Объем прозы Шаламова, изданной на Западе на русском до 1989 года
1989 год может служить опорной точкой для обзора публикаций прозы Шаламова на Западе на родном языке - в 1989 году в СССР вышел первый сборник КР "Левый берег", а следом - составленные Сиротинской книги "Вишера" (впервые частично опубликованная Геннадием Трифоновым в журнале Уральский следопыт), "Воскрешение лиственницы", "Колымские рассказы", "«Сучья» война: Очерки преступного мира" и др. (см. посты о первых изданиях прозы Шаламова в СССР/России, здесь и здесь). Что из спешно публикуемого в СССР на гребне "перестроечного" книготоргового бума было уже известно на русском - на русском Западе, разумеется? Каков был объем осведомленности западного русского читателя о прозе Шаламова до упразднения советских "спецхранов", позволившего шаламовским творениям выйти и на советскую публику?
Сделаю по возможности подробный обзор.
В два сборника - 1978, Лондон, 1985, Париж - под редакцией Михаила Геллера входит 116 текстов из корпуса "Колымских рассказов" - частью в составе авторских циклов, частью размещенных по усмотрению составителя, не располагавшего окончательным авторским планом эпоса.
Циклы "Колымские рассказы" ("Первая смерть") и "Артист лопаты" опубликованы полностью. В цикле "Левый берег" не хватает рассказов "Лучшая похвала", "Спецзаказ" и "Иван Федорович".
В цикле "Воскрешение лиственницы", разнесенном по разумению Геллера по двум сборникам, не хватает только рассказа "Золотая медаль" - рассказы "Укрощая огонь" и "Хан-Гирей" идут, соответственно, под названиями "Огонь и вода" и "Тамарин-Мирецкий". Под каким названием и где у Сиротинской идет рассказ "Рауш-наркоз", напечатанный в Новом журнале, №125, 1976 г. и почему-то отсутствующий у Геллера, я не знаю (собственно говоря, в изданиях Сиротинской рассказа для этого названия не находится).*
Из цикла "Перчатка или КР-2", недоступного Геллеру и его московским помощникам, опубликован только рассказ "Шахматы доктора Кузьменко", а из антиромана "Вишера" - только "Лагерная свадьба", который, очевидно, тоже написан в шестидесятых.
Из восьми "Очерков преступного мира" у Геллера напечатаны эссе о Сергее Есенине и женщине воровского мира, а в журнале Синтаксис в 1988 году впервые увидел свет очерк "Сучья" война".
Подводя промежуточный итог. Из пяти первых циклов в опубликованном до 1989 года на Западе не хватает четырех рассказов и пяти очерков о преступном мире. Двадцать рассказов последнего цикла, "Перчатка или КР-2", впервые опубликованы Сиротинской уже в сборнике "Колымские рассказы" 1991 года (полностью или частично, не знаю). Итого, Сиротинская добавила к известным на Западе 117-118 текстам КР около тридцати новых, не считая семнадцати тоже лагерных очерков и эссе книги "Вишера".
Из не-колымской прозы Шаламова Геллер включил во второй сборник "Четвертую Вологду", три "рассказа о детстве" (в публикации Сиротинской их два - где она пристроила рассказ "Монах Иосиф Шмальц", не знаю) и "Краткое жизнеописание", составленное самим Шаламовым - возможно, то, что Сиротинская публиковала под названием "Несколько моих жизней" (у меня нет возможности заглянуть в геллеровское издание и сличить).
Альманах "А-Я", издававшийся в Америке, в 1985 напечатал отредактированные Шаламовым воспоминания "Осколки двадцатых годов", которые Сиротинская публиковала потом под названиями "Двадцатые годы".
В 1986 году мичиганское издательство Анн-Арбор поместило в своем ежеквартальнике русской литературы пьесу Шаламова "Анна Ивановна", опубликованную Сиротинской три года спустя в советском журнале Театр.
Обложка сборника Russian Literature Triquarterly (RLT) : No. 19 Ann Arbor: Ardis Publishers, 1986, с пьесой Шаламова "Анна Ивановна"
Итак, к 1989 году на Западе были известны практически полностью четыре первых цикла (книги) КР: "Колымские рассказы", "Артист лопаты", "Левый берег", "Воскрешение лиственницы", - три из восьми очерков о ворах, краткая автобиография и автобиографическая повесть "Четвертая Вологда" с примыкающими рассказами о детстве, воспоминания "Осколки двадцатых годов" ("Двадцатые годы"), пьеса "Анна Ивановна" и опубликованное в 1986 году в газете Русская мысль "Письмо старому другу", написанное Шаламовым для "Белой книги" по делу Синявского и Даниэля. Журнал Грани напечатал стенограмму выступления Шаламова на вечере памяти Мандельштама в МГУ в мае 1965 года. На круг, это три полновесных тома, не меньше половины безосновательно претендующего на полноту шеститомного собрания сочинений, выпущенного к столетию Шаламова и включающего, напомню, том стихов и том дневников и писем. Иначе говоря, три из четырех томов художественной и документальной прозы Шаламова к началу ее массовых изданий в СССР за "железным занавесом" были уже известны. Равнодушие Запада и нежелание знать прозу Шаламова* нельзя объяснить отсутствием текстов. Тексты как раз имелись. Причина, на мой взгляд, в первую очередь, в абсолютной профнепригодности и ангажированности европейских и американских славистов, не исполненный долг которых - служить посредниками и экспертами, а во-вторых - в самом Западе, на основных языках которого "Колымские рассказы" появлялись начиная с шестидесятых годов. Это неприятие Западом Шаламова тем удивительнее, что, по словам французского философа Алена Бадью, интенсивности развиваемой с помощью художественных средств шаламовской идеи о вселенной концлагерей никакая философия достигнуть не может. "Эта идея гораздо сильнее идеи «тоталитаризма» или любой идеи о «радикальном зле». И эта идея более «настоящая», чем все то, что на эту же тему написал Солженицын".
UPD
Рассказ "Рауш-наркоз" - это "Шоковая терапия", он напечатан в лондонском сборнике 1978 года.
UPD
* Как впоследстии выяснилось, я ошибался, дело обстояло совсем иначе. А ошибался я потому, что принимал на веру лживые клише советского шаламоведения, основная миссия которого - извращать истинное положение дел.
Детальный обзор см. Произведения Шаламова в русской эмигрантской периодике и антологиях. Библиография