Константин Симонов. Второй вариант
К.Симонов || « Красная звезда» №171, 22 июля 1943 года
СЕГОДНЯ В НОМЕРЕ: Торжественное заседание, посвященное третьей годовщине со дня провозглашения советской власти в Литве, Латвии и Эстонии (2 стр.). Капитан М.Тихомиров. - В освобожденном Мценске (2 стр.). На Белгородском направлении (2 стр.). Действия штурмовиков в районе южнее Изюма (2 стр.). Налеты нашей авиации на железнодорожные узлы Орел, Лозовая, Краматорская, станции Карачев, Харцызск и аэродромы противника (2 стр.). Манифест Национального Комитета «Свободная Германия» к германской армии и германскому народу (3 стр.). К.Симонов. - Второй вариант (4 стр.). Американская печать о положении на фронтах (4 стр.). Десантные операции войск союзников на острове Сицилия (4 стр.).
# Все статьи за 22 июля 1943 года.
Последние месяцы прошли в постоянном напряжении. Хотя длительная стабилизация фронта была налицо, но никому не приходила в голову наивная мысль, что это может продолжаться до бесконечности и что немцы не попытаются взять реванш. В бригаде имелось пять возможных вариантов возобновления активных боевых действий. По каждому было твердо намечено, с какими пехотными дивизиями и артиллерийскими полками будет работать бригада, на какой рубеж сосредоточения она выйдет, где будут ее командные пункты.
Как выражаются в бригаде, все рубежи обороны были заранее подготовлены. Люди заблаговременно вырыли окопы и укрытия для танков; все командиры, вплоть до командиров танков, участвовали в рекогносцировке местности. Кроме того, были произведены глазомерная с’емка и пристрелка рубежей. Чтобы иметь возможность маневрировать при всех пяти вариантах, бригада стояла в ближнем тылу. Для того чтобы вступить в бой, требовалось предварительно совершить марш, и этот марш был тоже подготовлен заранее. Произвели разведку маршрутов, разведали скрытые подходы к рубежам обороны, определили грузопод’емность всех мостов и проходимость всех бродов на пути движения, разработали сигналы, условные коды, установили дублированную связь с дивизией, вместе с которой предстояло действовать. Несколько раз танки выходили по внезапной тревоге на намеченные для боя рубежи по всем пяти вариантам.
Ночью с 4 на 5 июля на левом фланге армии пошедшими в поиск разведчиками была застигнута группа немецких сапер, прокладывавших проходы в минных полях. Четырнадцать немцев были убиты, два убежали, семнадцатый был взят в плен. Чувствуя недоброе, разведчики еще по дороге в штаб стали допрашивать немца. Он сообщил, что всё готово к наступлению, к передовым позициям уже подошли и сосредоточились танки и пехота, ровно в два часа всё должно начаться.
Направление немецкого удара еще окончательно не определилось. Впереди шел жестокий бой, и танкисты, в сотый раз проверив, всё ли готово, ожидали, когда дойдет до них очередь вступить в бой. К 12 часам положение определилось. Немцы крупными силами вторглись в расположение одной части, потеснили ее и двинулись к дороге Орел-Курск. Сражение завязывалось по второму варианту. В 12.30 бригада получила приказ выйти на боевой рубеж в районе железной дороги, чтобы согласно плану поддержать расположенную здесь дивизию и не допустить дальнейшего продвижения немцев.
К моменту подхода бригады немецкие танки, прорвавшиеся через передний край, обошли с двух сторон один наш полк и стремились уничтожить его, не давая уйти на следующий рубеж. Бригаде было приказано оказать срочную помощь. Ровно в шесть вечера бригада в полном составе перешла в контратаку. За пятнадцать минут до этого полковник Петрушин собрал своих командиров и отдал устный приказ. Танкисты разошлись по машинам, и бригада двинулась. Вслед за танковыми батальонами шла собственная мотострелковая пехота.
Перед бригадой растянулась хорошо знакомая волнистая равнина с частыми лощинками и бугорками, заросшими мелким кустарником. Была ясная погода, и низкое вечернее солнце ударяло прямо в смотровые щели. Едва танки развернулись, как немцы открыли по ним сильный артиллерийский и минометный огонь. Два километра танки шли под этим непрерывным огнем. Во главе батальонов шли их командиры: справа - Лобода, слева - Салюков. Сам Петрушин с начальником штаба расположились в своих танках за гребнем ближайшей высотки и, подняв люки, наблюдали за боем.
Пройдя два километра и добравшись до цепи небольших высот, за которыми дрался в окружении наш полк, правофланговый батальон майора Лободы был атакован во фланг из лощины танками противника. Его сразу атаковали 15 танков «T-VI» («тигры») и самоходные орудия «Фердинанд». Сзади танков густо двигалась немецкая пехота. Для отражения атаки батальон Лободы развернул фронт вправо, и танки, остановившись, стали с места бить по немцам из-за бугров.
В первый момент бой сложился для нас неудачно. Немцы вырвались во фланг и сразу же сначала подбили, а потом зажгли три правофланговых танка. На поддержку правого фланга была повернута часть мотострелкового батальона, туда же перебросили тяжелые самоходные орудия. Полковник Петрушин руководил этим маневрированием по радио из своей командирской машины. Все приказания передавались открытым текстом по заранее кодированной карте.
Бой продолжался полтора часа. Встретив сильный огонь наших танков, немцы тоже остановились, а потом понемногу начали отход. В течение этого боя у нас был еще поврежден один танк, а немцы потеряли один за другим шесть танков. Именно это и послужило причиной их отхода. Огневой бой шел на дистанции 900-1000 метров.
Тем временем левофланговый батальон Салюкова продвинулся еще на километр вперед и был встречен сильным обстрелом с лежавших впереди высот. Батальон расположился за складками местности и отвечал немцам ожесточенным огнем. Атаки вражеских танков против окруженного стрелкового полка были отбиты. Основной огонь немецкой артиллерии с вводом в бой бригады обрушился на нее. Пользуясь этим, стрелковый полк уничтожил контратакой забравшийся к нему в тыл отряд автоматчиков противника и спокойно отошел за боевые порядки бригады. Танкисты не дали немцам преследовать полк и длительным боем, вплоть до ночи, обеспечили его закрепление на следующем, твердо подготовленном рубеже.
Итак, первый день принес бригаде ощутительные потери. Были выведены из строя четыре тяжелых танка, погиб в своем танке один из лучших командиров лейтенант Андрианов, погиб командир взвода управления лейтенант Шуйский. Но и немцам досталось изрядно.
Стемнело. Танки заняли приготовленные для них глубокие окопы, из которых торчали одни башни. Тем временем пешие разведчики бригады, на долю которых, как всегда, главная работа выпала ночью, тремя группами под командой капитана Стуколова, отправились к немецким линиям. Еще задолго до рассвета разведка выяснила, что немцы всю ночь стремительно подтягивают танки к линии фронта.
Полковник Петрушин, сидя в блиндаже, отдал все необходимые приказания на утро. Еще не начинало светать, а всё уже было подготовлено. Оставшись один, он невольно вспомнил о том, как в начале войны и он и другие делали всё торопливо, как им всегда нехватало времени. А вот теперь, даже в разгар боев, благодаря опыту, привычке и родившемуся, наконец, умению всё организовать у него осталось даже полчаса свободного времени.
Война далась полковнику нелегко. Вначале он пережил всю горечь отступления. Он отступал, вместе с другими, дрался до последнего и в лесах Приднепровья своими руками поджигал танки, у которых не осталось горючего и которые нельзя было отдавать в руки немцев. Он много потерял за эту войну. 25 июня 1941 года на станции Сарны немецкие самолеты, пикировавшие на поезд с детьми и женщинами, принесли ему непоправимое горе: осколками немецкой бомбы у его жены оторвало руку и ногу, а бывший с нею пятилетний мальчик, его сын, неизвестно куда исчез. Брат полковника - сельский учитель, ставший в дни войны командиром, пропал без вести. Жена брата повешена немцами. От матери уже полтора года нет никаких известий, с тех пор, как она осталась там, за линией фронта. Как он ни привык к ощущению одиночества и разрушенного дома, когда вспоминал обо всем этом, у него неизменно сжималось сердце, и если он думал сейчас же о немцах, у него появлялось то холодное спокойствие человека, который ненавидит давно, безгранично, ненавидит без громких слов, без волнений, без истерики и именно поэтому ненавидит особенно сильно и страшно.
Утром немцы двинулись вперед, после массированной артиллерийской и авиационной подготовки. Бригада Петрушина встретила их огнем. Заранее подготовленные выгодно занятые позиции обеспечили ей успех. Наши танки из-за укрытий расстреливали двигавшиеся на них немецкие. К тому же немцы неверно определили расположение бригады и. вместо того, чтобы выйти ей во фланг, сами оказались под ее фланговым огнем. Бой с небольшими промежутками затишья продолжался около десяти часов. За это время нашим танкистам удалось поджечь восемь «тигров», шедших впереди, и три тяжелых противотанковых орудия. К исходу дня немцы, не добившись никакого результата, отошли.
Следующее утро было наредкость ясное. В семь часов во-всю светило солнце. Ровно в семь немцы открыли сильнейший артиллерийский огонь по пехоте и танкам. Разрывы ложились сплошной стеной. Этим огнем были подбиты два танка, которые пришлось оттащить для ремонта. Потом 40 немецких танков и два полка пехоты пошли в наступление на лежавшую слева железнодорожную станцию. Они стремились пройти удобной лощиной между полотном и оврагом, за которым стоял левый фланг бригады. Там, в первом эшелоне, у немцев шли сразу 22 «тигра». Одновременно, чтобы отвлечь внимание танкистов от направления главного удара, еще 15 немецких танков двинулись на правый фланг бригады. Петрушин приказал батальонам с места расстреливать вражеские танки, не допуская их прорыва на юг, а потом при первой возможности частью сил контратаковать идущую за танками немецкую пехоту.
Когда «тигры» подошли на дистанцию прямого выстрела, на них снова обрушился интенсивный огонь. Часть «тигров» была сожжена и подбита на месте; часть, пятясь, начала отходить. Только три или четыре, пройдя через нашу пехоту, ворвались на южную окраину станции. Воспользовавшись этим моментом, рота лейтенанта Баклагова по приказу полковника перешла в контратаку и ударила по немецкой пехоте, тоже пытавшейся прорваться на станцию. Этот удар был для немцев полной неожиданностью. Огонь танковых пушек и пулеметов нанес им тяжелые потери, а оставшихся в живых заставил залечь и потом по одному под пулеметным огнем отползать в тыл. Прорвавшиеся немецкие танки, не видя за собой пехоты, вынуждены были уйти назад.
Бой длился на этот раз с семи утра до трех дня. У нас сгорели два танка, у немцев - восемь. В три часа, дня наступило неожиданное затишье, но ровно в восемь часов, после сильной артиллерийской канонады, 16 немецких танков с пехотой двинулись прямо на расположение бригады. С передних танков немцы пустили дымовую завесу. Как на зло, ветер был в нашу сторону. Прикрываясь дымом, немцы прорвались в стык между батальонами, полуокружив левый батальон Селюкова.
В эту тяжелую минуту полковник Петрушин бросил на левый фланг бригадный резерв: тяжелые самоходные пушки против танков и мотострелковое подразделение против наступавшей пехоты. Решительная поддержка всеми резервами обеспечила победу. Танки и орудия яростно били по наступающим немецким танкам, а мотострелки контратаковали немецкую пехоту. Несколько раз схватки переходили в рукопашную. Уже в темноте шел гранатный бой, и по всему полю сражения то там, то здесь вспыхивали всполохи разрывов. К 12 часам ночи немцы были отброшены.
Еще был день напряженных боев, и снова враг, предпринявший серию атак, был отбит, а ночью опять за немецкими позициями слышалось движение танков. Чувствовалось, что немцы подтягивают какую-то новую часть, чтобы назавтра перейти в решительную общую атаку.
Так оно и случилось. В девять утра немцы действительно перешли в решительное наступление. Они направили свои средние танки против правофлангового батальона, а главный удар нацелили в обход левофлангового, сковав, таким образом, возможности маневра наличными силами бригады. Их «тигры» понесли тяжелые потери, но всё-таки обошли левофланговый батальон, вышли ему в тыл и стали прорываться через позиции мотопехоты. За ними плотнее, чем обычно, шла немецкая пехота. Положение становилось критическим. Исход боя зависел от того, высидит ли мотобатальон в окопах, пропустив через себя танки, или же не выдержит и начнет отходить.
Но недаром всю весну мотопехоту «обкатывали» собственными танками, заставляя на практике убеждаться, что если ты хорошо зарылся в землю, то танк тебе не страшен. В дни учебы, когда наши танки десятки раз с грохотом пролетали над головами пехоты, останавливались над окопами и вертелись на них, люди поверили, что это можно выдержать и с этим можно бороться. И когда сейчас уже вражеские танки прошли через мотопехоту, бойцы дрались до последнего. Они сожгли семь «тигров». Оказалось, что и у «тигров» от метко брошенной противотанковой гранаты рвутся гусеницы и они тоже не хуже других танков горят от метко пущенной зажигательной бутылки.
Но не уйти из окопов, когда над головой громыхают немецкие танки, было еще полдела. На этот раз немецкая пехота двигалась вплотную за танками, и когда они прошли, бойцам мотопехоты пришлось почти сразу вступить в рукопашную с немцами. Разыгрался длительный гранатный бой в окопах и ходах сообщения. Имея в тылу вражеские танки, мотопехота отбила атаку немцев с фронта.
Тем временем немецкие танки проникали всё глубже. Тогда по приказу полковника левофланговый батальон, который обошли немцы, произвел быстрый и смелый маневр. Молниеносно снявшись с прежних позиций, он пошел вправо и назад и в тылу собственных позиции лоб в лоб встретил немецкие танки. В этом столкновении мы понесли потери, но немцы, не ожидавшие этого удара в глубине обороны, понесли потери еще более тяжелые. Они начали отходить.
Однако немецкая пехота, частично остановленная мотопехотой, сумела просочиться левее ее глубоко вперед, почти до командного пункта бригады. Командир бригады, оценив обстановку, бросил сюда имевшиеся в резерве четыре грузовых машины с установленными на них счетверенными зенитными пулеметами. Эти машины, неожиданно выскочив на открытое место, где двигались прорвавшиеся немцы, открыли по ним жестокий огонь. Первыми же очередями было уничтожено до двух сотен немцев, не успевших залечь. Остальные быстро отступили. В шесть часов вечера эта последняя немецкая атака была окончательно отбита на всех направлениях.
Наступила ночь. Последний день был особенно тяжелым. Погиб лучший командир танковой роты лейтенант Костырин, и многих других не досчитывалась бригада. Но если в прошлую ночь люди валились от усталости, то сейчас, очевидно, у них родилось какое-то второе дыхание, а может быть, нервное напряжение достигло такого предела, при котором заснуть было невозможно.
В эту ночь, когда окончился бой, все почувствовали ту еще невысказанную мысль, что постепенно становилась всё более отчетливой: немцев остановили. Это было несомненно. Вот здесь, на этом участке, где любой ценой и кровью решила стоять бригада, она действительно устояла и остановила немцев. Не говоря уже о том, что она нанесла им потери в танках вчетверо большие, чем понесла сама, свершилось другое, еще более важное. Немцы, которые раньше в дни своих прорывов проходили по 40 и по 60 километров, которые изматывались только к концу первого месяца, сейчас были обескровлены, обессилены в несколько дней. В первый день они немного продвинулись, потеснив наши боевые порядки, а затем, несмотря на все усилия и потери, не прошли больше ни одного метра. И это был несомненный и крупный успех.
Танковая бригада полковника Петрушина, сражаясь бок-о-бок с другими частями, выстояла против остервенелого натиска наступавших немцев. И это не осталось без последствий. Прошло немного времени, и немцы на этом участке фронта были отброшены на свои исходные позиции, откуда они начали наступление 5 июля. Клочок советской земли, на котором дралась бригада, этот клочок земли, усеянный остовами сгоревших «тигров» и щедро политый немецкой кровью, вновь стал нашим. // Константин Симонов. ОРЛОВСКИЙ УЧАСТОК ФРОНТА.
********************************************************************************************************************
БЛАГОРОДНЫЙ ПОСТУПОК СЕРЖАНТА КОПАЦО
БЕЛГОРОДСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ, 21 июля. (По телеграфу). Гвардии сержант Иван Копацо тянул провод. Кругом свистели пули, рвались мины. Окончив свою работу, он пополз обратно и вдруг заметил раненого младшего лейтенанта из своей роты. Копацо подполз к нему и увидел, что у него прострелены обе ноги. Гвардии сержант попытался оказать помощь раненому командиру, но тут же сам был ранен. Пуля угодила в живот.
Между тем, атакующие немцы приближались.
- Оставьте меня, Копацо. Вы сами ранены, - сказал младший лейтенант.
Гвардии сержант молча взял у командира документы и револьвер, а потом стал привязывать его к себе обмотками. Кончив это дело, он с трудом пополз. Он полз через поле боя, таща за собой раненого командира, пока от крайнего напряжения сил и от боли не потерял сознание.
Через некоторое время он очнулся и, открыв глаза, увидел, что в ста метрах были немцы. Они стреляли из автоматов. Копацо прикрыл своим телом младшего лейтенанта и стал отстреливаться. Первый его выстрел был удачен - упал автоматчик. Появилась обычная в бою уверенность. Он убил еще двоих немцев. Кончились патроны. Тогда Копацо, собрав последние силы, швырнул в немцев гранату.
Немецкие автоматчики скрылись, и Копацо пополз дальше. Силы покидали его, мучительно хотелось пить. К счастью, он заметил в воронке дождевую воду, подтащил сюда раненого командира, и оба утолили адскую жажду.
Стало немного легче. Гвардии сержант перевязал раны командиру и себе, отдохнул и снова пополз, хотя боль в животе усиливалась. Так он полз полтора километра, серьезно раненый, таща за собой другого раненого, и наконец, совсем лишился чувств.
Гвардии сержант Копацо очнулся в медико-санитарном батальоне. Рядом с ним на койке лежал спасенный им офицер.
***********************************************************************************************
«ГЛУБОКИЕ» РАЗМЫШЛЕНИЯ ДРУЗЕЙ. Фюрер и дуче демонстрируют общность ЩЕЛИ…
Рис. Б.Ефимова.
________________________________________________
К.Симонов: Трое суток* ("Красная звезда", СССР)
П.Никитин: Пятнадцать минут* ("Известия", СССР)
П.Олендер: Последний бой* ("Красная звезда", СССР)
А.Софронов: Бой у родного дома* ("Известия", СССР)
П.Павленко: На высоком мысу* ("Красная звезда", СССР)
П.Павленко: Один на две улицы* ("Красная звезда", СССР)
Газета «Красная Звезда» №171 (5542), 22 июля 1943 года