клеил и лепил эту модель. Но Прахов совершенно не понял моей идеи. Модель его изображала грузный колоссальный собор о пяти куполах, напоминающий Владимирский в Киеве и совершенно не подходящий к типу скромной деревенской церкви, причем у него было еще намерение снабдить меня какими-то скверными мраморами, вывозимыми им откуда-то из Италии и рекомендуемыми всем. В бытность мою в Киеве я воочию убедилась в его пристрастии к мрамору на двух церквах: Владимирском соборе и Кирилловской церкви. Мраморный иконостас Владимирского собора не вязался с орнаментами Врубеля и Васнецова, с пышной позолотой, внесенной русскими мастерами, а в Кирилловской церкви подобный же иконостас, да еще из дешевого серого мрамора, положительно резал глаз рядом с древней богатой стенописью. Увидав то, что предлагал мне Прахов - это в деревне-то строить собор, - я поняла, что ошиблась, обратилась не туда, куда следует, поблагодарила его, уплатила за модель и поручила архитектору Суслову сделать мне проект деревенской церкви. Но и Суслов не понял меня и подкатил мне ни более ни менее, как семиглавый собор!!! Расставшись и с ним, я поняла, что мне придется добиваться самой. Но, не зная, как приняться за это, я взяла в помощники Барщевского, и вот, под мою диктовку, шаг за шагом, по кусочкам мы клеили, ломали, снова клеили, лепили, добиваясь той формы, которая удовлетворила бы меня. Но одной картонной модели мало, чтобы построить, нужны точные размеры, правила конструкции, законы архитектуры -- нужен архитектор. Задаваясь постройкой церкви, я намеревалась употребить на это только местные материалы и силы и отчасти уже приступила к выполнению этой задачи. Кирпичи и поливная черепица для покрытия церкви были сделаны у нас. Для внутреннего убранства храма предполагалось разработанное и украшенное резьбой дерево, облачения и ковры -- шитые нашими же средствами. Мечтала я также и об эмали. Давно уже, втихомолку, не говоря никому ни слова, я изучала это дело, чтобы внести в мою церковь и личный мой труд.»
Письма Михаила Врубеля Сергею Васильевичу Малютину 1900
Многоуважаемый Сергей Васильевич,
Когда я прочёл Ваше письмо, она [Тенишева] очень пожалела, что лишилась возможности познакомиться с Вами и лично побеседовать о том, что она поручила мне изложить в этом письме. Она просит сделать ей эскиз в красках церкви, небольшой, но отвечающей следующему заданию: 1) теплая паперть, 2) склепный этаж, 3) обходные галерейки или сены для крёстных ходов, когда время года не позволит их делать снаружи. Стиль Ярославский. Затем полный простор декоративной фантазии: церковь предполагается роскошно облицованной изразцами и вообще всевозможными поливными вещами, как-то - черепицы и даже целые детали конструкции. Затем, пусть в Вашей работе Вам не грозят никакие критики: первый и окончательный критик княгиня, которая подчиняет себя только требованиям архитектора, поскольку они касаются техники (прочности), а в остальном руководится исключительно только собственным чувством. Церковь будет стоять на лесистом пригорке. Не откажите ответить поскорее: берёте ли Вы этот заказ, а также его стоимость. Жму Вашу руку
М. Врубель
Многоуважаемый Сергей Васильевич, княгиня очень утешена Вашей горячей готовностью работать над проектом церкви и с нетерпением ждёт Вашего приезда во всеоружии осуществляемого опыта: я говорю об обещанном Вами рисунке. Пожалуй, это свидание будет плодотворнее и решительнее, чем то предварительное, которое княгиня через меня предлагала. Не затягивайте работу на этой первой ступени, так как после свидания она неминуемо, хотя бы частично, окажется подлежащей переработке. Со стороны материальной то, что Вы теперь сделаете, можете считать законченным и подлежащим оплате в размере, которую назначите. Путешествие в Талашкино очень не сложно: Вы садитесь на Брянском вокзале на почтовый поезд (9 ч. веч.), билет 2-го класса стоит около 6 руб., и утром в одиннадцать Вы в Смоленске, где тут же на станции берете извозчичью коляску прямо в Талашкино (извозчик оплачивается в конторе имения). В Талашкино все удобства работы, чудесная библиотека, полная свобода распоряжаться собой, и к довершению всего Прахов уехал.
Жму Вашу руку. Поклон супруге.
М. Врубель.
Пррродолжение следует.
Фотогрррафия, которррую Тенишева подписала Сергею Малютину
Тенишева "Впечатления моей жизни"
«Моя школа во Флёнове взяла столько моих сил, симпатий и преданности, что я уже смотрела на нее как на нечто стойкое, прочное, вполне установившееся, и мне захотелось увенчать свое создание храмом Божиим. Некоторые практические соображения побуждали меня приступить как можно скорее к осуществлению этой мысли. В наше школьное воспитание обязательно входило церковное пение. В то время Флёново принадлежало к Знаменскому приходу, отстоящему от Талашкина в пяти верстах, а само Талашкино к Бобыревскому, тоже в пяти верстах. По воскресеньям и по праздникам мои ученики ходили петь в Знаменскую церковь, а в пасхальную ночь они должны были идти по грязи во всякую погоду, отдыхая в грязной сторожке, переполненной насекомыми, и возвращались домой грязными, усталыми, принося с собой паразитов. Так естественно было с моей стороны желать, чтобы при школе был Божий храм.
...
Мы долго искали место для церкви, ездили и ходили вокруг Флёнова, обсуждали этот вопрос со всех сторон и наконец нашли. Это было восхитительное место, лучше которого вряд ли возможно найти для церкви. Оно точно для того и было предназначено. Здесь, рядом со школой, на высокой красивой горе, покрытой соснами, елями и липами, с необозримым кругозором, положено было основание храму во имя Св. Духа. Хотелось дело любви - школу - увенчать неугасимой лампадой - церковью, хотелось, чтобы десница Господня с вершины этой горы из века в век благословляла создание любви - народную школу, где в классах, на полях, в лесу, в огородах, в труде шевелился бы маленький люд, раздавался веселый смех, где совершалось великое дело: из темных дикарей выходили люди...
...
Я всегда была того мнения, что прикладывать много вкуса, воображения и затрат для постройки личного жилища не стоит. Частное жилище всегда останется частным и ничего не даст обществу. Видят его немногие, да и то, что иногда процветает при одном владельце, большей частью при наследниках забрасывается. Здание же, которое может послужить образцом современного вкуса, - это музей, театр, церковь, т.е. вообще всякое общественное здание. За последние годы, изучая русское искусство, я убеждалась все сильней, что русская архитектура, имея перед собой великое прошлое, ничего из него не вынесла, ничем его не обогатила. Заносное же западное влияние, примененное з нашем климате, пагубно отозвалось в этом деле. Я всегда была решительным врагом итальянских вкусов на фоне русской природы. Русского "ампира" я никогда не признавала. Я никогда не понимала, как можно было прилеплять к нашим пузатым, коротким, с тяжелыми крышами постройкам легкие греческие колонны, замысел далеких южных стран, с голубым небом и природой другого характера. Западное искусство, конечно, полезно нам, но только как школа, как средство к развитию, вечное же заимствование приводит искусство к смерти. То же нужно сказать и о копировании. Копия полезна в известных условиях, когда надо что-нибудь изучить, но люди, исключительно копирующие, забывают свое творчество, убивают воображение и индивидуальность. … Считаю, однако; что каждая эпоха, даже каждое поколение, может/внести что-то новое, сказать свое слово, но не копируя старины, а вдохновившись ею. Когда я искала форму, создавая мой храм, я уже многое обдумала и глубоко прониклась русской стариной. Мне хотелось создать храм не из драгоценных материалов, а исключительно из местного камня, дерева, местными силами. Из моего путешествия по России мне стало вполне ясно, что храмы на нашем севере создались согласно с условиями и требованиями климата. Все наши крупные праздники бывают зимой, или ранней весной, или осенью. Для крестных ходов в эти торжественные дни наши храмы в древности строились с крытой папертью вокруг церкви... Прежде чем выработать проект, не доверяя себе, я обратилась к профессору Прахову, думая в нем найти практика. Он взялся сделать мне модель церкви и, поселившись у меня летом в Талашкине, клеил и лепил эту модель. Но Прахов совершенно не понял моей идеи. Модель его изображала грузный колоссальный собор о пяти куполах, напоминающий Владимирский в Киеве и совершенно не подходящий к типу скромной деревенской церкви, причем у него было еще намерение снабдить меня какими-то скверными мраморами, вывозимыми им откуда-то из Италии и рекомендуемыми всем. В бытность мою в Киеве я воочию убедилась в его пристрастии к мрамору на двух церквах: Владимирском соборе и Кирилловской церкви. Мраморный иконостас Владимирского собора не вязался с орнаментами Врубеля и Васнецова, с пышной позолотой, внесенной русскими мастерами, а в Кирилловской церкви подобный же иконостас, да еще из дешевого серого мрамора, положительно резал глаз рядом с древней богатой стенописью. Увидав то, что предлагал мне Прахов - это в деревне-то строить собор, - я поняла, что ошиблась, обратилась не туда, куда следует, поблагодарила его, уплатила за модель и поручила архитектору Суслову сделать мне проект деревенской церкви. Но и Суслов не понял меня и подкатил мне ни более ни менее, как семиглавый собор!!! Расставшись и с ним, я поняла, что мне придется добиваться самой. Но, не зная, как приняться за это, я взяла в помощники Барщевского, и вот, под мою диктовку, шаг за шагом, по кусочкам мы клеили, ломали, снова клеили, лепили, добиваясь той формы, которая удовлетворила бы меня. Но одной картонной модели мало, чтобы построить, нужны точные размеры, правила конструкции, законы архитектуры -- нужен архитектор. Задаваясь постройкой церкви, я намеревалась употребить на это только местные материалы и силы и отчасти уже приступила к выполнению этой задачи. Кирпичи и поливная черепица для покрытия церкви были сделаны у нас. Для внутреннего убранства храма предполагалось разработанное и украшенное резьбой дерево, облачения и ковры -- шитые нашими же средствами. Мечтала я также и об эмали. Давно уже, втихомолку, не говоря никому ни слова, я изучала это дело, чтобы внести в мою церковь и личный мой труд.»
Письма Михаила Врубеля Сергею Васильевичу Малютину 1900
Многоуважаемый Сергей Васильевич,
Когда я прочёл Ваше письмо, она [Тенишева] очень пожалела, что лишилась возможности познакомиться с Вами и лично побеседовать о том, что она поручила мне изложить в этом письме. Она просит сделать ей эскиз в красках церкви, небольшой, но отвечающей следующему заданию: 1) теплая паперть, 2) склепный этаж, 3) обходные галерейки или сены для крёстных ходов, когда время года не позволит их делать снаружи. Стиль Ярославский. Затем полный простор декоративной фантазии: церковь предполагается роскошно облицованной изразцами и вообще всевозможными поливными вещами, как-то - черепицы и даже целые детали конструкции. Затем, пусть в Вашей работе Вам не грозят никакие критики: первый и окончательный критик княгиня, которая подчиняет себя только требованиям архитектора, поскольку они касаются техники (прочности), а в остальном руководится исключительно только собственным чувством. Церковь будет стоять на лесистом пригорке. Не откажите ответить поскорее: берёте ли Вы этот заказ, а также его стоимость. Жму Вашу руку
М. Врубель
Многоуважаемый Сергей Васильевич, княгиня очень утешена Вашей горячей готовностью работать над проектом церкви и с нетерпением ждёт Вашего приезда во всеоружии осуществляемого опыта: я говорю об обещанном Вами рисунке. Пожалуй, это свидание будет плодотворнее и решительнее, чем то предварительное, которое княгиня через меня предлагала. Не затягивайте работу на этой первой ступени, так как после свидания она неминуемо, хотя бы частично, окажется подлежащей переработке. Со стороны материальной то, что Вы теперь сделаете, можете считать законченным и подлежащим оплате в размере, которую назначите. Путешествие в Талашкино очень не сложно: Вы садитесь на Брянском вокзале на почтовый поезд (9 ч. веч.), билет 2-го класса стоит около 6 руб., и утром в одиннадцать Вы в Смоленске, где тут же на станции берете извозчичью коляску прямо в Талашкино (извозчик оплачивается в конторе имения). В Талашкино все удобства работы, чудесная библиотека, полная свобода распоряжаться собой, и к довершению всего Прахов уехал.
Жму Вашу руку. Поклон супруге.
М. Врубель.
Пррродолжение следует.