Интеллигенция и война. Часть 2
К 100-летию Первой мировой войны
Окончание. Начало здесь.
Вероятно, неискушённый читатель, ошалевший от нынешних непрерывных воплей о проблемах угнетённых сексуальных меньшинств, примет признания В.В.Розанова за монолог очарованного транссексуала. Ан нет! Как оказалось - это затравка для философских дискуссий о судьбе России в Мировой войне. Чуть ниже мы расскажем об этом. А пока сообщим читателю, что рассмотренная книга «Война 1914 года и русское возрождение» вошла в современное Собрание сочинений: в 8 т. В.В.Розанова (под общ. ред. А.Н.Николюкина. Т. 1. Мимолётное. 1914 год. 1915 год. 2-е изд. М.: Республика, 2011. 781 с.: портр.).
Во время войны и сразу после неё вышли также книги В.В.Розанова:
«Опавшие листья. Короб 2» (Пг.: Тип. Т-ва А.С. Суворина - «Новое время», 1915. 516 с., портр., факс.); «В чаду войны» (Пг.: Рубикон, 1916. 61 с.); «Апокалипсис нашего времени» (Вып 1-10. Сергиев Посад: Тип. И.Иванова, 1917-1918).
Ныне эти (а также многие неопубликованные при жизни автора) тексты вошли в издания:
Собрание сочинений: в 8 т. Т. 6. Мимолётное. 1915 год (М.: Терра: Книжный Клуб Книговек, 2012. 430 с.).
В чаду войны: Статьи и очерки 1916-1918 гг.: Собр. соч. (под общ. ред. А.Н.Николюкина. М.: Республика; СПб.: Росток, 2008. 621 с.: портр.).
Собрание сочинений: в 8 т. Т. 7: Последние листья. 1917 год; Апокалипсис нашего времени: вып. 1-10; тексты «Апокалипсиса ...», не вошедшие в прижизненное издание. (М.: Терра: Книжный Клуб Книговек, 2012. 510 с.).
А для тех, кто ещё не понял, что такое В.В.Розанов, приведём несколько его записей из первого тома его сочинений «Мимолётное. 1914 год. 1915 год»:
4.IV.1915
Любить, верить и служить России - вот программа.
Пусть это будет ломоносовский путь (с. 423).
8.IV.1915
...Мы видели воскресение России. Неужели увидим её погребение?
(что «запрещение водки только до окончания войны») (с. 423).
24.VII.1915
Так как я учёный, а ты не учёный, то я отрежу тебе голову.
(война 1914 г.; германцы)
<…>
«Война 1914 г.» страшна и вполне апокалиптична, п.ч. это есть «светопреставление науки». Никогда нельзя было ожидать, что именно наука «светопреставится», - такая объективная, ясная и спокойная, но вот именно она «светопреставилась». Не страсти, не поэзия, - а холодная, позитивная наука.
Огюст Конт, который был «как все», - встал на руки, вытянул ноги кверху, что-то неубедительное и непонятное забормотал, расстегнул «невыразимые» - и «пошёл вперёд» («совершается процесс»).
Вот бы ахнул Достоевский (с. 609).
31.VIII.1915
Пока не передавят интеллигенцию - России нельзя жить.
Её надо просто передавить.
Убить.
(читаю «Утро России»)
(«министерство общественного доверия») (с. 648).
13.X.1915
Русские переленятся и жидков, и немцев.
У русских есть одно рас-пре-кра-сное качество:
ЛЕНЬ
- о которое они и крылышки, и ручки, и ножки обломают.
Вы смеётесь. Подождите:
- Не замечали ли вы, что все прекрасное на земле - лениво? Разве кремлёвские стогны не лениво тянутся по буеракам, по склонам?
Разве не был с несомненной «ленцою» наш Пушкин?
А великолепный, несравненный, исключительный Крылов? Да он весь - лень.
Христос заповедал нам лениться: неоспоримо! «Не пецытеся, убо на утре, утренний бо собою печется. Довлеет дневи злоба его». Как же это понять?
И «даждь нам днесь хлеб наш насущный». Не далее.
Статистика - к чёрту.
Экономика - к дьяволу.
Это «западные» науки; «от века» (от начала) - гнусные.
Суть-то Востока, великолепная его суть, «отрицание злокозненного Запада» - и заключена в лени. Мы не узнали себя. Она - мы, а мы - она.
И халатик. И душегрейка. И туфельки. Всё готово. Поди в лавку и купишь за полтинник. «Полный гардероб».
Тут в субботу придёт из баньки. «Наше изобретение». Ещё в истории Андрея Первозванного рассказывается.
И вот прибежали жидки и бегают. А мы поворачиваем им один бок:
ЛЕНЬ.
Они пхают нас ногой. Тут пришли тевтоны стеною: «вставай». А мы поворачиваемся на левую сторону и показываем правый бок:
ЛЕНЬ.
- Что же это за скотина, - кричат, - у него с обеих сторон ЛЕНЬ. Тогда мы поворачиваемся на брюхо и показываем им:
НЕВЫРАЗИМОЕ.
Они плюнули и пошли дальше. Делать прогресс. Мы глазком следим, куда враг ушёл. И когда он совсем «ушёл», тут-то мужичок наш встанет, перекрестится, почешется. И слыша, что «в ухе звенит», - скажет: «Звон. Бог зовёт». И одев лапотки, пойдёт ковылять - «куда его Бог зовёт» и «где звон звонит».
И пойдёт в неведомое. И увидит невиданное. И сотворит чудесное. И потому-то все его дела и судьба зовётся:
СВЯТАЯ РУСЬ (с. 669).
20.Х.1915
Дана нам красота невиданная. И богатство неслыханное.
Это - РОССИЯ.
Но глупые дети всё растратили. Это РУССКИЕ (с. 671).
Как видим, тексты Розанова тоже представляют собой своеобразный дневник. Своеобразие в том, что очень уж они напоминают посты нынешних «продвинутых» блогеров. А если были посты, появлялись и коменты…
В газете «Биржевые ведомости» (1915, № 14610-14612, 14-15 января) вышла статья «О “вечно-бабьем” в русской душе». Автор - религиозный философ, экзистенциалист Н.А.Бердяев (1874, Киев -1948, Кламар, под Парижем).
Сразу скажем, что впоследствии статья вошла в сборник публицистики Н.А.Бердяева «Судьба России: опыты по психологии войны и национальности» (предисл. Л.Полякова. М.: Изд. Г.А.Лемана и С.И.Сахарова, 1918. 240 с.) с таким содержанием:
Мировая опасность (вместо предисловия)
I. Психология русского народа: Душа России; О «вечно-бабьем» в русской душе; Война и кризис интеллигентского сознания; Тёмное вино; Азиатская и европейская душа; О власти пространств над русской душой; Централизм и народная жизнь; О святости и честности; Об отношении русских к идеям
II. Проблема национальности. Восток и Запад: Национальность и человечество; Национализм и мессианизм; Национализм и империализм; Конец Европы; Задачи творческой исторической мысли; Славянофильство и славянская идея; Космическое и социологическое мироощущение
III. Души народов (параллели): Судьба Парижа; Русская и польская душа; Религия германизма
IV. Психология войны и смысл войны: Мысли о природе войны; О жестокости и боли; О правде и справедливости в борьбе народов; Движение и неподвижность в жизни народов; О частном и историческом взгляде на жизнь
V. Психология политики и общественности: Об отвлечённости и абсолютности в политике; Слова и реальности в общественной жизни; Демократия и личность; Дух и машина
Начиная с 1990 года (когда вдруг оказалось: можно!) в России вышло десятка полтора переизданий этой книги - и отдельных, и в более крупных сборниках, например, в том, который мы особенно рекомендуем:
Н.А.Бердяев «Падение священного русского царства: публицистика 1914-1922» (вступ. ст., сост. и примеч. В.В.Сапова. М.: Астрель, 2007. 1179 с.: портр. - Социальная мысль России). В этот увесистый том кроме «Судьбы России» вошли сборники и циклы статей «Кризис искусства», «Футуризм на войне: статьи 1914-1917 гг.», «Падение священного русского царства: статьи 1917-1922 гг.», «Духи русской революции: 1919-1922», опубликованные в годы Первой мировой войны и Русской революции в периодических изданиях того времени (до высылки Н.А. Бердяева из Советской России). В состав тома включен также сборник четырёх авторов «Освальд Шпенглер и закат Европы» (1922), послуживший одной из причин депортации большой группы русской интеллигенции из страны. В Приложения, в частности, вошли ответы на статью Н.А.Бердяева «О “вечно-бабьем” в русской душе» В.Ф.Эрна «Налёт валькирий» и Вяч.Иванова «Живое предание».
Книгу предваряет великолепное предисловие социолога В.В.Сапова «Военно-революционная публицистика Н.А.Бердяева» с таким эпиграфом:
...Неправду думает о России Бердяев, но в правде России есть и он (бесплодная революционная беспутность), и кто его исключит - тоже не знает высшей синтетической правды о России.
[1] Евгения Казимировна Герцык (1878-1944) - русский переводчик, критик, мемуарист, сестра поэтессы Аделаиды Герцык. См. её работы и издания о ней в Электронном каталоге РГБ (доступны для онлайн-заказа).
Так вот, из «комента» Н.А.Бердяева «О “вечно-бабьем” в русской душе»:
Вышла книга В.В.Розанова “Война 1914 года и русское возрождение”. Книга - блестящая и возмущающая. Розанов - сейчас первый русский стилист, писатель с настоящими проблесками гениальности. <…>
Писательство для него есть биологическое отправление его организма. И он никогда не сопротивляется никаким своим биологическим процессам, он их непосредственно заносит на бумагу, переводит на бумагу жизненный поток…
Розанов не может и не хочет противостоять наплыву и напору жизненных впечатлений, чувственных ощущений. Он совершенно лишён всякой мужественности духа, всякой активной силы сопротивления стихиям ветра, всякой внутренней свободы. Всякое жизненное дуновение и ощущение превращают его в резервуар, принимающий в себя поток, который потом с необычайной быстротой переливается на бумагу. Такой склад природы принуждает Розанова всегда преклоняться перед фактом, силой и историей. <…>
В Розанове так много характерно-русского, истинно-русского. Он - гениальный выразитель какой-то стороны русской природы, русской стихии. Он возможен только в России... И если отрадно иметь писателя столь до конца русского, и поучительно видеть в нём обнаружение русской стихии, то и страшно становится за Россию, жутко становится за судьбу России. В самых недрах русского характера обнаруживается вечно-бабье, не вечно-женственное, а вечно-бабье. Розанов - гениальная русская баба, мистическая баба. И это «бабье» чувствуется и в самой России.
Книга Розанова о войне заканчивается описанием того потока ощущений, который хлынул в него, когда он однажды шёл по улице Петрограда и встретил полк конницы… Это замечательное описание даёт ощущение прикосновения если не к «тайне мира и истории», как претендует Розанов, то к какой-то тайне русской истории и русской души. Женственность Розанова, так художественно переданная, есть также женственность души русского народа. История образования русской государственности, величайшей в мире государственности, столь непостижимая в жизни безгосударственного Русского народа, может быть понята из этой тайны. У русского народа есть государственный дар покорности, смирения личности перед коллективом. Русский народ не чувствует себя мужем, он всё невестится, чувствует себя женщиной перед колоссом государственности, его покоряет «сила», он ощущает себя розановским «я на тротуаре» в момент прохождения конницы. Сам Розанов на протяжении всей книги остается этим трепещущим «я на тротуаре».
Народ и государственность в ослепительно талантливой литературе Розанова так же отличается от народа и государственности в жизни, как прекраснодушная война его книги отличается от трагической войны, которая идёт на берегах Вислы и на Карпатах. Органичность, народность, объективная космичность Розанова лишь кажущиеся. Он совершенно субъективен, импрессионистичен и ничего не знает и не хочет знать, кроме потока своих впечатлений и ощущений. Само преклонение Розанова перед фактом и силой есть лишь перелив на бумагу потока его женственно-бабьих переживаний, почти сексуальных по своему характеру.
Великая беда русской души в том же, в чём беда и самого Розанова, - в женственной пассивности, переходящей в «бабье», в недостатке мужественности, в склонности к браку с чужим и чуждым мужем. Русский народ слишком живёт в национально-стихийном коллективизме, и в нём не окрепло ещё сознание личности, её достоинства и её прав. Этим объясняется то, что русская государственность была так пропитана неметчиной и часто представлялась инородным владычеством. «Розановское», бабье и рабье, национально-языческое, дохристианское всё ещё очень сильно в русской народной стихии. «Розановщина» губит Россию, тянет её вниз, засасывает, и освобождение от неё есть спасение для России. По крылатому слову Розанова, «русская душа испугана грехом», и я бы прибавил, что она им ушиблена и придавлена. Этот первородный испуг мешает мужественно творить жизнь, овладеть своей землей и национальной стихией. И если есть желанный смысл этой войны, то он прямо противоположен тому смыслу, который хочет установить Розанов. Смысл этот может быть лишь в выковывании мужественного, активного духа в русском народе, в выходе из женственной пассивности. Русский народ победит германизм, и дух его займёт великодержавное положение в мире, лишь победив в себе «розановщину». Мы давно уже говорили о русской национальной культуре, о национальном сознании, о великом призвании русского народа. Но наши упования глубоко противоположны всему «розановскому», «вечно-бабьему», шовинизму и бахвальству и этому духовно-вампирическому отношению к крови, проливаемой русскими войсками. И думается, что для великой миссии русского народа в мире останется существенной та великая христианская истина, что душа человеческая стоит больше, чем все царства и все миры...
Но оставим, наконец, в покое «розановщину» и «вечно-бабье». В чём сам Н.А.Бердяев видел задачи России в мировой войне? Об этом он откровенно и страстно говорит в очерке «Душа России»:
Великий раздор войны должен привести к великому соединению Востока и Запада. Творческий дух России займёт, наконец, великодержавное положение в духовном мировом концерте. То, что совершалось в недрах русского духа, перестанет уже быть провинциальным, отдельным и замкнутым, станет мировым и общечеловеческим, не восточным только, но и западным. Для этого давно уже созрели потенциальные духовные силы России. Война 1914 года глубже и сильнее вводит Россию в водоворот мировой жизни и спаивает европейский Восток с европейским Западом, чем война 1812 года. Уже можно предвидеть, что в результате этой войны Россия в такой же мере станет окончательно Европой, в какой Европа признает духовное влияние России на свою внутреннюю жизнь. Бьёт тот час мировой истории, когда славянская раса во главе с Россией призывается к определяющей роли в жизни человечества.
Как человек должен относиться к земле своей, русский человек к русской земле? Вот наша проблема… Прежде всего человек должен любить свою землю, любить во всех её противоречиях, с её грехами и недостатками. Без любви к своей земле человек бессилен что-нибудь сотворить, бессилен овладеть землей. Без стихии земли мужественный дух бессилен. Но любовь человека к земле не есть рабство человека у земли, не есть пассивное в неё погружение и растворение в её стихии. Любовь человека к земле должна быть мужественной… Наша любовь к русской земле, многострадальной и жертвенной, превышает все эпохи, все отношения и все идеологические построения. Душа России - не буржуазная душа, - душа, не склоняющаяся перед золотым тельцом, и уже за одно это можно любить её бесконечно. Россия дорога и любима в самых своих чудовищных противоречиях, в загадочной своей антиномичности, в своей таинственной стихийности.
Это все почувствовали, когда началась война.
Тяжело, с великим скрипом двигался «русский паровой каток», русская громоздкая военная машина, тогдашний русский ВПК… Если в Российской империи что-то и неслось безудержно, безоглядно вперёд, как новенький блестящий паровоз, то это - русская религиозно-философская мысль. Тогда никто не знал, что через несколько лет его пассажиров (тех, кто ещё остался жить) пересадят на «философский пароход».
Боевой офицер Первой мировой войны, затем белогвардеец войны гражданской, замечательный поэт Арсений Несмелов годы спустя писал в эмиграции:
В сундуках старух и скупердяев
Лет пятнадцать эти книги кисли...
Сочно философствует Бердяев
О религиозной русской мысли.
Тон задорный, резвый. Неужели
Кто-то спорил, едко возражая?
Критик дерзко пишет о Муйжеле[2],
Хает повесть «Сны неурожая».
О, скрижали душ интеллигентских,
Ветхий спор о выеденных яйцах.
Темнооких не пугает Ленских[3]
Занесённая над ними палица.
А не в эти ль месяцы, шершавый
От расчёсов, вшив до переносиц,
Медленно отходит от Варшавы
Наш народ, воспетый богоносец.
Мы влюблялись в рифмочку, в картинку,
Он же, пулям подставляя спину, -
Смрадный изверг, светоносный инок, -
Безнадёжно вкапывался в глину.
И войны не чувствуешь нимало, -
Нет её дымящей багряницы:
Прячут череп страусы журналов
Под крыло иссусленной страницы.
Распуская эстетизма слюни,
Из трясины критик стонет выпью:
- Как кристален академик Бунин,
Как изящно ядовита Гиппиус!
Арсений Несмелов. «Русская мысль»
[2] Муйжель Виктор Васильевич (1880-1924) - русский писатель и художник. - Арсений Несмелов. Собрание сочинений. В 2 т. Т. 1 / Сост.: Е.Витковский, А.Колесов, Ли Мэн, В.Резвый. Владивосток: Рубеж, 2006.
[3] В данном случае не только персонаж «Евгения Онегина», но и второстепенный поэт Владимир Ленский (Абрамович; 1877-1937), о котором, в частности, писал К.Чуковский в статье «Третий сорт». - Там же.
Автор: Вячеслав Мешков
Это сокращённая глава из двухтомника Вячеслава Мешкова «Роковая война России», который вышел в 2014 году. Книгу можно приобрести в Ассортиментном кабинете РГБ (открытая дверь сразу налево от главного входа, до турникетов) или заказать почтой.
Другие главы: Крах конного блицкрига | Мясо пушечное | Твой волшебный мир, Уэллс! | Пушки, розы и ратный труд | Августовские пушки, или О пользе чтения книг по истории войн | Разведка и контрразведка «до» и «во время»… | Кто виноват? Ответ господина Сазонова герру Гогенцоллерну | Русское «ничего» и послы Антанты | «Средь мук и стонов…» Медико-санитарная служба | «След оставляя пенный…» Балтийский флот в Первой мировой | 1915. «То беженцы... Их жалкая орда...»
Также смотрите на эту тему в нашем журнале: Кавказский фронт Первой мировой войны
Зафрендить Ленинку?