Человек с ружьем
А.Гуторович || « Комсомольская правда» №152, 1 июля 1942 года
Всеобщее военное обучение граждан и гражданок СССР укрепляет нашу оборону. Советские патриоты и патриотки! Изучайте военное дело! Готовьтесь стать умелыми защитниками родины!
# Все статьи за 1 июля 1942 года.
Гроза уходила на запад. В окне вагона мелькали вымытые теплым дождем белые березовые леса. Река шумела в развороченном снарядами яру. С полей тянуло медовым запахом клевера и терпкой горечью молодых подберезовиков.
- У нас тоже сейчас дожди идут. По ночам уже заморозки в лесах, лебеди на озерах стонут. Глухарей на току бьют.
Молодой сержант, он рассуждал сам с собой. Лежал на верхней полке вагона, высунув в раскрытое окно обветренное лицо. Потом повернулся на бок и быстро заснул.
Командир посмотрел на сержанта, улыбнулся и, протянув соседу газету, сказал негромко: «Прочитайте, тут и о нем написано».
В сводке Информбюро о мирно спящем сержанте было сказано: «Мастер сверхметкого огня тов. Доржиев, уничтоживший за время войны 181 гитлеровца, обучил и воспитал группу снайперов. Ученики тов. Доржиева сбили немецкий самолет».
На-днях его наградили орденом Ленина.
Родом Цырендаша Доржиев из улуса Усте-Бар Мухоршибирского аймака Бурят-Монголии. Отец его Рынчинов Доржи - охотник. И хотя в его аймаке и около полутысячи охотников, но среди них старый Рынчинов Доржи со своим сыном Цырендашей были самыми меткими стрелками.
В Тугнуйской долине, у подножья Цаган-Дабана, отправляя сына на войну, Рынчинов дал наказ:
- Цырендаша, ты идешь на самого крупного и опасного зверя. Помни, если растеряешься и побежишь, погибнешь. Подомнет тебя зверь, как медведь подмял на Заганском хребте струсившего
охотника.
На Северо-Западном фронте Цырендаша Доржиев представился майору Лабоде:
- Должен, товарищ майор, 102 фрицев убить.
- Почему именно 102? - удивился майор.
- С отцом договорились. В Забайкалье мы с ним 101 крупного зверя уложили. Счет продолжить надо.
Первый поединок. Доржиев просидел несколько дней в засаде. Выведав расположение двух пулеметчиков, снайпер подкрался к ним из-за кустов и расстрелял. Один фашист по утрам любил заниматься гимнастикой. Доржиев сбил и его. В сумерках расхрабрившийся фриц решил перед сном вытрясти вшей из одеяла. Цырендаша взял его на мушку:
- Покойной ночи, и нажал курок.
Стояли сильные морозы, а фашисты даже ползком не рисковали больше пробираться за обедом к деревне. Просто житья им не стало от снайпера.
Газеты разнесли славу о Доржиеве по всему фронту. Он не отступил, встретившись в чистом поле с девятью фашистами, выручил в бою пятнадцать раненых автоматчиков, а 23 февраля за один только день уничтожил 18 фашистов.
Однажды Доржиев шел на выручку разведчиков. Враги его пропустили, а потом в открытой степи стали расстреливать из пушки. Снайпер понял, что попался. Проваливаясь по грудь в снегу, Цырендаша пробовал уйти, но снаряды преграждали ему путь. Он был виден, как на ладони. По нему и его следам на снегу шла пристрелка. Один снаряд разорвался недалеко от снайпера. Его швырнуло в снег, оглушило и обожгло, но он все же нашел силы, чтобы подняться и снова итти. Он шел, и тишина звенела в ушах. Цырендаша не слышал, как девятый снаряд просвистел над его головой. Он лишь видел, как, не разорвавшись, снаряд бешено закрутился на снегу.
Вражеские пулеметчики стали окружать его, чтобы свершить то, чего не смогла сделать пушка.
- Он дрался с фашистами около часа, - рассказывал командир. - Но вот что любопытно. Когда мы на следующий день осматривали трупы, у одного немца была найдена вырезанная из нашей газеты заметка о Цырендаше Доржиеве вместе с его фотографией. Видно, дорого ценят его немцы, если так за ним охотятся.
- Сколько ж он уничтожил в тот день фашистов?
- Восемнадцать, - раздался с полки голос. В воздухе мелькнули перед нашими лицами большие сапоги, и Доржиев спустился с полки.
- Расскажите, как вы с немецким снайпером на дуэли дрались.
- Вкратце дело было так. Однажды выследил я дорогу, по которой немцы подвозили боеприпасы.
Только со старшиной стали мы переходить полянку, вдруг слышу: «Дзз! Дзз!». И снег пыльцой поднимается. А полянка голая, ни деревца, ни кустика. Мы за гнилой пень, окопаться, конечно, нельзя - пристрелят. Стал я из-за пня в бинокль рассматривать, где немецкий снайпер. А пуля - «тюк!» - прямо мне в шапку. Я шапку снял и по дырочке определил, откуда выстрел. Смотрю, метрах в двухстах от нас сидит на сосне немецкий автоматчик. Старшина совсем растерялся. «Была, говорит, не была, давай бежать». «Побежишь - погибнешь. Подомнет тебя зверь, как медведь подмял на Заганском хребте струсившего на охоте эвенка», - вспомнил я слова отца и сам удивился, что в такие минуты еще приходят на память давно позабытые разговоры.
«Бежать нельзя, наверняка расстреляет, - сказал я старшине. - Не сумеем взять мы его, он нас возьмет. А немец дует из автомата в наш пень, только щепки летят. Я вскрикнул на весь лес и упал головой в снег. Старшина перепугался, за плечо меня потряс. Я ему сердито шепчу: «Умирай немедленно!». Ну, он понял все и после того, как свежая очередь пуль подняла вьюгу над пнем, тоже издал «предсмертный» крик и «умер».
- Вот мы так и пролежали на сорокаградусном морозе, может, час или полтора. Фашистский снайпер пострелял-пострелял и кончил. Но с сосны, дьявол, не слезает, боится, видно, нас даже мертвых. А у меня противогаз под грудь попал, прямо дышать не дает. Рассердился я, не вытерпел и противогаз на спину сбросил. Тут же в него сразу две пули вошло.
Еще час пролежали. Автоматчик несколько раз проверял нас трассирующими пулями. Но мы были «образцовыми мертвецами». Одна у нас надежда была - на вечер. Потом мы услышали хруст валежника в лесу. Я не из робкого десятка, но и у меня захолонуло сердце, и волосы зашевелились на голове. Видим, выходит из заснеженных кустов солдат с котелком в руке. Пар из котелка валит. Видно, принес обед автоматчику. Тот, как ворон, зашевелился в ветвях, стряхивая снег. Обламывая тонкие сухие ветки, по-медвежьи обхватив гладкий ствол, он стал медленно сползать на землю. Тут я его и пристрелил.
- У солдата с испугу котелок с горохом упал на землю. Солдат бросился бежать, прячась за сосны. Я выждал, когда он выбежал на просеку. Раздался выстрел, и он упал.
- Вот теперь пошли, - сказал я старшине. И мы пошли в сторону наших позиций в полный рост…
За окном вагона промелькнула лесное озеро с изумрудно-зеленым мхом на берегах и плавающими лилиями на тихой воде.
- А сейчас вы куда едете? - спросили мы Доржиева.
- В Бурят-Монголию. С делегацией от Северо-Западного фронта заключать договор на соревнование.
В его командировочном удостоверении было также сказано, что «Доржиев едет с винтовкой СВТ №1823 и револьвером парабеллум №2649».
Бойцы заметили:
- У него винтовка вроде медальона. Не расстанется ни на минуту, пока война не кончится.
Поезд влетел в туннель. Затем снова заплясали в хороводе зеленые леса. Фронт все удалялся, но до Улан-Удэ еще 5.781 километр. Гроза уходила на запад. // Ал. Гуторович.
************************************************************************************************************
СЕВЕРО-ЗАПАДНЫЙ ФРОНТ. Снайпер красноармеец П.Доржиев, истребивший свыше 170 немецких оккупантов и сбивший из винтовки фашистский бомбардировщик.
Снимок П.Бернштейна || « Красная звезда», 24 июня 1942 года
★
«Советские солдаты дерутся с беспримерным мужеством»
Вынужденные признания гитлеровского генерала
СТОКГОЛЬМ, 30 июня. (ТАСС). Немецко-фашистская газета «Гамбургер фремденблатт» в номере от 25 июня опубликовала статью генерал-лейтенанта Тишовица. Гитлеровский генерал, на своей спине испытавший силу и мощь Красной Армии, вынужден признать, что в отличие от Бельгии, Голландии, Франции и других европейских стран на советско-германском фронте немецкие захватчики «натолкнулись на необычайно упорное сопротивление уже в пограничных боях. Советские солдаты дерутся с беспримерным мужеством. Когда положение безнадежно, они предпочитают взорвать себя вместе с укреплением, чем сдаваться. Высший советский командный состав также оказался на высоте поставленных перед ним задач на протяжении всей кампании».
Гитлеровский генерал с ужасом вспоминает о зимних операциях Красной Армии, стоивших гитлеровским бандитам огромных потерь в живой силе и технике. «Зимой, - пишет он, - наш полк стоял на Донце, к югу от Харькова. Наши трудности доходили до крайностей. Я, - заявляет автор, - сражался у Вердена, на Сомме, во Фландрии. Все это нуль по сравнению с тем, что требовалось от каждого из нас на Востоке».
Далее гитлеровский генерал вынужден признать мужество советских партизан. «Партизаны, - пишет он, - знают, что при поимке им грозит расстрел, но относятся к этому равнодушно. Когда немецкие солдаты готовились расстрелять одну молодую женщину, - с циничной откровенностью повествует генерал о зверствах, чинимых гитлеровцами над советскими людьми, - она не теряла самообладания и прикладывала руку к сердцу, показывая куда нужно целиться».
______________________________________________
Л.Озеров: Девушка с винтовкой* ("Красная звезда", СССР)
Б.Лавренев: Людмила Павличенко* ("Известия", СССР)*
И.Чухнов: Снайперы Севастополя* ("Известия", СССР)
В.Гроссман: Сталинградская быль ("Красная звезда", СССР)
Газета «Комсомольская правда» №152 (5247), 1 июля 1942 года