Очень краткая история последнего времени
Глядя на высокие цифры президентского рейтинга, которые на многих производят впечатление, полезно вспомнить, что было с этим показателем пару лет назад.
Две ссылки сентября 2012, февраля 2013 гг. помогают вспомнить атмосферу начала путинского третьего срока: 1, 2.
Тенденция снижения рейтинга была достаточно устойчивой, причем антикоррупционные дела (Сердюков) не только не приостановили, но подстегнули её. Людей удручало, что Путин, вернувшись, не привнес ничего новенького, они жаждали зрелищ, прибавки хлеба и мяса. Но публичное заклание откормленных баранов вызвало нездоровый ажиотаж, который ещё выше поднял градус недовольства.
Наметившийся тупичок фиксировался здесь. Дальнейшее ухудшение ситуации стимулировало экстренный поиск новых решений. Опасность низкого рейтинга не нуждалась в разъяснениях. Дело не в риске выхода недовольного населения на улицы. Низкий рейтинг делает первое лицо менее защищенным перед угрозами со стороны окружения и недовольных фигур в «верхах». Смещение популярного правителя - это одно, непопулярного совсем иное. Перевороты - в равной мере традиция латиноамериканских авторитарных режимов и римского принципата (два базовых кремлевских ориентира). Изображение готовности нанести удар под антикоррупционными лозунгами повышает вероятность ответных акций. Именно поэтому дело Сердюкова к 2013 г. зашло в тупик.
Экстремальность ситуации (все предпринятые попытки гальванизировать падающее не дали стойкого эффекта) потребовала экстремальных решений. Они нашлись, не могли не найтись. Выход в безвыходном положении был обнаружен - через стены, они же границы, методом пробивания их лбом. Лоб перед тем поспешили укрепить: было ясно, что если не «подправить образ», то имперский разворот в направлении активной внешней политики будет идеологически неподготовленным. Задача аппарату, о которой говорится в тексте по последней ссылке, была поставлена буквально через день после его публикации (так уж случилось…), но многого, конечно, не успели сделать (что и не удивительно при аврально-кампанейском характере усилий). А тут приспел 2014 год, когда события неожиданно начали развиваться с возрастающей скоростью и тенденцией выхода из-под контроля.
Первые результаты казались обнадеживающими. Неразрешимые проблемы поддавались, словно семечки. Как тогда же было отмечено, «Над феноменом чудесного спасения Сердюкова ценой взятия Крыма следует помедитировать. Насколько «анекдотически случайно» всё это или вот так вообще и делаются «великие дела» в определенные времена?»
Рейтинг взлетел. Всё отлично. Непонятно одно: что делать дальше?
Самое радикальное средство из всех возможных применено: мы в войне. На чашу весов уже брошено всё, что нашлось за пазухой. Это позволило резко наклонить весы в свою сторону. Но если сейчас наметится хотя бы незначительная тенденция к снижению рейтинга, её уже не остановить. Нечем. Резервы политтехнологических действий исчерпаны. Да, запас прироста показателя большой. Но и цена выложена колоссальная. Все экономические предпосылки для эскалации недовольства успешно созданы (причем заранее, десятилетие над ними трудились, гребя, как на галерах) и максимально обострены. Будем чего-то ждать.
Две ссылки сентября 2012, февраля 2013 гг. помогают вспомнить атмосферу начала путинского третьего срока: 1, 2.
Тенденция снижения рейтинга была достаточно устойчивой, причем антикоррупционные дела (Сердюков) не только не приостановили, но подстегнули её. Людей удручало, что Путин, вернувшись, не привнес ничего новенького, они жаждали зрелищ, прибавки хлеба и мяса. Но публичное заклание откормленных баранов вызвало нездоровый ажиотаж, который ещё выше поднял градус недовольства.
Наметившийся тупичок фиксировался здесь. Дальнейшее ухудшение ситуации стимулировало экстренный поиск новых решений. Опасность низкого рейтинга не нуждалась в разъяснениях. Дело не в риске выхода недовольного населения на улицы. Низкий рейтинг делает первое лицо менее защищенным перед угрозами со стороны окружения и недовольных фигур в «верхах». Смещение популярного правителя - это одно, непопулярного совсем иное. Перевороты - в равной мере традиция латиноамериканских авторитарных режимов и римского принципата (два базовых кремлевских ориентира). Изображение готовности нанести удар под антикоррупционными лозунгами повышает вероятность ответных акций. Именно поэтому дело Сердюкова к 2013 г. зашло в тупик.
Экстремальность ситуации (все предпринятые попытки гальванизировать падающее не дали стойкого эффекта) потребовала экстремальных решений. Они нашлись, не могли не найтись. Выход в безвыходном положении был обнаружен - через стены, они же границы, методом пробивания их лбом. Лоб перед тем поспешили укрепить: было ясно, что если не «подправить образ», то имперский разворот в направлении активной внешней политики будет идеологически неподготовленным. Задача аппарату, о которой говорится в тексте по последней ссылке, была поставлена буквально через день после его публикации (так уж случилось…), но многого, конечно, не успели сделать (что и не удивительно при аврально-кампанейском характере усилий). А тут приспел 2014 год, когда события неожиданно начали развиваться с возрастающей скоростью и тенденцией выхода из-под контроля.
Первые результаты казались обнадеживающими. Неразрешимые проблемы поддавались, словно семечки. Как тогда же было отмечено, «Над феноменом чудесного спасения Сердюкова ценой взятия Крыма следует помедитировать. Насколько «анекдотически случайно» всё это или вот так вообще и делаются «великие дела» в определенные времена?»
Рейтинг взлетел. Всё отлично. Непонятно одно: что делать дальше?
Самое радикальное средство из всех возможных применено: мы в войне. На чашу весов уже брошено всё, что нашлось за пазухой. Это позволило резко наклонить весы в свою сторону. Но если сейчас наметится хотя бы незначительная тенденция к снижению рейтинга, её уже не остановить. Нечем. Резервы политтехнологических действий исчерпаны. Да, запас прироста показателя большой. Но и цена выложена колоссальная. Все экономические предпосылки для эскалации недовольства успешно созданы (причем заранее, десятилетие над ними трудились, гребя, как на галерах) и максимально обострены. Будем чего-то ждать.