Корсарская удача: история с «Каролиной» и «Цезарем»
Из мемуаров Рене Дюге-Труэна (издание 1740 года)
1693
«В конце этого года я получил под командование двадцативосьмипушечный королевский фрегат «Геркулес», вышел крейсировать у входа в Ла Манш и захватил пять или шесть судов, как английских, так и голландских, в числе прочих два, которые шли с Ямайки и были значительны по своей мощи и богатству; обстоятельства этого дела слишком необычны, чтобы не рассказать о них подробно.
Я крейсировал уже больше двух месяцев, и у меня оставалось провизии только на пятнадцать дней; кроме того, я был обременен множеством пленных и шестьюдесятью больными; мои офицеры и весь экипаж, видя, что я еще даже речи не веду о том, чтобы зайти в порт, заявили мне, что пора об этом подумать и что королевский ордонанс этого требует; я и сам это знал, но тайная надежда на какой-нибудь счастливый случай владела мной и заставляла со дня на день откладывать возвращение.
Видя, что положение затруднительно, я собрал всех своих людей, произнес перед ними речь, пристыдил их, как мог, и наполовину добром, наполовину принуждением убедил их дать мне еще восемь дней и согласиться на то, чтобы их обычный рацион был уменьшен на треть; при этом я их заверил, что если мы захватим какое-нибудь судно, я им дам его разграбить и щедро их вознагражу. Я не стану теперь отрицать, что такое решение было далеко не разумным, и что его если и можно было бы чем-то извинить, то только моей тогдашней крайней молодостью.
Самое необыкновенное в этой истории то, что мое воображение настолько распалилось за эти восемь дней, что мне показалось, когда я лежал в постели в последний день, что я вижу во сне два больших корабля, идущих к нам на всех парусах; от этого видения я разом проснулся; начинало светать; я без промедления встал и вышел на ют. И случилось так, что когда я обвел взглядом горизонт, то действительно увидел два корабля в том самом положении, в котором они показались мне во сне, и с теми самыми парусами, которые мне во сне привиделись.
Я признал сначала эти корабли за военные, поскольку они шли на всех парусах узнать, кто мы такие; и, они действительно были по всему виду военными, так что я рассудил, что надо бы, прежде чем раскрывать себя, попробовать дать им за мной погнаться и немного помериться с ними скоростью. Я вскоре увидел, что иду гораздо лучше их, и тогда развернулся, вступил с ними в бой и после довольно сильного сопротивления завладел обоими. У обоих этих судов было по сорок восемь пушечных портов, а пушек установлено по двадцать восемь; они оказались нагружены сахаром, индиго и большим количеством золота и серебра.
Несмотря на разграбление, которое было весьма велико и которое я дозволил, поскольку прежде дал слово, король и мои арматоры получили значительную прибыль. Я привел эти два захваченных корабля в Луару, где поставил свой корабль на очистку корпуса от ракушек и водорослей; вернувшись после этого крейсировать у входа в Ла Манш, я захватил еще два судна, одно английское, другое голландское, и с ними вернулся в Брест, где закончил плавание.»
Два фрегата готовятся вступить в бой. Иллюстрация из книги Никола Озанна 1762 г. https://troisponts.net/2021/08/04/le-combat-a-la-mer-au-temps-de-la-marine-a-voile/
Ну а теперь подробности, собранные историками из фрагментов мемуаров, не вошедших в издание 1740 года, и из разных сохранившихся документов того времени.
Фрегат королевского флота «Геркулес», полученный группой арматоров на военно-морской базе в Бресте, имел водоизмещение 400 тонн и 32 пушки.
В этой группе арматоров одним из главных был Люк Барбинэ-Труэн, старший брат Рене Дюге-Труэна. Капитаны часто приходились родственниками своим арматорам, а иногда и сами инвестировали в корсарскую экспедицию свои собственные средства, но в данном случае двадцатилетнему Рене Дюге-Труэну инвестировать было еще нечего - он только недавно начал зарабатывать доверие и авторитет, а денег накопить еще не успел. Арматоры снарядили «Геркулес» для корсарских операций с экипажем в 260 человек. Вторым капитаном пошел тоже родственник Труэнов; второй капитан на корсарском судне был необходим, чтобы в случае удачного захвата перейти с частью команды на борт захваченного судна и отвести его в свой или нейтральный порт.
«Каролина» принадлежала лондонскому купцу; она вышла из Лондона 23 июня 1692 года с грузом сукна, шелка, полотна и разного другого товара, направляясь на Барбадос и Ямайку. До Ямайки она добралась в октябре, выгрузила товар и взяла груз для Лондона - сахар, индиго, хлопок, кампешевое дерево, какао, имбирь, душистый перец и еще кое-что по мелочи.
«Цезарь», владелец которого тоже был лондонским купцом, находился в плавании дольше, уже почти два года. Он был отправлен в октябре 1691 года по «треугольному» маршруту: сначала из Лондона в Гвинею с грузом сукна, шелка и разных других товаров на продажу, потом из Гвинеи с купленными на вырученные деньги золотым песком, слоновой костью и 660 чернокожими рабами на Ямайку. Придя в сентябре 1692 года на Ямайку и продав рабов, «Цезарь» загрузил колониальные товары, а также некоторое количество серебра в пиастрах и слитках и собрался, наконец, домой.
13 июня 1693 года «Каролина» и «Цезарь» отплыли из ямайского Порт-Ройяла в Лондон.
Реконструкция; так выглядел Порт-Ройял около 1690 года. Там, между прочим, жило тогда 10 тысяч человек, и это был самый крупный город в американских колониях Англии и важнейший центр международной торговли - ну и, конечно, пиратское гнездо, оплот контрабандистов и вертеп разврата. Землетрясение и цунами 7 июня 1792 года погубили несколько тысяч жителей, а большая часть города осталась под водой. Капитан «Каролины» на допросе сообщил, что Порт-Ройял восстанавливают, но на самом деле бизнес постепенно переместился в соседний Кингстон. https://jamaicaportroyal.com/history.html
Оба судна, фрегаты английской постройки, шли под английским флагом; на «Каролине» было 26 пушек, на «Цезаре» - 28. В принципе с таким вооружением они бы и сами могли кого-нибудь захватить, но в этот раз плавание было торговое, так что и пушек по максимуму не ставили (имея по 48 пушечных портов), и команду набирали без расчета на корсарские операции - на Каролине было всего 33 человека.
9 сентября на рассвете «Каролина» и «Цезарь» находились примерно в 18 лье к западу от островов Силли (у французов они называются Сорлинг), которые расположены у широкого входа в Ла Манш и как бы продолжают к западу оконечность Корнуолла. Направляясь из Атлантического океана в Лондон, неизбежно придется идти через Ла Манш, и у этих островов Силли французские корсары часто поджидали английские суда. Английские корсары, в свою очередь, подкарауливали французов, направлявшихся в Сен-Мало и Гавр, ближе к французскому берегу, у острова Уэссан (Ушант), как бы продолжающего к западу оконечность Бретани.
Французская карта Ла Манша (1693) https://www.antica-editions.com/fr/index.php?id_product=224&controller=product
С «Каролины» заметили большой фрегат, идущий по направлению к ним, а затем еще один поменьше, тоже направлявшийся к ним. Это были «Геркулес» Дюге-Труэна и еще один корсар из Сен-Мало, «Коэткен», который в сражении в итоге не участвовал, но помог потом доставить захваченные суда в устье Луары. (На этом «Коэткене», кстати, за год до того ходил капитаном сам Дюге-Труэн, а дальше фрегат продали в другие руки, и новый арматор нанял нового капитана, Ричарда Джеральдина из семьи натурализовавшихся в Сен-Мало и Нанте ирландцев-католиков, сторонников Стюартов. Родственник капитана «Коэткена» Николас Джеральдин (1693-1733) стал потом наставником «молодого претендента» (который Bonny Prince Charles) и в этом качестве был продвинут на пост приора «Английского языка» в Мальтийском ордене - эти Джеральдины (они же Фицджеральды) у себя в Ирландии были довольно родовитыми дворянами и со временем добились признания дворянства и во Франции.)
Не имея возможности спастись бегством, капитаны «Каролины» и «Цезаря» изготовились к бою. «Геркулес» под французским флагом, подойдя на расстояние пушечного выстрела к «Цезарю», начал его обстреливать, и «Цезарь» около часа отвечал огнем, но когда погибли и капитан, и его первый помощник (по другим данным - представитель судовладельца, хотя, возможно, это был один и тот же человек), остальные спустили флаг и сдались. На «Цезаре» во время перестрелки был убит еще один пассажир-англичанин, а само судно чуть не затонуло из-за двух пробоин ниже ватерлинии, но французы из абордажной команды сумели заделать течь.
Дальше «Геркулес» занялся «Каролиной». «Каролина» отбивалась своими пушками, как могла, пытаясь при этом уйти на север, но «Геркулес» приблизился на расстояние уже пистолетного выстрела, так что капитан предпочел спустить флаг. У него на борту было 33 человека, включая пассажиров и юнг; один матрос был ранен ядром при обстреле и потом от этой раны умер. Насчет «Коэткена» капитан «Каролины» сообщил, что поскольку остававшийся в стороне «маленький фрегат» показался ему тоже французским, он, с согласия своих людей, предпочел сдаться и «сдался двум фрегатам с большей готовностью, чем сдавался бы одному».
С «Геркулеса» сразу же прислали шлюпку с абордажной командой - вторым капитаном и шестью или семью матросами и волонтерами. Капитан «Каролины» сдал им ключи от своей каюты и от своих сундуков, после чего его и часть людей с «Каролины» перевезли на «Геркулес». Туда же на «Геркулес» перевезли и два сундука, в которые абордажный капитан сложил несколько мешков с серебряными пиастрами и небольшим количеством золота - сколько именно, капитан «Каролины» потом не сказал. Последующего грабежа он не видел, поскольку был уже на «Геркулесе».
15 сентября «Цезарь» и «Каролина» в сопровождении «Геркулеса» и «Коэткена» встали возле мыса Менден (это примерно напротив Сен-Назера) у входа в устье Луары.
Острова Силли (у французов они они называются Сорлинг) находятся к западу от оконечности Корнуолла, у широкого входа в Ла Манш. Почему захваченные суда корсары повели именно в устье Луары, к Нанту, а не в какой-нибудь французский порт поближе (например, в Брест, Пор-Луи или Сен-Мало), нигде не написано, но, наверное, какие-то причины были. У капитана «Коэткена» в Нанте была родня. Карта начала XVIII века вот отсюда https://sciencephotogallery.com/featured/map-of-the-english-channel-library-of-congress-geography-and-map-division.html
17 сентября к ним туда прибыла комиссия из Нанта в составе представителя Адмиралтейства, заместителя королевского прокурора, счетовода, пристава и переводчика. К тому времени подъехали и арматоры, которых капитаны, как положено, известили о своем прибытии. Арматоров, естественно, волновала в первую очередь сохранность добычи и ее надлежащее оформление. В присутствии арматоров комиссия провела короткий предварительный допрос капитана «Каролины» и штурмана «Цезаря» и опечатала все люки, ведущие в трюм и на нижнюю палубу. Наиболее ценная часть груза к тому времени находилась уже не там, а на борту «Геркулеса» - у себя на фрегате Дюге-Труэн предъявил комиссии запертый на ключ сундук, открыл его, и комиссия насчитала там тридцать восемь мешков серебра в монете и слитках и два маленьких мешочка с золотым песком, закрытых и опечатанных. На все эти мешки комиссия навесила дополнительно свои печати и разложила их в два деревянных сундука, которые тоже опечатала. После этого сундуки отправили в Нант в сопровождении пристава, обоих капитанов-корсаров и представителей арматоров. Все это подробнейшим образом описано в сохранившемся протоколе.
19 и 20 сентября, уже в Нанте, представитель Адмиралтейства допрашивал капитанов, пассажиров и команды «Каролины» и «Цезаря». Надо было официально подтвердить законность захвата и установить степень участия «Коэткена» в этом предприятии, чтобы определить его долю в добыче. Кроме того, уже успел распространиться слух, что Дюге-Труэн разрешил своей команде пограбить захваченные суда. У арматоров это вызывало законное беспокойство, так что про грабеж спрашивали всех, и очень настойчиво. Адмиралтейство, в свою очередь, собирало экономическую и военно-политическую информацию и интересовалось положением дел на Ямайке: много ли там стояло судов, когда «Цезарь» с «Каролиной» оттуда отплывали, куда эти суда собирались идти и с каким грузом, каковы там военные силы, все ли на острове благополучно, признают ли там королем Вильгельма Оранского (Франция держала сторону его противника, изгнанного Якова II Стюарта).
Никола Озан. Порт Нанта (1776). https://fr.m.wikipedia.org/wiki/Fichier:Le_port_de_Nantes_en_1776.jpg
При дальнейшем допросе капитан «Каролины» показал, что ему ничего не известно о возможном присвоении чего-либо из груза французской командой; что ни золото, ни серебро из груза взять никто не мог, потому что все было сразу отправлено на «Геркулес» в тех двух сундуках; но что у него самого и у команды отобрали сколько-то пиастров, одежду и личные вещи. На дурное обращение с ним самим или с его командой капитан не жаловался и наотрез отрицал какие-либо попытки подкупом или угрозами побудить его скрыть факты грабежа.
Семнадцатилетний слуга капитана заявил, что абордажная команда с «Геркулеса» во главе с абордажным капитаном первым делом ограбила офицеров и команду «Каролины» - «всех, у кого могли быть какие-то деньги и золотые кольца»; у него самого забрали деньги и вещи на общую сумму 4-5 фунтов стерлингов, не считая одежды.
Корабельный плотник также заявил, что французы первым делом стали отбирать у офицеров и экипажа ценные вещи и деньги, и он сам видел, как взламывали матросские сундучки, хранившиеся в помещении полубака.
Пассажир, направлявшийся по сложному маршруту из Перу в Испанию, сообщил, что французские матросы из абордажной команды ограбили команду «Каролины» и его самого, забрав у него из сундука одежду, кое-какие вещи и столовое серебро, всего примерно на 400-500 экю. На вопрос о том, сколько, по его мнению, было золота и серебра на двух захваченных судах, он сообщил, что слышал от неустановленного лица на «Каролине», будто капитан «Цезаря» вез около 40 тысяч экю в золоте и серебре.
На «Цезаре» капитан и его первый помощник погибли при обстреле, так что чиновник Адмиралтейства допросил штурмана и боцмана. Про грабеж они рассказывали примерно то же, что и на «Каролине». Штурман заявил, что лично у него забрали 7 унций золотого песка, 60 серебряных монет и все вещи, но насчет разграбления груза никто ничего не сообщал.
Арматоры все же продолжали подозревать, что часть золота и серебра с «Цезаря» могла прилипнуть к рукам корсарской команды, и настаивали на дальнейших допросах. В результате один матрос с «Каролины» признался, что незадолго до того, как французы высадились к ним на борт, он сам взял из одного из незапертых сундуков в помещении полуюта кусок золота весом около трех фунтов и спрятал его к себе в пояс. Потом это золото у него выманил второй помощник с «Коэткена», ирландец, обещая половину после вернуть, но, конечно, не вернул.
Тот же самый ирландец вместе с другими французскими офицерами ограбил и еврейского купца, хотя тот и заявлял, что он из Байонны (то есть французский подданный). У него отобрали мешочек с экю, кружева, серебро и серебряную посуду и три золотых слитка.
Еще у одного матроса отобрали 130 золотых пистолей, но он признался, что сам их перед этим взял в помещении полуюта «Каролины».
Хирург с «Каролины» заявил, что на «Цезаре» было золота и серебра примерно на 5000 фунтов стерлингов, а на «Каролине» на 1000 фунтов стерлингов. Найдено было гораздо меньше. По всему выходило, что пограбить успели не только французы, но и в первую очередь сами англичане. Впрочем, доказать ничего не удалось, и процедуру дознания на этом завершили.
16 и 17 октября двумя отдельными решениями представитель Адмиралтейства объявил «Каролину» и «Цезаря» законной добычей в пользу капитанов, арматоров и экипажей «Геркулеса» и «Коэткена», в долях, учитывающих вооружение корсарских кораблей и численность экипажей.
Захваченные корабли и груз подлежали продаже с публичных торгов; золото и серебро в песке, слитках, пиастрах и ломе подлежало отправке на королевский монетный двор, а взамен выплачивалась стоимость драгметаллов по действующим тарифам.
Публичные торги проводились с 22 по 29 октября, и большую часть добычи раскупили в итоге сами арматоры - они занимались разнообразными торговыми операциями, имели склады и налаженные связи, так что могли получить прибыль еще и от сбыта. Люк Барбинэ-Труэн, в частности, купил весь сахар-сырец с обоих судов - 787 834 фунта за 128 023 ливра. Это был один из двух самых дорогих лотов; второй лот - 55 146 фунтов индиго - достался за 125 690 ливров другому арматору, Гранвилю-Локе. Гранвиль-Локе купил и оба захваченных судна со всей оснасткой и оборудованием, «Каролину» за 8350 ливров и «Цезарь» с кое-как заделанными пробоинами за 3000 ливров. Соотношение между стоимостью корабля и груза впечатляет.
Прочие колониальные товары были представлены небольшими лотами. Гранвиль-Локе купил 60467 фунтов кампешевого дерева за 3779 ливров, 86733 фунтов дерева фустик за 2601 ливр, 12286 фунтов хлопка за 8170 ливров, 12664 фунтов душистого перца за 3482 ливра, 850 фунтов сарсапарили за 1304 ливра, 13804 фунта какао за 15285 ливров и 6181 фунт имбиря за 785 ливров.
Люку Барбинэ-Труэну достались 72 слоновых бивня общим весом 2048 фунтов за 2979 ливров и 1967 фунтов мелкого железного лома разного происхождения.
Один покупатель из Нанта приобрел 278 фунтов черепаховых панцирей за 695 ливров, а еще один - 3022 фунтов «зерен манигетт» с пометкой «для аптечных надобностей» за 362 ливра.
(про все эти восхитительные колониальные товары, а также пиастры, пистоли и экю надо рассказывать отдельно; про душистый перец пост уже есть)
Итого выручка от торгов составила 330 тысяч ливров с небольшим.
Как разделили доход от захвата «Цезаря» и «Каролины», цифровых данных не сохранилось, так что придется ограничиться общими правилами.
Частнику «Коэткену» для определения подлежащей разделу прибыли надо было вычесть из своей доли выручки:
· затраты на снаряжение экспедиции
· затраты на услуги лоцманов, разгрузку и складское хранение добычи, издержки судебной процедуры и пр.
· по 3 денье с ливра (т.е. 1,25%) на выкуп моряков и других уроженцев Сен-Мало из алжирского плена. Алжирские пираты брали за пленных по 450 ливров с головы, бретонцев в плену было много, и король специальным указом установил отчисления на выкуп пленных со всех захваченных судов и грузов, приходящих в порты Бретани, а также с тех, которые будут доставлены в другие порты кораблями, приписанными к Сен-Мало.
· 1/10 в пользу губернатора Бретани, который имел право на долю в добыче частных лиц.
Оставшееся делили между арматорами, капитаном и командой в соответствии с заранее зафиксированными долями. Доля команды распределялась по паям - от 10 матросских паев старшему помощнику до половины или даже четверти матросского пая юнге. Помимо доли в прибыли команда корсарского корабля получала и фиксированное жалованье, часть авансом, еще до отплытия, часть при окончательном расчете. Корсарскому капитану иногда жалованья не полагалось вовсе, его доход полностью зависел от добычи.
«Геркулес» же был судном королевского флота, так что из его доли 1/10 причиталась не губернатору, а французскому адмиралтейству. На тот момент Адмиралом Франции состоял побочный сын короля граф Тулузский, и он уже сам определял, на какие нужды направить эти средства. Королю, предоставившему свой корабль для корсарского предприятия, тоже причиталась доля в прибыли; в разное время эта доля бывала разной. Сначала она составляла одну треть (делили поровну - треть королю, треть арматорам, треть капитану и команде), потом с целью стимулирования корсарского промысла король на некоторое время даже отказался от своей доли, но в конце концов королевская доля установилась на уровне 1/5. За это король брал на себя восполнение израсходованного казенного имущества, выданного вместе с кораблем, и при необходимости ремонт (корабль полагалось вернуть на базу в том же состоянии, в каком он был получен!).
Корсарское свидетельство, выданное Адмиралом Франции другому капитану, Жаку Кассару из Нанта. В 1707 году все тот же граф Тулузский, побочный сын короля, состоял уже не только Адмиралом Франции, но и губернатором Бретани, так что ему причиталась 1/10 добычи любых корсарских кораблей, хоть королевских, хоть частных. https://archives.loire-atlantique.fr/44/corsaires/c_33537
В любом случае, больше всего на этом деле обогащались арматоры. Впрочем, если корсар проплавал несколько месяцев зря и так ничего и не захватил или, еще хуже, сам оказался захвачен кем-то посильнее, то арматоры могли и разориться.
Ну а команда, понятное дело, готова была идти на повышенный риск только ради шанса серьезно пограбить - так можно было заполучить гораздо больше положенного. От капитана требовались незаурядные лидерские качества и управленческие навыки, чтобы грабеж ограничился только имуществом пассажиров и команды захваченного судна, а ценный груз остался цел. Капитана, которому это не удавалось, арматоры могли в следующий раз и не нанять.
Вот так выглядели пиастры. https://erik-engheim.medium.com/how-was-the-pieces-of-eight-coin-cut-into-bits-737136bc78b9