Все еще есть, что искать
Классический балет есть замок красоты.
И. Бродский
От любви до ненависти к "Баядерке" у меня все время один шаг, эти чувства все время так тесно рядышком стоят, что любая мелочь способна меня поколебать и вывести из адекватного восприятия. Но, конечно, от меня тут зависит максимум процентов десять. Остальное - артисты. Старый добрый "белый балет" осмысленно станцевать есть та самая колоссальная и на грани невыполнимости задача, ради которой вся эта Академия Русского Балета, все "палки", классы, каски-пуанты, больные стопы и спины и все-все-все. Это искусство требует, не фигурально выражаясь, лечь костьми. И знаете, до сих пор ложатся.
Сегодня я "имела счастье" пребывать в состоянии, когда желание принять горизотнальное положение дома под одеялом и как можно быстрее превалирует над всеми остальными, что никак мне не помешало дрогнуть, вздохнуть и сжаться в комочек от величия балета. Тут уже вполне можно сказать "товарищи дорогие, всем спасибо, все свободны" и отползти, но "Баядерка" была слишком забористой, чтобы так быстро сдаться и ничего толком не сказать.
Непременно и практически в самом начале отдельно и подчеркнуто выражу подлинное восхищение сегодняшней работой дирижера Михаила Синькевича. Да, из графика, так сказать, минут на 15 выбились, но это та цена, которую надо платить за правильные темпы. Пусть здесь никого не смутит такая дихотомия "правильно-неправильно": это абсолютно уместно. Правильные темпы - это когда каждый танцовщик исполняет нужные движения, а не гонится за оркестром, который при этом и без того подчиненную музыку укладывает на лопатки и дерет на куски. На не очень хрупких, но все же человеческих из плоти и костей плечах дирижера сегодня выстояли "тени" - не больше и не меньше.
Всем мыслям и всей своей вовлеченности сегодня обязана одной лишь Те-рё-шеч-ки-ной (так вот ласково и ненавязчиво). Выходила я с мыслью, что это самая недооцененная (мной для меня же) балерина. А как иначе говорить о ней, когда видишь ее танец, который извивался вокруг Солора подобно шелковому шарфу? Собственно шарф здесь может вполне быть символом всего ее танца просто потому, что эта струистость, легкость, нежность и мимолетность, но в то же время осязаемость и отсутствие какой-либо робости есть лейтмотив всех вариаций. Ниоткуда (не совсем) возник пожалуй впервые вопрос: осуждает ли Никия брамина за его дерзкое пренебрежение саном, нет ли в этом осуждении ужаса от того, что она сама нарушает аналогичные правила? Но эту Никию так просто "не сорвать с резьбы": отчаяние проступает только во время вариации на свадьбе, когда неожиданно в адажио она, заводя руки наверх, складывая их, медленнейшим образом опускает, а затем резко бросает вниз, но амплитуда этого броска всего лишь сантиметров двадцать. И в этих двадцати сантиметрах все предательство, которое она переживает. Вообразить невозможно, как сильна любовь Никии, потому что дальнейшее только о ней и говорит: старание казаться беззаботной на свадьбе Солора, взгляд на него после укуса и этот немой вопрос, ответ на который сохранил бы ей жизнь. По крайней мере Никия верила в это. Но тут наш доблестный воин отводит глаза.
Пожалуй, со времен того, как я стала ходить на Вишнёву, не было подобных откровений в танце. Диану можно во многом упрекать, но только не в отсутствии ее собственного мнения. Героини ее временами похожи друг на друга, и все же это всегда Диана. Никто другой.
Гляжу сегодня во все глаза на Викторию и вижу, как она из классических движений сплетает реальный драматический образ, и вот перед нами уже не танец, а целые реплики - чистые и ясные. Она сама в каждом взгляде и повороте головы. Могу ли я утверждать - не знаю, но все равно уверена, что это она и только, не копия и не повтор.
Добавить про потрясающую Вику можно только то, что , по-моему, она достигла новой невесомости в своих прыжках, которые так по-земному "стучат" при приземлении, только вот это другая легкость, иная высота. Иной ballon.
Я не стану сильно уж цепляться к Шклярову, который, надо сказать, неплохой Солор, в особенности сегодня, только уж очень не по нему эти дурацкие усы, ей-богу. Для меня совершенно очевидно, что партнерство в этот вечер сложилось не иначе как "по вине" Вики. Технически к Шклярову претензий с роду не было, ибо это сильная его сторона, однако меня намного больше волнует все, что касается игры, а это периодически "провисает". Сегодня же какую-то небывалое смятение, пылкость взгляда и отчаяние наблюдала на лице привычно самодовольного Солора (конкретно этого Солора). Только бы не перехвалить.
Традиционно хорош был Ткаченко as the Golden Idol, традиционно ни о чем танцевала Матвиенко. Не придраться в жизни к ней с точки зрения движений (ну руки-то у всех общее нехорошее место), но и лицезреть, как она с одинаковым лицом смотрит на жениха в Grand Pas и на Никию, когда та покушалась на ее жизнь, сил моих больше нет.
Смотрела я на распрекрасный третий акт, на "тени", на все эти бессмысленные и беспощадные вариации теней и думала, насколько надо быть талантливым, чтобы такую чепуху, будто бы сказку (хотя это совсем не сказка) наполнить не то что бы смыслом, но витальностью и человечностью, с которой так легко ассоциировать реальные чувства. Право, даже не знаю, насколько.
Я начала это все достаточно прозаическим эпиграфом, только вот есть хоть одна фраза точнее, чем эта? Правит ли тут балом глубокий смысл? Только есть он в бесконечной красоте, абсолюте линий, поиске обновленного реального и живого образа старых героев. И не должно быть тут никакой грани между формой и содержанием: нужно абсолютное стремление к ее стиранию. Бессмысленно отрицать, что стремление и поиск есть, иначе мне да и множеству других людей не хотелось бы возвращаться к одним и тем же спектаклям снова и снова. Кстати, это было ровно четыре года, как я посмотрела первую в своей жизни "Баядерку".
11.02.15 Баядерка, Мариинский театр
И. Бродский
От любви до ненависти к "Баядерке" у меня все время один шаг, эти чувства все время так тесно рядышком стоят, что любая мелочь способна меня поколебать и вывести из адекватного восприятия. Но, конечно, от меня тут зависит максимум процентов десять. Остальное - артисты. Старый добрый "белый балет" осмысленно станцевать есть та самая колоссальная и на грани невыполнимости задача, ради которой вся эта Академия Русского Балета, все "палки", классы, каски-пуанты, больные стопы и спины и все-все-все. Это искусство требует, не фигурально выражаясь, лечь костьми. И знаете, до сих пор ложатся.
Сегодня я "имела счастье" пребывать в состоянии, когда желание принять горизотнальное положение дома под одеялом и как можно быстрее превалирует над всеми остальными, что никак мне не помешало дрогнуть, вздохнуть и сжаться в комочек от величия балета. Тут уже вполне можно сказать "товарищи дорогие, всем спасибо, все свободны" и отползти, но "Баядерка" была слишком забористой, чтобы так быстро сдаться и ничего толком не сказать.
Непременно и практически в самом начале отдельно и подчеркнуто выражу подлинное восхищение сегодняшней работой дирижера Михаила Синькевича. Да, из графика, так сказать, минут на 15 выбились, но это та цена, которую надо платить за правильные темпы. Пусть здесь никого не смутит такая дихотомия "правильно-неправильно": это абсолютно уместно. Правильные темпы - это когда каждый танцовщик исполняет нужные движения, а не гонится за оркестром, который при этом и без того подчиненную музыку укладывает на лопатки и дерет на куски. На не очень хрупких, но все же человеческих из плоти и костей плечах дирижера сегодня выстояли "тени" - не больше и не меньше.
Всем мыслям и всей своей вовлеченности сегодня обязана одной лишь Те-рё-шеч-ки-ной (так вот ласково и ненавязчиво). Выходила я с мыслью, что это самая недооцененная (мной для меня же) балерина. А как иначе говорить о ней, когда видишь ее танец, который извивался вокруг Солора подобно шелковому шарфу? Собственно шарф здесь может вполне быть символом всего ее танца просто потому, что эта струистость, легкость, нежность и мимолетность, но в то же время осязаемость и отсутствие какой-либо робости есть лейтмотив всех вариаций. Ниоткуда (не совсем) возник пожалуй впервые вопрос: осуждает ли Никия брамина за его дерзкое пренебрежение саном, нет ли в этом осуждении ужаса от того, что она сама нарушает аналогичные правила? Но эту Никию так просто "не сорвать с резьбы": отчаяние проступает только во время вариации на свадьбе, когда неожиданно в адажио она, заводя руки наверх, складывая их, медленнейшим образом опускает, а затем резко бросает вниз, но амплитуда этого броска всего лишь сантиметров двадцать. И в этих двадцати сантиметрах все предательство, которое она переживает. Вообразить невозможно, как сильна любовь Никии, потому что дальнейшее только о ней и говорит: старание казаться беззаботной на свадьбе Солора, взгляд на него после укуса и этот немой вопрос, ответ на который сохранил бы ей жизнь. По крайней мере Никия верила в это. Но тут наш доблестный воин отводит глаза.
Пожалуй, со времен того, как я стала ходить на Вишнёву, не было подобных откровений в танце. Диану можно во многом упрекать, но только не в отсутствии ее собственного мнения. Героини ее временами похожи друг на друга, и все же это всегда Диана. Никто другой.
Гляжу сегодня во все глаза на Викторию и вижу, как она из классических движений сплетает реальный драматический образ, и вот перед нами уже не танец, а целые реплики - чистые и ясные. Она сама в каждом взгляде и повороте головы. Могу ли я утверждать - не знаю, но все равно уверена, что это она и только, не копия и не повтор.
Добавить про потрясающую Вику можно только то, что , по-моему, она достигла новой невесомости в своих прыжках, которые так по-земному "стучат" при приземлении, только вот это другая легкость, иная высота. Иной ballon.
Я не стану сильно уж цепляться к Шклярову, который, надо сказать, неплохой Солор, в особенности сегодня, только уж очень не по нему эти дурацкие усы, ей-богу. Для меня совершенно очевидно, что партнерство в этот вечер сложилось не иначе как "по вине" Вики. Технически к Шклярову претензий с роду не было, ибо это сильная его сторона, однако меня намного больше волнует все, что касается игры, а это периодически "провисает". Сегодня же какую-то небывалое смятение, пылкость взгляда и отчаяние наблюдала на лице привычно самодовольного Солора (конкретно этого Солора). Только бы не перехвалить.
Традиционно хорош был Ткаченко as the Golden Idol, традиционно ни о чем танцевала Матвиенко. Не придраться в жизни к ней с точки зрения движений (ну руки-то у всех общее нехорошее место), но и лицезреть, как она с одинаковым лицом смотрит на жениха в Grand Pas и на Никию, когда та покушалась на ее жизнь, сил моих больше нет.
Смотрела я на распрекрасный третий акт, на "тени", на все эти бессмысленные и беспощадные вариации теней и думала, насколько надо быть талантливым, чтобы такую чепуху, будто бы сказку (хотя это совсем не сказка) наполнить не то что бы смыслом, но витальностью и человечностью, с которой так легко ассоциировать реальные чувства. Право, даже не знаю, насколько.
Я начала это все достаточно прозаическим эпиграфом, только вот есть хоть одна фраза точнее, чем эта? Правит ли тут балом глубокий смысл? Только есть он в бесконечной красоте, абсолюте линий, поиске обновленного реального и живого образа старых героев. И не должно быть тут никакой грани между формой и содержанием: нужно абсолютное стремление к ее стиранию. Бессмысленно отрицать, что стремление и поиск есть, иначе мне да и множеству других людей не хотелось бы возвращаться к одним и тем же спектаклям снова и снова. Кстати, это было ровно четыре года, как я посмотрела первую в своей жизни "Баядерку".
11.02.15 Баядерка, Мариинский театр