"Нас там не было..." (ч.5)
"Нас там не было..." (ч.1)
"Нас там не было..." (ч.2)
"Нас там не было..." (ч.3)
"Нас там не было..." (ч.4)
"Нас там не было..." (ч.5)
Отдаю свое перо своим друзьям. Хочу вместе с вами быть читателем души моих родных.
Анастасия (Первый Военный Госпиталь)
Начав писать «Нас там не было», я не мог себе и представить, что настолько затянется мой рассказ - солдата о войне. Столько боли и памяти проснется во мне. И не только во мне, но и в мох боевых товарищах , знакомых и друзьях. Каждая строчка моего написанного рассказа даются мне не просто . Боль вернулась в мою рану, память тоже болит болью. Я заставил Вас, кто это читает, не знакомых мне людей и моих друзей и товарищей, вернуться туда, где нас не было... И мы были там. Мы умирали там. Мы теряли друзей навсегда. Там умирали и те ребята, что с другой стороны окопа были. Это не кино - нельзя, увы, перемотать и не позволить смерти забрать друзей. Мы Там узнали Смерть-ЖИЗНИ и ЖИЗНЬ-ВОЙНЫ . Это солдатская жизнь ТАМ. Война. Смерть. Честь. Родина. Дом. Боль. Жизнь без части себя потом выжившего в АДу войны.
Ты уже другой. Ты стал сильным и… мертвым. Ты ,как будто бы живой, но не весь. Что-то главное Ты оставил Там, у войны, НАВСЕГДА. Найти это что-то уже не возможно, оно ушло в твое прошлое - Тебя ТАМ.
Мир стал не миром, а боем - вечным боем для тебя уже с собой. Ты пытаешься, рвешь себя, пытаясь вернуть себя, найти себя у войны. Она (война) только смеется в лицо тебе, приходя во сне. Нам редко снятся сны. Мы их боимся. Там все еще живы. И теперь только во сне мы можем обнять и поговорить с ушедшими нашими друзьями. ОНА стоит рядом и смотрит на вас. И ей все равно, ЧТО и КОГО она у нас забрала. Ты кричишь во сне, прогоняя ее. Просишь ее уйти и дать поговорить с друзьями один на один. Мы просыпаемся мокрыми. Мокрые мы не от пота ! А от крови вокруг нас и нашей собственной. Страшно? Страшно! Пишу вам всегда сердцем, иногда думая, что оно мне, это сердце, на ... не нужно! Болит и умирает с каждой строчкой… Я ни разу не оскорбил противника, не назвал их как-то там… Как называют их часто на просторах интернета. Это солдаты. У нас там на фронте все по-другому. Там мы и они. Смерть. Пуля. Боль. Враг. Жизнь - Родине. Честь - никому.
Больно. Брат - брата… Война, будь ты проклята! Вот как-то так мы и живем с вами рядом. Не обижайтесь на нас, если мы не так живем теперь, как бы нам и вам хотелось; что мы стали описывать вам свое самое сокровенное - нашу Смертельно больную жизнь. Будем жить! Прорвемся! Не судите нас строго. Наш суд нас ждет на небе. Не судите меня и войну если она у вас по телевизору . Там же нас ждут ваши и наши погибшие друзья и солдаты с той стороны. Может быть, мы вместе с ними там и поговорим. Без оружия.
«Брат, а что это с нами там, на земле, было, а? Как мы могли с тобой друг друга убить..?».
Мы уходим туда, на небо, раньше своих мам. Мне хочется рвать землю и себя, когда я прихожу на кладбище, к друзьям, и вижу все новые и новые могилы. Сколько же ада на земле. Земля наша поменялась местами с АДОМ. Царство небесное всем погибшим в этой проклятой войне. Простите меня за мою правду. Нас не жалейте. Мы быстрее от жалости уйдем Туда... От вас... Я не прошу вас понимать нас. Просто простите нас, что иногда у нас стеклянными становятся наши сердца, душа и глаза. Мы, правда, очень пытаемся вернуться из АДа на землю. На землю ваших слов, душ и вашей любви к нам. Мы уже никогда не выйдем из своего боя с собой. Самым страшным боем для нас стал наш собственный бой - с самим собой, за себя…
Нас там не было... Нас там убили... Ваш трехсотый писака. Песня всем тем кто в меня стрелял и в кого я -
Слово друзьям.
Комендант 8-й палаты.
Недавно я пришел к другу на могилу и мне стало там, у его могилы, честно и просто - я стал самим собой, разговаривая с ним, рассказывая ему все, что у нас тут, в мерзком мире, творится. Я подумал, что схожу с ума. Долго думал, что это было там, у него, со мной. Правда, увы, такова, что мне честнее быть ЖИВЫМ возле могил, чем в мире вранья и лицемерия живущих. Он тоже не молчал. Он молча со мной разговаривал. На могилах близких люди не врут.
Я видел, как мама на могиле сына ругала его. «Что ты, сынок, ушел на войну?», - ругала и плакала мать над сыновей могилой. Потом упала, обняв могилу, и тихо, чтобы не разбудить сына, плакала и пела колыбельную. Я долго, уходя, поворачивался... Она так сына могилу из рук и не выпустила… Мама и Сын. Через час я решил вернуться туда - так у меня эта мама и стояла в памяти… Может быть, ей помощь нужна. Вернулся. Ее нет. Подошел к могиле ее сына. Смотрю на фамилию и возраст парня - 18 лет. Но не парень на фото - девушка. Однофамилица моя. Просто молча стоял и стоял я. Теперь уже меня нельзя было забрать от НИХ . Сколько же кладбищ появилось в Донецке и ТАМ за последние полтора года! Все матери плачут одинаково. Вечный покой.
Что-то у меня сегодня все черное. Пишу вам… и не могу писать. Отдаю перо друзьям.
Надым
Леся
Вес автомата на войне в твоих руках измеряется не в килограммах, а в жизнях… Спасенных или убитых вами. Вот такая правда автомата в руках на войн. Больно, грубо, не честно. Как же мне тогда, стоя возле могилы этой девушки, хотелось верить, что мне не послышалось про сына, но, увы, правда была страшной девичьей смертью…!
Страшно читать и писать о войне правду, но это нужно живым и павшим. Проклятая война… Как мне хочется, чтобы эти воспоминания были написаны ветераном Великой Отечественной… Не сегодняшним поколением фронтовиков и участником войны. Чтобы нашим детям не читать больше о войне их отцов и матерей. Чтобы наши с вами дети не становились детьми войны. Чтобы матери ждали своих детей с работы, а не с фронта. Чтобы мы все с вами не знали слов - бой… фронт… ранен… убит… подвиг… передовая… ампутация… синдром… бомбят… пропал без вести… плен… ад… посмертно… подвал… трехсотые… бомбоубежище… кровь… война…
Вот такая у нас с вами Правда Донецкой жизни на войне. УВЫ… Страшная…
Я устал смотреть на иконостасы - орденов в два ряда на груди... За почти два года вы заполнили себя сами синдромом - Брежнева. Мне честнее видеть молодого парня с пробитой от пули дыркой в тельняшки и без наград, чем вас, Херой. Его награда осталась в нем навсегда, и она не видна никому, кроме его самого и его родных. Не забывайте Вы, херои, хотя бы о мертвых…
Вы когда идете по городу, не забывайте, что вокруг вас ходят матери, жены, сестры, братья, отцы погибших и покалеченных войной солдат. Ваши иконостасы блестят зайчиками в лицо БОЛЬЮ матерей и вдов.
Наши деды после четырех лет войны приходили с одной, двумя медалями. А Вы? Не стыдно, а? Бог вам судья... Не забывайте вдов и павших.
Это были слова вам от рядового солдата.
Война еще не закончилась. Боюсь, что когда она закончится, от вашего синдрома Брежнева только фуражка и останется у вас чистой с одной кокардой.
На мундирах ветеранов ВОВ орденов и юбилейных медалей за 70 лет меньше, чем на ваших за два года. А когда КРЫСА покупает медали и ходит в них, тут у меня вообще слов нет. У меня есть такая история из жизни. Я вам позже о ней расскажу…
Простите за честную правду войны и солдата. Увы, я в людях иногда не вижу и людей. Чтобы ТЕБЕ потом не было стыдно стоять рядом на 9 мая с оставшимся в живых ветераном, обращаюсь к тебе, знаю, что ты читаешь меня, МРАЗЬ, купившая орден Красной звезды: «Сними его!».
Сегодня - ДЕНЬ ВОСПОМИНАНИЙ ТЕХ, КОГО СЕЙЧАС НЕТ С НАМИ, НО ОНИ ВСЕГДА В НАШИХ СЕРДЦАХ И ПАМЯТИ!!
Вдовы среди нас
Оставляю вам чистую главу! Вы читали, жили, переживали вместе с нами нашу боль и жизнь тогда ТАМ. Пишите свою главу. Жду ваших комментариев, пишите, а я буду добавлять (прим. - в новую главу) ваши строки, адресованные нам. Я хочу видеть, читать ваши строки - написанные сердцем. Пишите не только про то, что вы читали. Пишите про все вами пережитое на войне. Спасибо. Начнем. Жду.
…Ждал я долго и честно. Все понимая, решил сам продолжить вам рассказывать историю своей войны. У каждого она своя, но одинаково страшная, беспощадная и голодная, а иногда - первая и последняя. Сколько стариков наших видят второй раз в жизни эту мразь-войну! Нам иногда нужно учиться у них подвигу. Голодные, холодные, уставшее от бомбежки, они еще находят в себе силы нам показывать. как нужно жить. Любить жизнь. Пускай порой не возможную, дикую, страшную, кровавую правду-войны-жизни . При этом еще отдавать часть себя нам, молодым . Помогая нам, как бы страшно это ни звучало, своим порой последним кусочком хлеба.
К нам в палату зашли две женщины. Это были молодые мамы своих детей. Ирина М. и ее подруга. «Мальчишки! Привет вам, родные. Мы к вам. Как вы, милые?». Мы все приободрились. «Мальчики» нам сказали! Ух! Самый мальчик, всем мальчикам мальчик, Саныч ЗАБЕГАЛ на одной ноге. Это было показательное движение танка без одной гусеницы на костыле перед дамами))). Ну и тут же второй мальчик, танкист Ваха, пошел на таран Саныча, предупредительным залпом -голосом сказав Санычу: «Я мальчик тут один из вас, дедушки». Макс и Еврей уже снимали на телефоны и ржали с танкового биатлона танкистов. Так что мы первые в Донецке, кто проводил танковый биатлон, пускай даже в этой особой палате! Все права у нас, в 8-й палате.
Эти две женщины пришли нас проведать и поддержать. Мы были рады любому любимому нами человеку, пускай, даже парой и впервые видевшего нас, как подругу Ирины М. Этот человек нам стал Другом. Они еще не один раз к нам потом приедут. Спасибо Вам! У Ирины недавно погиб приемный сын . Ей было больно. Рана сердца плакала болью.
И вся боль ее была нам видна, как бы она ее не старалась прятать от нас.
Мы не жалели ее, мы жили и становились ей сыновьями. Мы отдавали свое тепло наших сердец ей. А она дома потом плакала над фото сына. Это мне потом ее подруга расскажет. Боль потери и сегодня видна на ее лице, и будет видна, увы, вечно. Сколько же Вы, наши родные, забираете у нас боли, хоть вам иногда больнее, чем нам. Сколько вы, наши милые, терпите от нас наших ночных боев во сне! Наших криков, стонов... Мы не можем плакать. Или не умеем… Я заметил, что наши женщины перестали плакать рядом с нами. Но встречая женщин на улице, я вижу заплаканные глаза почти у всех. Обратите внимание и вы ужаснетесь от правды написанного мной! Вы тоже стали другими. Вы терпите то, что не все мужики терпеть смогли. Вы остались рядом с детьми, с нами тогда, когда ваши любимые родные мужики уехали «зарабатывать»… Вам страшно за детей. Вы бы уехали тоже с детьми, с вашими мужиками, но одна фраза для всех: «Я устроюсь и заберу вас». Полтора года кузнецы забрать вас так и не могут... На ваш сегодняшний вопрос «КОГДА ты нас с ребенком заберешь, ЛЮБИМЫЙ?» Вам отвечают: «Я смотрю телевизор, у вас там мир». Когда вы вернетесь к своим семьям, знаю одно - в глаза своих детей вы смотреть не сможете.
Отвлекся. Так и ходила к нам Ирина в госпиталь постоянно. При бомбежке, в любую погоду, к мальчикам - Вахе и Санычу. Ну, а мы уже для всех были стариками. Просто после такого выступления танкистов у нас не было шансов)). Шучу. Я думаю, что Мы друг другу помогли выжить от душевной боли.
Скоро Ваху выпишут из ПВГ. Он идет на поправку. У Макса усиливается боль. Мы всей палатой стали просить обезболивающие таблетки для себя, говоря, что у нас боли, чем вызвали недоумение у врачей. «Вы же сами, все, кроме Макса, отказались от них…». А мы просто отдавали свои таблетки Максу. Это были муки для всех - видеть и слышать боль друга.
Еврей все читает книгу. Подошел посмотреть на какой странице наш книжник… И что вы думаете? Через неделю он был все на той же странице... Я же вам говорил - штабной нашей 8-й палаты. Ну и позывной подходил. Контроль - наш Еврей. Скоро и его выпишут. Но первый на выписку - наш танкист Ваха. Еврей тоже спешит на выписку. Но здоровье не позволяет.
Мы с Санычем на долго в ПВГ остались. Скоро появятся новые герои в 8-й палате - Ванечка и НЕванечка. Но это будет позже.
А пока госпиталь ждут мои уговоры и просьбы меня выписать. Потом я перейду к шантажу и угрозам - обещал спеть сначала в палате, а потом и в холе госпиталя Гимн Узнаваемой страны, на табуретке и с выражением, но без голоса.
А пока к нам в палату, к Послу мира Вахе, зашел его бразильский друг. Ваха лег на койке с умным видом, не поворачиваясь, сказал на ломаном английском: «Плиз, серр, сит даун на табуретку». И из своей тумбочки, так же невозмутимо, с видом профессора, достал школьную тетрадь. «Ты Раффаэль, теперь будешь писать все, что я говорю, в тетрадку». Даже мы не понимали, как он это сможет сделать.
Крики урока из кабинета русского языка палаты № 8 доносились, я думаю, и до площади Ленина. Так усердно и живо наш учитель пытался объяснить своему бразильскому другу, что он от него хочет! Вы помните фильм «Кавказская пленница» и фразу «Будь проклят тот день, когда я сел за руль этого пылесоса!». Так вот у нашего Вахи она звучала почти так же: «Будь проклят тот день, когда я встретил этого Раффаэля!». Но наш посол - учитель - профессор после часа упорного желания победить неграмотность его друга нашел выход!!! Ура! О Ваха-сан! Он ушел к врачам и сказал, что ему срочно нужно по семейным обстоятельствам выйти в город. Ему выписали увольнительную. Раффаэль смотрел на собирающегося Ваху недоумевающим взглядом. Ваха сказал Санычу: «Держи его тут! Я скоро». Только через час мы поймем, что такое …по семейным обстоятельствам ! Наш учитель от Бога Ваха купил телефон с переводчиком. Больше мы не спали, когда два этих ДРУГА с телефонами разговаривали друг с другом через чудо техники - телефонный переводчик.
«Ваха стал учить испанский язык. Будьте вы прокляты, телефонные переводчики!», - это крики выживших людей из 8-й палаты после каждого урока русско- испанского языка.
Сегодня к нам зашли медсестры Наташа и Ксюша, расстроенные. «Госпиталь хотят закрыть», - сказали они нам. Тогда я первый раз услышал о закрытии ПВГ. «Как закрыть! Госпиталь переполнен раненными. Война идет. Бои под Дебальцево!». Мы все в ПВГ были шокированы этими заявлениями. «Завтра вам все скажут утром», - сказали девчонки и ушли расстроенными к себе в кабинет.
Ночка была у нас в палате бурная. Обсуждали и рассуждали, как так может быть на войне... На просторах интернета я нашел письмо.
Донецкий военный госпиталь: битва за «трехсотых» (2)
Читайте - Пришло письмо - Снимаю с себя ордена ! Письмо о госпиталя, которого нет !
Здравия желаю, товарищи ! Пишет Вам «300-й» из Донецкого военного госпиталя, которого нет. Скажете, так не бывает? ! В войне на Донбассе нынче бывает всякое… Долг, честь, совесть и даже человеческая жизнь порой ничего не значат. Увы…
Больше года назад, когда после боев в аэропорту в Донецке появились в большом количестве первые раненные, а больницы, остававшиеся на тот момент в подчинении украинского Минздрава, морально были не готовы оказывать им помощь, на помощь бойцам пришли неравнодушные медики, которые, собравшись в одну команду, по собственной инициативе организовали Первый Донецкий военный госпиталь на базе областного лечебно-оздоровительного центра по соседству с больницей Калинина.
За этот год медики Первого военного вернули в строй почти 11 тысяч раненных! 11 тысяч спасенных жизней! Я - один из этих трехсотых. Был ранен в феврале под Логвиново.
Донецк, Иловайск, Шахтерск, Снежное, Дебальцево, Горловка - везли сюда отовсюду. Врачи спасали всех. А зимой, когда интенсивность боев в районе Донецкого аэропорта достигла пика, медики оборудовали выездной пункт помощи прямо на передовой (!!! ) и дежурили там круглосуточно. Неоднократно и сами рисковали жизнью, вывозя раненых на «скорых» прямо из-под огня.
Парадокс, но за год госпиталь, созданный фактически, как общественная организация медиками-волонтерами, так и не был взят на баланс ни одним из министерств ДНР. Хотя председатель Народного Совета ДНР Пургин подписал указ о создании госпиталя еще прошлым летом.
Обещаний звучало много, но в итоге Минздрав и Минобороны так и не смогли определиться, для кого поддержание обороноспособности действующей армии приоритетнее.
Год госпиталь работал фактически только за счет гуманитарной помощи, которую поставляли сюда различные благотворительные фонды и общественные организации , за что выражаем Вам Всем благодарность-люди с сердцами .
Год коллектив медиков, а он до последнего насчитывал 151 человек, работал БЕСПЛАТНО, заработную плату сотрудникам «несуществующей» организации, естественно, никто не платил. С этим доктора смирились. Шли работать не за деньги. Но сегодня ситуация усугубилась еще больше. В верхах ДНР принято решение Первый военный госпиталь вообще закрыть (уж больно их здание в самом центре Донецка приглянулось), а функции госпиталя перераспределить между гражданскими больницами.
Фактически госпиталь уничтожен!!! . Причем подло, нечестно и не по-мужски. Смелости открыто подписать приказ о закрытии госпиталя у власть имущих не хватило. Они разрушают госпиталь по-другому - военным подразделениям дан приказ не привозить сюда раненных, медикаменты также не поставляются… Не имея достаточно духа уволить людей, ждут, пока люди разойдутся сами. А они не расходятся.
В какие двери уже только не стучали медики с просьбой услышать их и помочь решить проблему! О проблеме знают все вплоть до З, но решать ее никто не спешит.
О том, нужен ли во время войны военный госпиталь, и чем военная медицина отличается от гражданской, не Вам рассказывать,сами знаете Братья.
Сегодня речь уже идет не столько о спасении самого госпиталя (скорее всего, чиновники своего все-таки добьются), сколько о коллективе, о команде неравнодушных людей, настоящих ЛЮДЕЙ , профессионалах своего дела.
За год самоотверженной работы за 11 тысяч ( !!! ) спасенных жизней им даже не сказали спасибо. Всем удобно делать вид, что этих людей просто нет. В профессиональный праздник, в День медика, когда от имени руководства врачей вообще НИКТО не поздравил, не поблагодарил, солдаты, которые находились в госпитале на лечении, были готовы снять с себя свои ордена и медали, заслуженные в боях, и отдать их докторам. Естественно, медики поступок оценили, но подарок не приняли. Медаль имеет ценность на груди того, на чье имя выписаны наградные документы.
К Вам - всем 11 тысячам солдат, которых медики Первого военного госпиталя поставили на ноги после тяжелых ранений, обращаюсь БРАТЬЯ - которые находились в госпитале на лечении, снять с себя свои ордена и медали, заслуженные в боях, и отдать их докторам. Я первый снял. Осталось (коллектив медиков 151 человек ) Первым после Бога -150 докторов сестренок ПВГ. С уважением, трехсотый из Донецка. Честь имею.
"Нас там не было..." (ч.2)
"Нас там не было..." (ч.3)
"Нас там не было..." (ч.4)
"Нас там не было..." (ч.5)
Отдаю свое перо своим друзьям. Хочу вместе с вами быть читателем души моих родных.
Анастасия (Первый Военный Госпиталь)
- «Сейчас я уже не очень помню, как мы познакомились с особой 8-й палатой. Мы тогда сидели вместе с Рафаэлем, смотрели ваши фото с войны. Я была просто в шоке тогда от увиденного… Потом, когда я узнала, что по возрасту ты мне в отцы годишься, и что у тебя есть дочь, тоже с именем Настя, мне стало как-то Тепло и уютно рядом. Да и Саныч мне как дедушка был. У меня, к сожалению, дедушки рано ушли из жизни, и мне всегда было очень интересно пообщаться.
- Ваша 8-я палата отличалась такой Атмосферой уюта, тепла! Ну и, конечно же, всегда весельем. Да и как больных, раненых или контуженных я вас уже не воспринимала. Знаю, что вы быстро поправитесь, быстро выздоровеете и вылетите из госпиталя бегом - на передовую, к своим пацанам… Либо с костылями, либо без (кто как, мы уже не удивляемся). А убежать Вы можете, кстати, очень быстро. Несмотря на официальные «нормы», сколько должен лежать раненый, вы в два раза быстрее выздоравливаете! И это не теория - это практика. Мы свидетели.
- Про 23-е февраля еще вспомнилось. Год из года 23-го февраля мы на работе всё придумывали, как же оригинально поздравить наших мужчин с праздником… В этом году долго думать не пришлось - из мужчин в коллективе с нами остался только водитель. Остальные… мужчинки уехали еще летом и осенью - война, знаете ли… Бабский батальон остался. А дальше контрасты - одного моего друга как раз 23-го февраля ранило под Песками, а другой мой друг сидел дома у телевизора и обижался на меня, что я не поздравила его с Днем Защитника Отечества… Если читаешь, прости, не до тебя было…
- Я очень хорошо помню, как позвонила Люба и сказала, что ты ранен, находишься в ПВГ, и просила, чтоб я пришла. Я бы пришла, даже если б ты запретил). У меня шок!!! Испугалась очень. Люба сказала, что ранение в позвоночник… Может, я не правильно поняла. Говорю Леше: «Друг ранен, срочно в госпиталь!». Всю дорогу боялась увидеть тебя лежачим, всегда веселого, шустрого и неугомонного. Вбежали на второй этаж и увидели тебя сидящего на скамье. Подошли. Ты привстал, и я с облегчением вздохнула - на ногах. Лешка побежал к О.Н. , а я с удовольствием отметила, что несмотря на боль, чувство юмора ты не потерял). Инна тоже молодец, сразу примчалась , когда я ей сообщила. Вернулся Лешка: «Завтра операция».
- Ты в предыдущих частях про Валентину Григорьевну писал. Я, кстати, тоже присутствовала, когда она стихи читала. И я была просто поражена, сколько у этой женщины позитива, тепла, доброты... Пришла после трудового дня в госпитале, вечером, чтобы почитать раненым Есенина!!! А как она читала!!! Не из книги, наизусть! С таким чувством - не передать! А как ребята слушали... Им, наверное, не часто приходилось, даже в мирной жизни, слушать такое чтение. А тут, в госпитале... Хотя госпиталь вообще - место особенное. Там несут службу особые люди. Разве могут обычные люди работать год без зарплаты, без снабжения, под постоянным давлением и при этом оставаться оптимистами и радоваться жизни, и заряжать позитивной энергией раненых бойцов!
- А еще помню, как больно тебе было смеяться, очень больно из-за раны, а мы шутили всегда и по любому поводу. А разве можно оставаться серьезным рядом с Вахой, Евреем, Максом, Санычем! В 8-й палате всегда было шумно и весело, хотя у каждого из нас, и раненых, и приходивших проведать, - своя боль. Иногда в госпитале охватывает двоякое чувство, когда встречаешь знакомых друзей... С которыми давно не виделись. Тут и радость встречи, и горечь, ведь понимаешь, что человека сюда привела боль.
- Читала прошлую часть и плакала. Спасибо тебе. Папе Максима вчера год был... Когда свекры приехали с Украины, он так прямо и сказал им: "Свои своих бьют!". А летом он так серьезно спросил меня: "А что, папа умер?", - спокойно так… Больно.
- Мои чувства скомканы и эгоистичны. Этот год я прожила в борьбе, хотя очень часто хочется сдаться. Думаю, мои переживания - это симбиоз войны и личных переживаний, думаю, больше - моих. Может, это неправильно, но так распорядилась судьба. Война для меня это... "просто итог человеческой жадности и подлости и то, благодаря чему люди пересмотрели свои ценности, они стали более человечными и сильными, но лучше без этого". На счет «лучше сгореть» - согласна полностью(((( Если не вкладываться по максимуму, начинается гниение, как мне кажется… Нет, я УВЕРЕНА в этом...! Как-то так, зато честно, не хочу тебе врать. Ты не тот человек. Вообще, врать не люблю. ШЛЕМОФОН - он радовался, как и полагается ребенку, а я понимала, в чем источник этого, и от такой расстановки сил очень грустно.
- ВОЙНА… Дети. Они сейчас так легко говорят о войне, хотя вообще ничего знать об этом не должны. Печаль в том, что это вылезет потом, и мы уже ничего с этим сделать не сможем. Спокойное «прилетело-улетело» - это признак восприятия действительности такой, какова она есть. Как это будет потом, мы узнаем тогда, когда это вылезет. Меня угнетает это простое восприятие ВОЙНЫ - с его стороны. Мы все - честная и оголенная жизнь.... Итог - скомканная психика, вечные 300-е… Евгения - думаю не стоит отводить мне место в 19 части, все повествование должно быть о героях, а не тех, для кого личное ярче и важнее. Макс один из многих детей, которым так "повезло" .
Click to viewНачав писать «Нас там не было», я не мог себе и представить, что настолько затянется мой рассказ - солдата о войне. Столько боли и памяти проснется во мне. И не только во мне, но и в мох боевых товарищах , знакомых и друзьях. Каждая строчка моего написанного рассказа даются мне не просто . Боль вернулась в мою рану, память тоже болит болью. Я заставил Вас, кто это читает, не знакомых мне людей и моих друзей и товарищей, вернуться туда, где нас не было... И мы были там. Мы умирали там. Мы теряли друзей навсегда. Там умирали и те ребята, что с другой стороны окопа были. Это не кино - нельзя, увы, перемотать и не позволить смерти забрать друзей. Мы Там узнали Смерть-ЖИЗНИ и ЖИЗНЬ-ВОЙНЫ . Это солдатская жизнь ТАМ. Война. Смерть. Честь. Родина. Дом. Боль. Жизнь без части себя потом выжившего в АДу войны.
Ты уже другой. Ты стал сильным и… мертвым. Ты ,как будто бы живой, но не весь. Что-то главное Ты оставил Там, у войны, НАВСЕГДА. Найти это что-то уже не возможно, оно ушло в твое прошлое - Тебя ТАМ.
Мир стал не миром, а боем - вечным боем для тебя уже с собой. Ты пытаешься, рвешь себя, пытаясь вернуть себя, найти себя у войны. Она (война) только смеется в лицо тебе, приходя во сне. Нам редко снятся сны. Мы их боимся. Там все еще живы. И теперь только во сне мы можем обнять и поговорить с ушедшими нашими друзьями. ОНА стоит рядом и смотрит на вас. И ей все равно, ЧТО и КОГО она у нас забрала. Ты кричишь во сне, прогоняя ее. Просишь ее уйти и дать поговорить с друзьями один на один. Мы просыпаемся мокрыми. Мокрые мы не от пота ! А от крови вокруг нас и нашей собственной. Страшно? Страшно! Пишу вам всегда сердцем, иногда думая, что оно мне, это сердце, на ... не нужно! Болит и умирает с каждой строчкой… Я ни разу не оскорбил противника, не назвал их как-то там… Как называют их часто на просторах интернета. Это солдаты. У нас там на фронте все по-другому. Там мы и они. Смерть. Пуля. Боль. Враг. Жизнь - Родине. Честь - никому.
Больно. Брат - брата… Война, будь ты проклята! Вот как-то так мы и живем с вами рядом. Не обижайтесь на нас, если мы не так живем теперь, как бы нам и вам хотелось; что мы стали описывать вам свое самое сокровенное - нашу Смертельно больную жизнь. Будем жить! Прорвемся! Не судите нас строго. Наш суд нас ждет на небе. Не судите меня и войну если она у вас по телевизору . Там же нас ждут ваши и наши погибшие друзья и солдаты с той стороны. Может быть, мы вместе с ними там и поговорим. Без оружия.
«Брат, а что это с нами там, на земле, было, а? Как мы могли с тобой друг друга убить..?».
Мы уходим туда, на небо, раньше своих мам. Мне хочется рвать землю и себя, когда я прихожу на кладбище, к друзьям, и вижу все новые и новые могилы. Сколько же ада на земле. Земля наша поменялась местами с АДОМ. Царство небесное всем погибшим в этой проклятой войне. Простите меня за мою правду. Нас не жалейте. Мы быстрее от жалости уйдем Туда... От вас... Я не прошу вас понимать нас. Просто простите нас, что иногда у нас стеклянными становятся наши сердца, душа и глаза. Мы, правда, очень пытаемся вернуться из АДа на землю. На землю ваших слов, душ и вашей любви к нам. Мы уже никогда не выйдем из своего боя с собой. Самым страшным боем для нас стал наш собственный бой - с самим собой, за себя…
Нас там не было... Нас там убили... Ваш трехсотый писака. Песня всем тем кто в меня стрелял и в кого я -
Слово друзьям.
Комендант 8-й палаты.
- «Шел третий день… Телефон нашего друга молчал. Зная, что этот друг может куда угодно влезть, в самое пекло, сердце было не на месте. Никто не знал из нас, что он ТАМ. Но как-то на душе было не так. Единственное место, куда потянуло само собой - Храм. Зайдя в Храм, первое кого увидела - Лена. Сразу поняла: что-то случилось, таких совпадений не бывает… До последнего надеялась, что все будет хорошо. Но нет. Ранен… Все друзья напряглись. От переживаний даже не услышала, куда увезли! Время шло. Начала обзванивать друзей.... В ответ: «Нигде нет!!! Потерпи до утра, вместе поедем искать! Ты послушай, бомбят Донецк! Куда?....».
- Куда, не знала, но знала, что нужна другу именно сейчас, а не утром! Вызываю такси. «Девушка, вы на время смотрели? Какое такси!!!». Оставалась одна надежда - на Друга. Набираю... В трубке слышу: «Через 20 минут буду, только паспорт возьмите!». Василий, большое Вам спасибо!!!
- Едем… Чем ближе к Донецку, тем страшнее. Бомбят! Сколько же мы отделений объехали! В ответ все то же: «Нигде нет!». Последней надеждой был госпиталь. Иду...... «Есть?». «Есть!!! 8-я».
- Тогда я еще не знала, что для меня она станет ТАК важна - не палата, а атмосфера, которая царила в ней! Вошла. Единственное, что могла, тихо прошептать: "Нашла". От недоумения в палате №8 воцарилась тишина! Кто? К кому? Никто не понимал.....
- Увидев меня в палате, врач остаться не разрешила.... Уговаривали долго. «Хорошо! Только спать будешь в холе на диване!». Но было не до сна. Взяла стул и тихонечко села в палате. Через себя пропускала всю боль ребят, каждое сказанное ими слово... Не знала, что в один миг для меня все станут родными. Одна за одной гасли лампочки в 8-й. Палата ушла в сон, так мне казалось… Просто ребята не хотели, чтобы я видела их боль. Не видела, но слышала.....Так и встретила с ними рассвет. С утра, как сестренка, напоила всех чаем и убежала на работу...». Только прийдя на работу, начала по тихоньку отходить, вернее начала отходить моя память. Первый, кто мне встретился у ворот госпиталя в ту ночь - мальчишка лет восемнадцати, с улыбкой на лице. Я точно туда попала? Госпиталь! Не может быть! Единственное , что подтверждало - была форма. И только переступив порог ПВГ поняла - туда. Кровь, бинты, такие же мальчишки с улыбкой на лице, только уже без ног, рук......300-е физически и морально Не верилось. Это произходит не со мной, не с ними, не в это время. Ведь я видела такое только в кино, читала в книгах. От увиденного пропадал дар реки, эмоции переполняли. Реальность....... Спасла 8-я палата! Там не смотря на всю боль, ненависть, которая была у каждого из них в душе - радовались жизни, радовались каждому дню, каждой минуте.... Вы улыбались, шутили, а самое главное жили. Жили по настоящему. Жили сами и давали надежду жить другим!
- В госпиталь с каждым днем рвалась все больше, находила свободную минуту и ехала......Встречали нас все ребята, врачи и медсестрички с улыбкой. Госпиталь становился родным домом! Родные люди, тепло, уют, да и пахло, как у мамы на кухне! Все праздники (14, 23 февраля, 8 марта), спросите Вы где мы были? Дома - в Госпитале!!! Я не знаю сколько нужно страниц или листов, чтобы рассказать все то, что мне пришлось прожить за эти месяцы. Было все! Были слезы и смех, были тайны и исповеди, истории, в которые просто невозможно было поверить, была жизнь! Саныч, Ваха, Макс, Ванька, Еврей, ребята спасибо Вам большое! Каждый из Вас стал для меня другом, братом, отцом, а кто-то даже и дедушкой )))) Спасибо, что есть, спасибо, что живы! Вы навсегда стали частью меня......
Недавно я пришел к другу на могилу и мне стало там, у его могилы, честно и просто - я стал самим собой, разговаривая с ним, рассказывая ему все, что у нас тут, в мерзком мире, творится. Я подумал, что схожу с ума. Долго думал, что это было там, у него, со мной. Правда, увы, такова, что мне честнее быть ЖИВЫМ возле могил, чем в мире вранья и лицемерия живущих. Он тоже не молчал. Он молча со мной разговаривал. На могилах близких люди не врут.
Я видел, как мама на могиле сына ругала его. «Что ты, сынок, ушел на войну?», - ругала и плакала мать над сыновей могилой. Потом упала, обняв могилу, и тихо, чтобы не разбудить сына, плакала и пела колыбельную. Я долго, уходя, поворачивался... Она так сына могилу из рук и не выпустила… Мама и Сын. Через час я решил вернуться туда - так у меня эта мама и стояла в памяти… Может быть, ей помощь нужна. Вернулся. Ее нет. Подошел к могиле ее сына. Смотрю на фамилию и возраст парня - 18 лет. Но не парень на фото - девушка. Однофамилица моя. Просто молча стоял и стоял я. Теперь уже меня нельзя было забрать от НИХ . Сколько же кладбищ появилось в Донецке и ТАМ за последние полтора года! Все матери плачут одинаково. Вечный покой.
Что-то у меня сегодня все черное. Пишу вам… и не могу писать. Отдаю перо друзьям.
Надым
- «Что самое страшное было в Логвиново ?...Это страх потерять ВСЕХ своих... Командир Немец увел людей в самое пекло... 65 человек... Против трех с половиной тысяч... Трое суток сплошной вой "Градов" и никакой с ними связи... Уже слухи пошли нехорошие... Короче, думали, что похоронили уже наших ребят... Вот тут и испытываешь отчаяние от собственного бессилия… Омерзительное отчаяние... до тошноты... И вдруг оживает рация и слышим хриплый, уставший голос Немца.. Мат, сплошной мат.. Но никогда еще не звучал он приятней музыки... Вышли ребята каким-то чудом… Грязные, заросшие, но живые! Видно, ангел-хранитель закрыл их своими крыльями... Не всех, правда…
- Немец сказал «Мы своих не бросаем!" Им бы самим бы выйти... Но вытащили с собой шесть двухсотых... Трое наших... Раненых очень много... Капа и Хамзат очень тяжелые... Позже везли с Медведем своих мертвых пацанов домой... Тогда еще слез не было... Мальчишки... Совсем юные мальчишки... Гера, Давид и Пума... На каждом ухабе Медведь поворачивался к ним, гладил их по ногам свободной рукой и просил прощения : "Простите, братики... дорога такая" ...А я отворачивалась и плакала..».
Леся
- «Читаю и кажется, что не только видишь и чувствуешь - ты слышишь стон, ты видишь, как украдкой смахивают слезы те, кто приходил УВИДЕТЬ и УБЕДИТЬСЯ, что жив, при этом улыбались, чтобы вселить надежду в каждого, что никто не останется "брошенным". Кто сколько сможет дать частицы своей души, но без остатка.... т.к. в ином случае и приходить, искать не было бы смысла. Все вместе, все одно целое, пытались каким то невообразимым образом перетащить боль на себя, хотя у каждого душевной боли было, как на троих или... невозможно подсчитать! Страшно. Страшно всем... и кто был там, и тем, кто ждал, и тем, кому еще предстоит вернуться. Вот ТАМ ВСЕ было в унисон... и боль, и понимание, и поддержка, и молчание, и слезы, и прощание с теми, о ком останется только память».
Вес автомата на войне в твоих руках измеряется не в килограммах, а в жизнях… Спасенных или убитых вами. Вот такая правда автомата в руках на войн. Больно, грубо, не честно. Как же мне тогда, стоя возле могилы этой девушки, хотелось верить, что мне не послышалось про сына, но, увы, правда была страшной девичьей смертью…!
Страшно читать и писать о войне правду, но это нужно живым и павшим. Проклятая война… Как мне хочется, чтобы эти воспоминания были написаны ветераном Великой Отечественной… Не сегодняшним поколением фронтовиков и участником войны. Чтобы нашим детям не читать больше о войне их отцов и матерей. Чтобы наши с вами дети не становились детьми войны. Чтобы матери ждали своих детей с работы, а не с фронта. Чтобы мы все с вами не знали слов - бой… фронт… ранен… убит… подвиг… передовая… ампутация… синдром… бомбят… пропал без вести… плен… ад… посмертно… подвал… трехсотые… бомбоубежище… кровь… война…
Вот такая у нас с вами Правда Донецкой жизни на войне. УВЫ… Страшная…
Я устал смотреть на иконостасы - орденов в два ряда на груди... За почти два года вы заполнили себя сами синдромом - Брежнева. Мне честнее видеть молодого парня с пробитой от пули дыркой в тельняшки и без наград, чем вас, Херой. Его награда осталась в нем навсегда, и она не видна никому, кроме его самого и его родных. Не забывайте Вы, херои, хотя бы о мертвых…
Вы когда идете по городу, не забывайте, что вокруг вас ходят матери, жены, сестры, братья, отцы погибших и покалеченных войной солдат. Ваши иконостасы блестят зайчиками в лицо БОЛЬЮ матерей и вдов.
Наши деды после четырех лет войны приходили с одной, двумя медалями. А Вы? Не стыдно, а? Бог вам судья... Не забывайте вдов и павших.
Это были слова вам от рядового солдата.
Война еще не закончилась. Боюсь, что когда она закончится, от вашего синдрома Брежнева только фуражка и останется у вас чистой с одной кокардой.
На мундирах ветеранов ВОВ орденов и юбилейных медалей за 70 лет меньше, чем на ваших за два года. А когда КРЫСА покупает медали и ходит в них, тут у меня вообще слов нет. У меня есть такая история из жизни. Я вам позже о ней расскажу…
Простите за честную правду войны и солдата. Увы, я в людях иногда не вижу и людей. Чтобы ТЕБЕ потом не было стыдно стоять рядом на 9 мая с оставшимся в живых ветераном, обращаюсь к тебе, знаю, что ты читаешь меня, МРАЗЬ, купившая орден Красной звезды: «Сними его!».
Сегодня - ДЕНЬ ВОСПОМИНАНИЙ ТЕХ, КОГО СЕЙЧАС НЕТ С НАМИ, НО ОНИ ВСЕГДА В НАШИХ СЕРДЦАХ И ПАМЯТИ!!
Вдовы среди нас
Оставляю вам чистую главу! Вы читали, жили, переживали вместе с нами нашу боль и жизнь тогда ТАМ. Пишите свою главу. Жду ваших комментариев, пишите, а я буду добавлять (прим. - в новую главу) ваши строки, адресованные нам. Я хочу видеть, читать ваши строки - написанные сердцем. Пишите не только про то, что вы читали. Пишите про все вами пережитое на войне. Спасибо. Начнем. Жду.
…Ждал я долго и честно. Все понимая, решил сам продолжить вам рассказывать историю своей войны. У каждого она своя, но одинаково страшная, беспощадная и голодная, а иногда - первая и последняя. Сколько стариков наших видят второй раз в жизни эту мразь-войну! Нам иногда нужно учиться у них подвигу. Голодные, холодные, уставшее от бомбежки, они еще находят в себе силы нам показывать. как нужно жить. Любить жизнь. Пускай порой не возможную, дикую, страшную, кровавую правду-войны-жизни . При этом еще отдавать часть себя нам, молодым . Помогая нам, как бы страшно это ни звучало, своим порой последним кусочком хлеба.
К нам в палату зашли две женщины. Это были молодые мамы своих детей. Ирина М. и ее подруга. «Мальчишки! Привет вам, родные. Мы к вам. Как вы, милые?». Мы все приободрились. «Мальчики» нам сказали! Ух! Самый мальчик, всем мальчикам мальчик, Саныч ЗАБЕГАЛ на одной ноге. Это было показательное движение танка без одной гусеницы на костыле перед дамами))). Ну и тут же второй мальчик, танкист Ваха, пошел на таран Саныча, предупредительным залпом -голосом сказав Санычу: «Я мальчик тут один из вас, дедушки». Макс и Еврей уже снимали на телефоны и ржали с танкового биатлона танкистов. Так что мы первые в Донецке, кто проводил танковый биатлон, пускай даже в этой особой палате! Все права у нас, в 8-й палате.
Эти две женщины пришли нас проведать и поддержать. Мы были рады любому любимому нами человеку, пускай, даже парой и впервые видевшего нас, как подругу Ирины М. Этот человек нам стал Другом. Они еще не один раз к нам потом приедут. Спасибо Вам! У Ирины недавно погиб приемный сын . Ей было больно. Рана сердца плакала болью.
И вся боль ее была нам видна, как бы она ее не старалась прятать от нас.
Мы не жалели ее, мы жили и становились ей сыновьями. Мы отдавали свое тепло наших сердец ей. А она дома потом плакала над фото сына. Это мне потом ее подруга расскажет. Боль потери и сегодня видна на ее лице, и будет видна, увы, вечно. Сколько же Вы, наши родные, забираете у нас боли, хоть вам иногда больнее, чем нам. Сколько вы, наши милые, терпите от нас наших ночных боев во сне! Наших криков, стонов... Мы не можем плакать. Или не умеем… Я заметил, что наши женщины перестали плакать рядом с нами. Но встречая женщин на улице, я вижу заплаканные глаза почти у всех. Обратите внимание и вы ужаснетесь от правды написанного мной! Вы тоже стали другими. Вы терпите то, что не все мужики терпеть смогли. Вы остались рядом с детьми, с нами тогда, когда ваши любимые родные мужики уехали «зарабатывать»… Вам страшно за детей. Вы бы уехали тоже с детьми, с вашими мужиками, но одна фраза для всех: «Я устроюсь и заберу вас». Полтора года кузнецы забрать вас так и не могут... На ваш сегодняшний вопрос «КОГДА ты нас с ребенком заберешь, ЛЮБИМЫЙ?» Вам отвечают: «Я смотрю телевизор, у вас там мир». Когда вы вернетесь к своим семьям, знаю одно - в глаза своих детей вы смотреть не сможете.
Отвлекся. Так и ходила к нам Ирина в госпиталь постоянно. При бомбежке, в любую погоду, к мальчикам - Вахе и Санычу. Ну, а мы уже для всех были стариками. Просто после такого выступления танкистов у нас не было шансов)). Шучу. Я думаю, что Мы друг другу помогли выжить от душевной боли.
Скоро Ваху выпишут из ПВГ. Он идет на поправку. У Макса усиливается боль. Мы всей палатой стали просить обезболивающие таблетки для себя, говоря, что у нас боли, чем вызвали недоумение у врачей. «Вы же сами, все, кроме Макса, отказались от них…». А мы просто отдавали свои таблетки Максу. Это были муки для всех - видеть и слышать боль друга.
Еврей все читает книгу. Подошел посмотреть на какой странице наш книжник… И что вы думаете? Через неделю он был все на той же странице... Я же вам говорил - штабной нашей 8-й палаты. Ну и позывной подходил. Контроль - наш Еврей. Скоро и его выпишут. Но первый на выписку - наш танкист Ваха. Еврей тоже спешит на выписку. Но здоровье не позволяет.
Мы с Санычем на долго в ПВГ остались. Скоро появятся новые герои в 8-й палате - Ванечка и НЕванечка. Но это будет позже.
А пока госпиталь ждут мои уговоры и просьбы меня выписать. Потом я перейду к шантажу и угрозам - обещал спеть сначала в палате, а потом и в холе госпиталя Гимн Узнаваемой страны, на табуретке и с выражением, но без голоса.
А пока к нам в палату, к Послу мира Вахе, зашел его бразильский друг. Ваха лег на койке с умным видом, не поворачиваясь, сказал на ломаном английском: «Плиз, серр, сит даун на табуретку». И из своей тумбочки, так же невозмутимо, с видом профессора, достал школьную тетрадь. «Ты Раффаэль, теперь будешь писать все, что я говорю, в тетрадку». Даже мы не понимали, как он это сможет сделать.
Крики урока из кабинета русского языка палаты № 8 доносились, я думаю, и до площади Ленина. Так усердно и живо наш учитель пытался объяснить своему бразильскому другу, что он от него хочет! Вы помните фильм «Кавказская пленница» и фразу «Будь проклят тот день, когда я сел за руль этого пылесоса!». Так вот у нашего Вахи она звучала почти так же: «Будь проклят тот день, когда я встретил этого Раффаэля!». Но наш посол - учитель - профессор после часа упорного желания победить неграмотность его друга нашел выход!!! Ура! О Ваха-сан! Он ушел к врачам и сказал, что ему срочно нужно по семейным обстоятельствам выйти в город. Ему выписали увольнительную. Раффаэль смотрел на собирающегося Ваху недоумевающим взглядом. Ваха сказал Санычу: «Держи его тут! Я скоро». Только через час мы поймем, что такое …по семейным обстоятельствам ! Наш учитель от Бога Ваха купил телефон с переводчиком. Больше мы не спали, когда два этих ДРУГА с телефонами разговаривали друг с другом через чудо техники - телефонный переводчик.
«Ваха стал учить испанский язык. Будьте вы прокляты, телефонные переводчики!», - это крики выживших людей из 8-й палаты после каждого урока русско- испанского языка.
Сегодня к нам зашли медсестры Наташа и Ксюша, расстроенные. «Госпиталь хотят закрыть», - сказали они нам. Тогда я первый раз услышал о закрытии ПВГ. «Как закрыть! Госпиталь переполнен раненными. Война идет. Бои под Дебальцево!». Мы все в ПВГ были шокированы этими заявлениями. «Завтра вам все скажут утром», - сказали девчонки и ушли расстроенными к себе в кабинет.
Ночка была у нас в палате бурная. Обсуждали и рассуждали, как так может быть на войне... На просторах интернета я нашел письмо.
Донецкий военный госпиталь: битва за «трехсотых» (2)
Читайте - Пришло письмо - Снимаю с себя ордена ! Письмо о госпиталя, которого нет !
Здравия желаю, товарищи ! Пишет Вам «300-й» из Донецкого военного госпиталя, которого нет. Скажете, так не бывает? ! В войне на Донбассе нынче бывает всякое… Долг, честь, совесть и даже человеческая жизнь порой ничего не значат. Увы…
Больше года назад, когда после боев в аэропорту в Донецке появились в большом количестве первые раненные, а больницы, остававшиеся на тот момент в подчинении украинского Минздрава, морально были не готовы оказывать им помощь, на помощь бойцам пришли неравнодушные медики, которые, собравшись в одну команду, по собственной инициативе организовали Первый Донецкий военный госпиталь на базе областного лечебно-оздоровительного центра по соседству с больницей Калинина.
За этот год медики Первого военного вернули в строй почти 11 тысяч раненных! 11 тысяч спасенных жизней! Я - один из этих трехсотых. Был ранен в феврале под Логвиново.
Донецк, Иловайск, Шахтерск, Снежное, Дебальцево, Горловка - везли сюда отовсюду. Врачи спасали всех. А зимой, когда интенсивность боев в районе Донецкого аэропорта достигла пика, медики оборудовали выездной пункт помощи прямо на передовой (!!! ) и дежурили там круглосуточно. Неоднократно и сами рисковали жизнью, вывозя раненых на «скорых» прямо из-под огня.
Парадокс, но за год госпиталь, созданный фактически, как общественная организация медиками-волонтерами, так и не был взят на баланс ни одним из министерств ДНР. Хотя председатель Народного Совета ДНР Пургин подписал указ о создании госпиталя еще прошлым летом.
Обещаний звучало много, но в итоге Минздрав и Минобороны так и не смогли определиться, для кого поддержание обороноспособности действующей армии приоритетнее.
Год госпиталь работал фактически только за счет гуманитарной помощи, которую поставляли сюда различные благотворительные фонды и общественные организации , за что выражаем Вам Всем благодарность-люди с сердцами .
Год коллектив медиков, а он до последнего насчитывал 151 человек, работал БЕСПЛАТНО, заработную плату сотрудникам «несуществующей» организации, естественно, никто не платил. С этим доктора смирились. Шли работать не за деньги. Но сегодня ситуация усугубилась еще больше. В верхах ДНР принято решение Первый военный госпиталь вообще закрыть (уж больно их здание в самом центре Донецка приглянулось), а функции госпиталя перераспределить между гражданскими больницами.
Фактически госпиталь уничтожен!!! . Причем подло, нечестно и не по-мужски. Смелости открыто подписать приказ о закрытии госпиталя у власть имущих не хватило. Они разрушают госпиталь по-другому - военным подразделениям дан приказ не привозить сюда раненных, медикаменты также не поставляются… Не имея достаточно духа уволить людей, ждут, пока люди разойдутся сами. А они не расходятся.
В какие двери уже только не стучали медики с просьбой услышать их и помочь решить проблему! О проблеме знают все вплоть до З, но решать ее никто не спешит.
О том, нужен ли во время войны военный госпиталь, и чем военная медицина отличается от гражданской, не Вам рассказывать,сами знаете Братья.
Сегодня речь уже идет не столько о спасении самого госпиталя (скорее всего, чиновники своего все-таки добьются), сколько о коллективе, о команде неравнодушных людей, настоящих ЛЮДЕЙ , профессионалах своего дела.
За год самоотверженной работы за 11 тысяч ( !!! ) спасенных жизней им даже не сказали спасибо. Всем удобно делать вид, что этих людей просто нет. В профессиональный праздник, в День медика, когда от имени руководства врачей вообще НИКТО не поздравил, не поблагодарил, солдаты, которые находились в госпитале на лечении, были готовы снять с себя свои ордена и медали, заслуженные в боях, и отдать их докторам. Естественно, медики поступок оценили, но подарок не приняли. Медаль имеет ценность на груди того, на чье имя выписаны наградные документы.
К Вам - всем 11 тысячам солдат, которых медики Первого военного госпиталя поставили на ноги после тяжелых ранений, обращаюсь БРАТЬЯ - которые находились в госпитале на лечении, снять с себя свои ордена и медали, заслуженные в боях, и отдать их докторам. Я первый снял. Осталось (коллектив медиков 151 человек ) Первым после Бога -150 докторов сестренок ПВГ. С уважением, трехсотый из Донецка. Честь имею.