Выставка "1922. Конструктивизм. Начало" в новом культурном центре "Зотов"
Только что открытый центр конструктивизма («конструктивистское пространство») «Зотов» находится между Белорусской и Красной Пресней, недалеко от военной части и Ваганьковского кладбища.
Если не пользуешься такси, а ездишь на метро и меришь Москву ногами (ножками) это не слишком удобно, особенно в декабре, когда ветер.
Но что поделать если это - бывший хлебзавод имени продовольственного комиссара Зотова (страшно гуглить его био), который очистили от окружающей промзоны, окружив узкими свечками дискомфортных многоэтажных человейников.
Небоскрёбы эти, конечно, оказываются удобными указателями на «конструктивистское пространство», особенно когда идёшь к нему по морозу в первый раз, но, какой бы изысканной и изящной не была современная архитектура, для меня она почти всегда символ упадка окружающей памятник аутентичной среды…
…она выскабливается и приносится в жертву чему-то одному, несмотря на то, что уют - это вязь переулков и разнокалиберных строений, а не набор артефактов, выложенных на выставочные подушечки.
Ветер - важный фактор такой урбанистической пустыни, настигающей путника подобно оазису - видению в ней островка более комфортной и осмысленной жизни.
Чужие, частные человейники подворовывают общее небо и как бы умный архитектор не рассчитывал пропорции, они убивают своими размерами территории вокруг, размазывают их по окоёму, намазывая на асфальт, раз уж с ними ничего здесь не сравнится по размаху…
…даже Ваганьковское.
Это, кстати, интересная тема, про которую следует написать отдельно - олигархические музеи…
С одной стороны, они проявляют внутри города новые зоны культуры: расположенные на бывших предприятиях, переустроенные, они всегда стоят на особицу и требуют коррекции привычных маршрутов (то есть, чаще всего, рассчитанных на автомобили), но, с другой, ломают историческую среду и аутентичную застройку, убивая город, Москву, как таковую.
Все началось с Винзавода и возникновения на моем пути материка у Курской, потом был Артплей, недалеко от Винзавода и на новенького удостоенный своей собственной международной биеннале…
…потом был и первый Гараж в Мельниковском шедевре на Образцова, ставший затем Еврейским музеем/Центром толерантности, ну, и второй Гараж в Парке Горького с какими-то временными павильонами и отсутствием выставок с февраля; это и трагической судьбы Институт русского реалистического искусства на Дербеневской набережной и Музей русского импрессионизма, как и Музей икон (еще не был), как и ГЭС-2 на Болотной, казавшейся апофеозом пустотного олигархического музееведения, покуда не явился «Зотов».
«Зотов» состоит из четырех этажей округлого конструктивистского здания с пристроем, которые аккуратно отреставрировали: на одном из лестничных пролётов там даже встречается в простенке мозаика брежневских времен, таким образом, отсылающая к реконструкции Рэмом Колхасом паркового «Гаража», с одной стороны, законсервировавшего палимпсест архитектурных слоёв разных эпох, но, с другой стороны, обыгравшей всё это здание современными стройматериалами, техниками и технологиями так, чтобы сделать его памятником актуальным тенденциям.
Ну, то есть, здесь мило и инстаграмоёмко - как в кафе на первом этаже (знакомые знаточицы говорят, там продают макарони с вкусом бородинского хлеба, а находится оно по соседству с круглым залом-барабаном с «Дыханием», громкой и яркой инсталляцией Кирилла Челушкина, обыгрывающего с помощь видеопроекций и закольцованного саундтрека мотивы и особенности конструктивистской эстетики.
На втором и третьем этаже, помимо туалетов и гардероба, в круглом зале-барабане (центр его, убранный в зарешетчатые панели напоминает, но не отсылает к абстрактным скульптурам Ричарда Серра, хотя я бы довел эту рифму до точных соответствий, тем более, что с некоторых пор именно Серра кажется мне самым драгоценным современным ваятелем) разместили выставочный зал с экспозицией «1922. Конструктивизм. Начало», логически объясняющей открытие нового культурного пространства оммажем столетнему юбилею важнейшего течения авангардного искусства…
На самом деле, цифра эта взята кураторским коллективом (Полина Стрельцова, Анна Замрий, Константин Дудаков-Кашуро) произвольно и на удачу своему начинанию, многократно повторяющему идею конструктивизма в оформлении, сопутствующему выставочному нарративу, так как уже сам строй проекта противоречит идее столетнего юбилея.
Дело в том, что инаугурационная выставка «Зотова» поделена на две части и сначала посетитель, ошеломлённый медленными лифтами (шествуя важно в спокойствии чинном) и вложенными средствами («виден каждый рубль») вступает в пространство русского авангарда вообще…
…начинающегося с графики и реконструированных работ Велимира Хлебникова и семейства Митуричей, а так же всего хит-парада главных художников первых десятилетий ХХ века, составивших главные (и самые что ни на есть маргинальные) течения и школы, группировки и объединения, ставшие главными достижениями отечественного авангарда.
Первой картиной, к которой я подошёл, вышла Наталья Гончарова из Третьяковки (при полном, кажется, отсутствии Михаила Ларионова), далее все «амазонки авангарда» от Экстер до Любови Поповой, как известно главной любимицы коллекционера Григория Костаки, оказываются разбросанными по зарешетчатыми стендам…
…которые, таким образом, дают, с одной стороны, лишний экспозиционный воздушок (видимый и весьма стильный, превосходно получающийся на снимках айфона) и даже ощущение перспективы, постоянно уводящей зрителя к соседним выгородкам (по кругу-то ведь можно ходить бесконечно), но, с другой, чётко обозначают границы то ли художественного течения, то ли отпущенных творцам свобод, которые однажды закончатся вместе с конструктивизмом.
«1922. Конструктивизм. Начало» - проект многодельный и сложный во всех смыслах, культурном, логистическом, контекстуальном, но есть в нем одно допущение, с которым хочется спорить.
Начинается экспозиция с футуристов и кубофутуристов, далее привлекая буквально всю хрестоматию «декадентских течений рубежа веков» от лучизма и символизма до абстракции, от супрематизма до каких-нибудь ничевоков (раз уж в отдельных витринах сосредоточены поэтические альманахи, газеты и манифесты всех, кого только можно было заполучить из коллекций Литературного музея и Музея Владимира Маяковского, а также многочисленных личных собраний: тема близости разных видов искусства - сначала пластики и литературы, а на следующем этаже архитектуры и театра, музыки и кино - отдельный лейтмотив нынешней экспозиции «Зотова»), которые, конечно, никакого отношения к конструктивизму не имеют, даже и занимая целый этаж - то есть, буквально половину проекта открытия.
Очевидна кураторская оговорка про стремление показать откуда советский конструктивизм вышел и чем напитывался (восхищался, вдохновлялся), однако внутри круглого зала всеядность показа работает немного иным образом - раз уж она является выставкой двойного назначения: во-первых, радостью открытия «конструктивистского пространства», и, во-вторых, творческим парадом о смысле конструктивистского подхода (являющегося запоздалым и почти всегда утилитарным, социально и политически ангажированным откликом на дореволюционный авангард, в некоторых своих течениях, в «Зотове» тоже вполне представленных, бывших принципиально эскапистскими и деполитизированными), ставшего важнейшим знаком времени…
…точнее, ранних советских времен, когда хлебозавод, ныне ставший культурным центром, и был построен.
«Настоящий» конструктивизм охватывает весь следующий третий этаж, прекрасный обилием макетов (не только архитектурных, но и театральных и даже скульптурных) и разнообразием жанровых подходов, погруженных, впрочем (или это мне показалось так) в некоторый полумрак…
Третий этаж, конструктивистский и советский, кажется темнее второго - авангардного и свободного, хотя, возможно, это после обильной пищи для глаз наступает пресыщенность и даже усталость (такого количества авангардных оригиналов, при том, большей частью из частных и провинциальных собраний, то есть, совсем не засмотренных, не увидишь даже на Крымском валу в Новой Третьяковке), тогда как новые главы инаугурационного проекта иного уровня зрелищности не предлагают.
Да, на третьем этаже больше места и пластического (жанрового, светового и звукового) разнообразия, но оно, странным образом, оборачивается политической ангажированностью и ощущением нарастающих несвобод.
И так по всему выходит, что ограничения эти шли в рост вместе с влиянием конструктивистских подходов, пока авангард не запретили вообще в каких бы то ни было культурных и даже промышленных (технологических) проявлениях.
Понятно, что в СССР шли параллельные процессы и всё это совпало не специально, да только выставочный проект - особый способ высказывания, где нарратив возникает из причинно-следственных связей, почти мгновенно становящихся имманентностью…
…ну, или же спецификой вот этого, конкретного рассказа: и если в начало экспозиции положен Хлебников, артефакты которого реконструированы с другой стороны столба с эффектно выдавленным белым на белом лого «1922. Конструктивизм. Начало» значит Хлебников (а с ним и Митурич) тоже становится конструктивистом.
Раз уж люди, большинство людей, приходят в логово конструктивизма (хорошо, что теперь оно в Москве проявилось и теперь у нас станет меньше культурной бесхозности) про самую что ни на есть суть конструктивизма узнать, то они и будут воспринимать все увиденное как явление конструктивизма per se.
То, что сегодня построено на выставочной территории «Зотова» - это не про частный случай отдельного явления (конструктивизм никогда не был внутри эпохи своего бытования стилевым монополистом), но про обобщенный образ российского авангарда.
Таким, собственно говоря, и мог бы выйти Музей авангарда, которого так не хватает столице бывшей социалистической империи, или его прообраз, если бы в Москве уже не было Центра авангарда внутри комплекса Еврейского музея в Мельниковском гараже на улице Образцова…
Речь, видимо, о соблюдении авторских прав и невозможности повторного брендирования, хотя, конечно, это лишь моя догадка.
Но опирается она на конкретику того, что здесь выставлено и чем два экспозиционных этажа эффектно заполнено.
Теперь русского авангарда будет много.
Очень много.
Других источников стильности и эксклюзивности, вне помощи со стороны заграничных институций, практически не осталось - разве что авангард да иконы, иконы да авангард.
Тягаться с Третьяковкой и Русским музеем в этом смысле (впрочем, как и во всех остальных смыслах тоже) невозможно, поэтому остаётся шерстить нестоличные и личные коллекции (знание их отныне ценится дороже золота), а также комбинировать и перекомбинировать давным-давно открытое.
Понимаю, что на этом пути нас ожидает масса открытий, остроумных решений и окончательная, безоговорочная реабилитация «модернистских течений» на всех уровнях, включая официальный, но менее тоскливо от этого не становится.
Вот в таком настроении посетитель «Зотова» и поднимается на четвертый этаж, пешком или на лифте, а там всё залито мощным люминесцентным светом и всё решено в ослепительно белом цвете.
Раньше именно тут, на самой верхотуре хлебозавода, насыпали муку, чтобы производственный процесс шёл сверху вниз, в районе тёмной, но громкой инсталляции Кирилла Челушкина, выгружая уже готовые батоны и булки хлеба.
Теперь всё наоборот: четвёртый этаж - это два кинозала и пространство для лекций и прочих публичных активностей плюс музейная лавка с дорогими книгами, но народу здесь никого, лишь охранник да две продавщицы, из-за чего ослепительный свет накладывается на пронзительную тишину недоосвоенных территорий.
Теперь надо, чтоб сюда народ пошёл, несмотря на тупиковое расположение вне привычек и метро.
Хотя в Москве сегодня не сильно забалуешь, да и архитектурно-музейных новинок в ближайшее время особо не ожидается (а до конца строительства музейных зданий ГТГ и ГМИИ как до Луны пешком), так что люди будут, конечно.
Просто не сразу: вангую, что «Зотова» раскусят перед тем, как закрыть по разным причинам, далеким от искусства, чтобы он красиво повторил судьбу течения, которому посвящён.
Тот случай, когда очень хочется ошибиться.
