Моя философия. Трансцендентальный тринитарный реализм. - 16
Моя философия. Трансцендентальный тринитарный реализм: (1), (2), (3), (4), (5), (6), (7), (8), (9), (10), (11), (12), (13), (14), (15).
Таким образом, обрисовав более ясно очертания онтологической структуры мира в целом, мы можем снова вернуться к вещам, к онтологической структуре вещей. Но я сразу предупредил: изложение моей философии не является изложением уже четко разработанной во всех деталях системы, а скорее напоминает то, как художник рисует картину: сначала художник широкими мазками создает на белом полотне фон и «грунтовку», потом он начинает прорабатывать этот фон в разных цветовых тонах, затем он переходит к проработке линий и силуэтов, а затем прорабатывает отдельные детали картины более ясно и отчетливо - и только после этого является его замысел в целом, вся картина во всех своих деталях и красках.
Вот так же и я: обрисовав вначале «широкими мазками» общие контуры моей философии, я затем снова и снова возвращаюсь к тем же проблемам, прорабатывая их более детально в рамках моей общей философской концепции или же в соотнесении с какой-то другой отдельной философской проблемой. Конечно, это не лучший способ изложения для читателей, но мне так удобней: при изложении своих мыслей письменно, я лучше понимаю какие-то моменты, которые были в целом и до этого понятны, но не были выражены в отчетливой и детальной форме.
И теперь мы снова переходим к онтологии вещей. И из метафизики «мира в целом» ясно, что всякая единичная вещь есть соединение бытия и материи - двух начал, двух метафизических реальностей, из которых возникает и существует наш действительный мир, мир сущего, мир сущего бытия и вещей. Не соединение с материей формы, как у Аристотеля - хочу это подчеркнуть, а соединение с материей бытия как такового. Единичная вещь есть не «воплощение» формы - как некоей «метафизической сущности», имеющей свое бытие и вне вещей, а «воплощение» в материи бытия как такового, которое выступает основанием единства единичной вещи и тем высшим регулятивным принципом, что организует всю материю вещи в одну вещь, со своей особенной структурой. Единичная вещь есть бытие-как-материя, бытие-в-материи, где эти два метафизических начала - бытие и материя - уже соединены в нечто одно, в одну единичную вещь.
И в девятой части изложения моей философии я рассматриваю некоторые важные аспекты онтологической структуры единичных вещей. В этой части всего четыре поста, но в них я затронул и наметил решение для нескольких важных аспектов онтологической структуры вещей.
9. Что есть субъектность и субъективность? (4 поста): (1), (2), (3), (4).
Прежде всего, очевидно, что онтологическая структура вещей должна быть связана с онтологической структурой мира в целом. И из сказанного следует, что онтологическая структура вещи должна связывать ее со всеми тремя метафизическими реальностями: с бытием, с материей, и с миром действительно сущего, миром других вещей. Причем эти три аспекта бытия вещи принципиально не могут быть сведены к какому-либо одному. И отсюда и вытекает та онтологическая структура единичной вещи, которую я обозначил ранее - как три модуса реальности вещи: вещи-в-себе, вещи-как-материи и вещи-как-субъекта.
Вещь-в-себе - это модус вещи, который связывает ее с бытием, делает ее сущим бытием, воплощенным бытием, актуализированным бытием. Это начало единства всей вещи в целом, то, что задает единство вещи и что обуславливает ее бытие как бытие единичной вещи, как чего-то единого, как некоего бытия-в-себе.
Именно этот модус бытия вещи Аристотель называл «сущностью» вещи, а Хайдеггер называл «Dasein» - как «вот-бытие», «здесь-бытие». Это то, что делает вещь чем-то сущим, существующим, экзистенцией. Это бытие, как оно присутствует в действительном мире, в мире вещей, «бытие присутствия», «наличное бытие», актуальное бытие - которое из бытия как только возможности, не имеющего никакого собственного содержания, уже воплотилось в материю и тем самым превратилось в действительность - в действительное бытие-в-себе действительной вещи. И это «наличное бытие» вещи есть единство, и именно в этом единстве единичной вещи - ее бытие.
Второй модус вещи - вещь-как-материя - связывает ее с материей. Это то, как вещь существует как материя, что она есть как материя. То есть это уже не просто материя как таковая - как некая метафизическая реальность, которая сама по себе есть полная неопределенность и ничто, а материя уже в своей определенности, а потому - уже как нечто действительно сущее и причастное бытию. То есть, говоря языком Аристотеля, это материя, уже организованная в определенные формы, где вещь-как-материя выступает высшей формой по организации своей материи из более простых форм материи. И если говорить о человеке, то он в своем модусе вещи-как-материя существует как человеческий организм, как материальное человеческое тело.
Наконец, третий модус вещи - вещь-как-субъект - есть то, что определяет отношение вещи к действительному миру, миру других вещей. В действительном мире никакая вещь не существует сама-по-себе, но - как бытие и как материя - она связана с другими вещами. То есть в действительном мире все вещи находятся в отношениях к другим вещам и оказывают постоянное воздействие друг на друга.
Но это воздействие одной вещи на другую, очевидно, определяется и задается обеими вещами: и той, что воздействует, и той, на которую оказывается воздействие. Иначе говоря, эти отношения всегда имеют субъективную природу. Самый простой пример: если к двум телам разной массы приложить одну и ту же силу, то они получат разное ускорение.
И одна из главных особенностей моей философии состоит в том, что я эту субъектность (и вытекающую из нее субъективность) вещей действительного мира рассматриваю как важнейшее, определяющее «свойство» всего действительного мира, без которого мир сущего был бы невозможным. Субъектность и субъективность - это вовсе не некий «недостаток» вещей, а важнейшее «свойство» всего их бытия как единичных вещей, это то, что делает возможным их существование как единичных вещей действительного мира. Субъектность и субъективность - это то, что для вещи делает существование других вещей (и действительного мира) из чего-то «внешнего» чем-то «внутренним», так что другие вещи и действительный мир уже существуют для вещи как часть ее собственной реальности - реальности ее собственного существования «среди других вещей», делает ее частью действительного мира. Это особая онтологическая реальность, особое «измерение» онтологического строения мира и вещей, и поэтому существование вещи в этой реальности следует рассматривать как отдельный модус ее бытия. Особенно это важно, конечно, при рассмотрении проблем гносеологии.
Но если эту субъектность восприятия воздействия в неживой природе еще можно описать как свойства самой материи, то в живой природе субъектность восприятия действительного мира все более превращается в субъективность, то есть превращается в особую идеальную реальность - реальность сознания, когда вообще всякое воздействие и весь остальной мир сущего уже превращаются в субъективную идеальную реальность этого сознания. Пока в человеке эта субъективность - как субъектность при восприятии других вещей - не достигает высшего развития - так что вообще все-все-все для человека существует уже как субъективная идеальная реальность его сознания и разума. И сам человек уже превращается в субъект осознанного восприятия других вещей (в гносеологический субъект), так что всякая вещь существует для него уже как вещь-для-человека, а весь действительный окружающий мир вещей - как мир-для-человека, как мир его эмпирического опыта. И как возникает и существует этот мир-для-человека - довольно подробно (и в целом вполне правильно) описал Кант в своей «Критике чистого разума».
Естественно, эти три модуса вещи не существуют по-отдельности, а только вместе. Это одна и та же вещь, но в трех модусах реальности, принципиально не сводимых друг к другу, так как и метафизическую структуру мира - материя-действительность-бытие - невозможно свести к какому-то одному началу. Поэтому для правильного понимания, что есть эти три модуса вещи, лучше всего мыслить эти три модуса примерно так же, как в христианском богословии понимается Бог-Троица, который Един, и есть один и тот же Бог (а не три бога), но который при этом есть Троица, то есть существует в трех Лицах, или Ипостасях.
Правда, если в Боге-Троице три Ипостаси есть три Лица - то есть три Личности, имеющие какое-то свое индивидуальное бытие, то в вещах все наоборот: единым для вещи является именно ее бытие как единичной и неповторимой вещи («первой сущности» по Аристотелю), а три ее модуса существуют скорее как три ее «природы». Так что вещь существует как одна и та же вещь, но в трех разных, отличных по своей «природе», метафизических реальностях, свести которые друг к друг в принципе невозможно, и которые поэтому имеют какое-то свое отдельное бытие, со своими особенностями - то есть существуют как три разных модуса бытия одной и той же вещи.