Байкал. Часть 4. Самая страшная.
В предыдущих сериях...
Часть 1. Вступление.
http://alf-from-melmak.livejournal.com/10282.html
Часть 2. г. Байкальск. Выход на маршрут.
http://alf-from-melmak.livejournal.com/10657.html
Часть 3. Хребет Хамар-Дабан.
http://alf-from-melmak.livejournal.com/10829.html
Североамериканские индейцы верили, что когда человек засыпает, его душа на время покидает тело, чтобы вернуться в момент его пробуждения. По всей видимости, моя душа в ту ночь была настолько сильно очарована горным озером, что решила не спешить с возвращением. Когда я проснулся, было 3 часа дня, что означало почти 16 часов глубочайшего беспробудного сна. Если не ошибаюсь, это мой личный рекорд. 12-13 часов в Москве периодически случаются, 14 - это уже предел, а тут все 16! Прости, организм, видимо, измотал я тебя в корягу, зато воздухом каким пропитал да водой ключевою какой наполнил. В общем мы с ним снова друзья, и я спешу к озеру, чтобы поздороваться.
День выдался пасмурным, и уже на берегу меня застали первые капли дождя.
Когда я вернулся к костру, на нем уже закипало ведро борща - девчонки постарались.
Разыскав свою плошку, незамедлительно подкрепляюсь ароматным супом, напяливаю дождевик - и в лес по дрова (те, что успели заготовить вчера, как раз ушли на обед). Тем временем дождь усиливается, срочно натягиваем тент над кострищем. Мокрая бечевка режет руки и категорически отказывается вязаться узлами, тент парусит и грозится улететь ввысь, холодные струи хлещут по лицу, затекая за воротник.
Через какое-то время дождь поутих - можно продолжить поиск дров. Но лес теперь больше походит на болото, с каждой ветки сыплются ледяные капли, а ноги утопают в грязи. Ничего сухого найти не удается, осталась лишь пара здоровенных брёвен, которые мы успели сунуть под тент. Ими-то мы и занялись. Пила, топор, нож - учимся выживать в диких условиях.
В конечном счете накололи столько, что хватило даже на баню. Хотя лично я (единственный из группы, не считая Вики) от этого удовольствия отказался - не хотелось подвергать организм опасности простудиться в болотистом лесу, памятуя о предстоящем двухдневном обратном переходе. Вообще в тот день о переходе думать не хотелось. Он маячил где-то там, в глубине сознания, и я всячески старался засунуть его как можно дальше.
Когда откричались последние посетители бани, рискнувшие окунуться в горное озеро, все вместе снова собрались у костра, чтобы в очередной раз отведать макарон с тушёнкой. По тенту вновь забарабанили нехилые капли дождя. Периодически ветер менял направление, и вода заливала то с одной, то с другой стороны, от чего приходилось постоянно менять своё расположение вокруг кострища. О том, что будет завтра, Вику никто не спрашивал. Вероятно, каждый для себя уже придумал какой-то ответ и смог убедить себя в том, что всё будет хорошо. Поэтому все улыбались и в основном вспоминали события предыдущего дня. Я тоже придумал себе успокаивалку - почему-то вдруг понял, что завтра с утра дождя точно не будет, а потом мы поднимемся на хребет, и там будет опять жарко от солнца, так что надо не забыть набрать с собой побольше воды…
В тот вечер мы рано легли спать, хотя спать по большому счёту ещё не хотелось. Я долго ворочался на деревянном полу, слушая, как шуршат повсюду мыши. И если в палатке я понимал, что они снаружи, то здесь я точно знал, что они внутри (!) Удивительно, но этот факт уже не сильно меня беспокоил.
В какой-то момент я всё-таки заснул, но осознал это, только когда наша избушка разлетелась на куски. Да, именно такое чувство я испытал, когда по горам прокатился адский разряд грома. Казалось, что кто-то взял две горные вершины и ударил их друг о друга со всего размаху. Второй раскат, прошедший уже где-то совсем рядом, стал полной звуковой иллюстрацией того, что в книжках называется «земля разверзлась». Я перевернулся с одного бока на другой, чтобы убедиться, что подо мной все ещё твердый пол - другого способа понять это не было, ибо глаза помочь не могли: передо мной была абсолютная темнота, в какую сторону ни верти головой. Сомнения о слепоте смогла рассеять только молния, одновременно с которой вдарил третий раскат, уже совсем по-серьёзному, окончательно лишив надежд на сон и подарив пару-тройку седых волос.
Дальше я то ли заснул, то ли меня контузило следующим ударом стихии, но следующее, что я помню, - это зазвонивший в 6 утра Викин будильник. По крыше отчаянно барабанили струи настоящего ливня. И так как о горячем завтраке на костре можно было забыть, Вика дала нам ещё один час на сон.
Как ни странно, в 7 утра погода ничуть не изменилась. Я медленно выполз на крыльцо, посмотрел вокруг и ощутил первый приступ паники. Дождь хлестал со всех сторон, и ледяной ветер за ночь только усилился. Из хороших новостей было разве что отсутствие грома да тот факт, что избушка всё-таки не раскатилась на брёвна.
В тишине позавтракали сайрой, сыром и колбасой, начали потихоньку укладывать вещи. Никто не спрашивал у Вики, можно ли остаться ещё на день. Все понимали, что еды было впритык, а главное, что погода могла не меняться ещё неделю, а идти придётся всё равно.
С фонариком в зубах я ползал по полу, собирая пожитки, уминая спальник, сворачивая пенку. Из рюкзака был извлечён плащ и вся непромокаемая одежда, какая была с собой. Наконец, пришло время выдвигаться в путь. Мы присели на дорожку и посмотрели друг другу в глаза.
Отступать было некуда.
И мы пошли.
Узкую тропинку в высокой траве всё ещё можно было различить. Под ногами хлюпала грязевая жижа, но, благодаря рифлёной подошве, ноги разъезжались не сильно. В целом оказалось даже не так страшно, как представлялось в домике. Да - со всех сторон течёт, да - зябко, да - чертовски некомфортно, но в целом - никакого экстрима. Так мы спустились к первому подножью, где ещё позавчера лакомились черникой и боялись медведя. Сегодня ни про первую, ни про второго я и не вспомнил - впереди ждал подъём на хребет, воспоминания о крутизне которого медленно проедали мозг…
И снова - страх начал убывать по мере продвижения вверх. Здесь не было огромных валунов, что поприветствуют нас с противоположной стороны пика, не было позавчерашней жары, от которой так мучила жажда, не надо было спешить, ведь теперь ты точно знаешь, сколько идти до конца - просто потихоньку переставляй ноги и продвигайся вверх, следя лишь за тем, чтобы не проскользнуть на очередном шаге.
Всё вроде бы шло хорошо. До тех пор, пока на середине подъёма сверху не начал падать… снег (!) Он пошёл внезапно и сразу огромными хлопьями. Даже глупо сейчас об этом писать, но если честно, то в первые минуты мы этому снегу… обрадовались. Не спешите заносить меня в имбецилы, сейчас объясню. Всё дело в том, что когда в первую ночь мы расположились у костра, Вика рассказывала нам о категориях сложности гор для восхождения, их оказалось 5-ть, где самая простая - это 1ая, а смертельно опасная - 5-ая. В нетерпении почувствовать себя нехилыми альпинистами мы хором спросили про категорию того пика, на которой предстояло взойти. Не знаю кто как, но лично я уже тогда присвоил ему минимум двоечку. Реальность оказалась банальней: «Это нулёвочка», - небрежно кинула Вика. Вот так, ты оставил за три первых часа пути пару месяцев своей жизни, а взбирался на то, чему и категории-то не дают - так, полянка да и только. Стало до соплей обидно. «Ну, сложная нулёвочка», - добавила Вика, увидев наши разочарованные глаза. «Полянка с холмиками», - подумал я, всё больше погружаясь в тоску. «До первой ей снега не хватает - был бы снег, наверняка можно было первую присвоить…»
И вот на нас падал снег. Теперь мы, разрази меня гром, смельчаки-альпинисты, штурмующие снежный пик первой категории сложности! Однако запала гордости хватило не надолго. Он вымерз минут через 10 вместе с несколькими основными костями моего организма. В ботинках моментально образовалось жидкое болото, которое начало подмерзать, уши стали гореть, ну и вся тушка в целом довольно быстро коченела. Мы ползли вверх. Состояние физическое начало потихоньку давить на психику - паника нарастала по мере того, как переставали слушаться пальцы на руках (перчаток у нас вообще с собой не было, и в карманы их не уберёшь, потому что при падении сразу разобьёшь лицо).
Все помнили про вертолётную площадку наверху, но с надеждами на неё пришлось распрощаться, так как помимо снега мы ещё и окутывались молочным туманом, в котором с трудом можно было различить замыкающую колонну Вику. Вскоре она и вовсе скрылась из глаз с одной из отстающих. Идти вверх было уже не тяжело - холод гнал вперёд, и это было единственным средством борьбы с ним. Остановились мы только тогда, когда даже сквозь мглу тумана можно было понять, что мы почти взошли на вершину. Надо было уходить направо на тропинку вдоль хребта, но найти её сейчас не смогла бы никакая ищейка - всё ушло под снег, который продолжал посыпать нас белым могильным пеплом.
Единственная фотка, которую я сделал наверху, да и то благодаря тому, что фотик лежал в кармане, а не в рюкзаке.
Вики не было. Мы стали кричать. Садился предпоследний работающий элемент организма - голос, оставались только ноги. Мы топтались на месте, чтобы хоть как-то двигаться - в противном случае перспектива остаться здесь навсегда отнюдь не казалась нереалистичной.
Наконец Вика услышала наши вопли и вскарабкалась к нам. «Да хрен его знает, где эта тропа - замело всё», - придушила она в зародыше проблеск надежды на счастливый итог. Но куда-то пошла. Мы за ней.
С каждой минутой седых волос на моей голове становилось всё больше (если серьёзно, то осенью после возвращения в Москву я первый раз заметил в бороде несколько совершенно белоснежных волосков, которые теперь так из неё и растут).
Ещё одна остановка. Вика попросила достать зажигалку, чтобы закурить («последняя сигарета»? - седина спускается к вискам). Окоченелыми пальцами жму со всей силы на застёжку своего рюкзака, ещё раз, ещё. Усилия пальцев не хватает, они реально не могут согнуться - седина бьёт в бороду. Вспоминаю фильмы про замёрзших альпинистов, ампутированные конечности и просто хреновые истории про обморожения… Идём дальше. Направление правильное, но тропы не видно, в любой момент может оказаться, что это путь в никуда.
Наконец в тумане проступили очертания валунов. Я помню их - позавчера развалился здесь и в одной майке жадно пил воду, любуясь окрестностями. За ними тропинка впервые начинает вырисовываться своей узкой ниточкой. Вика отдаёт приказ идти вперёд, огибать хребет и начинать спускаться до «чайника». Там разобьём палатки и заночуем, до стоянки первой ночи сегодня не добраться. Аня возглавляет нашу колонну, я за ней. О пальцах рук и ног стараюсь уже не думать, но не получается. Всё больше задаюсь вопросом: «Зачем я сюда полез?» Как ни странно, тут же нахожу ответ: «Потому что замёрзнуть в горах по-любому лучше, чем никогда их не увидеть». Утешает это слабо, но тем не менее вопрос закрыт.
Нахожу ещё один плюс сегодняшнего дня - туман настолько густой, что мне совершенно не видна крутизна склона, от которого я нахожусь на расстоянии пары неверных шагов, так что у моей боязни высоты сегодня нет шансов развернуть свой арсенал.
Постепенно мы с Аней отрываемся от основной группе. Обернувшись в какой-то момент, понимаем, что уже потеряли их из виду. Постояли чуть-чуть на месте, осознали, что без движения находиться здесь нельзя, и отправились дальше. В любом случае мы оставляем за собой следы, по которым смогут пройти остальные, плюс от нас будет больше пользы на «чайнике», где мы сможем разбить палатку.
Снег продолжает мести, благо, что склон начал прикрывать нас от ветра, и мы уже не столь беззащитны. Пройденное и оставшееся расстояние не поддаётся никакому математическому анализу - кажется, что вот за следующим выступом должен начаться спуск, но раз за разом мы обманываемся в надеждах. Наконец из-под снега начали появляться игольчатые ветки карликовых елей - да, здесь я делал последний рывок перед вершиной, теперь только вниз! Прибавить шаг! Вот они - родные камни-мастодонты. Спускаться по ним лично для меня, как я уже говорил, сложнее, чем подниматься, но в данном случае я готов был отдать что угодно, чтобы отблагодарить судьбу за этот спасительный спуск.
С каждой минутой снег становится всё мельче и мокрее. И вот он уже переходит в дождь. Я чувствую, как с каждым шагом вниз становится всё теплее. Да, теперь я уверен, что эта гора не станет моей могилой, во всяком случае, не этим летом. Хотелось бы ещё не получить воспаление лёгких после таких приключений, но да хрен бы с ним - я чувствую, как оживают мои пальцы, как они откликаются на «тёплый» дождь, который ещё вчера казался ледяным. Теперь я знаю, что всё получится. Теперь мы дойдём, мы вернёмся, мы сможем. Какой момент жизни вы можете назвать для себя самым счастливым? Новую должность? Огромную премию? Свадьбу? Дикий оргазм? Победу «Спартака» в Лиге Чемпионов? Всё - мура. Счастье в его зените - это ощущение своей победы в игре, на кону которой - твоя жизнь. Несколько месяцев после возвращения я думал о том, зачем же люди поднимаются в горы, и не в такие «нулёвочки», а в настоящие, многотысячные, с ледорубами и верёвками. Так вот может как раз за этим - за победами в поединках с судьбой?...
Вскоре нас нагнала Вика. Она порхала по валунам как горная лань. Было такое ощущение, что она идёт без рюкзака и по совершенно ровной поверхности. Уже через минуту она скрылась далеко внизу, мы же продолжали своё жалкое скольжение по чудовищным камням, из-за снега наверху здесь образовалась ещё и куча горных ручьёв, и иногда приходилось идти прямо по ним.
Я не знаю, сколько по времени мы ещё шли: полчаса, час, полтора. Но главное, что мы всё-таки добрались до места. Вика уже собрала палатку, нам же это только предстояло. Удивительное это занятие - ставить палатку в дождь, когда ты только что спустился из ледяного ада. Последнее усилие. Скоро можно будет одеть сухие вещи.
Я реально туплю, даже не понимая, где у палатки перёд, а где зад. Вот уже подоспели и оставшиеся члены группы. Из последних сил мы натягиваем тенты, втыкаем колья, где это возможно, закидываем внутрь содержимое рюкзаков и начинаем переодеваться. Шерстяной свитер, термобельё, толстые носки, фляга коньяка и банка сайры - пять слагаемых экстаза. Сначала мы глушим коньяк, потом фигарим сайру вприкуску с огромными кусками чёрного хлеба, потом пытаемся осмыслить, что же произошло. В соседней палатке вскоре начинают петь…
Было ещё светло, когда я отключился.