Зачем нам ЦС язык.
В развитие предыдущей темы выношу с согласия владельца журнала из коментов свой ответ в одной из подзамочных дискуссий.Я филолог, более того, не литературовед, а лингвист и совершенно не вмещаю, зачем нам ЦС язык.
Я могу сказать, почему (во всяком случае, с моей точки зрения) - поэтика русского литературного языка такова, что она не позволяет адекватно преревести на русский язык классическую византийскую богослужебную поэзию (то, о чем писал schushu). Это не означает какой-то неполноценности русского языка - просто он так уж сформировался, что средства, необходимые для адекватного перевода византийской гимнографии, оказались вне его: классическая русская литература формировалась тогда, когда элита ориентировалась на западную культуру, а не на Византию. В результата перевод богослужебных текстов вызывает стилистический диссонанс.
Вышесказанное, разумеется, не означает, что молитва и богослужение на русском языке в принципе невозможны - это значит, что невозможно (скорее всего) русскоязычное богослужение имено по нынешнему, восходящему к Византии чину с его акцентом на гимнографию Андрея Критского, Дамаскина, Косьмы Маюмского, Феодора Студита, Иосифа Песнописца, Феофана Начертанного и прочих византийских гимнографов, поэтика которой как раз и не ложится на русский язык. В принципе, раз возможна келейная молитва на русском языке (а с этим никто не спорит) и есть русский перевод Священного Писания - наверно, был бы и возможен богослужебный чин на русском языке, не связанный в такой степени, как нынешний, с византийской гимнографией, а опирающийся в основном на библейские тексты, подобно доиконоборческому иерусалимскому чину или послеиконоборческому Консантинопольскому Типикону Великой Церкви (в них переменная часть богослужения состояла в основном из подобранных по смыслу к празднику псалмов и чтений Священного Писания, а гимнографии было сравнительно немного). Но это предполагает настолько радикальную богослужебную реформу (скажем, переход на доиконоборческий иерусалимский чин - чисто теоретически это вполне реально, вопрос, как я понимаю, лишь в целесообразности), что она вряд ли будет возможной в обозримом будущем и что важнее всего - вряд ли может быть целесообразной с точки зрения "пользы церковной": разумеется, всегда будут желающие устроить литургически "эксперименты" просто ради эксперементов или ради того, чтобы выделиться, а уж этому-то никак потворствовать нельзя! Апостолы, как известно, писали на койне - это разговорный, даже портовый язык!!! И на нем написано Евангелие. Я понимаю, что это элементарные вещи и они всем известны, но почему же мы цепляемся за эти все "иже и яже". .
Ну, во-первых, далеко не факт, что именно на койне: тут и язык Септуагинты большое влияние оказал, и еще много что. Во всяком случае, это явно не портовое койне - ситуация куда сложнее.
А во-вторых (что самое главное), несколько не та у нас культурная ситуация, как у апостолов - они создавали совершенно новую традицию (преемственную, разумеется, с ветхозаветной, но и имеющую принципиальные отличия хотя бы в том, что проповедь вышла за рамки еврейского народа и распространалясь среди народов с совершенно иной культурой), а у нас за спиной "груз прошлого" в 2000 лет, если смотреть от Христа и апостолов, или 1100 - если брать от начала проповеди Евангелия среди слаянских народов (скажем, сам по себе литературный русский язык, как хорошо показано в статье Ольги Седаковой, слишком уж зависим от церковнославянского, во многого им и по его образцам сформирован и многим из него питается). Не учитывать это мы не можем, хотелось бы нам того или нет - фарш невозможно провернуть назад, и мясо из котлет не восстановишь :), как говорится.. Поэтому простые радикальные меры в такой ситуации вряд ли возможны.