Доездка на Мангышлак. Часть 3: Индер, Доссор, Кульсары, Бейнеу
Хотя эта серия постов у меня как бы о Мангышлаке, вот уже пятую часть мы туда только едем - далеко и почти без остановок. Позади - русские дороги Поволжья, степи Западного Казахстана и национальная казахская игра в козлодрание, да Атырау, показанный в двух прошлых частях. На третий день пути - пересолёное озеро Индер, степные грунтовки, нефтяные городки Доссор и Кульсары, и наконец - Бейнеу у самых ворот Мангышлака.
На пол-дороги от Уральска начало по-южному быстро темнеть, и мы поняли, что до Атырау уже не доедем. Да и нужно ли было до него доезжать? Опостылевшие своей монотонностью трассы образуют острый угол с вершиной в Атырау, и если ты на внедорожнике, а земля в степи сухая и твёрдая, то почему бы этот угол не срезать? Наш бессменный рулевой Ольга blaue-igel быстро сочинила красивый маршрут мимо солёного озера Индер, и вот в 160 километрах недоезжая бывшего Гурьева мы свернули налево, к манившим в темноте огням посёлка, в степи видимого от края до края, и по необычайно крутому мосту переехали Яик с одинокой машиной на берегу, светившей фарами в тёмную воду.
1а.
Посёлок (13 тыс. жителей), как и озеро, в обиходе называют Индер, но официальное его название - Индерборский, у меня вызывающее ассоциации скорее с какой-нибудь мызой между Петербургом и Таллином. На самом деле казахский язык часто звучит совершенно по-германски: попробуйте, например, произнести "НидерландЫ" с ударением на последнем слоге!
Хотя на самом деле тут и казахский язык не при чём: Индербор - название того же порядка, что и Аралсульфат: посёлок был основан в 1935 году для добычей солей озера Индер, а в 1990-е успел прославиться как Новый Учуг... оказавшийся совершенно бесполезным - рыба теперь и то Атырау-то не доходит. Проехав довольно длинный посёлок насквозь, практически у выезда мы приметили одноэтажную гостиницу, совмещённую с кафе. Смотрительницей её оказалась пожилая русская тётушка, за номер без удобств взявшая с нас по 2000 тенге (около 400 рублей) с человека. Так, по схеме "дёшево и сердито", устроено большинство придорожных гостиниц в казахстанской глубинке, а в санузле вдруг повторился эпизод "смотри, какое там существо сидит!", уже знакомый нам с darkiya-v по Джаркенту на другом конце Казахстана - только "существом" в этот раз оказалась лягушка под цвет сантехники:
2а. фото Даркии.
А перед гостиницй - шаровидный валун: то ли кто-то не поленился приволочь его сюда от самого Мангышлака или хотя бы с Эмбы, то ли подобные конкреции водятся и где-то в окрестных степях.
2.
Сам Индерборский с его цветастыми новостройками и кривыми заборами у саманных лачуг утром мы увидели лишь краешком. А за посёлком откуда-то из глубин степи вдруг появляется железная дорога, вдоль которой и лежал наш дальнейший путь. С автодорогами Уральск-Атырау и Атырау-Доссор она образует прямоугольный треугольник, в котором выполняет роль длинного катета. Она проходит примерно по трассе так и не построенной Алгембы - в 1919 году, когда Баку ещё удерживался белыми, Эмба стала главными нефтепромыслом Советской России, и Ленин распорядился в кратчайшие сроки протянуть оттуда железную дорогу в Саратовскую область, к станции Александровский Гай практически напрямик сквозь безлюдные и безводные степи. И хотя руководил той стройкой сам Михаил Фрунзе, на практике вышло, что за три года построили только первые полсотни километров в Саратовской губернии, истратили несколько миллиардов рублей, уморили жарой и тифом несколько тысяч строителей (за что Алгембу даже называют "предтечей ГУЛага"), а когда к тифу добивалась ещё и холера, махнули рукой - всё равно к тому времени над Баку уже развевались красные флаги. Нынешняя железная дорога - это просто промышленная ветка, проложенная в 1980-х годах из узлового Маката к соляным месторождениям Индер-озера, хотя по непроверенным данным и с прицелом на Алгембу-2, которой промешал распад СССР. Саму станцию Индер мне заснять не удалось, но немногочисленные грузовые станции здесь похожи как капли воды, и на выезде из Индерборского вид почти такой же:
3.
Проехав десяток километров вдоль путей да найдя переезд по раскатанной большегрузами грунтовке, мы свернули к озеру, издалека впечатляющему одним своим цветом:
4.
Ближе становится видна и белая соль по берегам. Индер - это озеро-побратим наших знаменитых Баскунчака и Эльтона, такое же круглое и широкое (10-13 километров в диаметре), такое же мелкое (все эти 10 километров можно пройти вброд) и такое же солёное - по сути дела это залитое водой углубление в огромной соляной линзе.
5.
Вот только неземной цвет Индера от того, что соль здесь совсем иная - если на Баскунчаке она сугубо поваренная, на Эльтоне поровну поваренная и калийная (красный цвет же ему придают выживающие в этой соли водоросли), то здесь - соли калия, брома и бора. Борат (не Согдиев!) - и есть основной местный ресурс, ради которого и был основан Индерборский.
6.
На берегу озера - небольшой заводик, или скорее просто база, где фасуют добытую соль:
7.
Перейдя железную дорогу, мы спустились к берегу, на самый настоящий пляж из соли, похожей ни то на песок, ни то на морскую пену. Впрочем, слой тут явно меньший, чем на Баскунчаке - там соль твёрдая, как лёд, а здесь пружинит под ногами и слегка засасывает:
8.
Но точно так же лежат в воде ветки, превратившиеся в соляные друзы. Я не знаю точно, сколько здесь промилле, но достаточно для того, чтобы соль была самоосадочной:
9.
И если на Баскунчаке можно видеть поезда, заходящие по едва заметной дамбе практически в центр озера, то посреди Индера как будто бы прямо на воде стоит экскаватор, и горки вырытой им соли возвышаются над водой - не удивлюсь, если периодически, разбрызгивая рассол колёсами, за ними приезжает грузовик.
10.
Какая-то ещё, явно заброшенная техника ближе к соляной базе:
11.
На Индер мы заехали ненадолго, по сути успев лишь недолго постоять на его белом берегу. Подробнее о нём читайте, например, здесь. А нам очень уж хотелось хоть на третий день пути, хоть дотемна успеть в пока ещё далёкий Бейнеу...
12.
Вновь выйдя на правую сторону от железной дороги, Ольга повела джип по степным колеям, порой перепрыгивая через бурьян с одной колеи на другую. По сухой и твёрдой степной глине ехать примерно как по средненькому асфальту, но год от года колеи углубляются, и в какой-то момент горбыль между ними становится слишком высок, упираясь в днище машины. У слабо накатанной колеи другая проблема - трава вдоль неё может скрывать глубокие ямы и резкие колдобины, которые замечаешь лишь тогда, когда уже слишком поздно. Поэтому несколько колей разной степени проезжести обычно идут параллельно, и слишком трудно ехать становится то по одной, то по другой. И всегда с закрытым окном, потому что за машиной - пыль, неизменно настигающая, стоит лишь остановиться или сбросить скорость:
12а.
Считается, что здесь уже пустыня - но по весне она больше похожа на травянистую степь:
13.
Песчаный карьер, здесь смотрящийся ложбиной меж барханов:
14.
В степи - верблюды, а значит где-то недалеко и зимовки - местный аналог хуторов:
15.
А потом пропадают и они - наш путь около 140 километров, а зимовки редко стоят дальше несколько десятков километров от трасс или посёлков. Остаётся лишь железная дорога да телеграфные столбы с давно сорванными проводами и гнёздами хищных птиц на верхушках. А вот на столб закинуло вертром перекати-поле - такие несколько раз перебегали нам дорогу:
16.
Но на железной дороге - своя жизнь, и сама железная дорога - это мощный ориентир:
17.
Вот встретились мы в степи с товарняком, да поприветствовали друг друга гудками. Пассажирские поезда здесь не ходят, и не ходили вроде бы никогда:
18.
В степи из общей монотонности выбивают разве что солончаки, которые по весне на несколько недель становится солёными озёрами, но уже к началу мая в основном превращаются в вязкую землю:
19.
Объезжаем солончак по откосу железнодорожной насыпи:
20.
...Ольга blaue-igel в этих краях была не впервые, и в прошлый приезд ей "повезло" попасть на аномальные дожди. И вот, в такой же глухой степи с единственной линией железной дороги ей повстречались двое людей, бредущих по рельсам - русский и казах.
- Здорово, мужики! А вы откуда и кто?
- Да мы с бензовоза. Сели в степи, у нас даже лопаты нет. Воды пять литров, еды вообще не брали.
- А ты кто, водитель что ли? - спрашиваем у русского.
- Да нет, я пилот...
А шли они на ближайший разъезд, потому что связи в степи нет, воды у них с собой нет, что кто-то мимо проедет в ближайшее время - надежды мало.
По своей воле в размытую дождями степь мало кто поедет, но эти люди были на работе: егерская служба регулярно проводит облёты территории на легком вертолёте, в основном для учёта поголовия, но степь велика, а пунктов дозаправки мало, поэтому за вертолётом обычно следует гружёный топливом "Камаз", везущий так же сменного пилота. Встречаются они в строго определённых местах, удобных для вертолётной посадки, а так как связи в степи тоже нет - в подобных ЧП вертолёт и машина даже не смогут найти друг друга. Дожди дождями, а облёт по расписанию, но впечатляет, что отправив ведомственный грузовик в мокрую степь, его экипаж не снабдили лопатой...
21.
Вот в мареве показались тёмные пирамиды, и в пустом пространстве было очень сложно понять их размер, легко было подумать, что они не меньше египетских. Лишь подъехав ближе, мы поняли, что это казахский некрополь, выросший в сердце степи на давным-давно забытой дороге кочевников:
22.
И хотя некрополей в Средней Азии я немало видел на любой вкус, мавзолеи в виде пирамид мне встретились впервые. Рядом с ними - кулпытасы, то есть антропоморфные стелы с характерными "головами", без которых в Младшему жузе не обходится, кажется, ни одного старого кладбища.
23.
На всём пути с наших колей то и дело отходили другие колеи куда-то в сторону. На третий час езды снова стали появляться верблюды, кони и далёкие зимовки их пастухов. Напрямик железная дорога вывела бы нас в Макат, но у самой крупной развилки Ольга взяла правее, вскоре потеряв железную дорогу и столбы из виду - Макат стоит на трассе, ведущей из Атырау в сторону Астаны, но дорога на Мангышлак от неё ответвляется чуть раньше, в Доссоре, то есть через Макат вышел бы хоть и незначительный - но крюк. В какой-то момент за простором степи я разлечил едущую по нижнему краешку неба машину, и попетляв ещё немного в сплетении частых у трассы грунтовок, мимо старого кладбища в зелёной рощице мы выехали на асфальт. Стенды (без дубляжа на русский) гласили, что там покоится некий батыр Камбасулы-Байбкаты-ата, а рядом периодически проводится аламан-байга - "марафонские" скачки на выносливость, а то и на выживание лошади.
24.
Путь по степи занял три с половиной часа с учётом заезда к Индеру - немногим дольше, чем по трассе: вдвое меньшую скорость скомпенсировало и вдвое меньшее расстояние. В степи мы, конечно, потратили больше горючего, чем на асфальте, но и увидели больше, а трасса хоть ненадолго стала радовать своей ровностью больше, чем изматывать унылостью. Вот и Доссор, ещё один степной посёлок (13 тыс. жителей), выросший у скважины, прорубренной в 1911 году братьями Нобель:
24а.
И хотя первый нефтяной фонтан на Эмбе был получен ещё в 1899 году ближе к Кульсарам, именно Доссор стал первым в Казахстане центром промышленной нефтедобычи. Тогда он выглядел примерно вот так - чернорабочих набирали из казахской бедноты, да и юрта отлично решала проблему жилья на промыслах:
25а.
Ныне в общем обычный казахский посёлок с кривыми, как в России, дощатыми заборами вместо незыблемых глиняных дувалов:
25.
В его микрорайонах есть что-то неуловимо общее с нефтегазовыми посёлками Западной Сибири типа Пангод - только вместо автопрогревателей неряшливый вид создают тарелки и трубы индивидуального отопления квартир:
26.
Хотя в целом, ближе к центру, Доссор достаточно опрятен. А стилизованная вышка на берегу сора (солончака) - уж не на месте ли той самой Нобелевской скважины?
27.
Есть в Доссоре и несколько сталинок - ДК нефтяников (с дорог не виден), акимат:
28.
И святая святых - офис "Доссорнефтегаза":
29.
На заправке рядом с нами заправлялась чета пожилых немцев на микроавтобусе с силуэтом карты мира на борту. Они тоже ехали на Мангышлак, но мы очень быстро их обогнали. Близ Доссора на трассе - несколько скульптур животных:
29а.
"Внизу - зелёное, вверху - синее, посредине - серая полоска", - описала этот пейзаж Ольга. Езда по этим трассам - весьма изощрённое мучение. С одной стороны, ушли в прошлое те времена, когда Казахстан был страной бездорожья: буквально на моих глазах в последние 5 лет с помощью турок и китайцев казахстанцы создали мощную сеть национальных трасс. Но только легче от этого не становится - представьте себе, каково ехать 2-3 дня в почти что не меняющемся пейзаже? И от ровного асфальта водитель лишь быстрее начинает залипать. Добавьте сюда ещё и то, что ограничение скорости в Казахстане 100км/ч (в населённых пунктах, к счастью водителя очень редких - 60км/ч) без "допустимых превышений", а штрафы от 30 000 тенге (более 5000 рублей, хотя "без протокола" копы берут и по 1000)... и вот даже грязные верблюды с болтающейся, как изъеденной молью пальто на горьком пьянице, шкурами начинают радовать глаз:
30.
Попадаются и кони, жаркий полдень коротающие в лужах. Ветер то и дело заносил в окно дурманящий запах, более всего похожий на лаванду, и мы сочли, что его источник - вот эта розовая трава... но остановившись, обнаружили, что запаха в ней не больше, чем в гладиолусе.
31.
Вот дорога в какой-то аул и остановка в виде юрты:
32.
Вот человек строит дом, используя уже настоящую юрту в качестве времянки - один плюс у этих пространств, что видать далеко и подобных видов не закроют деревья:
33.
Главная же достопримечательность казахской глубинки - конечно же, некрополи, где над каждой могилой строится не повторяющий другие мавзолей:
34.
Вот здесь затесался самый настоящий уштас, дословно "троекамень" - мавзолей в виде трёхступенчатой пирамиды. Считается, что таких много на адайских кладбищах Мангышлака, но мне единственный такой попался на глаза лишь здесь:
35.
Но в целом все эти кулпытасы, саганатамы (надгробия в виде сундуков), койтасы (схематичная скульптура овцы), уштасы - достояние истории. Став оседлым народом да подразбогатев, казахи на могилах строят мавзолеи, вот кто-то даже догадался соорудить мини-Тадж-Махал.
36.
Параллельно трассе - железная дорога, проложенная в 1960-67 годах линия Макат - Мангистау с маленькими и по-хрущёвски унылыми вокзальчиками:
37.
И газопровод САЦ ("Средняя Азия - Центр") с огромными компрессорными станциями. Если советские военные говорили "есть на свете три дыры - Термез, Кушка и Мары", то у газовиков соответственно дырами этими были "...Макат, Бейнеу, Кульсары":
38.
Внезапно, в пустоте возникает река - та самая Эмба, что дала название нефтепромыслам. Она стекает с южного отрога кряжа Мугоджары, фактически являющегося Наиюжнейшим Уралом, и потому иногда по ней, как и по Яику, проводят границу Европы и Азии. По весне Эмба довольно широка, но до Каспийского моря добивает лишь в самые водные годы, а к концу лета иногда пересыхает практически полностью.
39.
Ну а за Эмбой через десяток километров встречают Кульсары (51 тыс. жителей), единственный помимо областного центра город Атыраусской области, да и то лишь с 2001 года:
40.
О том, что это не аул, но здесь живут такие же точно необрусевшие степные казахи, напоминает гигантский некрополь почти что у въезда:
41.
А вот кучи белого камня - это уже что-то новенькое. На самом деле Кульсары вполне заслуживают посещения, не столько ради самого города (хотя и тут есть небольшой Жилгородок Нефтяников в сталинском стиле), сколько ради ближних и особенно дальних окрестностей. В 70 километрах выше по Эмбе находится аул Акмешит (Белая Мечеть) - родина Бекет-Ата, с которым мы ещё не раз "встретимся" на Мангышлаке: суфий 18 века, выучившийся в ханской Хиве, он стал духовным отцом для ушедшего на Мангышлака казахского племени адайцев. Дальше и по другому берегу - хребты, или вернее "городки останцев" Аккегершен и Актолагай, древние рифы давно пересохшего моря совершенно неземных форм, как минимум не уступающие лучшими красотам Мангышлака. Где-то между ними ещё и старый кировый карьер Мунайлы-Мола (на минуточку, Нефтяная Могила!), то есть озеро жидкого асфальта, где в 1900-х годах искали свою нефть Нобели. Тут остаётся позавидовать уральским и сибирским джиперам, у которых через Актолагай пролегает основная дорога к Мангышлаку, со стороны Москвы же это крюк в 300-400 километров и лишние день-два времени. Ну а белый камень в Кульсары - тоже наверное откуда-то оттуда:
42.
Трасса даже в центр Кульсары не заходит. И если в Доссоре мы заправили машину, то здесь заправились сами в диковатого вида ашхане, где кормили, впрочем, дёшево и сносно. На фоне местных казахов, русским языком владеющих не лучше, чем таджики южных областей, нас удивила зашедшая сюда вместе с нами казахская семья, между собой общавшаяся по-русски. Оказалось, они ездили в гости в Астрахань, а теперь возвращались в родной Актау, и так расписывали нам ужасы "ганюшкиной дороги", по которой 300 километров ехали 8 часов, что возвращаться мы решили каким угодно другим путём. На обратном же пути где-то на степной обочине мы подобрали сломавшуюся "Газельку" и отбуксировали её в Кульсары, за что газелисты накормили нас в другой ашхане обедом. Они развозят товары по мелким посёлкам между Кульсары и Бейнеу, а отовариваться ездят в Краснодарский край. Ездят стабильно с перегрузом, беря по 5-6 тонн, и на взятки российским гайцам тратят в среднем по 10 тысяч рублей с рейса, но зарабатывают за раз под миллион тенге (около 200 тыс. рублей). Взятки, впрочем, ещё не главная трата: "Газели" с таким перегрузом да по таким дорогам живут недолго.
Такие вот встречи в дороге... И самое сложное здесь - объяснить казахам, почему я, единственный мужчина в экипаже, не за рулём и не во главе.
42а.
За Кульсарами унылость трассы достигла апогея, и хотя мы ехали ещё не один час и пересекли границу Атыраусской и Мангистаусской областей, я практически не фотографировал. Куда интереснее тут при взгляде на карту - за Эмбой Прикаспийская возвышенность начинает набирать высоту, и если весь путь от самого Индера проходил ниже уровня моря, то ближе к Бейнеу мы увидели чинки Устюрта, в сущности и являющиеся настоящей границей Европы и Азии.
43.
С тех чинков я приезжал в Бейнеу в прошлом году на жутковатом поезде из узбекистанского (но не узбекского, а каракалпакского!) Кунграда через космического вида пустоту Устюрта. И вот, заскочив на полгода в Москву, одну Ольгу оставив там, а к другой Ольге сев в джип, я как бы продолжаю путь.
43а.
Бейнеу - странный город, а формально даже лишь село (41 тыс. жителей) за полтысячи километров от своего областного центра Актау. Он появился в 1960 году как станция на железной дороге Макат-Мангистау, в 1974 прирос ещё и веткой на Кунград, замкнувшей железнодорожный путь из центра до Ташкента через Астрахань, "советскую" половину так и не состоявшейся Индо-Волжской железной дороги. В 2015 через Бейнеу прошла и третья линия в Новый Узень и далее в Иран через Туркмению - часть Нового Шёлкового пути из Китая. Бейнеу - своеобразный город-мотель, город-пересадка, и в местном кафе со мной разговорились державшие путь на Москву ташкентские дальнобойбщики... В том же кафе, вполне по-ташкентски, в Бейнеу меняют валюту.
44а.
Здесь есть пять гостиниц, одна из них - у вокзала, и о весьма колоритной ночи в ней я писал в прошлом году (ссылка двумя абзацами выше), и тогда же показывал сам вокзал - сердце Бейнеу. Как называется гостиница, куда мы заселились в этот раз - не помню, но в ней было ещё более дёшево и ещё более сердито, чем в Индере, лишь только без лягушек в санузлах.
44.
Напротив гостиницы - газозаправка, и главной достопримечательностью Бейнеу для нас стала непрерывная огромная очередь. Дело в том, что газ с завода в Новом Узене здесь отпускается по каким-то совершенно смешным ценам, что-то вроде 7 рублей за литр, но совсем скоро госрегулирование цен грозились отменить - и спрос на газ, конечно, стал ажиотажным. Очереди на газовых заправках в те дни были вполне привычным зрелищем Мангышлакской области. А по железной дороге за заправкой с моторным рёвом двигались верблюды:
45.
Других достопримечательностей в Бейнеу так и не обнаружилось - при всей своей знаковости и зажиточности, город исключительно невзрачный, и в рядах его домов мне всё чудился юртовый лагерь, стихийно выросший на бойком месте в узле караванных дорог.
46.
В этом супермаркете мы затарились всяческой сухой едой, которой я позже в основном и питался в степях. Здесь же купил жареный куриный рулет, и вместе с ним на всякий случай - туалетную бумагу.
47.
А утром продолжаем путь, приободрившись мыслью о том, что мы уже на Мангышлаке. Всё та же степь (на самом деле, конечно, пустыня), всё та же трасса и железная дорога:
48.
Но здесь под тонким слоем глины и песка - камень:
49.
Если бы мы начинали культурную программу с Актау - ехать пришлось бы ещё целый день. До недавнего времени Актау был автодорожным анклавом, с остальной страной соедняясь примерно как Хабаровск и Владивосток с Читой до 2010 года. Грунтовку Бейнеу-Актау водители называли между собой Дорогою потерянных колёс, а в "коллективных такси" брали по 5000 тенге с человека. Нормальную асфальтовую дорогу сделали буквально пару лет назад, и очень хорошо видно, какие её участки строил турецкий подрядчик, а какие - казахский: на первых можно чай пить на полной скорости, а вторые идут очень неприятными волнами, на которых джип качается, словно моторная лодка. Вот один из них переделывают с объездом по степи:
50.
За этой пылью - Мангышлак, таинственный полуостров:
51.
Такая вот "доездка" - треть серии и половина реального путешествия, если считать в обе стороны....
В следующей части - о Мангышлаке в общем, а так же о Старом Бейнеу - первой его достопримечательности на нашем пути.
МАНГЫШЛАК-2017
Обзор поездки от меня (пассажира) и оглавление серии.
Обзор поездки от Ольги
blaue_igel (водителя).
Доездка
Русские дороги до Казахстана. "Каспий" и "Урал".
Уральск - Атырау. День Победы и козлодрание.
Атырау, бывший Гурьев (2009-17). Самарская сторона.
Атырау, бывший Гурьев (2009-17). Бухарская сторона.
Степные дороги. Индер, Доссор, Кульсары, Бейнеу.
Мангышлак, или Мангистау
Общее. Адайцы и их наследие.
Адайские святыни. Бекет-Ата и Шопан-Ата.
Босжира. Казахская Аризона.
Южный Мангышлак. Сенек, Новый Узень, впадина Карагие.
Актау, бывший Шевченко.
Тюб-Караган
Форт-Шевченко.
Жигылган, или Упавшая Земля.
Адайские святыни. Султан-Эпе, Кенты-Баба, Шакпак-Ата.
Каньоны Тюб-Карагана.
Окрестности Шетпе. Шеркала и Долина Шаров.