Америка, давайдосвиданья (ч.3)
В конце 1947 она застала советскую денежную реформу. «Подтасовка и извращение фактов о материальном положении населения Советского Союза», пишет Бюкар. Тут следует вспомнить про потребительский ажиотаж, что охватил Москву, а также признания правительства существования «работающих бедных». Новости о нищете советских граждан почему-то сильно задели Кремль. Бюкар пришлось выступить с опровержением.
Далее Аннабелль затронула тему бабла. На стр. 97 она пишет про нелегальный импорт советской валюты дипломатами. Ок. Такое действительно было. Вот что не ок, так это то, что она заламывает руки при рассказе об этом. Весь санитарный кордон вдоль границ СССР был завален фантиками советских дензнаков, от Германии до Ирана. Внутри СССР дипломаты были вынуждены покупать рубли по грабительскому курсу. Тогда как в Варшаве за те же доллары выдавали рубли по-честному, в десять раз дешевле. Дипломаты США не были дураками. Они собирали челночника, и тот привозил из польской столицы чемоданы резанной бумаги. Бюкар подтверждает десятикратную разницу в курсе: ««Варшава .. Бухарест… чемодан советских денег от одной десятой от законной валютной стоимости» [98][102]. Значит, в Москве дипломат получал 12 рублей за 1 доллар. В Варшаве - 120 рублей. Напомню, что Кеннан в 1946 считал, что доллар должен был стоить 200 рублей.
Аннабелль клевещет на Дюрброу, что тот якобы обогащался на той валютной операции. Но информацию о тех сделках можно найти в дипломатическом сборнике FRUS. Дипломаты тратили те рубли на содержание посольства. Иначе бы они ушли в долларовый минус. На бобах американцы сидеть не хотели, поэтому не пользовались официальным путем обмена. Госдеп был в курсе. Когда Госдеп провел внутренний аудит и типовое расследование, то ее вызывали для дачи показаний. Когда ей задавали вопросы в комиссии, она уклонялась от дачи каких-либо сведений. [99] То есть, в книге она пишет про «валютные преступления», но официальной комиссии Госдепа она ничего такого под запись не сообщила.
Бюкар в очередной раз спалилась, когда написала, что «дипломаты имели возможность покупать фальшивые советские деньги по курсу 60-100 за доллар». [100] Современное исследование показывает, что такого большого количества фальшивых банкнот в обращении не было. Фраза про «фальшивые советские деньги» - это советский пропагандистский штамп. Включение такой лакмусовой фразы в «ее» книгу показывает, что ее писали советские литературные негры из Агитпропа.
И, как вишенка на торте, советские власти давно были в курсе такой челночной дипломатии, попуская. Брэндс пишет, что «рубль в 1937 уже был переоценен … 3000% по сравнению с черным рынком…. молчаливое согласие на черный рынок [Bourse] советских властей». Когда Хендерсон поставил наркома перед фактом и потребовал специального официального честного курса, то Литвинов увернулся, намекнув, что советское правительство закроет глаза на ввоз рублей дипломатами из-за рубежа [Brands, 53]. Ханжа Бюкар лицемерно выхолащивает.
Энергичный спекулянт найдет, как заработать. СССР был охвачен спекулятивной лихорадкой до войны, во время оной и до 1948 года. Посольства в Москве, включая американские, не остались в стороне. Иконы, сигареты, валюта - что было то было. Бюкар попыталась замарать посла Смита рассказом о том, что тот спекулировал золотыми монетами: «продал 10-долларовые американские монеты за 25,000 рублей» [99]. Давайте разберемся. Исполнительный указ Рузвельта EO 6102 от 1933 запрещал американцам владеть такими монетами. Единовременное исключение делалось для монет до 100 долларов в сумме. То есть, посол мог иметь 10 монет по 10 долларов. Монета «Игл» содержала 16.7 грамм золота. Десять таких монет - 167 г. (.900). Что означало 150 г. чистого золота. Советский ювелирторг покупал грамм золота у населения за 209 рублей в 1946 и 120 рублей за грамм в 1949. Цена золота внутри СССР снижалась в тот период. То есть, посол мог выручить за 10 монет от 35,000 до 20,000 рублей. Аннабелль пишет, что тот наспекулировал аж на 25 ТЫСЯЧ РУБЛЕЙ!!! Это вообще-то был официальный скупочный диапазон в 1947. Похоже на то, что посол Смит вытащил из своего загашника сто баксов и торганул ими первый и последний раз. Но Бюкар и работающий бедный читатель в шоке от таких барышей.
Про второстепенных сотрудников посольства она пишет, что те были бывшими сотрудниками УСС, которые «искали агентуру среди отбросов и разложившихся людей, преклоняющихся перед так называемой «западной культурой» [67]. Тут мы слышим отголоски борьбы с космополитизмом. Также отмечаем такую странность, что она, родившаяся в США, свою родную культуру называет «т.н. западной культурой». Это ведь классическое «иванство, не помнящее родства», или космополитизм. Такие космополиты, чурающиеся собственных корней, в СССР не нужны. Или нужны? «Музыкальное декадентство какофонии Хиндемита». [128] Мыльные оперы на радио она называет «сентиментальными запутанными драмами из семейной жизни», как если бы это было что-то плохое. В Америке при прослушивании радио она принимала таблетки от головной боли каждые 2 часа. Из-за рекламной агрессивной трескотни. [В фильм вошел этот фрагмент] В СССР радио спокойное, интеллигентное и дружелюбное. Можно слушать без таблеток [129]. [Ага, не бойся включить телевизор].
На стр.71 она упоминает американку Ирину Матусис, которую арестовали. Ни слова соболезнования в ее адрес, хотя, казалось бы, женщина и коллега. Только охренительское злорадство. Негр прокололся. Чуть раньше она упоминает журналиста США Роберта (Хаскелевича) Магидоффа [еврей-эмигрант из Киева?]. Попав в схожий с Матусис переплет, Магидофф был выслан из СССР, доживая свой век в США. Подозрительное милосердие.
На стр. 96 она пишет про голод в Бизонии. Но ведь с 1948 года это Тризония уже. Такой она аналитик. Такое у нее внимание к деталям.
На стр.122 она пишет: «Недавно я должна была родить ребенка». Книга вышла в начале 1949. Значит, будем считать, что родила она под Новый год, а забеременела где-то в марте 1948, когда покинула посольство. Можно реконструировать, что модный певец заделал ей ребенка в феврале 1948, в марте она пропустила месячные [Hace un mes que no me bajaaaa la reglaaa, no hicíste bien la marcha atráaaas], запаниковала и обратилась в МГБ. Глеб Строков предложил: «Будем рожать советского гражданина. Добро пожаловать на борт».
На стр. 119 у нее имеется косвенная цитата про московскую панику 1941 года, когда с улиц столицы пропала милиция и народ делал что хотел. Пускай поварят. Бюкар берет интервью у того, кто хвалит Сталина за крепость духа. «Сталин … оставались в Москве в тревожные дни октября … Многие слабонервные люди в Москве испугались… Мы знали, что товарищ Сталин находится с нами». Но если так подумать, то это очень неприятный эпизод для Кремлевских властей. Навроде «Марша за справедливость и против беспредела» безупречных поварят Пригожина или теракта в «Крокус-холле» с часовым реагированием силовиков, расположенных через дорогу. О таком шоковом эпизоде импотенции отечественного голого короля лучше забыть, не мусолить его понапрасну. Но литературные негры из Агитпропа почему-то решили, что следует активно прибивать слухи о нерешительности и неорганизованности Кремля. Как если бы в 1949 такие слухи всё еще продолжали циркулировать в стране и требовалось топить их дополнительным контраргументом. Имеющий ухо да услышит.
Последняя замеченная у нее ошибка касается послевоенной мобилизации. Она пишет, что «3 года прошло после войны, но флот и армия США сохраняются в состоянии мобилизационной готовности». [107] «Короли вооружений и пушечного мяса». Но это же полное вранье. Вооруженные силы США разваливались. Бюкар ругает американскую военщину: «послушать речи наших генералов - так там сплошь предательская практика Порт-Артура и Перл-Харбора из японской традиции» [108]. Тогда как со стороны Советского Союза миролюбивая прозрачность военных расходов: «бюджет на 5 лет вперед опубликован во всех подробностях» [109]. [Но если мы приложимся к первоисточнику, то увидим рост военного бюджета СССР в период 1949-53. Я сильно сомневаюсь, что Сталин в 1948 раскрыл этот существенный пятилетний рост и, тем более, сумел спрогнозировать резкий скачок военных программ 1952 года].
Пришло время подвести неутешительные итоги. В своей книге Аннабелль была права на 70% и неправа на оставшиеся 76%. В этом историкосодержащем продукте можно отыскать полезные фамилии тех, кто работал в 1947 в американском посольстве. Сверх этого Магидофф, Матусис, Вонсяцкий, Ксения Барнс, ферма графини Толстой, московская паника, валютные спекуляции - это всё ценные крупицы информации в стиле психофуги Дэвида Линча. В остальном же содержание ее книжечки удручает. Она не разведчик. В этот период «шпионского затишья» УСС уже не действовало, а ЦРУ еще не. Ее и других бывших выживших сотрудников УСС прибило к посольству. Они что-то на автомате делали, читали журналы, писали отчеты. Big deal. Никакую уникальную информацию она не раскрывает. Таких данных не было в ее распоряжении. Сотрудник посольства США Кохлер писал в 1949 про «аналитические рассуждения, что обильно присутствуют в книге». Чересчур щедрая аннотация. Он вообще-то книгу читал? Там аналитические рассуждения даже не на уровне военных пенсионеров из-за гаражей, а на уровне бабок на скамейке у подъезда. Ноль целых, ноль десятых. От излишков жирных обобщений пострадали редкие худосочные факты. Сильно ощущается то, что в соавторах у Бюкар состояли литературные негры из Агитпропа, которые сильно разбавили авторский текст своими пропагандистскими штампами, конфабуляциями и любовью к пролетарской Родине, поэтому ее книга по сути пересказывает тогдашний советский «телевизор». Таково мое яичное мнение. От создателей блокбастера «Фальсификаторы истории» 1948 года. Борьба с фальсификаторами фальсификациями. Тот самый вкус, тот самый слон.
Аннабелла Бюкар, Правда об американских дипломатах, 1949, Издание «Литературной газеты», Москва;
H.W.Brands, Loy Henderson, Inside Cold War, 1991.
Susan Carruthers, Cold War Captives: Imprisonment, Escape, and Brainwashing, 2009.
[конец]