Богатырская земля или малая родина писателя Ивана Макарова. Страницы 95 - 103.
Опубликованные страницы: 1-15, 15-24, 25-34, 35-43, 44-52, 53-61, 62-70, 71-85, 86-94.
То же произошло и с Мининым… Он испытывал чувство гордости, когда при мужиках не спеша ставил печать и выводил подпись, наслаждаясь их изумлением.
Это воспоминание решило все…
Придерживая одной рукой икону, он с невероятными усилиями потянулся к чернильнице и открыл затычку…
Когда пришёл Сергей, Минин был мёртв. В левой окоченевшей руке он держал икону, на которой сверху до низу виделась густая черная полоса. Правая рука Минина свешивалась, касаясь пола, и указательный палец на ней был до половины в чернилах, уже высохших».15
Близ церкви села Салтыки Смоленской Пресвятой Богородицы и ныне находится разрушающееся здание из красного кирпича - одного из Салтыковских начальных училищ. Учился ли в этом здании или, возможно, учительствовал в нём позднее «народный учитель» и будущий писатель Иван Иванович Макаров? Вопрос открытый… Открытым остаётся и вопрос, с какой именно сельской церкви снимали листы железа реальные первые колхозники села Богородицкого (Салтыки)? Нынешние салтыковские жители считают, что с деревянной церкви в соседних Кузьминках. Но ведь и каменная церковь Смоленской Пресвятой Богородицы, также, не имеет крыши…
И последнее: по словам А.А. Кузнецовой, деревянный иконостас церкви Смоленской Пресвятой Богородицы в советское время был использован для лестницы на второй, достраиваемый этаж здания одного из двух салтыковских начальных училищ (из красного кирпича - авт.): для новых ступеней.16
----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
1 ГАРО, ф. 593, оп. 1, д. 1713; ф. 593, оп. 1, д. 2686.
2 Ю.Веденин. Его псевдоним - Иван Буйный. - Рязань. Узорочье, 2007, с. 12.
3 ГАРО, ф. 129, оп. 32, д. 144, с. 528.
4 ГАРО, ф. П. - 1287, оп. 1, д. 20; ф. П. - 1287, оп. 1, д. 36, л. 36, 38.
5 ГАРО, ф. П. - 1287, оп. 1, д. 36; ф. П. - 1287, оп. 1, д. 20.
6 В. Золотов. Валенки помогли. - Газета Приокская правда, 1993, 24 февраля.
7 По словам П.А. Лаврова, В.В. Вонлярлярская, называла Января «Ясик».
Телефоный разговор от 25 августа 2020 г.
8 А.А. Ванин. Сайт Родная сторона. Село Салтыки Ряжского района.
9 Википедия. История иконы Смоленской Божьей Матери.
10 А.А. Ванин. Сайт Родная сторона. Село Салтыки Ряжского района.
11 ГАРО, Метрическая книга Ряжского уезда за 1899 - 1903г.г. с. Салтыки: ф. 627,
оп. 269, д. 194, л. 100, 100 (об.).
12 ГАРО, ф. 150, оп. 9, д. 299 (А), л. 13 - 30.
95
13 ГАРО, ф. Р. - 132, оп. 2, д. 223, л. 40; ф. Р. - 132, оп. 2, д. 181, л. 98; О.В. Сидорова (Ершова).
Подлинное, большое искусство… - М. Журнал Кольцо А, № № 97, 98; ф. Р. - 132,
оп. 1, д. 193, л. 240 (об).
14 И. Макаров. Чёрная шаль. - М. Московский рабочий, 1970, с. 257, 258, 259, 261, 264.
15 И. Макаров. Чёрная шаль. - М. Московский рабочий, 1970, с. 378, 379.
16 Н.Н. Крылова. Маленькие огоньки веры. Материалы 13-14 краеведческих чтений
памяти В.И. Гаретовского. - Р., 2020.
Глава двенадцатая
МЕТРИЧЕСКИЕ КНИГИ
ЦЕРКВИ СМОЛЕНСКОЙ
ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ
И РЕАЛЬНЫЕ ЖИТЕЛИ СЕЛА
САЛТЫКИ - ЛИТЕРАТУРНЫЕ ГЕРОИ
ПИСАТЕЛЯ МАКАРОВА
Метрические книги рязанских церквей многое сохранили. В них найдутся не только местные географические названия. По ним можно проследить жизненный путь людей, живших когда-то. Рождение, крещение, бракосочетание, рождение детей, болезни, смерти. Данные метрических книг церкви Смоленской Пресвятой Богородицы многое доскажут современному читателю о писателе Иване Ивановиче Макарове, в том числе и о событиях его литературных произведений, доскажут и его литературных героях. В своих произведениях писатель осознанно стремился к жизненной достоверности. Начнём с географических названий, зафиксированных в метрических книгах церкви села Богородицкое (Салтыки). Читатель знает, что в приход церкви Смоленской Пресвятой Богородицы входили не только «богородицко-салтыковские» жители, но и жители ближайших селений: Смелой, Аннинской, Волковой, Лемзяковой, Аленки…
Государственный крестьянин Герасим Иванов Чернышов и крестьянская жена Екатерина Иванова Скотникова из села Аленки стали «восприемниками» (т.е. крёстными) рождённого в октябре 1900 года младенца Георгия. Родители младенца - крестьяне села Салтыки Егор Алексеев Меньшиков и его жена Мария Ивановна. А «поручителями»
на бракосочетании крестьянина деревни Лемзяковой Иосифа Павло-
96
ва Панферова и крестьянской девицы Матроны Сергеевой Лактионовой были деревни Никулиной дворянин Василий Семенов Корчагин. Крестьянин же села Журавинка Александр Иванов Мухин, в 1900 году стал «восприемником» новорождённой девочки Параскевы.1
Выше говорилось, что в романе Ивана Макарова «Чёрная шаль» есть эпизод, в котором участвует представитель салтыковской волостной власти Меньшиков. Меньшиковы, Меншиковы и Меньшаковы встречаются на страницах метрических книг церкви Смоленской Пресвятой Богородицы. Есть они и в метрических записях за 1900 год… Так, среди унтер-офицеров, значатся Михаил Козмин Меньшаков, Михаил Ефимов Меньшаков. Но есть в записях и «прибилетный унтер-офицер Георгий Алексеев Жинжин. «Прибилетные» и «запасные» унтер-офицеры, ефрейторы, рядовые - это кандидаты в армию при всеобщей мобилизации на войну. И «восприемником» младенца Иоанна - будущего писателя
Ивана Макарова являлся, также, «прибилетный рядовой» - Димитрий Иванов Гусев. В записях церкви Смоленской Пресвятой Богородицы встречается также, и «прибилетный фельдшер Алексей Стефанов Пчелинцев... Чуть позже несколько слов и о нём.
Отец будущего писателя - Иван Иванович Макаров, являлся «прибилетным»… Летом 1915 года он, в числе других «прибилетных» салтыковцев, будет призван на «германскую» войну. Призван, несмотря на то, что в его семье значилось шестеро детей, причём, самому младшему Григорию, не было и года! Через год, в феврале 1916-го, Иван Иванович Макаров-отец, служит «ратником» 678-й пешей Тамбовской дружины 6-й роты.2 На момент призыва отца в армию, его старший сын Иван (будущий писатель), являлся гимназистом Ряжской мужской гимназии, и Педагогический совет гимназии «постановил выдать 15
рублей на прожитие ученику 4-го класса Макарову Ивану, сыну бедного крестьянина, призванного на войну».3 «В пользу недостаточных учеников и детей беженцев» Ряжской мужской гимназией тогда было выдано 560 рублей; в эту сумму вошли и деньги, вырученные от платных ученических спектаклей.
К лету же 1915 года, в г. Ряжске уже создан Ряжский городской госпиталь Всероссийского Союза городов, появляются и первые раненные... В их числе и сын крестьянина Фофоновской слободы и Фофоновской волости Павла Михайловича Лапутина - Михаил. Михаил Лапутин служил рядовым 8-го Эстляндского полка. В Ряжской мужской гимназии, одновременно с будущим писателем, учился гимназист Михаил
97
Лапутин - один из самых беспокойных её учеников. Возможно, это он… В том же Ряжском городском госпитале Всероссийского Союза городов, на август того же 1915-го, служит и старшая медсестра Серовская, видимо, одна из родных сестёр «нашего» ряжца - Николая Фёдоровича Серовского.4
Практически все выше перечисленные салтыковские фамилии значатся среди арендаторов земель княгини Елизаветы Эсперовны Трубецкой 1895 - 1897 годов. Среди «прибилетных» и не «прибилетных» «богородицко-салтыковских» крестьян, конечно же, есть не только отец писателя. Например, Запаснова Афанасия Феодора Макарова дочь
Евдокия или крестьянская жена Матрона Михайлова Макарова, или крестьянин Стефан Семёнов Макаров, или крестьянин Фёдор Семёнов Макаров, или прибилетный рядовой Матвей Семёнов Макаров - последние, видимо, родные братья. У Фёдора Семёнова и у Матвея Семёнова Макаровых, в 1900 году, также, как и у Макаровых-родителей,
родилось по ребёнку: сын Алексей и дочь Евдокия. В метрических записях церкви Смоленской Пресвятой Богородицы фамилия Ивана Ивановича Макарова-отца встречается часто. В феврале 1899 года он являлся «поручителем по невесте» уже знакомого читателю «прибилетного рядового» Димитрия Гусева: Димитрий Гусев сочетался вторым браком с салтыковской девицей Маврой Евгеньевной Можаровой. «Поручителем по невесте» был никто иной, как «крестьянин с. Салтыков Иван Иванов Макаров».5
Примерно через год, уже 1900-м году, 8 октября (по ст. ст.), «крестьянин с. Салтыков Иван Иванов Макаров» становится «восприемником» и новорождённой девочки Пелагии у «села Журавинки крестьянина Василия Иванова Емельянова и законной жены его Марии Ивановны». В графе метрической книги: «звание, отчество и фамилия
восприемников» значится: «Села Салтыков крестьянин Иван Иванов Макаров и солдатская жена Любовь Васильева Данилова». «Крестьянин Иван Иванов Макаров» встречается вновь, на той же странице, уже при крещении новорождённого мальчика, названного Иоанном. Его родители - Гаврила Ефимович и Пелагия Ивановна Дубынины - крестьяне села Салтыки. И, наконец, «крестьянин села Салтыков Иван Иванов Макаров» сам становится отцом: у него 18 октября (по ст. ст.) родился, а 19-го октября (по ст. ст.) 1900 года был крещён мальчик, наречённый по церковным календарям Иоанном. В метрической книге церкви Смоленской Пресвятой Богородицы о родителях
98
новорождённого Иоанна сказано: «Села Салтыков крестьянин Иван Иванов Макаров и законная жена его Мария Иванова - оба православные». При крещении Иоанна его восприемниками стали: всё тот же «прибилетный рядовой Димитрий Иванов Гусев и крестьянская жена Ирина Иванова Конькова. Возможно, «прибилетные рядовые»
Димитрий Гусев и Иван Макаров (отец) были близкими друзьями: в 1900 году оба значатся «восприемниками» сыновей друг у друга. (У Дмитрия Гусева сын родится в мае 1900 г. - авт.)6
Любопытно, что сам писатель Иван Макаров датой своего рождения (по новому стилю) называет не 31 октября, а 30-е; по старому стилю это 17 октября. Во многих анкетах, заполненных им лично, стоит именно 30-е число. Это же число указывается во многих современных публикациях. Но по данным салтыковских метрических книг, родился Иван Иванович Макаров-писатель 18-го октября 1900 года. Восемнадцатое октября значится и в его гимназических документах. Почему «макаровские» данные расходятся с метрическими записями церкви Смоленской Пресвятой Богородицы? Вопрос открытый… Любопытно и то, что по крайней мере, в двух своих ранних анкетах (комсомольских лет - авт.) он указывает свой год рождения вообще - 1899-й, прибавляя себе год жизни.
За несколько месяцев до рождения будущего писателя - младенца Иоанна, у Запасного Афонасия Феодора Макарова умирает новорождённая дочь Евдокия... Новорождённые дети умирали и у других салтыковских Макаровых: у Федора Семёнова Макарова, у Степана Семёнова Макарова. Умирали дети и у других жителей села Салтыки (Богородицкое). В одном только июле месяце 1899 года зафиксирована смерть двадцати
пяти человек, в основном, это маленькие дети. По записям священника церкви Смоленской Пресвятой Богородицы Владимира Сергиевского, маленькие дети умирали «от кашля», «от поноса», «от горловой болезни», «от скарлатины». По словам священника, «плохое питание в деревне, бродячая жизнь на заработках, ранние браки, требующие усиленного труда в почти юношеском возрасте - вот причины физического истощения» крестьян. В России же в те времена умирало, примерно, четверть миллиона детей в год: каждый четвёртый младенец не доживал до года; из-за эпидемий или от отсутствия медицинской помощи. Всего же в Салтыковской волости Раненбургского уезда в 1900-м, «макаровском» году, родилось 209 младенцев: 103 мальчика и 106 девочек. Родителям будущего писателя и ему самому повезло, он остался жив.
99
Пока не найдена метрическая запись о венчании родителей писателя - Ивана Ивановича Макарова и Марии Ивановны Коньковой. Годом рождения Марии Ивановны является, предположительно, 1878 год: по справкам, данным ей в 1916 году Салтыковским волостным советом, на 3-е февраля 1916 года ей - 37 лет, а на 30 августа того же 1916-го, уже 38. То есть на момент рождения первенца Иоанна, ей, примерно, 22 года. И отец писателя - Иван Иванович, вероятно, того же 1878 года рождения: на сентябрь 1914-го, ему - 36 лет. Эти данные подтверждает и ещё один документ, в котором сказано, что на июнь 1914 года им обоим по 36 лет.7
Впереди у супругов Макаровых будет долгая совместная жизнь: рождение шестерых детей (трёх сыновей и трёх дочерей). Они переживут три революции (включая и революцию 1905 года), «германскую» и гражданскую войны, будут растить детей и в сложнейшие годы всеобщей разрухи, голода, и в годы не сплошной и «сплошной
коллективизации», разделив участь большей части русского народа. Вслед за старшим сыном Иваном, Макаровы-родители переберутся с сыновьями и дочерями в Москву, и доживут до тех счастливых дней, когда произведения их сына-первенца будет читать вся страна. Но Макаровым-родителям суждено надолго пережить своего сына-
писателя. Сохранилась семейная фотография с похорон И.И. Макарова (отца), на которой нет самого писателя, но есть его мать, сёстры, братья. Есть и последняя, московская жена Ивана Макарова - Вера Валентиновна Вонлярлярская. Вероятно, и отец, и мать писателя похоронены на одном из кладбищ города Москвы.
По информации исследователя Юрия Владимировича Блудова, Макаровы-родители до ареста сына жили в Москве, в Баумановском переулке, в доме № 20, в квартире № 1.8 По словам же одного из внуков Макаровых - Павла Алексеевича Лаврова, почти все Макаровы жили в Москве в одном доме - одноэтажном «особняке» на Бауманской; но
в разных комнатах-квартирах. Вместе с родителями там жили и два младших брата писателя: Михаил и Григорий Ивановичи и их семьи. Сам же Макаров-писатель прописан по другому московскому адресу, как и его гражданская жена Вера Валентиновна Вонлярлярская; но эти адреса - разные. По мнению Павла Алексеевича, существует вероятность, что этот «одноэтажный особняк» на Бауманской строился всеми
Макаровыми.
В начале двадцатого века в Салтыках (Богородицком) женились и
100
выходили замуж рано: в 17 - 18 лет (парни) и в 16 - 17 лет (девушки). У молодожёнов обычно была разница в один год, но встречаются и более взрослые пары. Так, уже знакомая читателю учительница Салтыковской сельской школы Екатерина Артемиева Попова, двадцати шести лет, в июне 1903 года сочеталась первым браком с тридцатипятилетним учителем той же школы Иваном Гавриловичем Аксёновым. Засви-
детельствовали этот брак «поженихи села Колыбельского крестьянин Иосиф Ефимов Немалицын и села Салтыков крестьянин Михаил Козмин Меньшаков по невесте села Салтыков крестьяне Иван Егоров Захряпин и Данила Николаев Бугорков». Но в салтыковских начальных школах, помимо четы Попова-Аксенов учительствовал и Феодор Феодоров. Метрические записи церкви Смоленской Пресвятой Богородицы
свидетельствуют, что учитель Феодор Феодоров в 1899 году являлся «поженихом» при бракосочетании «государственного» крестьянина деревни Лемзяково Дмитрия Ивановича Шарапова и раненбургской девицы Марии Михайловны Некрасовой.
В постоянно цитируемом романе Макарова-писателя «Чёрная шаль» есть эпизод свадьбы. Но свадьбы на страшном временном отрезке, в котором выпало жить не ему одному:
«А тут ещё мобилизация, а тут же Манина свадьба - против коммуны жён, а Васю (жениха - авт.) и самого в солдаты опять, а на Манину свадьбу, как «на малашкину», столько накурили самогонки, что хоть купайся.
Утром, когда молодые собрались в церковь, «дружки», жениховы поезжане, умудрились напоить самогонным затором лошадь, на которой поехала Маня…
Лошадь-то гладкая, лошадь-то и без того буйная, потная, пена изо рта клочьями висит, глаза кровью налились. На выгон кое-как выехали да тут ей и дали волю. И в дыбынки взлетит, и помчит, и заржёт-завизжит. Народ сбежался, крик, шум, рёв… Продотрядники наскочили, стрельбу зачем-то подняли… А жених в церкви… а попы ждут-пождут… А
Маню по лугу пьяная лошадь носит. Маню всем селом ловят, Маню свистом да улюлюканьем да стрельбой венчают».9
Читатель знает, что южные плодороднейшие земли Дикого поля
издавна дарились верным и нужным государству людям... К началу
двадцатого века на малой родине писателя Ивана Макарова сохрани-
лись потомки таких людей - «государственных» крестьян. «Государ-
ственные крестьяне» и душевые наделы имели по 5 десятин, тогда,
101
как «собственники-крестьяне» - по 2 ¾ десятины! 10 По метрическим записям церкви Смоленской Пресвятой Богородицы «государственные» крестьяне числятся не только в деревне Лемзяково, «отстоявшей» от имения княгини Е. Э. Трубецкой в одной версте. Есть они и в соседнем селе Аленки Салтыковской волости, того же Раненбургского уезда Рязанской губернии. Любопытно, что по давней «богородицко-салтыковской» традиции девушка из «государственных» не выходила замуж за парня из «оброчных»: не ровня! Также поступали и «государственные» «аленковские» и «лемзяковские» парни! Всего же за 1899 год в церкви Смоленской Пресвятой Богородицы было заключено 45 браков, среди них есть и вторичные: их неожиданно много. Вторично женились или выходили замуж, как правило, после тридцати лет. Но встречаются и более поздние «первобрачные», например, в сорок два года! Продолжительность человеческой жизни в этих местах была современной: «умирали по старости» в 65, 77, 66, 70, 81, 82, 75, 74…
В 1900-м, в год рождения будущего писателя Ивана Макарова, в приходе салтыковской церкви умерло 119 человек, из них женского пола - 55. Но почему-то, в следующем, 1901-м, из общего количества умерших в 102 человека - 82 женщины! В церкви Смоленской Пресвятой Богородицы крестили, венчали, отпевали не только жителей Салтыков или близлежащих сёл и деревень, но и жителей села Журавинка, деревни Волково, мещан г. Раненбурга... Случалось, и жители г. Ряжска выбирали местом своего последнего приюта салтыковское кладбище при церкви Смоленской Пресвятой Богородицы. Те, кто читал роман «Стальные рёбра», наверняка запомнили главу с названием «Страшная гостья» - об эпидемии «азиатской холеры» в селе Анюткино. По роману, эпидемия «азиатской холеры» унесла в могилу большое количество жителей села Анюткино, причём, за короткий срок: «… и весь Поперечный порядок был в холере, и в неделю померло шестьдесят три семейства, все подчистую, окромя детей и стариков, потому што их она не забирает, по случаю ихнего организма, окаянная». Макаров-писатель описывает эту болезнь так, как будто её сам пережил:
«Фёкла, жена Юшки Куренкова, который к Федоту ночью забегал, едва перемогая немощь, сидит на постели около мужа или, вернее, около того, кто раньше был мужем, полчаса или час тому назад. Она не знает, жив ли ещё он или уже конец…
Будто уже конец: он не выматывает уже больше жутким стоном душу, не корчится в судороге, как полчаса-час тому назад, как корчился
102
в прошлую субботу Василий Личагин, которого подвёз Юшка из города, а затем жена Василия, брат, сноха, ныне умершие.
Будто уж всё…
Фёкла вспоминает, что нужно закрыть глаза мужу. Но мухи опередили её. Живым пятном заткнули они зияющие провалы глаз. Солнце маленьким косяком луча водит по шевелящейся груде крыльев, золотит их и зеленит».11
В романе «Стальные рёбра» Макарова-писателя, эпидемия «азиатской холеры» свела в могилу и семейство фельдшера Пчелинцева... Как показывают метрические записи церкви Смоленской Пресвятой Богородицы за 1899 год, фельдшер Пчелинцев, действительно, жил в Салтыках и трагедия его семьи - не выдумана писателем. Судя по церковным записям, сначала умирает «прибилетный фельдшер Алексей Стефанов Пчелинцев, затем его отец - Стефан Петров Пчелинцев, а через девять дней - его жена-вдова Мария Петровна Пчелинцева. Возможно, эпидемия «азиатской холеры» случилась в этих местах в 1901 году, когда, судя по церковным записям, умерло особенно много жен-
щин. Остаётся добавить, что литературные герои с фамилией «Пчелинцев» встречаются и в других произведениях писателя.
Среди самых распространённых «богородицко-салтыковских» фамилий - Овечкины, Веретенины, Даниловы, Бугорковы; а ещё - Крыловы, Поповниковы, Личагины, Семёновы, Дубынины, Скотниковы, Жиншины, Вороновы, Кузнецовы, Тихомировы, Хохловы, Меньшаковы, Захряпины… Фамилия Захряпин неоднократно встречается в метрических записях церкви Смоленской Пресвятой Богородицы. В 1900-м году, в год рождения будущего писателя, в крестьянской семье Захряпиных: Василия Алексеевича и Екатерины Ивановны, также, родился сын, наречённый Иоанном. Иоанн Захряпин и Иоанн Макаров - почти ровесники: у них разница в возрасте всего лишь два месяца. Читателю уже знаком литературный образ Захряпина-вшивика из «Чёрной шали»? Он - незабываем. Именно Захряпин-вшивик решается лично расправиться с главной героиней романа - Прасковьей Горяновой:
«Кто хоть раз висел на волоске, тот потом решится на всё. Кого отпели, тот уже отпетый. Я (Прасковья Горянова - авт.) потому так подробно остановилась на этой минутке, что повисела я на волоске, что отпел меня ещё тогда же Захряпин.
Знать бы мне, как он тогда сам перетрусил, что ему убить меня приходится сейчас же, без подготовлений, то есть прыгнуть с разбегу в
103
пропасть, почуять бы мне, что таким подлым душонкам (хоть они и способны убить) нужно очень долго приготовлять себя, что они не могут сразу, без того »разбега», который он в ту же ночь проделал, пытаясь меня прикончить, - да я бы тогда тут же, в избе, связала бы его как цыплёнка, скрутила бы да кипятком бы ошпарила до смерти, ни за что бы не стала револьвер об него поганить.
Ой, жаль, ой, жаль, что узнала я об этой трусости уже в поле, на лебяжинской дороге, куда он увёл меня, обезоруженную, покорённую, в дозор».12
Продолжение следует - страницы 104 -112.
То же произошло и с Мининым… Он испытывал чувство гордости, когда при мужиках не спеша ставил печать и выводил подпись, наслаждаясь их изумлением.
Это воспоминание решило все…
Придерживая одной рукой икону, он с невероятными усилиями потянулся к чернильнице и открыл затычку…
Когда пришёл Сергей, Минин был мёртв. В левой окоченевшей руке он держал икону, на которой сверху до низу виделась густая черная полоса. Правая рука Минина свешивалась, касаясь пола, и указательный палец на ней был до половины в чернилах, уже высохших».15
Близ церкви села Салтыки Смоленской Пресвятой Богородицы и ныне находится разрушающееся здание из красного кирпича - одного из Салтыковских начальных училищ. Учился ли в этом здании или, возможно, учительствовал в нём позднее «народный учитель» и будущий писатель Иван Иванович Макаров? Вопрос открытый… Открытым остаётся и вопрос, с какой именно сельской церкви снимали листы железа реальные первые колхозники села Богородицкого (Салтыки)? Нынешние салтыковские жители считают, что с деревянной церкви в соседних Кузьминках. Но ведь и каменная церковь Смоленской Пресвятой Богородицы, также, не имеет крыши…
И последнее: по словам А.А. Кузнецовой, деревянный иконостас церкви Смоленской Пресвятой Богородицы в советское время был использован для лестницы на второй, достраиваемый этаж здания одного из двух салтыковских начальных училищ (из красного кирпича - авт.): для новых ступеней.16
----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
1 ГАРО, ф. 593, оп. 1, д. 1713; ф. 593, оп. 1, д. 2686.
2 Ю.Веденин. Его псевдоним - Иван Буйный. - Рязань. Узорочье, 2007, с. 12.
3 ГАРО, ф. 129, оп. 32, д. 144, с. 528.
4 ГАРО, ф. П. - 1287, оп. 1, д. 20; ф. П. - 1287, оп. 1, д. 36, л. 36, 38.
5 ГАРО, ф. П. - 1287, оп. 1, д. 36; ф. П. - 1287, оп. 1, д. 20.
6 В. Золотов. Валенки помогли. - Газета Приокская правда, 1993, 24 февраля.
7 По словам П.А. Лаврова, В.В. Вонлярлярская, называла Января «Ясик».
Телефоный разговор от 25 августа 2020 г.
8 А.А. Ванин. Сайт Родная сторона. Село Салтыки Ряжского района.
9 Википедия. История иконы Смоленской Божьей Матери.
10 А.А. Ванин. Сайт Родная сторона. Село Салтыки Ряжского района.
11 ГАРО, Метрическая книга Ряжского уезда за 1899 - 1903г.г. с. Салтыки: ф. 627,
оп. 269, д. 194, л. 100, 100 (об.).
12 ГАРО, ф. 150, оп. 9, д. 299 (А), л. 13 - 30.
95
13 ГАРО, ф. Р. - 132, оп. 2, д. 223, л. 40; ф. Р. - 132, оп. 2, д. 181, л. 98; О.В. Сидорова (Ершова).
Подлинное, большое искусство… - М. Журнал Кольцо А, № № 97, 98; ф. Р. - 132,
оп. 1, д. 193, л. 240 (об).
14 И. Макаров. Чёрная шаль. - М. Московский рабочий, 1970, с. 257, 258, 259, 261, 264.
15 И. Макаров. Чёрная шаль. - М. Московский рабочий, 1970, с. 378, 379.
16 Н.Н. Крылова. Маленькие огоньки веры. Материалы 13-14 краеведческих чтений
памяти В.И. Гаретовского. - Р., 2020.
Глава двенадцатая
МЕТРИЧЕСКИЕ КНИГИ
ЦЕРКВИ СМОЛЕНСКОЙ
ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ
И РЕАЛЬНЫЕ ЖИТЕЛИ СЕЛА
САЛТЫКИ - ЛИТЕРАТУРНЫЕ ГЕРОИ
ПИСАТЕЛЯ МАКАРОВА
Метрические книги рязанских церквей многое сохранили. В них найдутся не только местные географические названия. По ним можно проследить жизненный путь людей, живших когда-то. Рождение, крещение, бракосочетание, рождение детей, болезни, смерти. Данные метрических книг церкви Смоленской Пресвятой Богородицы многое доскажут современному читателю о писателе Иване Ивановиче Макарове, в том числе и о событиях его литературных произведений, доскажут и его литературных героях. В своих произведениях писатель осознанно стремился к жизненной достоверности. Начнём с географических названий, зафиксированных в метрических книгах церкви села Богородицкое (Салтыки). Читатель знает, что в приход церкви Смоленской Пресвятой Богородицы входили не только «богородицко-салтыковские» жители, но и жители ближайших селений: Смелой, Аннинской, Волковой, Лемзяковой, Аленки…
Государственный крестьянин Герасим Иванов Чернышов и крестьянская жена Екатерина Иванова Скотникова из села Аленки стали «восприемниками» (т.е. крёстными) рождённого в октябре 1900 года младенца Георгия. Родители младенца - крестьяне села Салтыки Егор Алексеев Меньшиков и его жена Мария Ивановна. А «поручителями»
на бракосочетании крестьянина деревни Лемзяковой Иосифа Павло-
96
ва Панферова и крестьянской девицы Матроны Сергеевой Лактионовой были деревни Никулиной дворянин Василий Семенов Корчагин. Крестьянин же села Журавинка Александр Иванов Мухин, в 1900 году стал «восприемником» новорождённой девочки Параскевы.1
Выше говорилось, что в романе Ивана Макарова «Чёрная шаль» есть эпизод, в котором участвует представитель салтыковской волостной власти Меньшиков. Меньшиковы, Меншиковы и Меньшаковы встречаются на страницах метрических книг церкви Смоленской Пресвятой Богородицы. Есть они и в метрических записях за 1900 год… Так, среди унтер-офицеров, значатся Михаил Козмин Меньшаков, Михаил Ефимов Меньшаков. Но есть в записях и «прибилетный унтер-офицер Георгий Алексеев Жинжин. «Прибилетные» и «запасные» унтер-офицеры, ефрейторы, рядовые - это кандидаты в армию при всеобщей мобилизации на войну. И «восприемником» младенца Иоанна - будущего писателя
Ивана Макарова являлся, также, «прибилетный рядовой» - Димитрий Иванов Гусев. В записях церкви Смоленской Пресвятой Богородицы встречается также, и «прибилетный фельдшер Алексей Стефанов Пчелинцев... Чуть позже несколько слов и о нём.
Отец будущего писателя - Иван Иванович Макаров, являлся «прибилетным»… Летом 1915 года он, в числе других «прибилетных» салтыковцев, будет призван на «германскую» войну. Призван, несмотря на то, что в его семье значилось шестеро детей, причём, самому младшему Григорию, не было и года! Через год, в феврале 1916-го, Иван Иванович Макаров-отец, служит «ратником» 678-й пешей Тамбовской дружины 6-й роты.2 На момент призыва отца в армию, его старший сын Иван (будущий писатель), являлся гимназистом Ряжской мужской гимназии, и Педагогический совет гимназии «постановил выдать 15
рублей на прожитие ученику 4-го класса Макарову Ивану, сыну бедного крестьянина, призванного на войну».3 «В пользу недостаточных учеников и детей беженцев» Ряжской мужской гимназией тогда было выдано 560 рублей; в эту сумму вошли и деньги, вырученные от платных ученических спектаклей.
К лету же 1915 года, в г. Ряжске уже создан Ряжский городской госпиталь Всероссийского Союза городов, появляются и первые раненные... В их числе и сын крестьянина Фофоновской слободы и Фофоновской волости Павла Михайловича Лапутина - Михаил. Михаил Лапутин служил рядовым 8-го Эстляндского полка. В Ряжской мужской гимназии, одновременно с будущим писателем, учился гимназист Михаил
97
Лапутин - один из самых беспокойных её учеников. Возможно, это он… В том же Ряжском городском госпитале Всероссийского Союза городов, на август того же 1915-го, служит и старшая медсестра Серовская, видимо, одна из родных сестёр «нашего» ряжца - Николая Фёдоровича Серовского.4
Практически все выше перечисленные салтыковские фамилии значатся среди арендаторов земель княгини Елизаветы Эсперовны Трубецкой 1895 - 1897 годов. Среди «прибилетных» и не «прибилетных» «богородицко-салтыковских» крестьян, конечно же, есть не только отец писателя. Например, Запаснова Афанасия Феодора Макарова дочь
Евдокия или крестьянская жена Матрона Михайлова Макарова, или крестьянин Стефан Семёнов Макаров, или крестьянин Фёдор Семёнов Макаров, или прибилетный рядовой Матвей Семёнов Макаров - последние, видимо, родные братья. У Фёдора Семёнова и у Матвея Семёнова Макаровых, в 1900 году, также, как и у Макаровых-родителей,
родилось по ребёнку: сын Алексей и дочь Евдокия. В метрических записях церкви Смоленской Пресвятой Богородицы фамилия Ивана Ивановича Макарова-отца встречается часто. В феврале 1899 года он являлся «поручителем по невесте» уже знакомого читателю «прибилетного рядового» Димитрия Гусева: Димитрий Гусев сочетался вторым браком с салтыковской девицей Маврой Евгеньевной Можаровой. «Поручителем по невесте» был никто иной, как «крестьянин с. Салтыков Иван Иванов Макаров».5
Примерно через год, уже 1900-м году, 8 октября (по ст. ст.), «крестьянин с. Салтыков Иван Иванов Макаров» становится «восприемником» и новорождённой девочки Пелагии у «села Журавинки крестьянина Василия Иванова Емельянова и законной жены его Марии Ивановны». В графе метрической книги: «звание, отчество и фамилия
восприемников» значится: «Села Салтыков крестьянин Иван Иванов Макаров и солдатская жена Любовь Васильева Данилова». «Крестьянин Иван Иванов Макаров» встречается вновь, на той же странице, уже при крещении новорождённого мальчика, названного Иоанном. Его родители - Гаврила Ефимович и Пелагия Ивановна Дубынины - крестьяне села Салтыки. И, наконец, «крестьянин села Салтыков Иван Иванов Макаров» сам становится отцом: у него 18 октября (по ст. ст.) родился, а 19-го октября (по ст. ст.) 1900 года был крещён мальчик, наречённый по церковным календарям Иоанном. В метрической книге церкви Смоленской Пресвятой Богородицы о родителях
98
новорождённого Иоанна сказано: «Села Салтыков крестьянин Иван Иванов Макаров и законная жена его Мария Иванова - оба православные». При крещении Иоанна его восприемниками стали: всё тот же «прибилетный рядовой Димитрий Иванов Гусев и крестьянская жена Ирина Иванова Конькова. Возможно, «прибилетные рядовые»
Димитрий Гусев и Иван Макаров (отец) были близкими друзьями: в 1900 году оба значатся «восприемниками» сыновей друг у друга. (У Дмитрия Гусева сын родится в мае 1900 г. - авт.)6
Любопытно, что сам писатель Иван Макаров датой своего рождения (по новому стилю) называет не 31 октября, а 30-е; по старому стилю это 17 октября. Во многих анкетах, заполненных им лично, стоит именно 30-е число. Это же число указывается во многих современных публикациях. Но по данным салтыковских метрических книг, родился Иван Иванович Макаров-писатель 18-го октября 1900 года. Восемнадцатое октября значится и в его гимназических документах. Почему «макаровские» данные расходятся с метрическими записями церкви Смоленской Пресвятой Богородицы? Вопрос открытый… Любопытно и то, что по крайней мере, в двух своих ранних анкетах (комсомольских лет - авт.) он указывает свой год рождения вообще - 1899-й, прибавляя себе год жизни.
За несколько месяцев до рождения будущего писателя - младенца Иоанна, у Запасного Афонасия Феодора Макарова умирает новорождённая дочь Евдокия... Новорождённые дети умирали и у других салтыковских Макаровых: у Федора Семёнова Макарова, у Степана Семёнова Макарова. Умирали дети и у других жителей села Салтыки (Богородицкое). В одном только июле месяце 1899 года зафиксирована смерть двадцати
пяти человек, в основном, это маленькие дети. По записям священника церкви Смоленской Пресвятой Богородицы Владимира Сергиевского, маленькие дети умирали «от кашля», «от поноса», «от горловой болезни», «от скарлатины». По словам священника, «плохое питание в деревне, бродячая жизнь на заработках, ранние браки, требующие усиленного труда в почти юношеском возрасте - вот причины физического истощения» крестьян. В России же в те времена умирало, примерно, четверть миллиона детей в год: каждый четвёртый младенец не доживал до года; из-за эпидемий или от отсутствия медицинской помощи. Всего же в Салтыковской волости Раненбургского уезда в 1900-м, «макаровском» году, родилось 209 младенцев: 103 мальчика и 106 девочек. Родителям будущего писателя и ему самому повезло, он остался жив.
99
Пока не найдена метрическая запись о венчании родителей писателя - Ивана Ивановича Макарова и Марии Ивановны Коньковой. Годом рождения Марии Ивановны является, предположительно, 1878 год: по справкам, данным ей в 1916 году Салтыковским волостным советом, на 3-е февраля 1916 года ей - 37 лет, а на 30 августа того же 1916-го, уже 38. То есть на момент рождения первенца Иоанна, ей, примерно, 22 года. И отец писателя - Иван Иванович, вероятно, того же 1878 года рождения: на сентябрь 1914-го, ему - 36 лет. Эти данные подтверждает и ещё один документ, в котором сказано, что на июнь 1914 года им обоим по 36 лет.7
Впереди у супругов Макаровых будет долгая совместная жизнь: рождение шестерых детей (трёх сыновей и трёх дочерей). Они переживут три революции (включая и революцию 1905 года), «германскую» и гражданскую войны, будут растить детей и в сложнейшие годы всеобщей разрухи, голода, и в годы не сплошной и «сплошной
коллективизации», разделив участь большей части русского народа. Вслед за старшим сыном Иваном, Макаровы-родители переберутся с сыновьями и дочерями в Москву, и доживут до тех счастливых дней, когда произведения их сына-первенца будет читать вся страна. Но Макаровым-родителям суждено надолго пережить своего сына-
писателя. Сохранилась семейная фотография с похорон И.И. Макарова (отца), на которой нет самого писателя, но есть его мать, сёстры, братья. Есть и последняя, московская жена Ивана Макарова - Вера Валентиновна Вонлярлярская. Вероятно, и отец, и мать писателя похоронены на одном из кладбищ города Москвы.
По информации исследователя Юрия Владимировича Блудова, Макаровы-родители до ареста сына жили в Москве, в Баумановском переулке, в доме № 20, в квартире № 1.8 По словам же одного из внуков Макаровых - Павла Алексеевича Лаврова, почти все Макаровы жили в Москве в одном доме - одноэтажном «особняке» на Бауманской; но
в разных комнатах-квартирах. Вместе с родителями там жили и два младших брата писателя: Михаил и Григорий Ивановичи и их семьи. Сам же Макаров-писатель прописан по другому московскому адресу, как и его гражданская жена Вера Валентиновна Вонлярлярская; но эти адреса - разные. По мнению Павла Алексеевича, существует вероятность, что этот «одноэтажный особняк» на Бауманской строился всеми
Макаровыми.
В начале двадцатого века в Салтыках (Богородицком) женились и
100
выходили замуж рано: в 17 - 18 лет (парни) и в 16 - 17 лет (девушки). У молодожёнов обычно была разница в один год, но встречаются и более взрослые пары. Так, уже знакомая читателю учительница Салтыковской сельской школы Екатерина Артемиева Попова, двадцати шести лет, в июне 1903 года сочеталась первым браком с тридцатипятилетним учителем той же школы Иваном Гавриловичем Аксёновым. Засви-
детельствовали этот брак «поженихи села Колыбельского крестьянин Иосиф Ефимов Немалицын и села Салтыков крестьянин Михаил Козмин Меньшаков по невесте села Салтыков крестьяне Иван Егоров Захряпин и Данила Николаев Бугорков». Но в салтыковских начальных школах, помимо четы Попова-Аксенов учительствовал и Феодор Феодоров. Метрические записи церкви Смоленской Пресвятой Богородицы
свидетельствуют, что учитель Феодор Феодоров в 1899 году являлся «поженихом» при бракосочетании «государственного» крестьянина деревни Лемзяково Дмитрия Ивановича Шарапова и раненбургской девицы Марии Михайловны Некрасовой.
В постоянно цитируемом романе Макарова-писателя «Чёрная шаль» есть эпизод свадьбы. Но свадьбы на страшном временном отрезке, в котором выпало жить не ему одному:
«А тут ещё мобилизация, а тут же Манина свадьба - против коммуны жён, а Васю (жениха - авт.) и самого в солдаты опять, а на Манину свадьбу, как «на малашкину», столько накурили самогонки, что хоть купайся.
Утром, когда молодые собрались в церковь, «дружки», жениховы поезжане, умудрились напоить самогонным затором лошадь, на которой поехала Маня…
Лошадь-то гладкая, лошадь-то и без того буйная, потная, пена изо рта клочьями висит, глаза кровью налились. На выгон кое-как выехали да тут ей и дали волю. И в дыбынки взлетит, и помчит, и заржёт-завизжит. Народ сбежался, крик, шум, рёв… Продотрядники наскочили, стрельбу зачем-то подняли… А жених в церкви… а попы ждут-пождут… А
Маню по лугу пьяная лошадь носит. Маню всем селом ловят, Маню свистом да улюлюканьем да стрельбой венчают».9
Читатель знает, что южные плодороднейшие земли Дикого поля
издавна дарились верным и нужным государству людям... К началу
двадцатого века на малой родине писателя Ивана Макарова сохрани-
лись потомки таких людей - «государственных» крестьян. «Государ-
ственные крестьяне» и душевые наделы имели по 5 десятин, тогда,
101
как «собственники-крестьяне» - по 2 ¾ десятины! 10 По метрическим записям церкви Смоленской Пресвятой Богородицы «государственные» крестьяне числятся не только в деревне Лемзяково, «отстоявшей» от имения княгини Е. Э. Трубецкой в одной версте. Есть они и в соседнем селе Аленки Салтыковской волости, того же Раненбургского уезда Рязанской губернии. Любопытно, что по давней «богородицко-салтыковской» традиции девушка из «государственных» не выходила замуж за парня из «оброчных»: не ровня! Также поступали и «государственные» «аленковские» и «лемзяковские» парни! Всего же за 1899 год в церкви Смоленской Пресвятой Богородицы было заключено 45 браков, среди них есть и вторичные: их неожиданно много. Вторично женились или выходили замуж, как правило, после тридцати лет. Но встречаются и более поздние «первобрачные», например, в сорок два года! Продолжительность человеческой жизни в этих местах была современной: «умирали по старости» в 65, 77, 66, 70, 81, 82, 75, 74…
В 1900-м, в год рождения будущего писателя Ивана Макарова, в приходе салтыковской церкви умерло 119 человек, из них женского пола - 55. Но почему-то, в следующем, 1901-м, из общего количества умерших в 102 человека - 82 женщины! В церкви Смоленской Пресвятой Богородицы крестили, венчали, отпевали не только жителей Салтыков или близлежащих сёл и деревень, но и жителей села Журавинка, деревни Волково, мещан г. Раненбурга... Случалось, и жители г. Ряжска выбирали местом своего последнего приюта салтыковское кладбище при церкви Смоленской Пресвятой Богородицы. Те, кто читал роман «Стальные рёбра», наверняка запомнили главу с названием «Страшная гостья» - об эпидемии «азиатской холеры» в селе Анюткино. По роману, эпидемия «азиатской холеры» унесла в могилу большое количество жителей села Анюткино, причём, за короткий срок: «… и весь Поперечный порядок был в холере, и в неделю померло шестьдесят три семейства, все подчистую, окромя детей и стариков, потому што их она не забирает, по случаю ихнего организма, окаянная». Макаров-писатель описывает эту болезнь так, как будто её сам пережил:
«Фёкла, жена Юшки Куренкова, который к Федоту ночью забегал, едва перемогая немощь, сидит на постели около мужа или, вернее, около того, кто раньше был мужем, полчаса или час тому назад. Она не знает, жив ли ещё он или уже конец…
Будто уже конец: он не выматывает уже больше жутким стоном душу, не корчится в судороге, как полчаса-час тому назад, как корчился
102
в прошлую субботу Василий Личагин, которого подвёз Юшка из города, а затем жена Василия, брат, сноха, ныне умершие.
Будто уж всё…
Фёкла вспоминает, что нужно закрыть глаза мужу. Но мухи опередили её. Живым пятном заткнули они зияющие провалы глаз. Солнце маленьким косяком луча водит по шевелящейся груде крыльев, золотит их и зеленит».11
В романе «Стальные рёбра» Макарова-писателя, эпидемия «азиатской холеры» свела в могилу и семейство фельдшера Пчелинцева... Как показывают метрические записи церкви Смоленской Пресвятой Богородицы за 1899 год, фельдшер Пчелинцев, действительно, жил в Салтыках и трагедия его семьи - не выдумана писателем. Судя по церковным записям, сначала умирает «прибилетный фельдшер Алексей Стефанов Пчелинцев, затем его отец - Стефан Петров Пчелинцев, а через девять дней - его жена-вдова Мария Петровна Пчелинцева. Возможно, эпидемия «азиатской холеры» случилась в этих местах в 1901 году, когда, судя по церковным записям, умерло особенно много жен-
щин. Остаётся добавить, что литературные герои с фамилией «Пчелинцев» встречаются и в других произведениях писателя.
Среди самых распространённых «богородицко-салтыковских» фамилий - Овечкины, Веретенины, Даниловы, Бугорковы; а ещё - Крыловы, Поповниковы, Личагины, Семёновы, Дубынины, Скотниковы, Жиншины, Вороновы, Кузнецовы, Тихомировы, Хохловы, Меньшаковы, Захряпины… Фамилия Захряпин неоднократно встречается в метрических записях церкви Смоленской Пресвятой Богородицы. В 1900-м году, в год рождения будущего писателя, в крестьянской семье Захряпиных: Василия Алексеевича и Екатерины Ивановны, также, родился сын, наречённый Иоанном. Иоанн Захряпин и Иоанн Макаров - почти ровесники: у них разница в возрасте всего лишь два месяца. Читателю уже знаком литературный образ Захряпина-вшивика из «Чёрной шали»? Он - незабываем. Именно Захряпин-вшивик решается лично расправиться с главной героиней романа - Прасковьей Горяновой:
«Кто хоть раз висел на волоске, тот потом решится на всё. Кого отпели, тот уже отпетый. Я (Прасковья Горянова - авт.) потому так подробно остановилась на этой минутке, что повисела я на волоске, что отпел меня ещё тогда же Захряпин.
Знать бы мне, как он тогда сам перетрусил, что ему убить меня приходится сейчас же, без подготовлений, то есть прыгнуть с разбегу в
103
пропасть, почуять бы мне, что таким подлым душонкам (хоть они и способны убить) нужно очень долго приготовлять себя, что они не могут сразу, без того »разбега», который он в ту же ночь проделал, пытаясь меня прикончить, - да я бы тогда тут же, в избе, связала бы его как цыплёнка, скрутила бы да кипятком бы ошпарила до смерти, ни за что бы не стала револьвер об него поганить.
Ой, жаль, ой, жаль, что узнала я об этой трусости уже в поле, на лебяжинской дороге, куда он увёл меня, обезоруженную, покорённую, в дозор».12
Продолжение следует - страницы 104 -112.