Сталинградские дни
Л.Коринь || « Правда» №323, 19 ноября 1942 года
Бойцы и командиры Красной Армии, не имевшие ранее достаточного военного опыта, научились бить врага наверняка, уничтожать его живую силу и технику, срывать вражеские замыслы, стойко оборонять от иноземных поработителей наши города и села. (СТАЛИН).
# Все статьи за 19 ноября 1942 года.
1. ОДНИ СУТКИ
Этот день был жарким. Двенадцать немецких атак! Двенадцать попыток вклиниться в наши боевые порядки; танковые броски, штурмовка с сиренами, беспрерывный артиллерийский и минометный огонь по всему участку. Переменный успех. Борьба временами доходит до рукопашной. Но наши бойцы свыклись со всеми приемами и средствами врага. Их не пугают неистовый вой сирены, скрежет гусениц; они не боятся просочившихся групп немецких автоматчиков, и их не смущает то, что часто «фронт» становится тылом, а «тыл» - фронтом. Они знают боевой приказ: удержать рубеж. Значит, ничто не может и не должно сломить их. Каждый дом - это крепость, каждый кирпич - баррикада.
...Налет немецкой авиации. Самолеты заставляют прижаться к земле, а в это время на 9-ю роту выходят восемь танков. Они с дальнего расстояния открывают огонь из восьми пушек. Три бронебойки одновременно выбывают из строя. Среди бойцов чувствуется невольное замешательство, но они слышат спокойный голос командира лейтенанта Байбенко:
- Выдержка, орлы! С места - ни шагу!
И люди сидят с винтовками и гранатами наготове. С танков соскакивают группами автоматчики. Они на ходу открывают трескотню, нагибают головы и оглядываются. Их танки стоят. Это их, видимо, успокаивает, и они смелее перебегают улицу. Вот дом, точнее - остатки дома, развалины. Пробита стена, и вовсе нет надобности входить в дверь… Немцы на минуту останавливаются в нерешительности. Дом молчит. Они осторожно входят - один, другой, третий... Они подымаются по узенькой лестнице и поспешно отскакивают. Поздно! Гранаты рвутся у ног, сея смерть. Уцелевший солдат с криком выскакивает на улицу.
Немецкие танки бьют прямой наводкой. Дом загорается. Смертельно раненный командир почти в беспамятстве кричит: «Со всех видов оружия - огонь!» Летят гранаты, бьет пулемет. Гвардейцы выскакивают из здания только тогда, когда падает последняя обгоревшая стена.
Куда бежать? Назад? Это невозможно, - ведь рядом товарищи, они бьются, они выполняют приказ! Впереди, метрах в десяти, - дом. Там немцы, и черный дым закрывает их плотной стеной. Бойцы с винтовками наперевес и пулеметом бросаются туда сквозь дым.
Несколько левее - наша седьмая рота. Против нее с разных сторон идут танки. Бойцы наготове, на местах. Первыми вступают в бой бронебойщики Фатун, Садыков и Кашицын. Три танка врага останавливаются. Противник замедляет движение, обходит улицу слева и снова выдвигает танки. Бронебойщики ударили вторично. Расчеты Молокова, Маслова и Антоненко зажигают два танка. Противник не унимается. Шесть бронированных чудовищ идут полным ходом, сея смертельный огонь. Убит Антоненко. По траншее к запасным позициям спешат Турунтаев - опытнейший командир взвода бронебойщиков - и его боевые друзья, бывалые воины Жирнов, Федоров, Пименов. Они уверенно наводят на цель. Меткий глаз напряженно прикидывает расстояние. 100 метров, 80... Выстрел, другой, третий. Потом каждый делает по второму выстрелу. Что-то рвануло, треск.
«Танки слева!» - предупреждает Пименов и первый поворачивает бронебойку. Взрыв снаряда. Пименов падает. Но бронебойки продолжают бить. Три немецких танка горят. Это зрелище приводит в замешательство остальные экипажи, они отступают...
Восемь танков горят на подступах к роте...
Вечер. По небу носятся немецкие бомбардировщики. Они по привычке сбрасывают перед бомбежкой ракеты, хотя в этом нет никакой надобности. Кругом все горит, и ночь ничем не отличается ото дня.
Еще один день борьбы остался позади.
...Редкий час затишья.
В узком «коридоре» пристроились рации. Их здесь несколько - связь с штабом дивизии, с артиллерийскими и минометными частями. Мерно постукивает морзист, и время от времени слышны монотонные голоса радистов:
- Сачок, сачок! Я - курган. Следующая наша встреча в восемь ноль ноль. Я - курган. Прием...
Лица у всех усталые, но люди не спешат уснуть. Кокушкин, пристроившись на узкой доске, тихо заводит:
Энский наш гвардейский полк -
Теперь моя семья.
Привет тебе ребята шлют,
Любимая моя!
Мы подхватываем, и под сводами подземелья плавно льется песня.
2. ЗАСЕДАНИЕ ПАРТИЙНОГО БЮРО
Несколько правее железнодорожного полотна круто вверх идет дорожка. Она обрывается у самого склона горы, у порога миниатюрной землянки. Немного выше - огневые позиции минометчиков. Мы пришли сюда на заседание партийного бюро.
Секретарь партийной организации Капралов, пристроившись на обломках ящика, заполняет анкету: «Фамилия» - Денисов, «Имя и отчество» - Павел Михайлович, «Год рождения» - 1917.
Перед нами сидит молодой командир, высокий, широкоплечий. На обветренном и запыленном лице его сквозит усталость, но он улыбается и поминутно протирает глаза.
- Землей малость присыпало, - говорит он. - Немец бесится после наших залпов. Но ничего, наши минометы хорошо укрыты...
Денисов поворачивается и смотрит вверх. Там, метрах в стах, стоят его минометы. В недавнем горячем деле они сослужили хорошую службу...
...С ревом ползут немецкие танки, за ними двигается пехота. Командир минометного взвода Денисов спокойно наблюдает за противником. Он не спешит и, делая вид, что не замечает волнения бойцов, быстро производит в уме подсчеты.
- По первому, левее ноль двадцать, - произносит он наконец, и сразу же летит мина.
Она падает сзади танка. Немецкая пехота рассыпается, многие падают. Летит вторая мина, третья. Немцы вынуждены удирать от своих танков. Минометчики отсекают пехоту, а в это время по танкам бьют бронебойки. Два танка загораются, четыре поворачивают вспять. Более десяти раз немцы за броней своих танков пытаются пролезть в нашу оборону, и каждый раз минометы Денисова отбрасывают врага...
- Есть предложение принять товарища Денисова в кандидаты партии как отличившегося в боях за Сталинград.
Мы молча подтверждаем и горячо жмем его руку.
- Оправдаю доверие партии, - говорит он несколько смущенно и покидает землянку.
Через минуту-другую мы снова слышим его звучный голос.
- По первому, правее ноль сорок!
Таковы люди гвардейской стрелковой дивизии, которой командует Герой Советского Союза генерал-майор тов. А.Родимцев. Простые люди, скромные в обыденной обстановке, суровые и беспощадные в бою, они связывают свою жизнь с партией Ленина-Сталина и в дни, когда решается судьба родины, идут в ряды большевиков.
3. «НИЧЕГО СУЩЕСТВЕННОГО»
Бывают у нас дни, о которых в сводках обычно говорят: « Ничего существенного не произошло». Действительно, в эти дни не было шквальных налетов вражеских хищников с воздуха, не было визга непрестанных немецких атак. Отдельные бои, попытки разведкой установить огневые средства, артиллерийская канонада, от которой дрожит землянка, - все это - будни, обычное «ничего существенного».
В эти дни с особой силой ширится снайперское движение. Снайпер Аббакумов уничтожил за день пять вражеских солдат, Смирнов - четырех, Черноголов и Киселев - по три. Отличные результаты показывает снайпер Мартьянов.
Вот лежит он на завалинке, у разбитой стены, напряженно следя за улицей из маленькой амбразуры, пробитой среди уцелевших кирпичей. Время от времени он отворачивает голову и опускает глаза. Они устают. Но это длится недолго, и через секунду-другую перед ним снова маленькая черточка прицела.
Метрах в 400 появился немецкий солдат. Он держит в руке ведро и спешит через улицу. Снайпер мгновенно нажимает курок. Солдат падает.
И Мартьянов ровным тоном продолжает свой рассказ, прерванный появлением немца, который теперь неподвижно лежит на мостовой.
- ...Минут через 20 гляжу - выходит какой-то важный немец, разодетый, в фуражке, в ремнях. Видать, офицер. Мне хорошо видно - расстояние всего метров двести, а он, как ни в чем не бывало, стоит, взявшись за бока, и выпучил глаза в нашу сторону. «Бей, бей скорее!» - шепчет мне приятель, который со мной рядом лежал, но я не спешу. Пусть, думаю, немец в последний раз, так и не добравшись до Волги, посмотрит на нее издалека. Тут он повернулся прямо на меня, и я нажал курок. Наповал. Могу ручаться, что попал ему прямо в лоб...
Два солдата бросились к убитому офицеру. Мне нетрудно одного из них сразу же уложить, но второй может удрать или скрыться за стеной... Решил я поглядеть, что дальше будет. Вот они оба с опаской подошли к убитому и подняли его. Тут, как нарочно, они на какую-то долю секунды оба попали мне в створ, ну... понимаете - оба на мушку, вот так... Одним словом, - одной моей пули хватило на двух поганых фрицев... А потом долго не было никого, и я пересел к другой стенке. Вы были на мельнице? Да? Ну, тогда вы видели там обрубок трубы... Вот-вот, тот самый... Это моя вторая «квартира». Дружок мой Форманов еще раньше торопил меня, говорит, какие-то ящики появились. Стал я наблюдать. И правда! Два немца ящики складывают. В бинокль видно - не иначе ящики с боеприпасами. Ну, думаю, прямо клад! Снайперу выдержка нужна, надо знать, когда спешить, а когда можно и обождать. Это я к тому говорю, что и тут меня дружок торопил, а чего торопиться было: пусть побольше ящиков наложат! Тем временем я выбрал пару бронебойно-зажигательных и приготовился. Помните, заборчик справа у развалин? Вот во всю его высоту они ящиков наложили, и тогда я послал туда две пули. Не успел я подумать (а я боялся, что ничего не выйдет), как раздался взрыв, другой, и все полетело вверх тормашками. Кругом дым, огонь, ничего не видать. Через некоторое время наблюдатель сверху кричит: «Три дома горят». Вот, думаю, делов наделал!
Таков Мартьянов. На его счету уже 26 уничтоженных немцев.
В районе нашей обороны стоит танк «KB». Он подбит, лишен возможности двигаться, но превращен нами в огневую точку. Из него периодически ведется огонь. Но вот ранен последний танкист экипажа, и в машине остается один человек - рядовой боец Шахов, ранее помогавший танкистам. Шахов - разведчик, снайпер, а сейчас он в танке. Гвардеец должен быстро овладевать любым оружием. И Шахов в кратчайший срок осваивает танк. На протяжении шести суток он сидит один в танке и с яростью ведет огонь по противнику. Малейшее движение в стане врага - и мигом раздается пулеметная трель.
Таковы будни в Сталинграде, когда не происходит «ничего существенного...».
4. В ТРАНШЕЯХ УЛИЦ
Темная, облачная ночь скрывала их, и они бесшумно проникли во вражескую траншею. Траншея разветвляется, и разведчики попарно расходятся.
Форманов и Пшенов сворачивают налево. Впереди еле заметно мерцает огонек. Это блиндаж. Разведчики ложатся и, притаив дыхание, наблюдают. У двери сидит часовой. Время от времени голова его покачивается и падает на грудь.
Его клонит ко сну.
- Подождем! - говорит узбек Фотах Форманов. - Нам не к спеху, пусть покрепче заснет.
Томительные минуты ожидания. Наконец Фотах тихо подымается. До часового - рукой подать. Форманов протягивает руку и с волнением дотрагивается до винтовки солдата. Она повинуется ему и без сопротивления оставляет хозяина.
Пшенов остается возле часового, «охраняя» его сон; Форманов прыгает в землянку. Внезапно часовой просыпается в испуге. Его руки судорожно ловят воздух, но прежде чем он успевает крикнуть, его опрокидывает удар по виску… Пшенов тоже опускается в землянку, кладет свой автомат на плечо товарища, зажигает спичку. На нарах спят немецкие офицеры, под нарами - солдаты. Два разведчика без слов понимают друг друга. В гранаты заложены запалы. Через несколько секунд все смешивается с землей.
По правому разветвлению траншеи прошли Мартьянов и Новиков. Перед ними - дом, завалы, боевое охранение. Правее - немцы роют окопы. То и дело вспыхивают ракеты, и наши разведчики тесно прижимаются к стенке. Подошли ли уже разведчики слева? Эта мысль тревожит Мартьянова, так как действия должны быть одновременны, молниеносны. Раздается условный сигнал. Мартьянов бросает противотанковую гранату в соседний окоп и после взрыва прыгает туда.
- Руки вверх, хальт, ложись! - кричит он залпом и дает автоматную очередь. Трое из работавших солдат убиты, остальные подымают руки. Подбежали Афанасьев, Горохов, Новиков. Разведчики хватают немцев прямо за шиворот и сталкивают в соседнюю траншею. Скорей, скорей! Пленные повинуются беспрекословно. Вскоре их приводят в штаб.
5. ДОМ ПАВЛОВА
С ожесточением и упорством идет борьба за каждый дом в Сталинграде. В этой борьбе решающее значение имеют хитрость, смекалка. Отделению Павлова была поставлена задача - занять пустой дом; обыкновенный дом, ничем не отличающийся от окружавших его зданий. Разница состояла лишь в том, что дом этот контролирует площадь и почему-то до сих пор не занят немцами. Стать его хозяином, - значит получить господство над всеми подступами к площади. Он несколько отдален от переднего края и может служить прекрасной позицией для боевого охранения.
Павлов внимательно выслушал командира, потом с такой же старательностью изучил местность и ночью с отделением пробрался в назначенное место. Противник занимал соседние дома, и ему в голову не приходило, что наши бойцы пойдут на такое сближение с ним. Когда немцы сообразили, все происшедшее, было уже поздно. Так и осталось отделение Павлова нести службу боевого охранения.
Шли дни, недели борьбы. Противник много раз пытался выбить группу смельчаков, держал под обстрелом здание, высылал снайперов, автоматчиков. Временами завязывалась автоматная перестрелка на измор, на выносливость, охота за отдельными бойцами и солдатами. Так зародился у нас настоящий снайперский азарт, и на боевом счету снайпера Александрова вскоре было записано 12 уничтоженных вражеских солдат.
Люди зарывались в землю. Проделали ходы сообщений. Завели хозяйство...
- Где наблюдал? - спросите вы разведчика Афанасьева. Последний с полной серьезностью ответит:
- Из дома Павлова.
- Где минировали сегодня?
- Правее дома Павлова.
Из штаба дивизии звонят:
- Левее дома Павлова скопление пехоты противника. Уточните...
Так и начал свою историю «дом Павлова». Приходили новые люди - бойцы, командиры. Они восприняли все традиции части, и в их обиходе тоже появились эти два слова - «дом Павлова», хотя многие из них и не знали содержания этих слов.
Мужественный сержант и его бойцы с законной гордостью часто слышат приказы, распоряжения, вопросы, которые по обстановке неизменно связаны с «домом Павлова».
И боевыми делами они упрочивают свою славу храбрецов. // Гвардии батальонный комиссар Леонид Коринь. гор. Сталинград.
_____________________________
Е.Кригер: Сталинградские улицы* ("Известия", СССР)
Л.Кудреватых: Утро под Сталинградом* ("Известия", СССР)
***********************************************************************************************
САПЕРЫ
Они не в бое штыковом, сражаясь, верх берут,
В ночи беззвездной и глухой, бесшумны и ловки
С лопатой, ломом и киркой отряды их идут,
Чтоб мы врагов зажать смогли в железные тиски.
Военной полночью идут с гранатами в руках.
Ракета красная взвилась, чтоб стать одной из звезд.
Пропела пуля высоко и щелкнула в кустах;
Они минировать должны в тылу немецком мост.
По горло в ледяной воде, поток вокруг бурлит.
Они понтоны навели. Пусть смерть со всех сторон,
Под шквальным, навесным огнем они крушат гранит,
Чтобы дорогу прорубить для танковых колонн.
Последний выстрел прогремит. Последний враг падет,
На площади Победы мы соорудить должны
Саперу памятник тогда, и каждый пусть прочтет
Дастан, что сложен в честь твою, о, труженик войны!
О тех, кто побеждал врагов, не в бое штыковом -
В ночи беззвездной и глухой, бесшумны и ловки
Скользя, как тени по земле, в руках сжимая лом,
Они врагов нам помогли взять в мертвые тиски.
МАМЕД РАГИМ
Перевод с азербайджанского Татьяны Стрешневой.
_________________________________________________
И.Эренбург: Рабы смерти || «Правда» №97, 7 апреля 1942 года
Е.Кригер: Стойкость русских || «Известия» №277, 25 ноября 1942 года
В.Гроссман: Сталинградская быль || «Красная звезда» №273, 20 ноября 1942 года
В.Гроссман: Сталинградская переправа || «Красная звезда» №260, 4 ноября 1942 года
В.Гроссман: Направление главного удара || «Красная звезда» №277, 25 ноября 1942 года
Газета «Правда» №323 (9094), 19 ноября 1942 года