"Нас там не было..." (ч.6, заключительная)
"Нас там не было..." (ч.1)
"Нас там не было..." (ч.2)
"Нас там не было..." (ч.3)
"Нас там не было..." (ч.4)
"Нас там не было..." (ч.5)
"Нас там не было..." (ч.6)
Вашего героя Ваху выписали. По разным причинам. Первая - все хорошо, поправился и можно дальше на фронт ехать. Да, на фронт. Это звучит, как в кино из далеких 40-х, но это было не кино, а в нашей жизни. Кто думал, что такое горе прейдет на нашу с вами землю… И не важно, откуда оно пришло. Важно, зачем и с чем… Все хотели мира, но не войны. Все - и мы, и они…Но кто-то третий хотел и сделал, как сделал. Идёт война. И сейчас идет война. Никуда она не ушла из нашей жизни. Увы. Нет перемирие. Погибали и калечились молодые парни каждый день войны.
Вторая причина выписки Вахи - более деликатная...! Санычу не становилось легче, все также боль и стоны. Врачи ПВГ делали все, чтобы нас поднять на ноги. И поднимали нас из Ада боли, из Ада смерти, из Ада крови. Порой куда более важными для нас в нашем лечении становились их слова и отношение к нам. Парадокс, но тогда это было для нас важнее и целебнее, чем таблетки. Тепло Ваших сердец грело и нам душу. Спасибо Вам.
Макс мучился адской болью без обезболивающих. Сильно ему досталось от войны. Приходили его семья и друзья.
Книжник Еврей все читал и читал. Книголюб. Каждый день ждал своих друзей из «Дома Пера». Красавчик Еврей!
Наш Рафаэль был сильно расстроен, что его друга Ваху выписали. Да и мы тоже. Понимали, что шефство над Вахиным другом придется взять нам, 8-й палате. Выручил Саныч. Теперь бразилец - его подшефный.
Муки обучения русскому продолжались. Но уже без телефонного переводчика. Сумел наш Саныч и без него обойтись - жестами и русской душой. Подключились и другие палаты к обучению Рафаэля, что усугубило правильный русский язык нашего бразильца. Он стал популярен в ПВГ!
Каждый день палата №8 заполнялась друзьями, что вызвало в ПВГ про меня разные слухи… Если меньше 5 каблуков идёт по коридору, то это не в 8-ю))). Каждый день перевязки. Они становились пыткой юмора и подколов для меня от медперсонала ПВГ. К моему счастью все скоро к этому привыкли. Мы, правда, жили честно там, в ПВГ - были и смех, и боль ран. Все мы стали друзьями. И по сей день дружим. Самая честная и настоящая дружба - на войне. Человека видно, как на ладони. Там ты или есть, или тебя просто нет ни для кого. Ты и война. А она, сука, людей открывает! Тот, на кого никогда бы не подумал, стал трусом. И наоборот. Думал, что слабый этот человек, а он показывал геройство в бою!
А про девчонок я вообще молчу! Я уже писал по этому поводу… Добавить нечего. Не должны они быть на войне. Смелости и отваги у них порой больше, чем у нас. А сколько ПОДВИГА у девчонок и врачей ПВГ...! Можно отдельную книгу писать. Они также, как и мы, теряли своих близких людей на этой войне. Они оставляли свою боль за пределами госпиталя и приходили к нам без своей боли.
Мы все видели и слышали, как вы плакали ночью в медкабинете. Вы кричали в подушку стонами вашей боли и потери ваших близких людей. Мы, как могли, помогали вам эту боль пройти в вашем сердце. А вам становилось больнее от того, что и мы становились для вас друзьями. И вы не хотели еще терять близких вам друзей на этой войне. Вы боялись находить новых друзей, но жизнь каждый раз дарила вам новых и новых друзей. И вы по-прежнему их теряете на этой войне. Когда о тебе помнят, Ты живой. Вы помните. Вы чтите. Вы дружите и приходите к ним на могилы. Дружба ваша не проходит. Это важно для павших ваших друзей.
Роксолана
- «И нас там не было... Так хочется проснуться и, оглянувшись понять, что и войны этой не было. Что был страшный сон, от которого проснулся, и все скоро забудешь. Но, увы... Я живу в этом сне и почти забыла, что было до него.
- Помню тот день, когда над Донецком промчался истребитель. Мы шутили и смеялись, что, мол, может вы ещё и бомбить нас будете!? Оказалось, будут... Помню, когда услышала, что снаряды ложатся по аэропорту. Близкие мне люди живут неподалеку, слышали эти взрывы и гул. А родня с "другой стороны" не устаёт повторять, что мы видим, что-то не то... Нам повезло, наш район был самым тихим. Но зная, что происходило вокруг, мы не спали, звонили родным и друзьям, и плакали... Но не думайте, не от страха за собственную жизнь. От боли за других. За тех, кому некуда спрятаться и за тех, кто шёл в рукопашную, защищая нас.
- Недалеко от нас была воинская часть. Одна замечательная женщина рассказала нам про этих ребят. Она многим помогла в эту войну и для многих стала, как мать! Мы стали ходить к ним в "гости"))) В основном носили продукты, кто что мог. Однажды принесли им сало, и счастью мальчиков, как оказалось, не было предела. С тех пор это стало нашим паролем. Я думаю, если кто-то из тех ребят прочтет это, сразу поймут, что пишу о них. Я не знала их в лицо, и многих уже нет в живых... Но я знаю, что буду помнить и сыну рассказывать о том, что они сделали ради него. В Великую Отечественную деды, а сейчас отцы!
- Был у них командир Фёдор! Отличный парень, мастер спорта! Те, кто с служил под его командованием, навсегда запомнят его лучшим командиром. И я запомню его, как парня, которого я не знала в мирное время, но часто видела, ведь он жил на соседней улице. И я так хотела бы его обнять и взглянуть в эти весёлые, живые глаза... Но снова, увы... Он погиб в Дебальцево! Говорят, он впервые не хотел ехать, но приказ есть приказ. Я не помню нашей первой встречи, но навсегда запомню последнюю... Автоматные очереди и, казалось, дрожала земля - от рыданий сильных, смелых мужчин! И эта девушка, она так плакала... Мне сказали, что её жених сгорел заживо.... Я не буду рассказывать, как она это пережила, скажу одно - это было не просто! Я пыталась сдержаться, но слёзы катились градом и ноги стали ватные... Мы с мамой уходили медленно, очень болела голова, и я ещё долго вспоминала Фёдора! Он стал ещё одним родным мне человеком, которого отняла война!»
Я иду, и не верю себе, где тот город что жил лишь вчера!?
Я иду, и осколки стекла, прошлой жизни, трещат подо мной!
Я иду, и не верю глазам. Это все происходит со мной?
Я иду, и смотрю в небеса, но не вижу ни солнца, ни звёзд.
Я иду, понимая что страх все что было навеки унёс. .
Я иду, собирая врагов и теряя, теряя друзей.
Я иду, спотыкаясь о боль, слыша крики зверей, не людей!
Я иду, по дороге войны, что из памяти мне не стереть.
Я иду, но лишь дым впереди, сквозь который труднее смотреть.
Я иду, и хочу закричать, но мой голос как будто немой!
Я боюсь оглянуться назад, вдруг никто не идёт за спиной.
Но вперёд продолжаю идти, да, ведь я не привык отступать.
Я иду, беспокоясь за тех, кто решится со мной наступать...
Я за тех кто не сдастся в бреду,
кто не бросит в пути меня.
Правда войны страшная. Иногда мне очень хочется, чтобы нас всех там не было, где мы, увы, есть. я очень хотел бы поменять название рассказа на - И не было у нас войны. В каждый НАШ с ВАМИ дом пришло горе. Люди, знаю, Вам, трудно. Но все будет хорошо! Верю.
Март - мой месяц по жизни. Март. Весна. И мы живы, идём на поправку, трудно, но идём. Ждём мира. Ещё одного героя рассказа, Еврея, выписывают. Прощание скупое - мужское, но в то же время братское. На войне все честнее. Так же дружим и по сей день. 8-я - это навсегда, это наша жизнь там. ПВГ - навсегда в памяти нашей.
Госпиталь жил и воевал с нашими осколками и пулями войны. Идут бои. Город ночью плохо спит, привыкнуть мирные люди так и не смогут к бомбежкам и разрывам в Донецке. Мы тоже не можем привыкнуть, когда бомбят город и говорят про Минск… Людям больно и страшно.
А «гортань» в телевизоре говорит про «все хорошо»... У кого хорошо? Где? Кому? Госпитальные носилки говорят об обратном. Молча, уставшие от криков и стонов, капая кровью на пол... Холл госпиталя на первом этаже моют после каждого привезённого раненого, вода в ведре красная… Вы когда-нибудь видели ведро крови? Увы, я видел. Лучше бы я ослеп. Память не забудет, а сердце болит до сих пор. А как плакала тихо нянечка, отмывая пол ПВГ от крови… Это страшно было видеть.
Тихо было, не слышал я истерик взахлеб от них. И когда капли их слез падали в ведро с кровью - звук этот я запомню на всю жизнь... Кровь и слеза...
На первый этаж мы выходили искать своих - а вдруг нашего привезли... Я первый и последний раз спустился... больше я не смог.
Парни, что покрепче или с легкими ранениями, пытались помочь санитарочкам и медсестрам. Но и они не выдерживали увиденного ада - ведро крови и слезы. Спасибо мои родные!!! Первые во всем и везде - Первый Военный Госпиталь!!! Нас вы лечите, спасаете, а кто вас потом будет спасать от боли пройденного вами..? Где ваш госпиталь? Госпиталь ваших душ, сердец и боли? Как же мне больно понимать, что нет и не будет на земле для вас того госпиталя… Держитесь. При всем уважении к храмам, но даже они не смогут забрать у вас вашу боль.
Стены госпиталя видели столько искренних и честных слез от боли, сколько не видели все вместе взятые храмы... В госпитале и мужики плачут, но только когда некто не видит. Кто увидел сына, друга, парня, папу, брата без руки, ноги, без глаз, без лица, обожженное что-то похожее на тело... Там слез не стыдятся Мужчины. Вы видели, как парень без ноги гладит ногу, которой нет… Батя стоит перед сыном и плачет... Смотрит и просто тихо-тихо плачет, гладя своей рукой вместе с сыном его ногу, которой нет. А как жёны возят весь день на коляске что-то похожее на человека, и говорят: главное, что ты живой... А он ей в ответ: «Домой не поеду, детям нельзя смотреть на это… Что от меня осталось». Она стала на колени перед коляской, не стесняясь нас, кто был рядом в коридоре, и говорит ему: «Ты у меня самый красивый в мире мужчина....!». Мы стали ей хлопать так громко...так честно... Рядом стоял парень без руки и стал хлопать по стенке...
Не стыдитесь своих любимых, что бы от них ни осталось - главное, что живой. Главное для нас, что Вы рядом с нами, даже когда нас нет...
Я ушёл, мне было, о чем подумать... и что вспомнить. Но это другая история... Расскажу позже о ней.
Итак, Еврей ушёл в часть. Отбой по ПВГ у раненых, но нет отбоя у войны. В 12 часов ночи забегает Наташа в 8-ю. Халат в крови.. Раненые поступают в госпиталь. Капельницы принесла, мы уже не спим. Заходит в палату два метра грязной горки, и еще одного под руки ведет Ксюня - два бойца. Тот боец, что сам зашёл в палату, был очень грязный. Мы думали, что Африка уже с нами. Ну а что! Бразилия с нами уже была!
Девчонки все сделали. Санитарочки переодели бойцов в чистое. Спросили: «Как вы и откуда, парни? Как вас зовут?». Тот, что «два метра горки», ответил: «Ванечка», а второй: «Я Неванечка».
Так у нас в 8-й палате появились Ванечка и НЕванечка. Смотрю, у Ванечки в руке что-то. А капельница стоит. Спрашиваю, что в руке? Он сильно контужен был в бою на РЛС. Ответ: «Магазин АК». Забрать магазин мы так и не смогли у него тогда, так с ним он и спал. Так он у нас стал Ванечка-Магазин.
Второй, НЕванечка, там же, на РЛС, получил свой осколок в ногу. Но об этом мы узнаем завтра а пока парни не вернулись из боя,не спит 8 палата с ними идём в бой. Стоны,крики,бой... Что то из обрывков слов и их криков в ночи мы стали понимать что там в их Аду боя было с ними... И что не все вышли живыми из боя.. Ещё не известно как они сам выйдут душой из этого боя. Многие из нас 300-тых так и не смогут никогда в жизни выйти из своего боя. У каждого кто был на войне есть свой последний бой,последний за себя за друга за брата за смерть за жизнь. Слово последний для солдата из войны не нужно расшифровывать. Они поймут почему последний бой есть у каждого из нас живущих. Живём мы или нет даже мы не знаем. Телом да,а вот что с душами у нас тут вопрос не к нам. Не бойтесь нас,просто попытайтесь понять. Могу написать красивых слов о поймите нас но не буду вам врать пишу честно .Честно душой убитою войной. Мы другие мы есть и нас там не было..не было нас когда давно был мир ..у нас у ког оторвало руки и ноги никогда не было по две руки и ноги.. Очень бы мне хотелось написать Войне Нас там не было .. Скажите мы правда же вернемся туда где нас было...?
Я мечтаю вернуться с войны
На которой родился и рос,
На руинах нищей страны
Под дождями из слёз.
Но не предан земле тиран,
Объявивший войну стране,
И не видно конца и края этой войне.
Я пророчить не берусь,
Но точно знаю, что вернусь
Пусть даже через сто веков
В страну не дураков, а гениев.
И, поверженный в бою,
Я воскресну и спою
На первом дне рождения
Страны, вернувшейся с войны.
А когда затихают бои,
На привале, а не в строю,
Я о мире и о любви
Сочиняю и пою.
Облегчённо вздыхают враги,
А друзья говорят: "Устал"…
Ошибаются те, и другие - это привал.
Я завтра снова в бой сорвусь,
Но точно знаю, что вернусь
Пусть даже через сто веков
В страну не дураков, а гениев.
И, поверженный в бою,
Я воскресну и спою
На первом дне рождения
Страны, вернувшейся с войны.
С войны...
Я завтра снова в бой сорвусь,
Но точно знаю, что вернусь
Пусть даже через сто веков
В страну не дураков, а гениев.
И, поверженный в бою,
Я воскресну и спою
На первом дне рождения
Страны, вернувшейся с войны.
Вернусь...
С войны...
Еще не известно кому из нас легче живущим здесь НАМ среди Вас или нашим мертвым друзьям Там
среди мертвых.
Еще неизвестно, кому из нас легче - НАМ, живущим здесь, среди Вас, или нашим друзьям Там, среди мертвых. Или вам - смотреть и жить с остатками нас самих рядом с вами…
Мы тоже разные. Разные бои, разные раны душевные. Грязи много… А эти ходячие иконостасы с медалями в два ряда! Это вообще - шваль в брюках. Носите колодки!
Теперь про нашу грязь внутри нас самих. Много ее у нас - в нас самих, противно нам от неё. Вы не знаете, как нам ее убрать, вырвать из себя? После войны я хочу найти хирурга, который сможет вырезать из моей души грязь войны. Найду? Хирург-Время мне не поможет. Я уже писал - бойтесь, когда мы молчим. Так, молча, уходим мы от вас. Пытаемся сами себя лечить, тишиной.
Ладно, всё. Тема закрыта. Когда остынут автоматы от войны, и если мы останемся живы, вот тогда мы и поговорим об этом. А кто вас вылечит от нашей боли? Тоже вопрос непростой…
А пока госпиталь нас лечит и от боли РАН, и от боли внутри душ наших. Наши парни, Ванечка и НеВанечка, отходят от боя на РЛС. Поговорили с парнями. Все рассказали они нам про себя. У Ванечки все-таки забрал Саныч магазин от АК. Макс лежал и разряжал его от патронов. В общем, оружейка - и все тут!
Утром пришли «белые халаты» - осмотр. Мы называли это действо «техосмотр». Наши Усы пикантные, Валерьич, познакомился с новыми ранеными в 8-й. И говорит Док: «Ну все, госпиталю амбец! Появились братья-разведчики...».
Как же он был тогда прав! Ой, как прав! С уходом Вахи в часть ПВГ только начал привыкать к тишине... Но вот и конец тихой жизни ПВГ наступил!
Забегая вперед, расскажу одну историю. Я и Ванечка везде ходили вместе. Когда госпиталь это видел - два метра горки и рядом я, - то меня нужно было сначала найти рядом с ним, а потом, если нашли, можно было и поздороваться. Так мои друзья и искали меня рядом с Ванечкой, чтобы поздороваться с их другом. Мне это надоело, принимаю решение: «Ванечка, когда ты, два метра, идешь рядом со мной, иди на коленях». Сказано - сделано! Так что вы думаете!? Эти два метра даже на коленях были выше, чем я... Я сказал: «Небоскреб, будем дружит домами!». И мы с Ванечкой стали не разлей вода! Тот, кто сейчас прочтет и вспомнит эту картину, - небоскреб и цоколь идут по ПВГ, улыбнется. Про Цоколь -
Click to viewВ гости к нам пришёл «Дом Пера». Картина удивления на глазах у Ванечки и Неванечки была такой же, как у парней тогда, когда они в первый раз ко мне пришли))). Но шок закончился быстро, и парни начинают бегать вокруг «Дома Пера». Женихи ёлки-палки!
Макс быстро успокоил женихов, сказав им: «Это все наши девчонки». Ванечка пальцем на Саныча показывает, чтобы Саныч не видел, и говорит шепотом: «Это все к Санычу....?». Макс не выдержал - ржет, как конь... А девчонки возле Саныча - чай ему делают, кто-то из них пошёл мыть нам всем посуду, кто-то к врачам, узнать как наши раны. В общем, они были, как дома - с друзьями, пусть даже и ранеными. Так у них ещё на два друга стало в жизни больше.
Уже эти два Вани не отпускают их домой, все говорят с ними, говорят. Саныч даже стал ревновать))) Он им отец, он переживал, что стемнело, и город бомбили, а им ещё домой - каждой в разные концы города добраться нужно. Мы отправили самовыдвиженца их провести до остановки троллейбуса - Ванечку! Так что вы думаете! Он остановил троллейбус не на остановке, а напротив госпиталя. Это нужно было видеть - два метра горки стал посреди дороги, вытянул руки и стоит смотрит на едущий троллейбус! Я бы и на самолёте остановился, если бы увидел этого бойца на взлетной полосе… Но об этом мы узнаем через час, когда наши друзья нам позвонят и расскажут, как их проводили на троллейбус.
А пока наш Ваня ну уж очень быстро вернулся в палату. Спросили у него: «Ты что девчонок не провел?» «Провел», - говорит, а сам смеяться.
Ну ладно, думаю, контуженый… Пью кофе. Звонок друзей и рассказ про Ваню и троллейбус... Я облился кофе... «Мы его просили - не нужно нам троллейбус останавливать... А он… С нас не взяли за проезд. Нам стыдно. Человек в депо ехал, а тут Ваня».
Я не дослушал, рассказываю всем. Смеялась не только 8-я палата - весь госпиталь ржал. И вот эти два друга уже составляют график провожания «Дома Пера» на месяц вперед. Мы - я, Макс и Саныч, в этот список не попали по состоянию здоровья. Макс вообще лежит, не вставая. Мы с Санычем еле-еле ходим. Саныча это насторожило. Так наш Саныч двум Ваням полночи морали читал про дружбу народов...Война войной, но любовь никто не отменял. Никто, кроме Саныча... Эти двое так и ушли в сон с мечтами о «Доме Пера». Мы бы долго с Максом слушали эту лекцию, пока Саныч не услышал, что его аудитория храпит.
Ночь была тяжелой для Донецка . Мы с Санычем пошли покурить на балконе госпиталя. Где-то совсем рядом с госпиталем прилетело. В небе виднелись беспилотники. Их сбивали наши, разрывы и выстрелы разбудили госпиталь. Все уже не спали. «Скорые» носились всю ночь по Донецку, спасая людей. Вот приехала наша «скорая» в госпиталь с парнем, раненым войной. Тогда мы в первый раз узнали, что наши доктора, доктора Первого Военного Госпиталя, живут на передовой. Там, возле Аэропорта, они развернули мобильный госпиталь. Спасали нас от смерти. Днем они работали в госпитале, а ночью там - на передке. Слава докторам и медсестрам ПВГ! Мы смотрели на них, и в первый раз видели их в форме и ....... Тот парень, что был ранен, выжил благодаря этим людям!!! С аэропорта они доехали до госпиталя за 9 минут! Эти 9 минут стали решающими в его жизни.
Мёртвый парень откроет глаза.
На ресницах застыла слеза,
И всё кажется - скатится скоро.
Человек превращается в тлен,
Попадая на кладбище в плен.
В пору новых своих перемен
Псов голодных набросится свора
На несчастную душу его.
Я счастливые помню всего
Пару дней непонятных, поверьте.
Я не знаю, что будет потом,
И к земле припадаю лицом,
Будто вновь перед Божьим крыльцом,
За минуту до собственной смерти.
Из далёких родительских мест
Привезут мне берёзовый крест,
Весь пропахший родными полями...
Запоют все на земле обо мне
О любви, что пропала во мгле,
О забытой отцовской земле,
Что глядит на меня со слезами.
За минуту до смерти в луже собственной крови
Удивленно подняв свои брови,
Не прошу исцеленья иль прощенья у Бога...
Я у Рая иль Ада? Не знаю...
У входа...? Я у Бога?
Нет, я у боя доктора...
За полтора года ПВГ 12 тысяч раненных бойцов не одного 200-го . У каждого есть родные нам люди. Умножите хотя бы на три !!! (мама папа ребенок ) и получите 36 т не убитых душ. 120 -работников ПВГ спасли 36 тысяч НАС. Мам.Детей.
Нас там не было.
Писал сердцем всё, что было с нами Там.
Это всего лишь один эпизод войны.
Мы стали там, где нас не было, теми, кем стали. Простить войну нельзя, понять - невозможно, убить - не получится. Она вас убивает, калечит и оставляет вас навсегда с собой. В памяти. В сердце. В душе. В могилах друзей. Люди назвали это синдромом «Война вас не помнит, а вы ее не забудете». Боль войны - не в ранах, а в памяти. Ты пытаешься жить, как раньше, но увы… Ты уже у войны в запасе… Ты полк прошедших!
Мы все стали Резервом правды - войны. Только ты знаешь правду о ней, а она - о тебе… Кто ты и что ты. Вы оба знаете правду о мире, о чести и о совести.Правду страха, боли и скорби. Правду, которая никому не нужна, кроме вас двоих… Проходит время, и ты понимаешь, почему остался живой. Живой на войне - это Ты-вопреки. Вопреки всему, что там было. Там, где нас не было. Где не было войны… Где не было стонов.Не было смертей. Ты вечный солдат вопреки.
Там не бывавшие станут героями, рассказчиками.Наденут ордена своей правды… Своей войны. Вы узнаёте войну от там не бывавших. Значит, война снова будет.
Понять себя мы уже не сможем, вам мы не расскажем, где боль. Мы будем также молча стонать, сжимая правду в своём сердце. Мы не будем смотреть вам в глаза, боясь вам показать в глазах нашу боль войны, боясь, что вы нас прочтете. Мы делаем вид, что мы такие же, как и вы люди.Написал вам 10% правды. Поймите, что нас там не было..
Помню... что нас там не было.
Тот самый осколок
[Тынц]
http://www.proza.ru/2016/01/22/453
http://www.proza.ru/2016/01/22/456
http://www.proza.ru/2016/01/22/457
http://www.proza.ru/2016/01/28/923
