Пряничная Япония, которой, пожалуй что и не было никогда...
Это образ, который на текущем отрезке времени прописан практически на постоянной основе в моей голове - сэр Эдвин Арнольд. Живет он там, само собой, в контексте серии статей про мэйдзийскую Японию, сведенных в книгу и изданных в 1891 году под общим заголовком "Японика". Чтение сего opus magnum завершено, теперь осталось немного приноровиться к авторскому стилю сэра Эдвина, отнестись к которому хочется как можно бережнее.
Дуглас Слэйден, когда рассказывал о своем визите в дом в токийском районе Адзабу, постарался дать читателю представление о том, как обустроился в этой экзотической стране их великий, но ныне основательно подзабытый современник. Как я уже когда-то писал в связи с посещением мистером Слэйденом театра Кабуки в том же 1890 году, его прелесть заключается в том, что он был человеком, которого глубокий интерес к Японии обошел стороной. Как человек отнюдь неглупый и весьма образованный он, конечно же, кое-что читал про нравы и обычаи Японии (публикации, из которых сложилась "Японика", apropo, также были в числе им прочитанного), и общее представление об этой стране имел. Однако под очарование этой страны он не попал, несмотря на свое тоже довольно длительное пребывание там. Его Япония - это занимательная экзотическая страна, но не более того. Еще раз повторюсь, что в этом заключается основная его прелесть, так как подобный не очень глубокий подход позволял ему видеть в ироничном, но достаточно беспристрастном ключе детали и явления, на которые его более сведущие современники внимания бы не обратили.
Сэра Эдвина же Япония поразила в самое сердце, и хотя бы по этой причине его наблюдения и зарисовки на объективность претендовать не могут. При том, что это та же Япония, что и у Слэйдена, это все же другая страна. Его Япония это страна "наиболее близкая к раю Лотосовой земли". Она очень здорово вписывается в мою любимую с детства картину "пряничный домик, молочные реки - кисельные берега", или, если угодно, lifelike but not realistic. С моей точки зрения, упрекать в таком подходе сэра Эдвина столь же уместно, сколь уместно упрекать влюбленного в том, что он не замечает недостатков возлюбленной. Впрочем, мне его идеализм очень по сердцу пришелся, так что я объективным судьей в этом вопросе выступить вряд ли смогу.