Женщины - это новые мужчины; Часть 1
Недавно меня спросили, какой я вижу «новую женщину». Я задумался и понял, что «новая» - не фигура речи. В женском поведении появилась такая рациональность, которую раньше приписывали исключительно мужчинам. Она неизбежно отражается на манере одеваться, а точнее - не наряжаться зря и избегать импульсивных трат. Это не актуально, а в России в последние времена всеобщего обрушения, даже и неприлично. Ниже я попытался проанализировать этот потребительский подход и реакцию моды на него.
Обратное потребительское движение, приобретение мужчинами черт женского потребления, я подробно описывал ровно два года назад в материале "Мужчины - это новые женщины". За два года эти выводы получили новую поддержку: мужчины так увлеклись собственными магазинами, соблазнением телом и т.д., что индустрия все больше развивается в сторону мужской моды. Последние мужские показы были куда интереснее женских предшествующего сезона, а марки, которые до этого о мужском рынке и не помышляли (Michael Kors, Coach, Tori Burch, Marni), выходят на него с большими бюджетами и новыми линиями.
Итак, перехожу к новой, не так давно написанной колонке, а заодно продолжу игру в лозунги, начатую в предыдущем материале.
Колонку о «новой женщине» стоит начать с наблюдения, как глупо теперь рядиться. Ловишь себя на этой мысли постоянно, просматривая альбом Чарльза Джеймса, выставку Филипа Трейси или видео Ника Найта. Глупо-то глупо, а хочется. Наряды и старания выглядят так несовременно, но между современностью и благом вряд ли кто поставит знак равенства. Иной раз кажется, что современную реальность выдумывают люди, начисто лишенные воображения. Вот и хочется на день-другой очутиться во временах, когда Бестеги или Ротшильды заставляли пол светской Европы всерьез размышлять о фантастических нарядах. Воспоминания о «Бале века», «Черно-белом», «Сюрреалистическом» и дюжине других до сих пор кочуют из книги в книгу с превосходными степенями и придыханиями.
Некоторые иллюстрации тех праздников заставляют читателя задуматься, а что же там, собственно, особого придумывали Фат, Диор и Карден. Дело, однако, не в уникальности старых эскизов, а в принципе: в то время наряды отнюдь не казались симптомом эндемичного барвихинского вируса. «Усилия не должны быть видны» - это многие усвоили и боятся оказаться в дураках. К просьбам организаторов одеться в красное, египетское или черно-белое относятся теперь с сугубой осторожностью и предпочитают «тематический аксессуар» или что-нибудь безошибочное. Привычные вещи и поступки очень утешительно действуют на людей. При этом все ищут потом еще одного утешения, свои фотографии в хронике, и мечтают об «уникальном личном стиле». Полтора года назад, рассматривая показы, я говорил о прелестях нового сдержанного или нейтрального высказывания в женской моде, сравнивая его приемы и новую креативную логоманию с приемами поп-арта. Теперь очень похоже, что новый лаконизм все больше приближается к старой посредственности.
Чем воздыхать над старыми картинками, будто костюмерша на васильевской выставке, лучше временами вообразить, чтовеселые времена не заканчивались, у всех полно времени и вежливость к хозяевам все также обязательна. Иными словами, попробовать по каждому поводу придумывать костюмы, которые заставляют обернуться. Даже странно, что к этому нужно призывать или предпринимать усилия: раньше такое желание было программным. Речь сейчас вовсе не о демонстрации богатства или доступа к последним новинкам - вот это точно осталось в нулевых, - а поиске личных отношений с одеждой. Вряд ли стоит при этом всерьез бояться пересечь границы вульгарности: их вычерчивают люди, что проектируют бальные платья с голым задом, совместно с теми, кто эти платья готов обсуждать и ставить на обложку. Представьте, что даже для «новой женщины» быть скучной все еще в сто раз худший проступок, чем вульгарность.
Я, к примеру, вообразить такое могу без особого труда. В помощь мне - дружественная костюмированная вечеринка, которая заслуженно пользуется сейчас огромным влиянием. За шесть лет она почти вернула в Москве интерес к тематическим праздникам. Точнее, могла бы вернуть, если бы бедность современной фантазии простиралась дальше двадцать пятого варианта «Великого Гэтсби». Костюмы даже в последней киноверсии, из прадовских запасов, были, прямо сказать, невпечатляющие, а в московском непрофессиональном изводе они и вовсе способны навсегда убить желание наряжаться. Но дело вовсе не в кино, а в том, что этому желанию, похоже, с успехом нашлись современные заменители.
За пару месяцев до середины лета московская публика уже который год начинает думать о костюме к случаю. Вначале это была сотня-другая знакомых, присутствовавших на театрализованной свадьбе в загородной усадьбе. Когда мероприятие стало ежегодным и более открытым, его приглашения превратились в самый горячий билет сезона и чуть не единственную возможность комфортно почувствовать себя в самом фантастическом образе. Да еще среди людей, который этот образ способны понять и оценить. И это, бесспорно, самая творческая публика столицы; ради возможности побывать в их среде малознакомые люди готовы пройти неприятную и сложную процедуру отбора и серьезно приплатить. Одним словом, в последний раз количество гостей составило примерно 5 тысяч.
В этом сезоне я придумал и вел там консультативную линию по образам. Помимо удовольствия от общения с организаторами, которым я обязан несколькими самыми вдохновляющими в моей жизни проектами, это был шоковое погружение в глубины потребительских запросов. Казалось бы, на вечеринке мечты, где вы можете себе позволить все и сама атмосфера подталкивает к радикальным творческим решениям, фантазии людей не будет границ. Где еще найти такую полезную возможность выйти за рамки обычного, посмотреть на стиль с иного ракурса. Оказалось же, что никакие костюмные фантазии у большей части обеспеченных информированных потребителей в приоритетах не стоят. Они предпочитают выражать себя совсем другими способами.
Сезонной темой была «Стихия огня» - от этники до изображений пламени. Сохранялась и традиционная тема праздника, шекспировский «Сон в летнюю ночь» с его ренессансной эстетикой, волшебными превращениями и лесными обитателями. В мою задачу входило составления базы инспирационных картинок (несколько тысяч), разбивка их по категориям, создание мудбордов и обсуждения идей с гостями. С набором образцов и описаний мы направляли их в мастерские или дизайнерам, которые могли лучше всего реализовать разработанный образ. Выбор вариантов широчайший, только пожелай.
Так вот, посетители самой творческой вечеринки сезона вовсе не хотели никакого творчества. Во всяком случае, та их часть, что нуждалась в консультациях. Три четверти позвонивших желали костюм строго в рамках традиционных представлений о красивости. Чаще всего это означает вариации маркизы восемнадцатого века, от театральных запасников до раннего Гальяно, или легкий экскурс в елизаветинские времена; главное, чтобы юбка была широкой. Еще чуть больше десяти процентов захотели стать Малифисентами, во оправдание усилий киномаркетинга. И только оставшуюся часть заинтересовало все то, ради чего вечеринка создавалась - творческий подход к образу.
Поначалу мне такое отношение показалось удивительным. Люди вкладывают массу усилий и времени, чтобы попасть на костюмированный праздник. Готовы проходить сложную систему рекомендаций, тратить примерно 2-3 часа в дорожной пробке и не меньше 800-1000 долларов на старые деньги - за костюм. Прическа-макияж, расходы на месте, да и мало ли что еще. При этом задачу выглядеть необычно они перед собой не ставят. Они готовы выглядеть, как всегда, только «в духе вечеринки». В то время как дух, напомню, заключается в том, что можно позволить себе практически все. Годы идут, а вы все та же снежинка на детсадовском утреннике, только за куда большие деньги, в лесу и без мамы. Ах да, еще включения красного цвета по костюму, ибо - стихия огня. Вот это стиль!
Потом я понял, что имею дело с очень точным изображением современной потребительской культуры. Прежде всего, указанные выше цифры вполне вписываются в общую поведенческую схему. Пока кто-нибудь ее не опровергнет, рискну опираться вот на какую гипотезу: в группе людей, отобранных по любому формальному основанию (посетители вечеринки, пассажиры электрички, любители зеленого чая или шашек, половозрелые граждане), примерно восемь процентов готовы к поведению, малохарактерному для остальных членов этой группы. В группах, сформированных по иному признаку, эти же самые люди могут выполнять традиционную конформистскую роль.
В принципе, часть гостей «самовыразилась» самим фактом появления на вечеринке. По известному выражению Д. Вриланд, важно не платье, а та жизнь, которую вы в нем ведете. Для многих присутствовавших это был первый опыт общения с современной электронной музыкой, перформансом и артистической богемой. Другими способами проявить себя как привилегированный потребитель стала покупка лож и столов, прибытие на вертолете и т.д. В последнее время наряд и его оригинальность в этот список не включается, структура расходов изменилась в пользу «опытов», а не вещей. Это, конечно, признак «аристократического» потребления и здравого понимания люкса, которые отнюдь не включают в себя никакого доказывания статуса.
Я не из снобизма так много упоминаю о «привилегированном потребителе»; он вновь оказался единственным видимым ориентиром. Решительно во всех слоях построение образов в меру сил устремлено наверх - тем решительнее, чем ленивее социальные лифты. Особенно это характерно для России, где лифты на ремонте, а отношение к малообеспеченным становится все прохладнее. Немалая часть жутких потребительских кредитов обязана своим появлением именно стараниям казаться кем-то другим. По этой же причине в декабрьском «Воге» появился леденящий душу рекламный разворот меховой ярмарки (на фото выше), целевая аудитория которой ездит на метро. Таков «ответ снизу» на старания люксовых марок захватить широкую аудиторию и продаваться везде, включая дисконтные центры. Реакция на рекламу относительно спокойная; интересно сравнить ее со скандалом, который вызвала публикация рекламы пельменей в Harper's Bazaar в конце 90х.
Этот звонок из швондеровского домкома говорит не только о состоянии отечественного журнального рынка - предсказуемо печальном, - но и о том, что проявления богатства на противоположных потребительских полюсах представляют все еще по-разному. Активные стилистические выражения все больше отходят в арсенал недорогой одежды, а носители стиля, те самые «новые женщины», все настойчивее стараются от таких приемов дистанцироваться. Об этом я расскажу во второй части колонки.
Продолжение можно прочитать тут: причины, современные коллекции одежды, украшений и макияжа, новая "голая" естественность, мужские образы и прочее.
Обратное потребительское движение, приобретение мужчинами черт женского потребления, я подробно описывал ровно два года назад в материале "Мужчины - это новые женщины". За два года эти выводы получили новую поддержку: мужчины так увлеклись собственными магазинами, соблазнением телом и т.д., что индустрия все больше развивается в сторону мужской моды. Последние мужские показы были куда интереснее женских предшествующего сезона, а марки, которые до этого о мужском рынке и не помышляли (Michael Kors, Coach, Tori Burch, Marni), выходят на него с большими бюджетами и новыми линиями.
Итак, перехожу к новой, не так давно написанной колонке, а заодно продолжу игру в лозунги, начатую в предыдущем материале.
Колонку о «новой женщине» стоит начать с наблюдения, как глупо теперь рядиться. Ловишь себя на этой мысли постоянно, просматривая альбом Чарльза Джеймса, выставку Филипа Трейси или видео Ника Найта. Глупо-то глупо, а хочется. Наряды и старания выглядят так несовременно, но между современностью и благом вряд ли кто поставит знак равенства. Иной раз кажется, что современную реальность выдумывают люди, начисто лишенные воображения. Вот и хочется на день-другой очутиться во временах, когда Бестеги или Ротшильды заставляли пол светской Европы всерьез размышлять о фантастических нарядах. Воспоминания о «Бале века», «Черно-белом», «Сюрреалистическом» и дюжине других до сих пор кочуют из книги в книгу с превосходными степенями и придыханиями.
Некоторые иллюстрации тех праздников заставляют читателя задуматься, а что же там, собственно, особого придумывали Фат, Диор и Карден. Дело, однако, не в уникальности старых эскизов, а в принципе: в то время наряды отнюдь не казались симптомом эндемичного барвихинского вируса. «Усилия не должны быть видны» - это многие усвоили и боятся оказаться в дураках. К просьбам организаторов одеться в красное, египетское или черно-белое относятся теперь с сугубой осторожностью и предпочитают «тематический аксессуар» или что-нибудь безошибочное. Привычные вещи и поступки очень утешительно действуют на людей. При этом все ищут потом еще одного утешения, свои фотографии в хронике, и мечтают об «уникальном личном стиле». Полтора года назад, рассматривая показы, я говорил о прелестях нового сдержанного или нейтрального высказывания в женской моде, сравнивая его приемы и новую креативную логоманию с приемами поп-арта. Теперь очень похоже, что новый лаконизм все больше приближается к старой посредственности.
Чем воздыхать над старыми картинками, будто костюмерша на васильевской выставке, лучше временами вообразить, чтовеселые времена не заканчивались, у всех полно времени и вежливость к хозяевам все также обязательна. Иными словами, попробовать по каждому поводу придумывать костюмы, которые заставляют обернуться. Даже странно, что к этому нужно призывать или предпринимать усилия: раньше такое желание было программным. Речь сейчас вовсе не о демонстрации богатства или доступа к последним новинкам - вот это точно осталось в нулевых, - а поиске личных отношений с одеждой. Вряд ли стоит при этом всерьез бояться пересечь границы вульгарности: их вычерчивают люди, что проектируют бальные платья с голым задом, совместно с теми, кто эти платья готов обсуждать и ставить на обложку. Представьте, что даже для «новой женщины» быть скучной все еще в сто раз худший проступок, чем вульгарность.
Я, к примеру, вообразить такое могу без особого труда. В помощь мне - дружественная костюмированная вечеринка, которая заслуженно пользуется сейчас огромным влиянием. За шесть лет она почти вернула в Москве интерес к тематическим праздникам. Точнее, могла бы вернуть, если бы бедность современной фантазии простиралась дальше двадцать пятого варианта «Великого Гэтсби». Костюмы даже в последней киноверсии, из прадовских запасов, были, прямо сказать, невпечатляющие, а в московском непрофессиональном изводе они и вовсе способны навсегда убить желание наряжаться. Но дело вовсе не в кино, а в том, что этому желанию, похоже, с успехом нашлись современные заменители.
За пару месяцев до середины лета московская публика уже который год начинает думать о костюме к случаю. Вначале это была сотня-другая знакомых, присутствовавших на театрализованной свадьбе в загородной усадьбе. Когда мероприятие стало ежегодным и более открытым, его приглашения превратились в самый горячий билет сезона и чуть не единственную возможность комфортно почувствовать себя в самом фантастическом образе. Да еще среди людей, который этот образ способны понять и оценить. И это, бесспорно, самая творческая публика столицы; ради возможности побывать в их среде малознакомые люди готовы пройти неприятную и сложную процедуру отбора и серьезно приплатить. Одним словом, в последний раз количество гостей составило примерно 5 тысяч.
В этом сезоне я придумал и вел там консультативную линию по образам. Помимо удовольствия от общения с организаторами, которым я обязан несколькими самыми вдохновляющими в моей жизни проектами, это был шоковое погружение в глубины потребительских запросов. Казалось бы, на вечеринке мечты, где вы можете себе позволить все и сама атмосфера подталкивает к радикальным творческим решениям, фантазии людей не будет границ. Где еще найти такую полезную возможность выйти за рамки обычного, посмотреть на стиль с иного ракурса. Оказалось же, что никакие костюмные фантазии у большей части обеспеченных информированных потребителей в приоритетах не стоят. Они предпочитают выражать себя совсем другими способами.
Сезонной темой была «Стихия огня» - от этники до изображений пламени. Сохранялась и традиционная тема праздника, шекспировский «Сон в летнюю ночь» с его ренессансной эстетикой, волшебными превращениями и лесными обитателями. В мою задачу входило составления базы инспирационных картинок (несколько тысяч), разбивка их по категориям, создание мудбордов и обсуждения идей с гостями. С набором образцов и описаний мы направляли их в мастерские или дизайнерам, которые могли лучше всего реализовать разработанный образ. Выбор вариантов широчайший, только пожелай.
Так вот, посетители самой творческой вечеринки сезона вовсе не хотели никакого творчества. Во всяком случае, та их часть, что нуждалась в консультациях. Три четверти позвонивших желали костюм строго в рамках традиционных представлений о красивости. Чаще всего это означает вариации маркизы восемнадцатого века, от театральных запасников до раннего Гальяно, или легкий экскурс в елизаветинские времена; главное, чтобы юбка была широкой. Еще чуть больше десяти процентов захотели стать Малифисентами, во оправдание усилий киномаркетинга. И только оставшуюся часть заинтересовало все то, ради чего вечеринка создавалась - творческий подход к образу.
Поначалу мне такое отношение показалось удивительным. Люди вкладывают массу усилий и времени, чтобы попасть на костюмированный праздник. Готовы проходить сложную систему рекомендаций, тратить примерно 2-3 часа в дорожной пробке и не меньше 800-1000 долларов на старые деньги - за костюм. Прическа-макияж, расходы на месте, да и мало ли что еще. При этом задачу выглядеть необычно они перед собой не ставят. Они готовы выглядеть, как всегда, только «в духе вечеринки». В то время как дух, напомню, заключается в том, что можно позволить себе практически все. Годы идут, а вы все та же снежинка на детсадовском утреннике, только за куда большие деньги, в лесу и без мамы. Ах да, еще включения красного цвета по костюму, ибо - стихия огня. Вот это стиль!
Потом я понял, что имею дело с очень точным изображением современной потребительской культуры. Прежде всего, указанные выше цифры вполне вписываются в общую поведенческую схему. Пока кто-нибудь ее не опровергнет, рискну опираться вот на какую гипотезу: в группе людей, отобранных по любому формальному основанию (посетители вечеринки, пассажиры электрички, любители зеленого чая или шашек, половозрелые граждане), примерно восемь процентов готовы к поведению, малохарактерному для остальных членов этой группы. В группах, сформированных по иному признаку, эти же самые люди могут выполнять традиционную конформистскую роль.
В принципе, часть гостей «самовыразилась» самим фактом появления на вечеринке. По известному выражению Д. Вриланд, важно не платье, а та жизнь, которую вы в нем ведете. Для многих присутствовавших это был первый опыт общения с современной электронной музыкой, перформансом и артистической богемой. Другими способами проявить себя как привилегированный потребитель стала покупка лож и столов, прибытие на вертолете и т.д. В последнее время наряд и его оригинальность в этот список не включается, структура расходов изменилась в пользу «опытов», а не вещей. Это, конечно, признак «аристократического» потребления и здравого понимания люкса, которые отнюдь не включают в себя никакого доказывания статуса.
Я не из снобизма так много упоминаю о «привилегированном потребителе»; он вновь оказался единственным видимым ориентиром. Решительно во всех слоях построение образов в меру сил устремлено наверх - тем решительнее, чем ленивее социальные лифты. Особенно это характерно для России, где лифты на ремонте, а отношение к малообеспеченным становится все прохладнее. Немалая часть жутких потребительских кредитов обязана своим появлением именно стараниям казаться кем-то другим. По этой же причине в декабрьском «Воге» появился леденящий душу рекламный разворот меховой ярмарки (на фото выше), целевая аудитория которой ездит на метро. Таков «ответ снизу» на старания люксовых марок захватить широкую аудиторию и продаваться везде, включая дисконтные центры. Реакция на рекламу относительно спокойная; интересно сравнить ее со скандалом, который вызвала публикация рекламы пельменей в Harper's Bazaar в конце 90х.
Этот звонок из швондеровского домкома говорит не только о состоянии отечественного журнального рынка - предсказуемо печальном, - но и о том, что проявления богатства на противоположных потребительских полюсах представляют все еще по-разному. Активные стилистические выражения все больше отходят в арсенал недорогой одежды, а носители стиля, те самые «новые женщины», все настойчивее стараются от таких приемов дистанцироваться. Об этом я расскажу во второй части колонки.
Продолжение можно прочитать тут: причины, современные коллекции одежды, украшений и макияжа, новая "голая" естественность, мужские образы и прочее.