Женщины - это новые мужчины; Часть 2
Продолжаю публикацию колонки, в которой меня попросили описать «новую женщину». Я задумался и понял, что «новая» - не фигура речи. В женском поведении появилась такая рациональность, которую раньше приписывали исключительно мужчинам. Она неизбежно отражается на манере одеваться, а точнее - не наряжаться зря и избегать импульсивных трат. Это не актуально, а в России в последние времена всеобщего обрушения, даже и неприлично. Я попытался проанализировать этот потребительский подход и реакцию моды на него.
В первой части я описывал изменение самого понятия "наряд" - как женщины теперь относятся к процессу украшательства и тратах на него, на примере крутой костюмированной вечеринки. Сейчас я перехожу к анализу причин, стилистических и социальных, и с этой точки зрения говорю об одежде, украшениях и макияже сезона.
...Получается, что образ и поведение «новых женщин» выкованы буквально в боях, между молотом и наковальней. Этакая аристократичная патина, нанесенная с плотницкой настойчивостью. Раньше самоутверждение через образ было лишь следствием конформизма богатых классов, а постоянные жертвы свежей моде, хорошему вкусу, красоте - условиями статуса и ежедневной практикой. Она, помимо прочего проявлялась и в том, что одеваться нужно было в привычном для хозяев стиле, и чем менее это для вас характерно, тем вежливее это казалось. Сейчас на жертвы никто не готов, нет ощущения, что ради этой моды стоит идти на жертвы. Повсюду царствуют привычки средних классов: постоянное самоутверждение и «поиск индивидуальности».
Забавно, что на этом этапе индивидуальность нередко видят в прилежном отказе от ее внешних проявлений даже в ситуациях, когда они требуются по условиям задачи. Люди всеми силами стараются ничего не доказывать, ведь это так благородно - демонстративная недемонстративность. Ну и понятно, что одновременно поблизости обнаруживается толпа таких же «индивидуалов». Манифестация возможностей никуда не делась, она просто приняла другие формы. Может, такова и есть пресловутая «новая женщина», до описания которой я, наконец-то, добрался? Более умудренная, уставшая от борьбы за индивидуальность и вся такая сдержанная, как яйцо цесарки. Тут поневоле задумаешься, как важно обладать хоть каким вкусом, без разделения на «хороший» и «дурной».
Эту сдержанность проявлений мы наблюдаем буквально повсюду. Можно считать, что таково визуальное оформление постиндустриального общества. В нем последовательно отказались отпроизводства, потом - от офисного присутствия, а теперь от признаков элитарности и дресс-кодов. В результате гражданам никто авторитетно не сообщает, как же правильно производить впечатление на других, статусные еще вчера предметы вдруг сделались пугалом. От такой безысходности вновь выплыла тема «естественности», который всякий разрабатывает в меру сил. Кто-то непременно желает на авангардной вечеринке казаться пришедшим на бал высокооплачиваемым работником банка. А кто-то считает, что новую женщину стоит открывать с чистого листа. Оба подхода кажутся мне освежающей и совершенно очаровательной интерпретацией темы «новой женщины», но о втором стоит сказать пару слов отдельно.
Я наслаждаюсь искренностью целой волны идеологической обнаженки, не имеющей никакого отношения к соблазнению. "Новой волной" она кажется - для тех, кто пропустил обложку Face 90го года с Кейт Мосс и последующие пару миллионов фотосессий этого стиля. Уверен, что наслаждаетесь и вы, но на всякий случай приведу короткий список. «Макияж без макияжа» объявлен одним из главных бьюти-трендов сезона. На тот случай, если новая женщина не знает, что старым этот стиль знаком уже десятки лет (подробная история использования обнаженных образов в моде второй половины 20 века).
Лара Стоун настаивает, чтобы ее снимали голой через пару недель после родов. Кира Найтли вдруг задумала голышом бороться с «Фотошопом». В американском «Воге» - бельевая съемка полных моделей. Повсюду - модели за 50, которым приличия не позволяют выглядеть в съемке через чур натурально. Но, сообщают читателям, и это тоже естественно. Хотя если нужно говорить, что это естественно, чего же тут естественного? Я не вижу тут большой разницы с задом Ким Кардашьян на обложке. Когда в России нечто похожее попыталась проделать Лена Перминова со своей третьей беременностью, бдительные граждане, которые в транспорте читают все колонки «Татлера» об общении с дворецкими, быстро указали ей, что с кремом La Mer и штатом помощников естественной быть слишком легко.
Приходится признать, что если вы не вложили в простоту столько же усилий и времени, сколько Тильда Свинтон или Джуди Денч, на современном этапе она обойдется вам в круглую сумму. В принципе, в России к этому всегда готовы: здесь даже нормкоровские вещи для старательного «побега от индивидуальности» незамедлительно прибавили ноль на ценниках. Тем более, что нынешнее отношение к тратам такое поведение вполне поддерживает. Появился целый класс инвестиционных вещей, актуальность которых заключается в возможности использовать их несколько сезонов без риска идеологического устаревания. Да и само устаревание, даже в физическом смысле, перестало быть пугающим понятием (так как и молодость - едиственной возможной формой существования и продвижения в моде). Тот самый возврат к нормальному пониманию люкса, о котором я писал в первой части.
Идеальный пример таких долгосрочных вложений - пальто этой осени. В них можно заходить, как в дорогую наркологическую клинику. Они в мягком диалоге, без давления и желания сформировать неестественный силуэт, обволакивают успокоением и объемами. Все такие деликатные, лишенные резких признаков и плечей, пахнущие большими счетами каждым кашемировым миллиметром. Понятно, что все материалы коллекций пестрят словом «загадка». «Утонченная женщина с непростой историей», вот что примерно продается, вместо некогда горячих узнаваемых трендов, что, конечно, не исключает пребывания в снобской клинике. Если вам случалось слышать джазовый альбом Леди Гага, вы легко поймете, о какой коррекции стиля я говорю - сдвиг от ярких индивидуальных заявлений в сторону стандартов.
Под пальто располагаются столь же терапевтические вещи. Понятно, куда мы обычно за такими новинками заглядываем - точно не к Гарету Пью, а в Celine или в The Row. Именно там все эти объемные свитера, мужские элементы и одинокие серьги и обнаруживаем, это вполне ожидаемо. Зато когда этот стиль встречается в такой полировано-буржуазной марке, как Chloe, ощущение такое, будто еж замычал. У них, надо признать, с мычанием выходит куда органичнее, чем у Феррагамо последние несколько лет. Те же чистые лица без губ, не-прически, ускользающий силуэт, все то же одинокое украшение, только одно на комплект (в этом случае - не серьга, а коктейльное кольцо или браслет с цепочками). Последнее особенно характерно - привнести в костюм единственный резкий элемент, который посажен практически отдельно, без связи с образностью наряда, а только для специи.
Фактически, современные аксессуары заменяют губную помаду (которая по новой моде на подиумах часто отсутствует). Наряды нарочито не выдают никаких тайн хозяйки и никак ее не преподносят и снабжены съемной деталью, смена которой позволяет использовать их годами без ущерба для модной репутации. Получается такая Людмила Прокофьевна, которая уволила к чертям Верочку с ее несовременными моделями соблазнения и научилась делать так, чтобы было по-настоящему прилично и «живенько». Иногда (например, на авангардной вечеринке) это желание «не быть» само по себе вполне создает образ. Очень мужская, между прочим, модель потребительского поведения, рациональная и эмоционально нейтральная. Это тем более заметно на фоне того, что мужчины, по большому счету, используют теперь старую женскую стилистическую модель, с интересом к деталям и материалам, подчеркнутой ухоженностью и обольщением телом.
В этом месте стоило бы заняться любительской социологией и описать окончательное банкротство идеи традиционной семьи, где муж зарабатывает, а женщина хранит очаг. Об этом с конца 50х писано много, и я вряд ли могу что-то добавить к тому, что экономика и история повернулись таким образом, что для большинства мужчин патриархальная роль единственного добытчика оказалось недоступна. В то же время женщины приобрели контроль над карьерой, отношениями и эмоциями. В обоих случаях перемены и разговоры о полноправном партнерстве пока приводят к неврастении. Однако куда интереснее посмотреть, как эти изменения отражаются на образном языке одежды.
Помимо уже перечисленных «женских черт потребления», мужчины позаимствовали еще и манеру воспринимать образ в качестве заместительной терапии. Все актуальные образы последних лет, от лесоруба-первопроходца до физика из 50х похожи на подсчет исторических потерь: при составлении образа ссылаются на придуманные картинки, которые существовали, главным образом, в книгах или фильмах, но описывали мужчину во всей славе. Мне все это кажется определенно неврастеничными проявлениями, ни дать, ни взять Бертон в "Кто боится В.В.". Куда честнее наряжаться, как посетители Pitti Uomo, или вообще сделать вид, что разделение на женское/мужское никогда не существовало, как трактуют спортивную форму создатели KTZ или Hood by Air.
Дописав до этого места, я понял, что нужно срочно заканчивать. Вы ведь уже поняли принцип рассуждений? Проявления новой женственности, они такие же, как старые, только новые. Сокрытие и демонстративность одинаково являются приемами самомаркетинга, меняется только вектор усилий. Раньше для продажи очков было достаточно ссылки на логотип, все остальную коммуникацию завершал бренд. Теперь коммуникация разладилась, но она по-прежнему внешняя. Сработает ссылка на телесериал, утверждение, что эти очки не меняются веками и понятная немногим ошибка в написании бренда. Вполне, на мой взгляд, понятная и непугающая новизна. Вот разве что рациональность, которая казалась недавно новым лаконичным языком, пока не слишком благоприятно действует на художественную часть моды, коллеции выходят пока довольно посредствереснее внешне. Не знаю, стоило ли для этого писать так много, но пока такое успокаивающее наблюдение - все, что можно предложить. По прошествии времени можно будет высказаться яснее, но кому тогда это будет интересно? "Новая женщина" перестанет быть новой даже в кавычках.
В первой части я описывал изменение самого понятия "наряд" - как женщины теперь относятся к процессу украшательства и тратах на него, на примере крутой костюмированной вечеринки. Сейчас я перехожу к анализу причин, стилистических и социальных, и с этой точки зрения говорю об одежде, украшениях и макияже сезона.
...Получается, что образ и поведение «новых женщин» выкованы буквально в боях, между молотом и наковальней. Этакая аристократичная патина, нанесенная с плотницкой настойчивостью. Раньше самоутверждение через образ было лишь следствием конформизма богатых классов, а постоянные жертвы свежей моде, хорошему вкусу, красоте - условиями статуса и ежедневной практикой. Она, помимо прочего проявлялась и в том, что одеваться нужно было в привычном для хозяев стиле, и чем менее это для вас характерно, тем вежливее это казалось. Сейчас на жертвы никто не готов, нет ощущения, что ради этой моды стоит идти на жертвы. Повсюду царствуют привычки средних классов: постоянное самоутверждение и «поиск индивидуальности».
Забавно, что на этом этапе индивидуальность нередко видят в прилежном отказе от ее внешних проявлений даже в ситуациях, когда они требуются по условиям задачи. Люди всеми силами стараются ничего не доказывать, ведь это так благородно - демонстративная недемонстративность. Ну и понятно, что одновременно поблизости обнаруживается толпа таких же «индивидуалов». Манифестация возможностей никуда не делась, она просто приняла другие формы. Может, такова и есть пресловутая «новая женщина», до описания которой я, наконец-то, добрался? Более умудренная, уставшая от борьбы за индивидуальность и вся такая сдержанная, как яйцо цесарки. Тут поневоле задумаешься, как важно обладать хоть каким вкусом, без разделения на «хороший» и «дурной».
Эту сдержанность проявлений мы наблюдаем буквально повсюду. Можно считать, что таково визуальное оформление постиндустриального общества. В нем последовательно отказались отпроизводства, потом - от офисного присутствия, а теперь от признаков элитарности и дресс-кодов. В результате гражданам никто авторитетно не сообщает, как же правильно производить впечатление на других, статусные еще вчера предметы вдруг сделались пугалом. От такой безысходности вновь выплыла тема «естественности», который всякий разрабатывает в меру сил. Кто-то непременно желает на авангардной вечеринке казаться пришедшим на бал высокооплачиваемым работником банка. А кто-то считает, что новую женщину стоит открывать с чистого листа. Оба подхода кажутся мне освежающей и совершенно очаровательной интерпретацией темы «новой женщины», но о втором стоит сказать пару слов отдельно.
Я наслаждаюсь искренностью целой волны идеологической обнаженки, не имеющей никакого отношения к соблазнению. "Новой волной" она кажется - для тех, кто пропустил обложку Face 90го года с Кейт Мосс и последующие пару миллионов фотосессий этого стиля. Уверен, что наслаждаетесь и вы, но на всякий случай приведу короткий список. «Макияж без макияжа» объявлен одним из главных бьюти-трендов сезона. На тот случай, если новая женщина не знает, что старым этот стиль знаком уже десятки лет (подробная история использования обнаженных образов в моде второй половины 20 века).
Лара Стоун настаивает, чтобы ее снимали голой через пару недель после родов. Кира Найтли вдруг задумала голышом бороться с «Фотошопом». В американском «Воге» - бельевая съемка полных моделей. Повсюду - модели за 50, которым приличия не позволяют выглядеть в съемке через чур натурально. Но, сообщают читателям, и это тоже естественно. Хотя если нужно говорить, что это естественно, чего же тут естественного? Я не вижу тут большой разницы с задом Ким Кардашьян на обложке. Когда в России нечто похожее попыталась проделать Лена Перминова со своей третьей беременностью, бдительные граждане, которые в транспорте читают все колонки «Татлера» об общении с дворецкими, быстро указали ей, что с кремом La Mer и штатом помощников естественной быть слишком легко.
Приходится признать, что если вы не вложили в простоту столько же усилий и времени, сколько Тильда Свинтон или Джуди Денч, на современном этапе она обойдется вам в круглую сумму. В принципе, в России к этому всегда готовы: здесь даже нормкоровские вещи для старательного «побега от индивидуальности» незамедлительно прибавили ноль на ценниках. Тем более, что нынешнее отношение к тратам такое поведение вполне поддерживает. Появился целый класс инвестиционных вещей, актуальность которых заключается в возможности использовать их несколько сезонов без риска идеологического устаревания. Да и само устаревание, даже в физическом смысле, перестало быть пугающим понятием (так как и молодость - едиственной возможной формой существования и продвижения в моде). Тот самый возврат к нормальному пониманию люкса, о котором я писал в первой части.
Идеальный пример таких долгосрочных вложений - пальто этой осени. В них можно заходить, как в дорогую наркологическую клинику. Они в мягком диалоге, без давления и желания сформировать неестественный силуэт, обволакивают успокоением и объемами. Все такие деликатные, лишенные резких признаков и плечей, пахнущие большими счетами каждым кашемировым миллиметром. Понятно, что все материалы коллекций пестрят словом «загадка». «Утонченная женщина с непростой историей», вот что примерно продается, вместо некогда горячих узнаваемых трендов, что, конечно, не исключает пребывания в снобской клинике. Если вам случалось слышать джазовый альбом Леди Гага, вы легко поймете, о какой коррекции стиля я говорю - сдвиг от ярких индивидуальных заявлений в сторону стандартов.
Под пальто располагаются столь же терапевтические вещи. Понятно, куда мы обычно за такими новинками заглядываем - точно не к Гарету Пью, а в Celine или в The Row. Именно там все эти объемные свитера, мужские элементы и одинокие серьги и обнаруживаем, это вполне ожидаемо. Зато когда этот стиль встречается в такой полировано-буржуазной марке, как Chloe, ощущение такое, будто еж замычал. У них, надо признать, с мычанием выходит куда органичнее, чем у Феррагамо последние несколько лет. Те же чистые лица без губ, не-прически, ускользающий силуэт, все то же одинокое украшение, только одно на комплект (в этом случае - не серьга, а коктейльное кольцо или браслет с цепочками). Последнее особенно характерно - привнести в костюм единственный резкий элемент, который посажен практически отдельно, без связи с образностью наряда, а только для специи.
Фактически, современные аксессуары заменяют губную помаду (которая по новой моде на подиумах часто отсутствует). Наряды нарочито не выдают никаких тайн хозяйки и никак ее не преподносят и снабжены съемной деталью, смена которой позволяет использовать их годами без ущерба для модной репутации. Получается такая Людмила Прокофьевна, которая уволила к чертям Верочку с ее несовременными моделями соблазнения и научилась делать так, чтобы было по-настоящему прилично и «живенько». Иногда (например, на авангардной вечеринке) это желание «не быть» само по себе вполне создает образ. Очень мужская, между прочим, модель потребительского поведения, рациональная и эмоционально нейтральная. Это тем более заметно на фоне того, что мужчины, по большому счету, используют теперь старую женскую стилистическую модель, с интересом к деталям и материалам, подчеркнутой ухоженностью и обольщением телом.
В этом месте стоило бы заняться любительской социологией и описать окончательное банкротство идеи традиционной семьи, где муж зарабатывает, а женщина хранит очаг. Об этом с конца 50х писано много, и я вряд ли могу что-то добавить к тому, что экономика и история повернулись таким образом, что для большинства мужчин патриархальная роль единственного добытчика оказалось недоступна. В то же время женщины приобрели контроль над карьерой, отношениями и эмоциями. В обоих случаях перемены и разговоры о полноправном партнерстве пока приводят к неврастении. Однако куда интереснее посмотреть, как эти изменения отражаются на образном языке одежды.
Помимо уже перечисленных «женских черт потребления», мужчины позаимствовали еще и манеру воспринимать образ в качестве заместительной терапии. Все актуальные образы последних лет, от лесоруба-первопроходца до физика из 50х похожи на подсчет исторических потерь: при составлении образа ссылаются на придуманные картинки, которые существовали, главным образом, в книгах или фильмах, но описывали мужчину во всей славе. Мне все это кажется определенно неврастеничными проявлениями, ни дать, ни взять Бертон в "Кто боится В.В.". Куда честнее наряжаться, как посетители Pitti Uomo, или вообще сделать вид, что разделение на женское/мужское никогда не существовало, как трактуют спортивную форму создатели KTZ или Hood by Air.
Дописав до этого места, я понял, что нужно срочно заканчивать. Вы ведь уже поняли принцип рассуждений? Проявления новой женственности, они такие же, как старые, только новые. Сокрытие и демонстративность одинаково являются приемами самомаркетинга, меняется только вектор усилий. Раньше для продажи очков было достаточно ссылки на логотип, все остальную коммуникацию завершал бренд. Теперь коммуникация разладилась, но она по-прежнему внешняя. Сработает ссылка на телесериал, утверждение, что эти очки не меняются веками и понятная немногим ошибка в написании бренда. Вполне, на мой взгляд, понятная и непугающая новизна. Вот разве что рациональность, которая казалась недавно новым лаконичным языком, пока не слишком благоприятно действует на художественную часть моды, коллеции выходят пока довольно посредствереснее внешне. Не знаю, стоило ли для этого писать так много, но пока такое успокаивающее наблюдение - все, что можно предложить. По прошествии времени можно будет высказаться яснее, но кому тогда это будет интересно? "Новая женщина" перестанет быть новой даже в кавычках.