Астрахань: у ворот Азии
А. Н. Харузин. Степные очерки (Киргизская Букеевская орда). Странички из записной книги. - М., 1888.
Унылые, песчаные берега провожают нас уже несколько часов - скоро и Астрахань.
Разлив уже кончился в низовьях Волги: тут и там виднеются выступающие песчаные косы, желтеют мели, но все еще велика масса воды, все еще с могучею силою перекатывается она и срывает глыбы песку, увлекая их с собою со всею своею непреодолимою силою.
Но вот зачернели мачты судов, запестрили дома и церкви, видны сотни лодок; наш пароход дал свисток, раздались крики на палубе, они повторились на пристани - мы стали.
Набережная
Все пестро на берегу - бегут и кричат носильщики - персияне, извозчик - татарин, торговец - армянин, колонист - немец, праздностоящий - калмык. Среди этой разнородной толпы можно было бы подумать, что находишься в земле чужой, если бы не русский человек, который виден тут и там; он здесь уже давно, он один господин: уже давно водружен им восьмиконечный крест, уже давно красуется собор среди кремля.
Астрахань, как все русские города, раскинулась широко; мало каменных и высоких домов, все больше одноэтажные деревянные; длинные сырые заборы, много кривых немощеных улиц - пыль стоит столбом.
Зимою Астрахань спит, и не что иное, как глухая провинция. Она отрезана от остальных городов ледяными покровами Волги и большими снежными заносами. Спокойно сидит местный житель, обреченный на узкие интересы забытого миром провинциала.
Летом не то. Волга освобождается от льдов и этим открывается путь ко всем городам, усиливается и пароходство на Каспии; тысячи купцов приезжают в Астрахань: кто проездом перед Нижегородской ярмаркой, кто для того, чтобы сделать кой-какие обороты в самой Астрахани - армяне, персияне, туркмены, киргизы, калмыки, татары, немцы и другие инородцы мелькают на улицах, толпятся на бирже, суетятся на пристанях.
Сотни судов больших и малых, речных и морских теснятся на Болде [главная часть Астрахани лежит на одном из многочисленных островов, образуемых дельтою Волги; один из рукавов Волги и есть Болда]: пристают, отходят, маневрируют, нагружаются и выгружаются; громадные склады товаров стоят на берегу.
Тут Астрахань превращается в большой портовый город - все оживлено, все торопится покончить дела до ноября, до прекращения судоходства. Беспорядок, пыль, сутолка; повсюду носильщики и ломовые, крик и брань - оживление.
Рыбная биржа
Но все это относится к торговой части города: к пристаням, бирже и т. п. Кроме этого, в Астрахани есть еще центральная часть города и слободы. Последние построены раскидисто; деревянные дома, мосты, деревянные мечети.
Самая лучшая часть города центральная. Тут улицы вымощены камнем, сделаны недурные тротуары, построены каменные дома, большие церкви. Но эта центральная часть по отношению к остальному городу так мала и так мало цельна, что ее не сразу замечаешь и нужно сначала свыкнуться с городом, чтобы отчленить ее от остальных частей. К центральной части города примыкает и кремль.
Кремль
В кремле же находится собор - гордость астраханцев. Действительно, собор большой, с большим богатым иконостасом; но зато внешность его заставляет желать большего: какого-нибудь стиля усмотреть положительно нельзя - даже главы, которые у нас на Руси успели выработать свою физиономию и представляют нечто определенное, даже они имеют какую-то особенную форму.
Успенский кафедральный собор
Достопримечательностью города, пожалуй, можно считать, хотя сами астраханцы и не замечают ее, ворота, находящиеся в двух шагах от почты и телеграфа. Эти ворота имеют чрезвычайно оригинальный вид.
Ворота усадьбы Кирилла Федорова (справа). ( mckooh)
Представьте себе - высокие ворота, с боковыми колоннами, наверху два раскрашенных льва, а между ними сидит большая фигура китайца под зонтиком. Мне рассказывали, будто тут некогда был склад индейской компании - но к чему же китаец?.. О других достопримечательностях, пожалуй, упоминать не нужно.
Полицейская улица
Жизнь в Астрахани вполне провинциальна. Народ большею частью торговый - днем при деле: на бирже, на пристани, на судах; вечером в саду «Аркадия». Там музыка, гулянье, оперетка и т. п. Это любимое местопребывание астраханцев, и сад этот никогда не бывает пуст. Далее собирается публика в садах: губернаторском и полицейском (они малы, почти без тени) и на бульварах. Наконец, помимо садов, собирается публика вечером на мостах. Как это ни покажется странным, но это действительно так. На мостах стоят скамейки, а на скамейках помещается публика, беседует о происшествиях минувшего дня, о текущих вопросах и т. д.
Полицейский мост
Нравы в Астрахани несколько странны для нас - мы привыкли называть такие нравы дикими. Типы «Кит Китычей», которых описывают у нас в юмористических журналах, не выродились там нисколько. Купец играет первую роль в Астрахани: если он богат, то он сила - он царь. В Астрахани все помешались на быстрых оборотах, им способствует материал торговли, как то: нефть, соль и т. д.; многие скоро богатеют, но и быстро теряют свое состояние, благодаря какой-нибудь оплошности. Чтобы поставить дело на солидную ногу, чтобы стать конкурентом таких иностранных фирм, как Нобель - об этом думают очень немногие. Средний купец астраханский производит очень неприятное впечатление: он груб, он рутинен, не образован - он не культурен. Все эти качества выражаются во всей своей непривлекательной наготе, когда «Кит Китыч» разгуляется; хотя нередко свою грубость он выказывает и в совершенно трезвом состоянии. Так, один купец, обладающий паровой шхуной с паровой помпой большой силы, пробуя ее достоинство и разъезжая по Болде, утешал себя тем, что обрызгивал водой вышедших на палубу других судов полюбопытствовать на зрелище и проезжавших тут же на лодках. Всего лучше - то, что он этим не вызывал ни малейшего негодования со стороны пострадавших - настолько привыкли все в Астрахани к купеческой «забаве».
Другой купец отличился на моих же глазах еще лучше. Он за свое богатство пользовался общим «уважением». К нему на даче, Бог весть за какие заслуги, приставлены двое стражников, т. е. верховых полицейских. Как-то раз, выезжая со своей дачи кутить, он только крикнул у ворот стражнику:
- Стражник, поезжай вперед, оберегай своего господина, потому что я буду сегодня кутить, буду пьянствовать, - он уже был выпивши.
Въехавши в город, велел он стражнику скакать вперед, чтобы, дескать, знали, кто едет.
- Да по мостам-то свищи!
Стражник поехал вперед и, въезжая на мост, каждый раз свистел, чтобы все сидящие на мосту знали, что едет, дескать, вот кто. Но этим дело не кончилось: встретив по дороге случайно проезжавшего верхового полицейского, он и ему, бросив денег, велел впереди скакать и свистеть. Так и ехал астраханский купец-богач по улицам родного города со «свистом на мостах».
Прибыли в сад «Аркадию»; тут хотел богач себя показать во всем своем блеске, во всей своей силе. Шла опера; во время увертюры сидевший в директорской ложе «Ките Китыч» закричал на оркестр: «Стой!», выбросил им пачку денег и крикнул: «Камаринского валяй»! - и, о удивление! при полном театре, в присутствии местной полиции, оркестр, прервав увертюру, начинает играть «камаринского». Ни одного звука негодования, ни малейшего протеста не было заявлено со стороны присутствовавших в театре.
- Зови ко мне артиста Ш.! - крикнул лакею богач, успевший в своей ложе, из которой вел ход за кулисы, устроиться с вином. Является артист, загримированный, в костюме.
- Пей! - велит ему «Кит».
- Помилуйте, мне надо сейчас выходить.
- Кто тебе велел?
- Да режиссер.
- А я тебе велю - пей! - и артист должен был повиноваться.
Сначала может все это показаться смешным и забавным; но если взглянуть на это дело серьезно, то нельзя не погоревать о той рутине, которая еще в такой силе царит у нас, и в таком именно месте, где при уме и культурности можно было бы держать знамя русского имени высоко. Ведь Астрахань у ворот Азии!
Гостиный двор купца Аджи Усейнова (Персидское торговое подворье)
Многое из нравов Астрахани поражает нас странностью своей. Вот при открытых дверях сидит упитанный армянин - он нотариус.
- Что, душа мой, хочешь? - обращается нотариус. Пришедший купец объясняет свое желание.
- А сколько тебе следует за это? - спрашивает он.
- Пять рублей без лишнего с печатью и подписью - все, душа мой, будет, - отвечает нотариус.
Бумага написана и печать приложена.
- Ну, с тебя и трешницы довольно, - замечает купец, выбрасывая бумажку на стол.
Восточные люди, с своей стороны, способствуют немало оригинальности города: торгующие фруктами персияне, а также персияне-носильщики, туркмены в своих халатах, киргизы на арбах, калмыки в синих зипунах - все это дает городу свою физиономию.
Между приезжим, который редко ускользает от глаза местного жителя, и армянином торговцем завязывается такой разговор.
- Откуда будэшь?
- Из Москвы.
- О!.. А куда едэшь?
- В Персию.
- О!.. дорогу строить станэшь?
Армянский собор Петра и Павла. ( elena-pim)
В персидской лавочке персианин с восточной любезностью предлагал нам купить мундштук из черного янтаря. Видя, что мы не склоняемся купить его, он решительно и с серьезным выражением лица сказал:
- Купишь - счастлив будэшь; нэ купышь - умрешь.
И когда мы согласились, уступая его просьбам, взять мундштук, он добавил с мягкой улыбкой и наклонив голову набок: «Курыть будэшь - счастлив будэшь».
Астрахань не имеет красивых и привлекательных окрестностей - кругом или степь, или песок. Единственным развлечением среди природы представляются для астраханцев поездки на острова, лежание на дельте Волги. Эти острова покрыты привлекательной растительностию: деревья, душистые луга позволяют забыть на время близко лежащий город.
Но астраханские окрестности имеют для приезжего другой интерес. Так сказать, в двух шагах от Астрахани, кочуют калмыки, кундровские и юртовые татары, и недалеко находятся Тинакские лечебные грязи, которые также могут представлять известный интерес.
Насколько богаты окрестности Астрахани и вся Астраханская губерния местами, интересными в геологическом, зоологическом, антропологическом, археологическом и этнографическом отношениях, настолько же сама Астрахань бедна просвещением. Для астраханцев не существует иного интереса, кроме денежного, хоть тут все погибай - и то маленькое ученое общество, которое делает попытки противостоять общему движению, лишено для своих целей всяких средств, не находя никакой поддержки со стороны «влиятельных» лиц города. Но среди рутинных типов обитателей Астрахани находятся и светлые головы; они не «из ученых», но, обладая трезвым русским умом, они занимают видное место среди иностранных фирм. Настойчивой энергиею, систематичным действием ими сделано много, и русское сердце радостно бьется при их имени. К ним принадлежит изобретатель системы наливных судов для перевозки нефти Н. Ар<темье>в; он же и составитель разумных и трезвых проектов по устроению портов; он же и в думе вовремя скажет свое разумное слово.
Деревянная баржа для перевозки нефти братьев Артемьевых на Волге
См. также:
• И. С. Аксаков. Астраханские письма;
• А. В. Терещенко. По Внутренней орде и Астраханской губернии. Астрахань;
• В. И. Немирович-Данченко. По Волге. (Очерки и впечатления летней поездки).
Другие отрывки из книги А. Н. Харузина:
• Рын-пески: когда ханов не стало;
• В плоской степи: Второй овраг;
• В плоской степи: казах и татарин;
• На соляных промыслах: Баскунчак и Чапчачи.
Унылые, песчаные берега провожают нас уже несколько часов - скоро и Астрахань.
Разлив уже кончился в низовьях Волги: тут и там виднеются выступающие песчаные косы, желтеют мели, но все еще велика масса воды, все еще с могучею силою перекатывается она и срывает глыбы песку, увлекая их с собою со всею своею непреодолимою силою.
Но вот зачернели мачты судов, запестрили дома и церкви, видны сотни лодок; наш пароход дал свисток, раздались крики на палубе, они повторились на пристани - мы стали.
Набережная
Все пестро на берегу - бегут и кричат носильщики - персияне, извозчик - татарин, торговец - армянин, колонист - немец, праздностоящий - калмык. Среди этой разнородной толпы можно было бы подумать, что находишься в земле чужой, если бы не русский человек, который виден тут и там; он здесь уже давно, он один господин: уже давно водружен им восьмиконечный крест, уже давно красуется собор среди кремля.
Астрахань, как все русские города, раскинулась широко; мало каменных и высоких домов, все больше одноэтажные деревянные; длинные сырые заборы, много кривых немощеных улиц - пыль стоит столбом.
Зимою Астрахань спит, и не что иное, как глухая провинция. Она отрезана от остальных городов ледяными покровами Волги и большими снежными заносами. Спокойно сидит местный житель, обреченный на узкие интересы забытого миром провинциала.
Летом не то. Волга освобождается от льдов и этим открывается путь ко всем городам, усиливается и пароходство на Каспии; тысячи купцов приезжают в Астрахань: кто проездом перед Нижегородской ярмаркой, кто для того, чтобы сделать кой-какие обороты в самой Астрахани - армяне, персияне, туркмены, киргизы, калмыки, татары, немцы и другие инородцы мелькают на улицах, толпятся на бирже, суетятся на пристанях.
Сотни судов больших и малых, речных и морских теснятся на Болде [главная часть Астрахани лежит на одном из многочисленных островов, образуемых дельтою Волги; один из рукавов Волги и есть Болда]: пристают, отходят, маневрируют, нагружаются и выгружаются; громадные склады товаров стоят на берегу.
Тут Астрахань превращается в большой портовый город - все оживлено, все торопится покончить дела до ноября, до прекращения судоходства. Беспорядок, пыль, сутолка; повсюду носильщики и ломовые, крик и брань - оживление.
Рыбная биржа
Но все это относится к торговой части города: к пристаням, бирже и т. п. Кроме этого, в Астрахани есть еще центральная часть города и слободы. Последние построены раскидисто; деревянные дома, мосты, деревянные мечети.
Самая лучшая часть города центральная. Тут улицы вымощены камнем, сделаны недурные тротуары, построены каменные дома, большие церкви. Но эта центральная часть по отношению к остальному городу так мала и так мало цельна, что ее не сразу замечаешь и нужно сначала свыкнуться с городом, чтобы отчленить ее от остальных частей. К центральной части города примыкает и кремль.
Кремль
В кремле же находится собор - гордость астраханцев. Действительно, собор большой, с большим богатым иконостасом; но зато внешность его заставляет желать большего: какого-нибудь стиля усмотреть положительно нельзя - даже главы, которые у нас на Руси успели выработать свою физиономию и представляют нечто определенное, даже они имеют какую-то особенную форму.
Успенский кафедральный собор
Достопримечательностью города, пожалуй, можно считать, хотя сами астраханцы и не замечают ее, ворота, находящиеся в двух шагах от почты и телеграфа. Эти ворота имеют чрезвычайно оригинальный вид.
Ворота усадьбы Кирилла Федорова (справа). ( mckooh)
Представьте себе - высокие ворота, с боковыми колоннами, наверху два раскрашенных льва, а между ними сидит большая фигура китайца под зонтиком. Мне рассказывали, будто тут некогда был склад индейской компании - но к чему же китаец?.. О других достопримечательностях, пожалуй, упоминать не нужно.
Полицейская улица
Жизнь в Астрахани вполне провинциальна. Народ большею частью торговый - днем при деле: на бирже, на пристани, на судах; вечером в саду «Аркадия». Там музыка, гулянье, оперетка и т. п. Это любимое местопребывание астраханцев, и сад этот никогда не бывает пуст. Далее собирается публика в садах: губернаторском и полицейском (они малы, почти без тени) и на бульварах. Наконец, помимо садов, собирается публика вечером на мостах. Как это ни покажется странным, но это действительно так. На мостах стоят скамейки, а на скамейках помещается публика, беседует о происшествиях минувшего дня, о текущих вопросах и т. д.
Полицейский мост
Нравы в Астрахани несколько странны для нас - мы привыкли называть такие нравы дикими. Типы «Кит Китычей», которых описывают у нас в юмористических журналах, не выродились там нисколько. Купец играет первую роль в Астрахани: если он богат, то он сила - он царь. В Астрахани все помешались на быстрых оборотах, им способствует материал торговли, как то: нефть, соль и т. д.; многие скоро богатеют, но и быстро теряют свое состояние, благодаря какой-нибудь оплошности. Чтобы поставить дело на солидную ногу, чтобы стать конкурентом таких иностранных фирм, как Нобель - об этом думают очень немногие. Средний купец астраханский производит очень неприятное впечатление: он груб, он рутинен, не образован - он не культурен. Все эти качества выражаются во всей своей непривлекательной наготе, когда «Кит Китыч» разгуляется; хотя нередко свою грубость он выказывает и в совершенно трезвом состоянии. Так, один купец, обладающий паровой шхуной с паровой помпой большой силы, пробуя ее достоинство и разъезжая по Болде, утешал себя тем, что обрызгивал водой вышедших на палубу других судов полюбопытствовать на зрелище и проезжавших тут же на лодках. Всего лучше - то, что он этим не вызывал ни малейшего негодования со стороны пострадавших - настолько привыкли все в Астрахани к купеческой «забаве».
Другой купец отличился на моих же глазах еще лучше. Он за свое богатство пользовался общим «уважением». К нему на даче, Бог весть за какие заслуги, приставлены двое стражников, т. е. верховых полицейских. Как-то раз, выезжая со своей дачи кутить, он только крикнул у ворот стражнику:
- Стражник, поезжай вперед, оберегай своего господина, потому что я буду сегодня кутить, буду пьянствовать, - он уже был выпивши.
Въехавши в город, велел он стражнику скакать вперед, чтобы, дескать, знали, кто едет.
- Да по мостам-то свищи!
Стражник поехал вперед и, въезжая на мост, каждый раз свистел, чтобы все сидящие на мосту знали, что едет, дескать, вот кто. Но этим дело не кончилось: встретив по дороге случайно проезжавшего верхового полицейского, он и ему, бросив денег, велел впереди скакать и свистеть. Так и ехал астраханский купец-богач по улицам родного города со «свистом на мостах».
Прибыли в сад «Аркадию»; тут хотел богач себя показать во всем своем блеске, во всей своей силе. Шла опера; во время увертюры сидевший в директорской ложе «Ките Китыч» закричал на оркестр: «Стой!», выбросил им пачку денег и крикнул: «Камаринского валяй»! - и, о удивление! при полном театре, в присутствии местной полиции, оркестр, прервав увертюру, начинает играть «камаринского». Ни одного звука негодования, ни малейшего протеста не было заявлено со стороны присутствовавших в театре.
- Зови ко мне артиста Ш.! - крикнул лакею богач, успевший в своей ложе, из которой вел ход за кулисы, устроиться с вином. Является артист, загримированный, в костюме.
- Пей! - велит ему «Кит».
- Помилуйте, мне надо сейчас выходить.
- Кто тебе велел?
- Да режиссер.
- А я тебе велю - пей! - и артист должен был повиноваться.
Сначала может все это показаться смешным и забавным; но если взглянуть на это дело серьезно, то нельзя не погоревать о той рутине, которая еще в такой силе царит у нас, и в таком именно месте, где при уме и культурности можно было бы держать знамя русского имени высоко. Ведь Астрахань у ворот Азии!
Гостиный двор купца Аджи Усейнова (Персидское торговое подворье)
Многое из нравов Астрахани поражает нас странностью своей. Вот при открытых дверях сидит упитанный армянин - он нотариус.
- Что, душа мой, хочешь? - обращается нотариус. Пришедший купец объясняет свое желание.
- А сколько тебе следует за это? - спрашивает он.
- Пять рублей без лишнего с печатью и подписью - все, душа мой, будет, - отвечает нотариус.
Бумага написана и печать приложена.
- Ну, с тебя и трешницы довольно, - замечает купец, выбрасывая бумажку на стол.
Восточные люди, с своей стороны, способствуют немало оригинальности города: торгующие фруктами персияне, а также персияне-носильщики, туркмены в своих халатах, киргизы на арбах, калмыки в синих зипунах - все это дает городу свою физиономию.
Между приезжим, который редко ускользает от глаза местного жителя, и армянином торговцем завязывается такой разговор.
- Откуда будэшь?
- Из Москвы.
- О!.. А куда едэшь?
- В Персию.
- О!.. дорогу строить станэшь?
Армянский собор Петра и Павла. ( elena-pim)
В персидской лавочке персианин с восточной любезностью предлагал нам купить мундштук из черного янтаря. Видя, что мы не склоняемся купить его, он решительно и с серьезным выражением лица сказал:
- Купишь - счастлив будэшь; нэ купышь - умрешь.
И когда мы согласились, уступая его просьбам, взять мундштук, он добавил с мягкой улыбкой и наклонив голову набок: «Курыть будэшь - счастлив будэшь».
Астрахань не имеет красивых и привлекательных окрестностей - кругом или степь, или песок. Единственным развлечением среди природы представляются для астраханцев поездки на острова, лежание на дельте Волги. Эти острова покрыты привлекательной растительностию: деревья, душистые луга позволяют забыть на время близко лежащий город.
Но астраханские окрестности имеют для приезжего другой интерес. Так сказать, в двух шагах от Астрахани, кочуют калмыки, кундровские и юртовые татары, и недалеко находятся Тинакские лечебные грязи, которые также могут представлять известный интерес.
Насколько богаты окрестности Астрахани и вся Астраханская губерния местами, интересными в геологическом, зоологическом, антропологическом, археологическом и этнографическом отношениях, настолько же сама Астрахань бедна просвещением. Для астраханцев не существует иного интереса, кроме денежного, хоть тут все погибай - и то маленькое ученое общество, которое делает попытки противостоять общему движению, лишено для своих целей всяких средств, не находя никакой поддержки со стороны «влиятельных» лиц города. Но среди рутинных типов обитателей Астрахани находятся и светлые головы; они не «из ученых», но, обладая трезвым русским умом, они занимают видное место среди иностранных фирм. Настойчивой энергиею, систематичным действием ими сделано много, и русское сердце радостно бьется при их имени. К ним принадлежит изобретатель системы наливных судов для перевозки нефти Н. Ар<темье>в; он же и составитель разумных и трезвых проектов по устроению портов; он же и в думе вовремя скажет свое разумное слово.
Деревянная баржа для перевозки нефти братьев Артемьевых на Волге
См. также:
• И. С. Аксаков. Астраханские письма;
• А. В. Терещенко. По Внутренней орде и Астраханской губернии. Астрахань;
• В. И. Немирович-Данченко. По Волге. (Очерки и впечатления летней поездки).
Другие отрывки из книги А. Н. Харузина:
• Рын-пески: когда ханов не стало;
• В плоской степи: Второй овраг;
• В плоской степи: казах и татарин;
• На соляных промыслах: Баскунчак и Чапчачи.