Илья Эренбург. Ожесточение
И.Эренбург || « Красная звезда» №237, 8 октября 1942 года
Военные добродетели суть: отважность для солдата, храбрость для офицера, мужество для генерала. А.Суворов.
# Все статьи за 8 октября 1942 года.
(От специального корреспондента «Красной звезды»)
Когда-то мы думали об осени, как о времени мудрости и покоя. Мы увидели другую осень, все в ней - тревога. Беспокойной кажется яркая листва, золото и кровь лесов. Томит холодное блистательное солнце, а по ночам даже ракеты не способны скрыть мотовства рассыпанных звезд. Раззор в природе, тоска, ожесточение.
Разорена страна, едешь, и вместо сел надписи на карте, не разобрать, где стояли избы. Издали Торжок или Старица похожи на города, но города нет, вместо домов обгоревшие фасады. В редких деревнях, где уцелели дома, пусто и неуютно.
В одной деревне, освобожденной от немцев, остались памятники загадочной для нас цивилизации. Вокруг избы, где жили офицеры, посажены березки, а среди деревьев игрушечная виселица: на ней фрицы, забавляясь, вешали кошек - людей не было, людей немцы угнали.
Судя по карте, здесь была деревня. Трудно в это поверить. Немецкие блиндажи. Воронки. Свист снарядов. Резкий ветер кружится на месте. Бойцы курят и однозвучно говорят: «Перелет... недолет...» У них красные глаза - сколько ночей длится эта битва? Когда на минуту воцаряется тишина, всем не по себе.
Как загадочны среди этого пейзажа колхозница, девочка с жидкой косицей и белая собачонка! Ищут в земле - мешок картошки и самовар. Женщина сгибается от свиста, собачка распласталась на земле, а девочка спокойно рассказывает: «Здесь колодец был. Главный немец приказал из колодца блиндаж сделать, пугливый гад, когда наши подошли, он выскочил и на велосипед, как был, в трусах, но его стукнули, а велосипед вон там - попорченный...» Ей жаль велосипеда. Я спрашиваю: «Ты откуда?» Она коротко отвечает: «Тася. Пионерка».
С бугра виден военный городок. Два больших корпуса. Немецкие бомбардировщики пикируют на западе. Дым. Артиллерийская гроза растет. Перед Ржевом - маленький лесок. Немцы сегодня атакуют: танки, пехота.
В блиндаже связист, пытаясь покрыть грохот, упрямо повторяет: «Долина... Долина... здесь Дунай...». Потом к телефону подходит полковник и кричит: «Положение восстановлено».
Немцы пытались отрезать наши части, занимающие окраины города. Они бросили в бой две новые дивизии - 110-ю пехотную и 5-ю танковую. Вот пленные, они пробыли на этом фронте всего несколько часов. На опушке рощи трупы немцев и двадцать один подбитый танк. Это счет за второе октября. Генерал-полковник Модель хотел, видимо, отпраздновать годовщину похода на Москву, фейерверк влетел немцам в копейку.
Огромное зарево: горит Ржев, вернее то, что осталось от Ржева. Кварталы - условные понятия. Там, где были дома, - блиндажи, окопы. Я спросил пленного фельдфебеля: «Почему вы так держитесь за развалины небольшого города?» Он ответил: «Господи, бог ты мой, это только называется Ржев, а на самом деле это - ворота. Так дойти может дело и до Берлина...».
Ворота могут распахнуться и на восток и на запад. Немцы держатся за Ржев, как за предмостное укрепление. Они еще не отказались от планов наступления - на потерянный Зубцов. Для немцев Ржев связан с прошлогодней мечтой о Москве. Ржев для них также барьер - позади Вязьма, Смоленск, Белоруссия. Не смолкает суровая музыка боя. Труп немца. Неотправленное письмо обер-ефрейтора Роберта Клопфа своему брату: «Это нужно пережить самому, чтобы понять, что такое настоящая война. Здесь идет жесточайшая битва. Вопрос стоит - быть или не быть». Для ефрейтора вопрос решен: он лежит под кровавым огрызком ущербной луны. Будет решен вопрос и для проклятой Германии.
Легко раненые не хотят уходить с поля боя. У них невидящие глаза, как будто их разбудили среди ночи и не дали очнуться. Они еще дышат грозным воздухом битвы. Один показывает на зарево и говорит: «Пойду туда...»
Гвардии генерал-майор Чанчибадзе, горячий и неистовый, как лето Грузии, отдает приказ: «Мертвых похоронить. Раненых отправить в тыл. Остальные вперед». В темном блиндаже раздают ордена гвардейцам. У всех изможденные, но твердые, как бы из камня высеченные лица. Что сделали немцы с нашим народом? Были благодушные мечтатели, парни, делившиеся с пленными последней щепоткой махорки, были любители баяна и гуманисты, на всех языках Союза твердившие о братстве, был народ ржи и васильков, теплого дерева и ласки. Другой теперь народ. Закаменели лица, блестят при свете коптилки сухие глаза. Не прикрепив орденов к груди, гвардейцы спешат на юг: Ленин и звезда у них в сердце.
А рядом под минами женщины копают картошку. Они тоже устали, замучились, но они упрямо повторяют: « Бить гада!.. Нужно будет, и мы пойдем...» Недалеко от Ржева я зашел ночью в избу, чтобы отогреться. Со мной в машине ехал американский журналист. Старая колхозница, услыхав чужую речь, всполошилась: «Батюшки, уж не хриц ли?» (она говорила «хриц» вместо «фриц»). Я об'яснил, что это американец. Она рассказала тогда о своей судьбе: «Сына убили возле Воронежа. А дочку немцы загубили. Вот внучек остался. Из Ржева...» На койке спал мальчик, тревожно спал, что-то приговаривая во сне. Колхозница обратилась к американцу: «Не погляжу, что старая, сама пойду на хрица, боязно мне, а пойду. Вас-то мы заждались...» Журналист, видавший виды, побывавший на фронтах Испании и Китая, Норвегии и Греции, отвернулся: он не выдержал взгляда русской женщины.
Донбасс, Дон, Кубань - каленым железом прижигал враг наше сердце. Может быть немцы ждали стона, жалоб? Бойцы молчат. Они устали, намучались, многое претерпели, но враг не дождался вздоха. Родилось ожесточение, такое ожесточение, что на сухих губах трещины, что руки, жадно сжимают оружие, что каждая граната, каждая пуля говорит за всех: «Убей! Убей! Убей!»
Короткие рассказы. Связист Кузнецов, рабочий из Уфы, устанавливал связь через Волгу: «Течение быстрое, я камень взял, чтобы не отнесло, а на воде пузыри - фрицы строчат... Вышел, - холодно, а во мне все горит. Вдруг фриц «хальт» - с автоматом. Я его стукнул...» У колхозника Петра Колесникова в Горьковском крае жена, две дочки; он коротко говорят: «Провод клал. Фриц, другой. К чорту, кувырнулись». Башкир Галиахпатов учился на агронома. Он только что прикончил четырех немцев. Он говорит об этом - вот-вот... Он хотел возделывать родимую землю, он научился ее защищать. Когда на узбека Казбекова бросились немцы, он одного задушил. Боец Ештанов убил четырех фрицев, трех оружием, четвертого ударом головы. Минометчик, парень из Новосибирска, говорит: «Мы его так тряхнем, что он свою фрау забудет». А другие молчат. Чем сильнее ненависть, тем меньше у нее слов. Любовь тоже может дойти до немоты. Давно, среди голых Кастильских гор, я писал:
«Нет у верности другого языка
Кроме острого граненого штыка».
Я думаю об этом, глядя в исступленное бледное лицо чкаловского сталевара Даниила Алексеевича Прыткова. Я просидел с ним вечер в блиндаже. Я мало узнал об его прошлом, но в моих ушах звучит непонятная на первый взгляд фраза: «Я заколол офицера отечественным штыком».
Прытков ненавидит немцев, и он их презирает, у него к ним гадливость. Он контужен, плохо слышит, чересчур тихо он говорит подполковнику Самосенко: «Товарищ начальник, дайте мне отечественный автомат. У меня немецких шестнадцать штук было - роздал. Противно мне из них стрелять». Он не хочет пить воду из немецкой фляги: «Потерплю. Противно...» Он говорит: «Вижу тринадцать фрицев звездочки считают. Сидят в яме и курят. Я их из отечественного автомата... Один здоровый на меня прыгнул, я его отечественным прикладом...». Слово «отечественный» для него имеет особый смысл, он говорит не по словарю, по сердцу, и в его словах слышится большая отечественная ненависть.
Рассказ Прыткова кажется фантастичным: полтора дня он ходил по ржевскому лесу и убивал немцев. Он снимал планшеты, кресты, брал оружие и шел дальше. Ему говорили: «Хватит. Иди назад». Он отвечал: «А наступать кто будет?». В нем огромное нетерпение - нетерпение России. Контуженый, он подносит часы к уху, качает головой: «Не слышу», потом добавляет: «Ничего, там услышу...».
Что сделал Даниил Прытков? Можно разбить его эпопею на ряд изумительных эпизодов. Можно рассказать, как на Прыткова кинулись четыре немца. Он выхватил у немецкого офицера кинжал и прикончил его: «Этого не отечественным, немецким оружием». Он полз с гранатами и подавил четыре вражеских пулемета. Он пошел вперед и вышиб немцев из окраинного дома военного городка. Он сделал это по своей инициативе: в трехстах шагах от Прыткова был немецкий склад боеприпасов, его защищали автоматчики. Прытков не мог ждать («А наступать кто будет») и он овладел складом.
У Прыткова на Урале старая мать Евдокия Даниловна. Он говорит: «Трудно ей...». Ненависть не падает с неба, ненависть нужно выстрадать. Был у Прыткова друг, любимый человек, политрук Ведерников. «Убили гады моего комиссара», срывается голос, рука тянется к автомату.
Он пришел из леса - «держите», и лег спать, измученный, а старшина записывал: 5 железных крестов, 1 медаль, 4 снайперских значка, 4 парабеллума, 1 автомат и 2 снайперских винтовки... Этот сын уральского казака наверно был когда-то обыкновенным мальчиком, учил таблицу умножения, играл в городки, вырос, научился мастерству, нравился девушкам, ходил в кино, жил, как миллионы юношей. Теперь его лицо стало вдохновенным, строгое и отрешенное. Он оглох от контузии, но он все время как будто прислушивается к музыке боя. Он торопится, говорит подполковнику Самосенко: «Пойду туда» и показывает на Ржев. Напрасно добрый подполковник журит его: «Отдохни еще денек». Прытков не хочет: «А наступать кто будет?..»
Прыткову кажется, что некому наступать. Но вот сейчас наши бойцы перешли в контратаку. Еще один квартал очищен от немцев. Не остановят бойцов ни мины, ни пули. Есть кому наступать - наступает Россия, и угрюмо смотрят бойцы на Волгу - они помнят про Сталинград.
А Ржев все еще горит. Зарево пожара в утреннем свете кажется свечой, которую забыли погасить.
Мы тебя благословляем, великое ожесточение второго года! // Илья Эренбург. РАЙОН РЖЕВА.
___________________________________________________
И.Эренбург: Горе им! ("Красная звезда", СССР)
И.Эренбург: За человека! ("Красная звезда", СССР)
И.Эренбург: Путь к Германии ("Красная звезда", СССР)
И.Эренбург: Содом и Гоморра ("Красная звезда", СССР)
*****************************************************************************************************************
В СТАЛИНГРАДЕ. Ночной уличный бой.
Снимок нашего спец.фотокорр. Ф.Левшина.
*****************************************************************************************************************
Защитники Сталинграда! Активной обороной, смелыми ночными штурмами выбивайте немцев из домов, истребляйте врага, очищайте улицы города от фашистской нечисти!
☆ ☆ ☆
Шведская печать против гитлеровского «нового порядка»
СТОКГОЛЬМ, 7 октября. (ТАСС). Шведская газета «Арбетет» поместила передовую статью, в которой дается резкая отповедь угрозам Геббельса по адресу Швеции и Швейцарии, содержавшимся в его последней статье в газете « Дас рейх». «Пора, - пишет «Арбетет», - дать резкий ответ на выпады германского министра пропаганды, хотя многие и считают, что весь пафос его статьи является просто лицемерием. Около года тому назад сообщалось, что немцы воюют с Россией за свою собственную свободу. В нейтральных странах, однако, не видят никакой необходимости в мировой войне ради немецкой свободы, так как этой свободе никто не угрожал. Гитлеровский «доктор пропаганды» извращает историю, когда заявляет, что некоторые малые страны были уничтожены Германией за то, что они якобы создавали «серьезную опасность для победы Германии». Это совершенно неверно в отношении Норвегии, Дании, Голландии или Бельгии, не говоря уже о других странах. Вся статья Геббельса проникнута полным пренебрежением принципами человеческого права. Немецкий нацизм попрежнему говорит особым языком. Геббельс рассуждает так, будто немецкая победа уже одержана. Но это - всего только пропаганда. Нейтральные страны и прежде всего Швеция должны были бы отречься от своего чувства права, чтобы присоединиться к созданному немецкой фантазией «новому порядку».
Газета «Нюдаг» заявляет: «Геббельс пишет, что через 10 лет в Берлине и Риме будут есть больше свинины, чем в столицах нейтральных стран. Это и есть «новый порядок». Он означает, что народ-«господин» будет командовать, а мы, прочие, добывать руду, рубить дрова, сеять хлеб и выращивать свиней для того, чтобы наши господа в Берлине ели свинину. Мы не относимся легкомысленно к гитлеровскому «новому порядку» и готовы в любой момент бороться с ним, ибо знаем, что он несет народам. Мы слышали уже залпы и пулеметный огонь в Норвегии, от которых пали наши братья, боровшиеся за свою страну».
☆ ☆ ☆
Охотники за «языками»
БРЯНСКИЙ ФРОНТ, 7 октября. (По телеграфу). Десять разведчиков под командой лейтенанта Королева отправились в расположение противника за «языком». Они проникли в тыл к немцам и устроили засаду у линии связи. Через некоторое время появился немец, проверявший линию. Когда фашист подошел близко к засаде, сержант Егоров неожиданно вскочил и крикнул «Хальт!». Гитлеровец опешил и тут же был обезоружен. Разведчики быстро доставили пленного в свою часть. Он оказался обер-ефрейтором.
Другая группа автоматчиков во главе с лейтенантом Клименко также получила приказ захватить «языка». Бойцы сделали проходы в минных и проволочных заграждениях противника и незаметно проникли к переднему краю его обороны. Достигнув дзота, они забросали его гранатами, а затем обстреляли из автоматов немецких солдат, поспешивших на выручку к своим. В ходе боя наши автоматчики перебили не один десяток гитлеровцев, захватили в плен унтер-офицера и с боем отошли к своему расположению.
*****************************************************************************************************************
В СТАЛИНГРАДЕ. Танк в засаде.
Снимок нашего спец.фотокорр. Ф.Левшина.
*****************************************************************************************************************
От Советского Информбюро*
# Сводка Совинформбюро за 7 октября 1942 года
В районе Моздока наши части отбивали атаки танков и пехоты противника. Бронебойщик т. Суворов подбил 2 немецких танка, лейтенант Рылко из противотанкового ружья уничтожил 3 танка противника. Всего в течение суток бойцами Н-ской части подбито и сожжено 7 немецких танков и уничтожено до роты гитлеровцев.
★
У убитого немецкого фельдфебеля Георга Шустера найдено неотправленное письмо к жене в Дюссельдорф. В нем говорится: «Только после кровопролитных боев нам удается немного продвинуться вперед. Теперь каждый метр земли у русских приходится завоевывать ценой колоссальных жертв. Ожесточенность происходящих сражений невозможно описать. Солдаты, которые воюют в России с прошлого года, говорят, что таких трудностей, как теперь, еще никогда не было. Русские часто навязывают нам рукопашные схватки. Вчера наша рота потеряла 46 человек... Наши нервы больше не выдерживают. Этому не приходится удивляться. Каждый день потери и потери...»
★
Ниже публикуется письмо немецкому солдату Гейнцу от Иоганны Рохе из Вейссенфельса: «У нас сейчас работает много русских мужчин, женщин и детей. Они страшно ненавидят нас и при каждом удобном случае бегут. Две недели тому назад господин Куштбах поймал двух русских в Винбергере. Около Фрейбурга один лесник пытался задержать несколько русских, сбежавших из лагеря, но они оказали сопротивление. На этой неделе наш вахмистр поймал в деревне двух русских девушек, которые бежали из поместья. Их высекли резиновыми дубинками».
★
Защитники Сталинграда своей героической борьбой обескровливают немецкие дивизии. Пленные солдаты 79 мотострелкового полка 16 немецкой танковой дивизии Герберт Фишер и Георг Фихтер рассказали: «79 полк понес тяжелые потери. 3 рота расформирована. B связи с большими потерями командование бросило в бой караульный взвод штаба дивизии, команду охраны штаба тыла и взвод полевой жандармерии».
Нашими войсками разгромлена 76 немецкая пехотная дивизия. Пленный солдат этой дивизии заявил: «В 203 полку осталось не более 80 человек». Пленный солдат 230 полка показал, что в 7 роте его полка осталось 12 человек, а в 5 роте всего лишь 5 солдат.
Пленные солдаты 16 немецкой танковой дивизии Ганс Графе, Лоренц Гейфнер, Гельмут Лиш и другие сообщили следующее: «Нам перед строем зачитали приказ, в котором говорилось, что когда русские танки перешли в наступление, 7 рота 64 мотострелкового полка нашей дивизии отказалась удерживать позиции и без приказа командования отошла. В приказе об’явлено, что большая группа отступивших солдат расстреляна, а другие приговорены к тюремному заключению».
★
Вырвавшийся из белофинского плена красноармеец Терентьев Сергей Павлович рассказал о невыносимых страданиях советских военнопленных, томящихся в лагере близ города Питкяранта. «В этом лагере, - сообщил Терентьев, - содержатся раненые красноармейцы. Им не оказывают никакой медицинской помощи. Всех заключенных принуждают работать по 14-16 часов в сутки. Пленных впрягали в плуги и заставляли пахать землю. В сутки нам выдавали по кружке мучной похлебки. Финские палачи придумали для нас ужасную пытку. Они опоясывали пленного колючей проволокой и волочили по земле. Ежедневно из лагеря вывозят трупы замученных советских бойцов». // Совинформбюро.
*****************************************************************************************************************
В СТАЛИНГРАДЕ. Управление самолетами по радио.
Снимок нашего спец.фотокорр. Ф.Левшина
*****************************************************************************************************************
Гвардейцы идут в атаку
Топча густую рожь и васильки,
Вдоль Волги, по накошенной траве,
Под пулями гвардейские стрелки
Идут в прорыв за танками КВ.
Идут в разрывах мин и дымной мгле
Плечисты, коренасты и крепки,
Сквозь ветер вынося, игла к игле,
Свои четырехгранные штыки.
Над пеплом улиц, выжженных дотла,
Листвою мертвой машут тополя.
Сердца гвардейцев жаром обдала
Обугленная волжская земля.
Им снилось ночью дымное село,
Разбитый город и горелый лес.
Подумай! - как им было тяжело,
Когда они взрывали Днепрогэс.
Им было б легче встретить сто смертей,
Чем смять посевы и разрушить кров.
Среди людских страданий всех лютей
Отцовское страданье мастеров.
Обида эта горше всех обид.
Лишь кровью утоляется она.
Пока обидчик немец не убит,
Нет нам покоя, радости и сна.
Хоть в ливне стали, хоть в крови по грудь,
Хоть вплавь в стремнинах огненной реки
Сквозь ветер смерти к жизни, к славе путь
Пробьют штыком гвардейские стрелки.
Ночь в октябре
Леса пожаром осени горят,
От северного ветра порыжев.
За косогором, сорок дней подряд.
Пылает старый русский город Ржев.
Навстречу отлетающим грачам
Штурмовики летят из-за леска.
Над городом, над Волгой по ночам
Вполнеба багровеют облака.
Вот ты стоишь в окопе, над рекой,
Глядишь туда, где кровянится тьма.
Здесь ты родился. Здесь своей рукой
Ты возводил заводы и дома.
Ты здесь хотел до старости прожить,
Но немец твой порог переступил,
И вот огонь прожорливый бежит
По балкам и по дереву стропил.
Все рушилось - и радость и покой.
Замучен брат, на виселице мать,
И ты, хозяин, стал своей рукой
Гнездо родное жечь и разрушать.
Огонь бежит по перекрытьям крыш.
Дрожат ракеты в лунном серебре.
Убийцам матери ты не простишь
Бессонной этой ночи в октябре.
Алексей Сурков.
*****************************************************************************************************************
В СТАЛИНГРАДЕ. Орудийный обстрел части рабочего поселка, занятого немцами.
Снимок нашего спец.фотокорр. Ф.Левшина. Снято 6 октября 1942 года. Снимок доставлен на самолете летчиком капитаном Б.Риза.
___________________________________________________________
И.Эренбург: Фрицы о фрицах ("Красная звезда", СССР)
И.Эренбург: Скоты ("Красная звезда", СССР)
И.Эренбург: Помни! ("Красная звезда", СССР)
И.Эренбург: Презрение ("Красная звезда", СССР)
И.Эренбург: Им не жить! ("Красная звезда", СССР)
И.Эренбург: Орда на Дону* ("Красная звезда", СССР)
И.Эренбург: Мы вспомним!* ("Красная звезда", СССР)
И.Эренбург: Змеиное племя* ("Красная звезда", СССР)
А.Толстой: Убей зверя!* ("Красная звезда", СССР)
Газета «Красная Звезда» №237 (5301), 8 октября 1942 года.