Битва за Москву. Москва хочет быть русской и Москва не сдается!

[0gnev]

« Красная звезда», СССР.
« Известия», СССР.
« Правда», СССР.
« Time», США.
« The Times», Великобритания.
« The New York Times», США.

Досье-шпаргалка: Оборона Москвы от осатанелых фашистских орд и гитлеровских дурачков по материалам советской и иностранной печати периода Второй мировой войны (1941-1945 г.г.).

09.05.55: Гитлер рычал: 'С Москвой нужно покончить любой ценой'. Жуков ответил вдохновленными Библией словами знаменитого в России героя Александра Невского, жившего в 13 веке: 'Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет. На том стояла и стоять будет Земля Русская'. Следуя примеру генерала Галлиени, защитившего Париж от немцев в 1914 г., Жуков велел реквизировать весь автотранспорт, что имелся в столице, включая лимузины кремлевских начальников, и создал на Можайском шоссе заслон из ополченцев. Он перебросил по Транссибирской магистрали войска с Дальнего Востока и создал из них пять группировок вокруг Москвы. Свежие сибирские части, которыми командовали опытные офицеры, отбросили колонны фон Бока, стоявшие уже в пределах орудийного выстрела от российской столицы. Затем русская зима, самая суровая за последние полвека, вынудила обе стороны прекратить активные боевые действия. ("Time", США)

10.04.45: Москва сейчас, конечно, переполнена: до войны здесь жило 4 миллиона человек, а сейчас население столицы увеличилось до 5 миллионов. Но эта теснота ничто по сравнению с тем, что творится в районах страны, по которым прокатилась война. Там сотни и сотни тысяч людей живут в ужасающих условиях - в подвалах разрушенных домов (как, например, в Минске и Севастополе), в землянках возле железнодорожных насыпей, в вагонах, загнанных на запасной путь, прямо на перронах станций, в домах без окон. Лишь немногие счастливчики обосновались в избах, построенных собственными руками из бревен, которыми их снабдило государство. Страна разорена так, словно пережила сотню землетрясений и чуму впридачу. ("The Times" Великобритания)

24.04.43: Германия напала на нас после длительной и тщательной подготовки. Внезапность удара давала преимущество врагу. Материальная часть немецкой армии в 1941 году была количественно сильнее нашей. Иные слепцы тогда жили чрезмерно оптимистическими слухами. Армия на себе испытала всю силу первых вражеских ударов. В июльское утро твердый, но полный глубоко человеческого волнения голос полководца сказал стране об угрозе. Мы знали, кого мы остановили под Москвой: завоевателей десяти европейских государств. ("Красная звезда", СССР)

22.01.43: После Московского разгрома немцев в Красной Армии перестали думать о том, что немецкая военная наука первейшая в мире. В том, что немецкая наука сплоховала, указывали десятки тысяч замороженных немцев, чьи остекляневшие скорченные тела валялись по всем дорогам и деревенским выгонам. Это были непобедимые немецкие зольдаты, а теперь, - просто фрицы. Русский человек догадался, наконец, что он крепче, храбрее, умнее и хитрее немца. Навязывается вопрос: а почему он раньше об этом не догадывался? Чего раньше-то скромничал перед немцами? В том-то вся наша психология, - одно из сокровищ русской души, - скромность в большом деле, даже какая-то тихость, похожая извне на равнодушие, склонность к недооценке самого себя. И при этом в глубоких тайниках живет: «А ну, ребятушки, понатужимся, - все сможем». И отсюда, из этой невысказанной веры, что мы-то в конце-то концов всё сможем, - легкое дыхание русского человека, его беспечность, юмор и то, что он - веселый человек. ("Красная звезда", СССР)

06.11.42: Немецкие солдаты читали «Фелькишер беобахтер»: «Москва в огне, - было написано там, - Москва в огне, она горит с пяти концов». Исхудавшие немки слушали по утрам немецкое радио: «Мы разбомбили Москву, - кричало радио, - разбомбили. И то, что осталось в ней, будет скоро нашим». На двадцати языках, на немецком и французском, голландском и польском, на итальянском и финском, на румынском и венгерском, над раздавленной, над опрокинутой навзничь Европой ревело, орало наглое торжествующее радио. На двадцати языках Москва горела, Москва рушилась, Москва переходила в немецкие руки…

Весь октябрь, ноябрь и начало декабря немцы с каждым днем все ближе подходили к Москве. Их разгром под Москвой начался 5 декабря, когда наши войска перешли в контрнаступление. Вопрос о будущей победе решался тогда, когда вся страна узнала, что Государственный Комитет Обороны во главе со Сталиным остается в Москве. И больше всего вопрос о будущей победе решался 6 и 7 ноября, когда, согласно великих советских традиций, состоялось заседание Московского Совета и парад на Красной площади и когда на том и другом выступил Сталин.

Немцы в эти дни были у ворот Москвы, кое-где они подошли к ней на 60-70 километров. Опасность была велика и грозна. Но именно потому, что опасность была так огромна, - в этом параде, в словах Сталина была такая великая сила, уверенность в победе, такое высокое, спокойное мужество, что каждый советский человек на фронте, в тылу, где бы он ни оказался в тот день, почувствовал всем своим сердцем, что Москва отдана не будет, что окончательная победа останется за нами.

8, 9, 10 и 15 ноября немцы продолжали наступать, подходя все ближе к Москве. Наши войска продолжали отходить с жестокими боями. Но это, пожалуй, уже нельзя было назвать отступлением. Было такое чувство, что под Москвой огромная стальная пружина медленно сжимается, приобретая в этом сжатии страшную силу. Сжимается для того, чтобы разжаться и ударить. ("Красная звезда", СССР)*

Click to view

18.07.42: Радио Виши (Франция) вчера передало сообщение о положении в Москве, в котором утверждает, что «московское население получает по 80 граммов хлеба на человека». Не подлежит сомнению, что, распространяя подобного рода ложь, гитлеровские подручные из Виши стараются угодить Берлину. Однако и на сей раз они попали впросак. Известно, что один житель Москвы получает хлеба больше, чем один житель Берлина, один житель Рима и один житель Виши, вместе взятые. Известно также, что французский народ голодает, потому что предатели отдали Францию на разграбление немецким оккупантам. (Совинформбюро)

ИЮНЬ 1942:

29.06.42: За двенадцать месяцев войны немцы оккупировали примерно 7% территории России (около 580.000 квадратных миль), но победить ее не смогли. Они уничтожили или захватили более 4.500.000 красноармейцев, 15.000 танков, 9000 самолетов. Но они не уничтожили Красную Армию. Немецкие артиллеристы фотографировали Ленинград через окуляры своих стереотруб. Но немцы не смогли взять Ленинград - ключ к господству на Балтике, заслон на пути к Мурманску и маршрутам снабжения через Мурманск. Флаг со свастикой развевался всего в 115 милях от Москвы. Но немцам не удалось захватить сердце России и ее столицу, центр гигантской железнодорожной сети, лучами расходящейся от Москвы и охватывающей большую часть страны. ("Time", США)

21.06.42: Наполеон искал сражений с русской армией. Кутузов не давал их ему вплоть до самой Москвы - военные силы были слишком не равны. Генералы Гитлера, наоборот, уклонялись от серьезных боев с нами. Они искали пустых пространств, чтобы без препятствий двигаться вперед. Бородинский бой обескровил армию Наполеона. Мы навязали немцам десятки больших и малых Бородино, мы истощили их и обескровили еще раньше, чем они подошли к Москве. Каждый раз, когда наши части бросали один рубеж и, отходя, занимали другой, это было повторением Бородино, и неприятельская сторона, как это было и с Наполеоном, не знала - можно ли ей назвать себя победителем. Гитлер одерживал «пирровы победы», ибо в них самих был до известной степени заключен источник его поражения. Эта сила сталинской стратегии позволила нам не пустить немцев в Москву и разгромить их на ее подступах. ("Красная звезда", СССР)

24.03.42: «Москва все еще находится рядом с фронтом. Отзвуки боев, шаги марширующих колонн и стук копыт настораживают население. Автомобиля нигде не увидишь, за исключением нескольких заблудившихся машин с фронта, наполовину разрушенных немецкими снарядами. На улицах Москвы целыми днями упражняются группы милиционеров, окопавшись в снегу, они стреляют по мишеням. Настороженные жители Москвы быстро перебегают через перекрестки улиц. По вечерам в город возвращаются колонии женщин, которые работают на оборонительных работах и направляются в тюрьмы или в другие указанные им помещения. Все кафе, рестораны, клубы закрыты. Кремль и почти все вокзалы разрушены. Красной площади больше не существует. Особенно пострадали промышленные районы. Коммунисты принуждают измученных рабочих устраивать по ночам политические демонстрации». ("Красная звезда", СССР)

ЯНВАРЬ 1942:

27.01.42: Враг в ноябре считал, что он выиграл битву. Я читал немецкий приказ: отдельным частям запрещается самовольно проникать в Москву. Они готовились к торжественному в’езду. Они боялись, что кашевар Фриц пройдется по Красной площади до эс-эсовского обершарфюрера. Тирольский шпик уже шил себе шинель на енотах: он хотел проехать по Садовой в открытом автомобиле...

Но Красная Армия знала, что Москвы она не отдаст. Это знал Сталин. Это знал каждый боец. Враг пробивался к Загорску. Враг подходил к Рязани. Три тысячи немецких танков пробивали дорогу к Москве. Враг учел все: и план обхвата столицы и свой перевес в моторах, и двухлетний опыт своих войск. Он все учел кроме одного: враг не знал, что такое Россия.

В Кремле сидел Сталин и спокойный говорил: Москвы не сдадим. В московских пригородах стояли красноармейцы - дети четырех углов нашей великой страны - суровые сибиряки и мечтательные украинцы, гордые грузины и стойкие ленинградцы, все они повторяли: Москвы не сдадим. Шли с востока самолеты, танки, орудия. Шли с востока дивизии. Развязка надвигалась.

В дни нашего наступления мы с благодарностью вспоминаем, героев московской обороны. Командующий Западным фронтом генерал армии Жуков изо дня в день подтачивал силы врага. Мы тогда отходили шаг за шагом, это были тяжелые шаги, и каждый шаг стоил немцам тысячей жизней. Им дали взглянуть на Москву в бинокль. Они дорого заплатили за это зрелище. Немногие из обладателей биноклей унесли свои кости. ("Красная звезда", СССР)

15.01.42: Народ уверен в своей армии, хотя фашисты прилагают все усилия, чтобы скрыть как от своих солдат, так и от населения оккупированных районов правду о поражениях немцев под Ростовом, Москвой, Ленинградом, в Крыму. Чего только не придумывают изолгавшиеся гитлеровцы! Вот характерный бредовый рассказ фашистов о том, почему немцы не вступили в Москву.

- Немецкая армия окружила Москву со всех сторон, и выхода нет. Поэтому комиссары и милиция об'явили населению, что ожидается бомбежка города, загнали все население в метро, а потом взорвали его, и все население погибло. Гитлер отдал распоряжение войскам не вступать в Москву. Он вызвал международную комиссию, чтобы доказать, что наделали большевики, и сложить с себя ответственность за жертвы в Москве. ("Красная звезда", СССР)

04.01.42: Наше наступление с каждым днем крепчает. Об этом говорят немецкие могилы. Вначале видишь индивидуальные кресты с тщательно нарисованной свастикой, с затейливыми надписями. Этих хоронили еще на досуге. Их зарывали на площадях городов, в скверах, в деревнях возле школы или больницы. Немцы хотели, чтобы даже их мертвые тревожили сон наших детей. Мы проехали двадцать - тридцать километров. Пошли простые березовые кресты. Этих хоронили второпях и оптом: «Здесь погребено 18 немецких солдат», «Здесь погребен лейтенант Эрих Шредер и 11 солдат».

За Малоярославцем нет и крестов. Этих не похоронили. Они валяются возле дороги. Из-под снега торчит то рука, то голова. Замерзший немец стоит у березы, рука поднята - кажется, что мертвый, он еще хочет кого-то убить. А рядом лежит другой, заслонил рукой лицо. Не сосчитать. На березовом кресте рука русского написала: «Шли в Москву, попали в могилу». ("Красная звезда", СССР)

ДЕКАБРЬ 1941:

27.12.41: Они шли к Москве. Каждый шаг им стоил сотней жизней. Они шли сначала, они плелись потом, так как здесь были бессильны все танки мира: они остановились. Ни шагу дальше. Они видели Москву в полевые бинокли. Они писали открытки: «Привет из Москвы». Они еще стояли, покачиваясь. Под ударами наших бойцов они начали отходить. Они не опустили свои открытки в почтовые ящики. Они их потеряли, отступая, вместе с танками. Они многое потеряли, - не только вооружение, они потеряли свою тупую веру в звезду « фюрера». ("Красная звезда", СССР)

25.12.41: Когда немецкая армия наступала, когда она близко подходила к Москве, у многих немецких солдат настроение было весьма агрессивное. Для гитлеровских дурачков Москва была очередной и очень важной приманкой. Офицеры все время подбадривали солдат, они им внушали, что со взятием Москвы наступит конец войны, что советское правительство должно капитулировать, и тогда солдаты получат отпуска. Им обещали предоставить в Москве хорошие, теплые квартиры, отдых. Солдаты с нетерпением ожидали, когда можно будет всласть пожить в Москве, пограбить магазины и квартиры...

Но планы гитлеровских захватчиков провалились с треском. Поражение немецко-фашистской армии на подступах к Москве произвело очень тяжелое впечатление на солдат. Они теряют веру в силу германского оружия, в победу немецкой армии... Солдаты все чаще открыто задают вопросы офицерам: «когда наступит обещанный конец войны», «когда мы получим зимнее обмундирование», «когда мы пойдем в отпуска» и т.д. Солдаты начинают в резкой форме вступать с офицерами в пререкания. ("Красная звезда", СССР)

21.12.41: Пленные немецкие солдаты, захваченные под Москвой, мало напоминают тех, которые попадали в наши руки несколько месяцев назад. Апатия и уныние пришли на смену былой наглости. Они очень часто вспоминают Наполеона и судьбу его армии, будто только сейчас прозрели...

Они недавно еще хвастались: «Мы смотрим в бинокль на Москву». Посмотрели. Хватит. Что касается нас, то мы и без бинокля видим их Франкфурт. Мы будем и там. Зря они выложили пять миллионов. Денежки пойдут на другое: отстроят Калинин. А господа акционеры фирмы «Бремер» расстанутся со своими сигарами - пошлют голубчиков в Клин - пусть чинят дороги. ("Красная звезда", СССР)

07.12.41: Москва стала для немцев Верденом этой войны. Окрестности нашей столицы превратились в огромное немецкое кладбище. Здесь будет погребена слава Германии. Впрочем, немецким солдатам не до славы. Они тоскливо чешутся задеревеневшими от холода пальцами. Они плачут от ледяного ветра. Они суеверно прислушиваются к разрывам: чей черед? Каждый из них проклял тот день, когда родился Гитлер. ("Красная звезда", СССР)

03.12.41: Сейчас дикое, обезумевшее от своих преступлений фашистское зверье угрожает Москве, Ленинграду, угрожает ряду других наших городов. Немцы замыслили нашей родной Москве, нашему великому городу Ленина такую же, если не горшую участь, как и Киеву и Ростову. По колено в крови они хотят пройти через все наши города и села. Остановим и разгромим осатанелые гитлеровские орды! Не дадим нашу столицу, наши города и села на растерзание душегубам немцам! Отстоим Москву, к которой сейчас бешено рвется фашистская нечисть! ("Красная звезда", СССР)

НОЯБРЬ 1941:

30.11.41: Они у нас станут морожеными. Пускай англичане бьют вяленых. Мы будем бить мороженых. Мы им не дадим отогреться. Друзья - бойцы, разведчики, партизаны, если есть дом, в котором немец может отогреться, выкуривайте их из дому. Немцам очень хочется в гостиницу «Москва». Они об этом пишут в письмах. Мы их не пустим ни в гостиницу «Москва», ни в город Москву. Мы приготовим этим туристам знатную гостиницу: поле. Утром ветер, вечером метель. А ночью сугробы. Вместо перины и пуховика - снег. Вместо тулупа и фуфайки - ледяной ветер. Вместо отбивных котлет - ледяные сосульки. ("Красная звезда", СССР)

В психологическом же плане Москва - это символ, символ веры русских в мудрость Кремля, символ непобедимости Красной Армии, убежденность в которой им внушали и ради которой они терпели столько лишений, символ правоты марксистско-ленинской доктрины. Одним словом, для русского мужика это - «златой град». Для немцев Москва - вожделенный приз и цель, которой они так долго добивались... Тем не менее Москва - это еще не вся Россия. Она - символ России, но из истории мы знаем, что люди умеют находить новые символы взамен утраченных. Сегодня уже очевидно, что падение Москвы не будет завершением кампании в России. Оно станет тяжелым ударом для Сталина и для страны, особенно если захват столицы будет сопровождаться катастрофическими потерями и оккупацией значительной части московского промышленного района. Но следует всегда помнить: в России уже началась война на истощение, немцы теряют тысячи солдат и единиц техники, а захват Москвы существенно умножит эти потери... Возможно, со временем им удастся довершить дело, но флаг со свастикой над Кремлем, если моральный дух русского народа внезапно не рухнет или его лидер - «человек из стали» - не превратится в «человека из глины», еще не станет поводом для триумфального коммюнике о полной и окончательной победе. ("The New York Times", США)

29.11.41: С волнением смотрят все народы на оборону Москвы. Здесь наглый враг должен разбить свою голову! Враг рвется к Москве. Отчаяние усиливает его ярость. Надо удвоить, утроить все усилия на фронте и в тылу, надо напрячь всю энергию, собрать всю волю, чтобы приблизить час расплаты, чтобы сократить мучения народов, чтобы избавить наши города и села от фашистского погрома, чтобы оградить сердце нашей родины - нашу красавицу-Москву от протянувшихся к ее горлу грязных фашистских лап. ("Правда", СССР)

24.11.41: Восемь дней длится «последнее» наступление озверелых и обовшивевших немецких банд на Москву. С каждым часом все очевиднее, что это новое наступление - одна из последних потуг фюрера и фюренят... Зима на фронте только началась. Холода еще совсем небольшие, но они уже заставляют немцев кутаться и загоняют их в теплые хаты. Все чаще попадаются в плен «ряженые» немцы, как зовут их красноармейцы. Солдаты одеваются в награбленные женские шубы, кацавейки, напяливают на ноги дамские боты, укутывают лица шалями, украденными у колхозников, треухами и даже дамскими трико. На ночь немцы забираются в хаты колхозников, выгоняя хозяев на мороз. Наши части проявляют много инициативы, чтобы изматывать противника, не давать немцам согреваться в хатах, вымораживать их из сел, как клопов. ("Правда", СССР)

23.11.41: В дни опасности, нависшей над родной столицей, чувства и мысли советских людей направлены к нашей героической коммунистической партии, к великому и мудрому Сталину... Защитники Москвы ясно отдают отчет в том, что предстоят жестокие бои и суровые испытания. Но у нас нет и тени сомнения, что через все эти испытания мы пройдем с честью. Враг будет разбит, победа будет за нами! ("Правда", СССР)

21.11.41: У немецких солдат, захваченных в плен на Можайском направлении фронта, найдены письма, которые они не успели отправить. Солдат Симон Баумер пишет домой: «Мы находимся в 100 километрах от Москвы, но это нам стоило огромных жертв... Будут еще жестокие бои, и многие еще погибнут. Русские оказывают очень сильное сопротивление. Если война продлится еще полгода - мы пропали». Солдат Рудольф Рупп сообщает матери: «Бои идут жестокие и кровопролитные, так как русские яростно защищаются. Многие из нас никогда не увидят больше родины». Ефрейтор Отто Cалфингер в своем письме к родителям жалуется на неимоверные лишения и страдания, которые он переносит, и заключает: «...До Москвы осталось очень немного. И все-таки мне кажется, что мы бесконечно далеки от нее... Мы уже свыше месяца топчемся на одном месте. Сколько за это время легло наших солдат! А если собрать трупы всех убитых немцев в этой войне и положить их плечом к плечу, то эта бесконечная лента протянется, может быть, до самого Берлина. Мы шагаем по немецким трупам и оставляем в снежных сугробах своих раненых. О них никто не думает. Раненый - это балласт. Сегодня мы шагаем по трупам тех, кто пал впереди; завтра мы станем трупами, и нас также раздавят орудия и гусеницы». (Совинформбюро)

11.11.41: Москва для Гитлера - это политический триумф. Москва для немецкого рядового - это теплая нора. Не быть им в Москве! Не отогреется зверье в наших домах. Пускай зимуют среди сугробов. Одна квартира для них: промерзшая земля. Им холодно? Мы их согреем шрапнелью. Не для того мы строили новые квартиры, огромные корпуса, больницы, школы, метро, чтобы загадила нашу Москву мерзкая немчура. ("Красная звезда", СССР)

07.11.41: Эти пленные, - предполагаемые украинские землевладельцы, новоявленные орловские помещики, гордые арийцы, хозяева мира, международные жандармы, владыки всех океанских путей, - трясутся от холода и гриппа, в рваных без исподнего белья гимнастерках, скребут вшей и грязь и хотят только одного, - конца войны, - это им Гитлер обещал при взятии Москвы. Фашистское командование валит и валит, как из мешка, эту отупевшую человеческую массу на красноармейские пушки и штыки. Они идут, ни во что уже больше не веря: ни в то, что жили когда-то у себя на родине, ни в то, что когда-нибудь туда вернутся. Германия - это только фабрика военных машин и место формирования пушечного мяса... Их гонят, кривых, хромых, больных - лишь бы они стреляли из автоматов, лишь бы они могли бежать за своими танками. Эти люди намерены нас победить, бросить себе под ноги, наступить нам сапогом на шею, изгнать нас навсегда из Москвы, из всей нашей земли «оттич и дедич», как говорили предки наши...

Так неужели можно даже помыслить, что мы не победим! Мы сильнее обовшивевших немцев! Чорт с ними! Их миллионы, нас миллионы вдвойне! У них на данное время преимущество в вооружении, особенно в танках. Но из ружья стреляет человек, Красная Армия истребляет этого стреляющего человека. Все опытнее, увереннее и хладнокровнее наша армия делает свое дело - истребление немцев. Они ведут отчаянную и - по их расчетам - последнюю ставку за Москву в истерической надежде хотя бы по сотням тысяч своих трупов пробиться к сердцу нашей родины. Расчет неверный надежда безумная. Москва - это больше, чем стратегическая точка, больше, чем столица государства. Москва - это идея, охватывающая всю нашу культуру во всем ее национальном движении. Через Москву - наш путь в будущее. Под Москвой германская военная машина изнеможет. И тогда изменится весь ход войны...

Москва имеет совершенно особое значение для жизни страны и организации успешного сопротивления врагу. Над Москвой нависла серьезная угроза вторжения гитлеровских банд в ее пределы. Москва должна стать примером того, как города советской страны должны обороняться от немецких захватчиков, как советский народ должен истреблять своих лютых врагов... На каком бы участке ни работал москвич, мужчина и женщина, юноша и девушка, - все должны проникнуться одной решающей для обороны Москвы задачей, выполнение которой обеспечивает нам победу, - все для фронта, все для победы! ("Правда", СССР)

02.11.41: Бросив в наступление огромные силы, стянутые со всей Европы, германское командование предполагало одним ударом сокрушить наши войска и по открытой дороге ворваться в Москву. Через 48 часов после начала наступления Гитлер оповестил весь мир, что Красная армия уничтожена и путь к Москве свободен... Борьба за Москву обошлась уже Гитлеру очень дорого. За каждый километр своего продвижения немцы расплачиваются сотнями и тысячами солдат и офицеров, большим количеством потерянного вооружения и разгромленной техники. Однако фашисты продолжают рваться к Москве. Напряжение на фронте не спадает...

Взятием Москвы Гитлер рассчитывает поднять упавший дух своих войск. В специальных листовках он даже обещал им, что с захватом Москвы война заканчивается и вcе участвующие в боях получат отпуск... Враг рвется к нашей столице, к сердцу советского государства. Он хочет залить Москву кровью, разрушить ее. В бессильной ярости он обещал своей солдатне отдать Москву на грабеж и поругание тем, кто первыми ворвутся в нее. Неисчислимые бедствия, рабство, нищету и голод, - вот что несут фашисты жителям Москвы. ("Красная звезда", СССР)

ОКТЯБРЬ 1941:

29.10.41: Они прилетели теперь на Восток бомбить ненавистный им город - Москву. Москва - это конец их надеждам на завоевание мира. Москва - это крепость русского духа, его могучего сопротивления, его вековой непокорности насилию, его знамя борьбы. С сосредоточенным гневом, повторяя слова проклятия, взирают жители города на бессмысленные разрушения, на кровь неповинных людей, обагрившую старые камни Москвы. Немцы хотят посеять в нашем народе отчаяние замешательства или бессилие скорби, но они сеют в нас ненависть. Они позвякивают в карманах монетой временных успехов, думая, что это полновесное золото победы. Они не привыкли в благоустроенной Европе к неудобствам жизни или лишениям, но у нас они узнали настоящую правду войны, и окопная вошь равнодушно грызет их тела. ("Красная звезда", СССР)

28.10.41: Москва теперь превратилась в военный лагерь. Она освобождена теперь от гражданской ответственности. Она может защищаться, как крепость. Она получила высокое право рисковать собой. Я видел защитников Москвы. Земля становится вязкой, когда позади тебя Москва, нельзя отступить хотя бы на шаг. Враг торопится. Он шлет новые дивизии. Он говорит каждый день: «Завтра Москва будет немецкой». Но Москва хочет быть русской и Москва не сдается. ("Красная звезда", СССР)

23.10.41: Москву, как и Советскую страну, нельзя победить... Москва - это советский народ, решивший до конца защищать свою страну, свою свободу, независимость, культуру... Все, что завоевал наш народ долгой, тяжелой борьбой многих поколений, все, что он создал своими руками в течение 24 лет Октябрьской революции, - все это в глазах советского народа воплощено в Москве. Вот почему так священна и дорога Москва для каждого гражданина Советского Союза. Москва не только столица, она - родина. Она не только советский город, она - воплощение мудрости и счастья советского народа. Она не только совокупность более трех миллионов жителей - рабочих, крестьян, служащих, мужчин, женщин, детей, она - неиссякаемый источник революционного творчества, великой убежденности в исторической правоте нашего дела.

Понятно поэтому, что, подступая к Москве, враг бросает в бой все свои резервы, все свои силы, не щадя жизни сотен тысяч своих солдат, не считаясь с уничтожением тысяч немецких танков и самолетов. ("Известия", СССР)

12.10.41: Враг наступает. Враг грозит Москве. У нас должна быть одна только мысль - выстоять. Они наступают, потому что им хочется грабить и разорять. Мы обороняемся, потому что мы хотим жить. Жить, как люди, а не как немецкие скоты. С востока идут подкрепления. Разгружают пароходы с военным снаряжением: из Англии, из Америки. Каждый день горы трупов отмечают путь Гитлера. Мы должны выстоять. Октябрь сорок первого года наши потомки вспомнят как месяц борьбы и гордости. Гитлеру не уничтожить Россию! Россия была, есть и будет. ("Красная звезда", СССР)

11.10.41: Столица революционной России чрезвычайно разрослась, переполнилась людьми и заводами, но невероятное сочетание старого и нового по-прежнему придает ей почти мистический ореол «матери городов русских». Захват Москвы не окажет такого влияния на ход войны, как результаты наступления немцев на юге, на Ростов и Кавказ, однако политические последствия ее падения поистине непредсказуемы... Если Москва падет, чрезмерные надежды, возлагаемые на сопротивление Красной Армии, будут серьезно подорваны. ("The New York Times", США)

20.09.41: Германское информационное бюро сообщило, что в ночь на 18 и в ночь на 19 сентября германская авиация «успешно атаковала военные об’екты Москвы. Сброшенными бомбами было вызвано много пожаров».

Эти сообщения лишний раз показывают, что гитлеровцы теряют всякую меру в своем вранье. Как известно, в ночь на 18 сентября и в ночь на 19 сентября никаких бомбардировок Москвы не было, так же как не было и никаких пожаров. «Успешную атаку» военных об’ектов Москвы в эти ночи произвела не германская авиация, а германское информационное бюро. (Совинформбюро)

АВГУСТ 1941:

02.08.41: Настроения «блиц-криг» были широко распространены в германской армии - массовый гипноз, посеянный отравленной геббельсовской пропагандой! В наших руках тысячи солдатских и офицерских писем к родным и знакомым в Германию. В первые дни войны каждое письмо содержало хвастливую стереотипную фразу: «Сомнений быть не должно. Война будет окончена с полной победой через 3-4 недели... В начале июля будем в Москве»...

Один из этих выродков - некто Циге с развязной наглостью писал 23 июня Лие Циге в Штутгарт: «Я полагаю, что война с Россией в 3 недели будет окончена». Он немного ошибся, этот гитлеровский змееныш. Для него «все кончено» было не через «три недели», а намного раньше. От красноармейской пули в бою он получил три аршина вожделенной русской земли, и в Москву попало лишь его письмо - документ отвратительной тупости...

С чувством невероятного отвращения читаешь это письмо фашистского грабителя, покрытое пятнами его грязной воровской крови. Отрадно сознавать, что дикарю не удастся никогда осуществить низменную свою мечту - пограбить Москву, а потом открыть у себя дома лавочку и торговать наворованным. ("Правда", СССР)

См. также:
* * * Русский солдат
* * * Немецкий солдат
* * * Потери немцев на Восточном фронте
* * * Зверства немецко-фашистских оккупантов

______________________________________________________
Как бешеный щенок Гитлер грязным носом ищет ("Красная звезда", СССР)
Немцы не настолько глупы, чтобы верить ("The New York Times", США)
"Хромой урод Геббельс своим блудливым языком" ("Правда", СССР)
Армия Адольфа Гитлера порхает как балерина ("Time", США)
"Правда", СССР (Спецархив)
"Известия", СССР (Спецархив)
"Красная звезда", СССР (Спецархив)
"The New York Times", США (Спецархив)
"The Times", Великобритания (Спецархив)
"The Guardian", Великобритания (Спецархив)
"Gazette de Lausanne", Швейцария (Спецархив)
Публичный дом вместо семьи - такова скотская мораль гитлеровцев! ("Красная звезда", СССР)
Да, не похожи теперешние речи нацистских жаб на хвастливое кваканье 2 года назад ("Известия", СССР)