Дискуссия о языке богослужения: мои 3 копейки
В последнее время в ЖЖ развернулся интересный разговор о богослужебном языке. Вот некоторые темы:http://v-leria.livejournal.com/4415.html,
http://community.livejournal.com/portal_besedka/50862.html,
http://community.livejournal.com/portal_besedka/50959.html,
http://community.livejournal.com/ustav/105095.html,
http://community.livejournal.com/pravoslav_ru/1769288.html,
http://kir-a-m.livejournal.com/4956.html
Пора, думаю, и мне высказаться хотя бы в качестве disclaimer-а (я, правда, открыл недавно тему http://mikhail-zeleny.livejournal.com/24232.html, но там затронут слишком частный вопрос - что в переводах о. Георгия Кочеткова я считаю удачным, а что - нет). Впрочем, те, кто меня давно знает, вряд ли услышат что-то принципиально новое - эту позицию уже не раз озвучивал в Сети еще года так с 1999-го.
Итак:
1. Мне не представляется убедительной та точка зрения, что именно богослужение на славянском языке было главной причиной массового отхода русских людей от веры (мол, Вот почему они отрекались от своей веры: они никогда не понимали значения Литургии, ведь они никогда не говорили по-церковнославянски) как перед 1917-м годом, так тем более и после него. Факторов, которые привели к эток катастрофе, было настолько много, что вряд ли вообще возможно выделить какой-то один из них как главный и решающий. Безусловно, тут и славянский язык сказался, но как именно - непонятно, и не очевидно даже, что негативно (переход католиков на национальные языки после II Ватиканского Собора не предотвратил массового отхода от веры на Западе во 2-й половине XX века).
В конце концов, надо вот что иметь в виду: церковнославянский язык как язык богослужения - язык по определению "книжный", и как таковой он, разумеется, с затруднением воспринимается людьми неграмотными (или, во всяком случае, малограмотными, "некнижными"), к которым в начале XX века относилось большая часть народа. Но ведь, как заметила О. Седакова в своей лекции Церковнославянский язык в русской культуре, литературный язык совершенно так же непонятен носителю русского говора, если тот не получил определенного образования - мог ли в таких обстоятельствах что-то решить перевод богослужения со славянскиого на русский? Для простого народа все равно богослужение вряд ли стало бы понятнее, а вот смущение это нововведение не могло бы не вызывать хотя бы из-за непривычности. А уж отход от Бога "чистой публики" тем более никак уж не объяснишь тем, что они о чем сказано в Евангелии не понимали, а только крышку целовали, как говорится - людям, изучавшим в гимназии по 2 древних и 2-3 европейских языка, уж никак не слабО было бы понять читаемое по славянски Евангелие: было бы желание... И уж тем паче не могли не понимать славянский "поповичи", выходцы из духовного сословия - а между тем, как известно, многие семинарии были, увы, настоящим рассадником революционеров :(.
В конце концов, как все та же О.Седакова говорит, ссылаясь на Б.А.Успенского, для России всегда была характерна диглосиия, т.е. паралльное употребление двух различных, пусть и близких, языков (церковнославянского и древнерусского, например),воспринимаемая носителями как один за счет того, что сверы употребления этих языков тематически "разведены": язык бытового общения и язык богослужения, язык бытового общения и язык официального общения, "канцелярит" и т.п. (это не совсем то же самое, как статус иврита и арабского как "сакрального языка" соответственно в иудаизме и исламе: в них этот статус достаточно онтологичен и органичен т.к. это языки, на которых было дано Откровение которое необходимо передавать буквально, т.к. Тора или Коран понимаются именно как извечно существующий текст на соответствующем языке; т.е. сакральный статус этих языков - это "акривия", и лишь "по икономии" можно переводить их для людей необразованных, точнее даже не столько переводит, сколько пересказывать; в отличии от этого сакрализация некоего языка в той или иной христианской культуре всегда вторична и является скорее "икономией", чем "акривией"). И такая диглоссия - это, как говорится, говорится "не хорошо и не плохо - это особенность культуры и национальной психологии, которую необходимо учитывать", только и всего. Во всяком случае, сформировавшуюся за 1000 лет особенность (сильнейшим образом повлиявшую, как О. Седакова показывает в упоминавшейся лекции, на саму психологию русского нарда и его национальный характер) враз не переменишь в любом случае, а это делает еще более сомнительными шансы на то, что русификация богослужения могла бы всерьз на что-то повлитяь к 1917-му году - тут кудав более серьезные и глубокие пласты затронуты...
2. Однако я не могу согласится и с теми, кто подобно уважаемому gasloff считает, что все эти опыты по "руссификациям" происходят в основном от желания сделать "не так как все". Показать свою мегаученость и мегаруссудительность. Вот напереводим служб - сразу народ катехизируется :) Только на самом деле все это делается не ради некоей миссии, а ради традиционного желания "интеллигенции" отличится и пойти своим путем :(. На мой взгляд, все-таки дело обстоит сложнее, и проблема (реальная проблема, а не какие-то интеллигентские "паньские вытребеньки") реально существует.
Как мне видится, для более-менее воцерковленного человека нет особой проблемы с пониманием тех текстов, с которыми он встречается относительно регулярно: ежедневного молитвенного правила, правила ко Причащению, неизменяемых песнопений Литургии и Всенощной - тут, как говорится, "достаточно раз вникнуть". В конце концов, есть издания всего этого с параллельным или подстрочным переводом, а то и с коментариями - ну и, как говорится, "флаг тебе в руки": бери, изучай, разбирайся. При наличии катихизации (а к ее необходимости мы все равно придем рано или поздно, вопрос лишь в сроках и формах) это изучение может и должно быть составной ее частью (когда я оглашался у о. Георгия в 1992-м году, мы использовали в качестве пособия патриархийное издание "Всенощного бдения и Литургии" и де-факто все равно получался небольшой ликбез по ЦСл, даже если такая задача прямо не ставилась - волей-неволей приходилось объяснять непонятные слова и выражение, а кое-что и прямо в брощюре переводилось в сносках). Проблема возникает с другим: с теми текстами, которые человек слышит или читает не столь регулярно - переменными частями богослужения с чтениями из Священного Писания.
Сужу по своему опыту - меня ни в коей мере нельзя отнести к людям "простым и некнижным" (я - тот еще "книжник и фарисей" :)). В частности, с грамматикой славянском языке я знаком и упражняюсь в чтении славянских текстов давно и сознательно еще со времен моего обучения в СФИ, где на 2-м курсе этот предмет у нас вел замечальный человек - сотрудник Синодальной библиотеки о. Александр Троицкий. Так вот - о. Александр нам тогда посоветовал для регулярной практики в славянском включать в состав своего молитвенного правила ежедневные чтения Священного Писания по церковному календарю (если трудно понять - перчитывать их еще и по-русски), что я и стараюсь с тех пор (с 1996 года) по мере своих сил исполнять (при этом надо иметь в виду, что я и вне молитвенного правила стараюсь регулярно читать Священное Писание - правда, по-русски, хотя, например, Евангелие Великим Постом я в последние несколько лет перечитываю по-славянски).
Ну и каков же результат? А таков, что если я за счет этих более чем 10 лет упражнений уже через год-другой смог легко и бегло читать славянское Евангелие "с такой же легкостью, как и на русском языке" (это, конечно, преувеличение, но не такое уж и сильное), то того же до сих пор невозможно сказать об Апостоле и (в несколько меньшей мере) о великопостных паримиях. Т.е., само собой, есть более-менее легкие места (и целые книги - Деяния, например, или многие из Соборных Посланий), но есть и такие (большая часть Павловых Посланий), которые даже через 10 лет так остаются для меня куда более "темными", чем их русский перевод (хотя я все равно рад, что читаю их по-славянски: и красиво, "сочно", и иногда доходит что-то такое, что не дошло бы в русском переводе - во всяком случае, упомянутая "сочность" порой этому способствует).
Или вот еще что: когда я молитвенно читаю славянскую Псалтирь, порой у меня возникает ощущение некоего "камлания", что ли, когда меня просто завораживает ритм и поэтика псалмических слов при том, что ум в них не проникает (а я стараюсь Псалтирь читать более-менее регулярно в посты, да и когда "по потребе" молюсь - тоже; причем я изначально, еще будучи у о. Георгия, начал ее читать на славянском - потом, правда, несколько лет читал по-русски, но потом опять вернулся к славянскому и уж лет почти как 10 по-русски ее молитвенно не читал). Да - меня, в отличии от некоторых это не смущает и вроде бы как молиться мне это не мешает (как мне кажется), да и вообще у меня Псалтирь давно уже "на слуху" (не скажу, что я ее наизусть знаю - это не так, но уж во всяком случае, как только я слышу или читаю стих псалма, так сразу возникает ощущение чего-то знакомого). И тем не менее... Да в общем-то иногда я думаю - а не вредно ли читао аскетически такое вот "камлание", когда завораживаешься ритмом, не вникая в смысл?
"Вот такие, понимаете ли, пирожки с котятами" :). Что же получается: более чем 10 лет регулярной практически ежедневной практики все равно не хватает, чтобы начать понимать читаемые на славянском послания ап. Павла хотя бы не сильно хуже, чем читаемые на русском (я не преувеличиваю свою степеть их понимания и на русском, но уж во всяком случае на славянском получается в целом еще хуже за некоторыми небольшими исключениями)? И ведь это я - известный "книжник и фарисей" :) и человек в каком-то смысле упертый, которому не лень так вот специально чуть ли не каждый день упражняться. Что же говорить о тех, кто не имеет ни возможности, ни желания так делать, причем зачастую отнюдь не по лености или немощи, а из-за занятости? А ведь я-то речь веду о чтении "глазами", а на слух-то за богослужением еще труднее воспринимать оказывается даже при наиидеальнейшем чтении!.
Так-то... А неции глаголют, якоже за стремлением к русификации богослужения якобы стоит только интеллигентское стремление обособиться и ничтоже от иных. Увы, все куда сложнее и хуже - проблема с пониманием славянского языка вполне реальная и упирается она, на мой взгляд, в то, что церковнославянский язык перестал быть "книжным русским", каковым он был для грамотного человека Древней Руси (а о неграмотных и речи не идет). В ту пору (а у старообрядцев еще дольше - практически до XX века) человек и грамоте учился по Псалтири, и вообще на церковнославянском были все книги, которые он читал. Вот и получалась диглоссия - различия между повседневным языком и церковнославянсим воспринимались просто как разные слои внутри одного и того же языка.
Сейчас же мы имеем не диглоссию, а самое настоящее двуязычие. Я уж не говорю о том, что с детства человека окружает как "родной книжный" именно литературный русский (в разных его изводах), что соверщенно иным образом формирует его языковое мышление - всегда можно попытаться уйти от вопроса по принципу "это ж все мирское, а в Церкви - не тако". Но давайте зададимся вопросом: а на каком языке современный русский православный человек читает, скажем, разного рода благочестивую православную литературу или Священное Писание (если вообще его читает)? Ответ очевиден - на русском, конечно. На славянском он только Правило читает да в храме его слышит. Это уже несколько не та диглоссия, чем некогда когда на славянском читалось не только это, но и вся "четья", учительная литература (Жития, Поучения и т.п.), поэтому современный человек в принципе не может (за редчайшим исключением) так же владеть славянским, как древнерусский книжник. Так что "проблемы есть", как говорится...
3. Так какой же "позитив"? На мой взгляд, то, что можно (и, по всей видимости, нужно) сделать без особых проблем - это начать читать за богослужением Священное Писание на русском языке или во всяком случае перечитывать их на русском вслед за чтением на славянском (во всяком случае, на "рядовых" службах: я отдаю себе отчет в том, что, к примеру, совершенно нереально прочитать 15 паримий Великой Субботы и по-слаянски, и по-русски - тут уж надо что-то одно выбрать). В отличии от стремления к полной русификации это вызывает куда меньше возражений (да в общем-то и начал такие опыты отнюдь не один о. Георгий Кочетков и не один он это практикует).
Не будем вдаваться в вопрос о том, насколько вообще правильно или неправильно молиться на "непонятном" славянском языке (это нас вообще слишком далеко заведет), или о том, насколько вообще возможна и "правильна" молитва на русском языке. Последний вопрос уже решен временем и практикой в отношении как минимум келейной молитвы: такая молитва на русском большого протеста не вызывает, и мы имеем уже с 19 века немало примеров таких молитв, которые нередко в издаваемых в последние годы молитвословах публикуются). Очевидно и то, что если человек молится своими словами, ведет личный, интимный диалог с Богом, то он молится, как правило, все-таки по-русски, хотя и "приправленном" в той или иной мере славянизмами в соответствии с представлениями смого молящегося о том, в каком стиле приличествует вести беседу с Богом.
Итак личный, интиный диалог с Богом на русском языке. А вот в отношении общественной молитвы все куда сложнее. Как верно заметил schushu в своей теме О переводе богослужения на русский язык, богослужебные тексты сильно отличаются стилистически в зависимости от своего происхождения: византийская гимнография и тексты, заимствованные из Священного Писания. В последних ("еврейских", по терминологии schushu) текстах меньше риторики, они менее напыщены и потому легче воспринимаются современным человеком. Иное дело - византийская гимнография. Это весьма специфический жанр: выспренние тексты, наполненные всякого рода риторикой, для современного уха они неудобоваримы. Когда они звучат по церковнославянски, это еще воспринимается как некая древняя поэзия, но по-русски слушать это для многих весьма тяжело (может, не для всех, но для многих), да вобще многие гимнографические обороты затруднительно перевести на на русский язык так, чтобы сохранилась их поэтичность, что видно хотя бы на приводимом acereta примере перевода тропаря Преображению - вдохновенно петь хором тексты типа "показавший ученикам Твоим... насколько это было в их силах" - это некоторый перебор. Чтобы понять, что тут есть грубое нарушение грамматики русского языка, в котором нет таких оборотов, как в церковнославянском (кальки с греческого), не нужно быть литургистом и переводчиком.
В результате чтение Священного Писания в храме на русском языке способно вызвать куда меньшее отторжение, чем звучащие в нем молитвословия или тем паче гимнография. Стало быть, это то, что сделать проще всего. А вот полный перевод богослужения - из сказанного многими (от О. Седаковой до schushu) видно, что тут столько проблем возникает, что далеко не факт, что эта проблема вообще имеет реальное решение в тех конкретных обстоятельствах, что мы сейчас имеем в России. Поэтому предпочтительнее "синица в руке" (русифицированные чтения), чем "журавль в небе". Многие вопросы (облегчение катихиации, например, или более "библейский" характер проповеди, т.е. большая ее привязка к прочитанному из Писания) это решает, не вызывая одновременно большого числа проблем и нареканий.
Разумеется, возникают и проблемы, прежде всего - возможно ли в одном богослужении сочетание двух языковых пластов: русских чтений и славянской гимнографии? Но я не думаю, что это так уж фатально - замеченное schushu стилистическое различие этих двух типов богослужебных текстов как раз и облегчает "разнесение" их и по языку). В конце концов, все это находится в контексте упоминавшейся О.Седаковой "многослойности" русского языка и может вообще воспринимаься как своего рода диглоссия в рамках богослужения.
Кстати - вот еще какая мысль пришла мне в голову напоследок: а не связано все с тем же отмеченым schushu обстоятельством то, что применявшиеся о. Георгием в начале его практики переводы иерейских молитв (как молитв вечерни и утрени, так и молитв Литургии) звучали все-таки достаточно удачно? Ведь эти молитвы (в особенности молитвы вечерни и утрени), хотя и являются по своему происхождению византийскими, все-таки куда ближе стилистически (на мой взгляд) к библейским текстам, чем к гимнографии типа стихир и канонов хотя бы по той причине, что содержат много аллюзий и ассоциаций на тексты Священного Писания, а то и прямых библейских цитат ("один в один" либо лишь немного модифицированных). Именно поэтому их русский перевод не режет слух, если, конечно, не доводить все до абсурда "тихими гаванями" и т.п.
UPD: сделал кросспост в portal_besedka, prav_perevod, ustav и pravoslav_ru