СЕЗОН ГРОЗ - 27
ОГЛАВЛЕНИЕ
Воин умирает трудным способом. Его смерть должна бороться с ним. Воин не отдается смерти так просто.
Карлос Кастанеда. Колесо времени
(Перевод К. Семенова и И. Старых)
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
- Эй! Смотрите! - вдруг воскликнул Лютик. - Крыса!
Геральт не отреагировал. Он хорошо знал поэта, знал, что тот имел обыкновение пугаться чего угодно, восхищаться чем угодно и искать сенсацию там, где абсолютно ничего не заслуживало называться сенсацией.
- Крыса! - не сдавался Лютик. - О, вторая! Третья! Четвертая! Вот дерьмо! Геральт, смотри!
Геральт вздохнул и посмотрел.
Подножие обрыва под террасой кишело крысами. Пространство между Пальмирой и взгорьем жило, двигалось, волновалось и попискивало. Сотни, а может, тысячи грызунов убегали из района порта и устья реки, устремляясь вверх вдоль частокола, на гору, в лес. Другие прохожие тоже заметили это явление, отовсюду раздавались крики удивление и страха.
- Крысы бегут из Пальмиры и порта, - решил Лютик, - потому что они боятся! Я знаю, что случилось! Наверное, к берегу причалил корабль крысоловов.
Никто не потрудился ответить. Геральт вытер пот с глаз, жара была страшная, горячий воздух затруднял дыхание. Он посмотрел на небо, прозрачное, без единого облачка.
- Идет шторм, - Литта высказала вслух то, что он думал. - Сильный шторм. Крысы это чувствуют. И я тоже чувствую. Чувствую это в воздухе.
И я тоже, подумал ведьмак.
- Буря, - повторила Коралл. - Буря идет с моря.
- Какая там буря? - обмахнулся Лютик шляпой. - Откуда? Погода как нарисованная, небо чистое, ни ветерка. Жаль, в такую жару хорошо бы ветерок. Морской бриз...
Не успел он окончить фразу, задул ветер. Легкий бриз нес запах моря, давал приятное облегчение, освежал. И быстро набирал силу. Флаги на мачтах, только что свисавшие печально и неподвижно, зашевелились, захлопали.
Небо на горизонте потемнело. Ветер усилился. Легкий шорох сменился на шум, шум перешел в свист.
Флаги на мачтах заметались и яростно захлопали. Заскрипели петушки на крышах и башнях, загрохотали и забренчали жестяные насадки на печных трубах. Захлопали ставни. Полетели облака пыли.
Лютик в последнюю минуту ухватил шляпу обеими руками, иначе она улетела бы с ветром.
Мозаик держала платье, резкий порыв ветра задрал шифон высоко, почти до бедер. Прежде чем она справилась с развеваемой ветром тканью, Геральт с удовольствием рассматривал ее ноги. Она заметила его взгляд. Глаз не опустила.
- Гроза... - Коралл, чтобы как-то говорить, вынуждена была отвернуться, ветер был уже такой, что заглушал слова. - Буря! Идет шторм.
- Боги! - закричал Лютик, который ни в каких богов не верил. - Боги! Что происходит? Это конец света?
Небо быстро темнело. А горизонт из темно-синего становился черным.
Ветер усиливался, ужасно свистя.
На рейде за мысом море вздымалось бурунами, волны ударялись о мол, разбрызгивая белую пену. Шум моря нарастал. Стало темно, как ночью.
Среди стоящих на рейде судов наблюдался переполох. Некоторые, в том числе почтовый клипер «Эхо» и новиградская шхуна «Пандора Парви» спешно ставили паруса, готовые бежать в открытое море. Остальные корабли паруса убрали, оставаясь на якорях. Геральт помнил некоторые из них, он наблюдал за ними с террасы виллы Коралл. «Алке», когга из Цидариса. «Фуксия», он не мог вспомнить, откуда. И галеоны: «Гордость Цинтры» под флагом с синим крестом. Трехмачтовый «Вертиго» из Лан Эксетера. Реданский «Альбатрос» длиной сто двадцать футов. Несколько других. В том числе фрегат «Ахеронтия» под черными парусами.
Ветер уже не свистел. Выл. Геральт увидел, как в районе Пальмиры поднимается в небо первая крыша и распадается в воздухе. Вторую долго ждать не пришлось. Третья. И четвертая. А ветер все усиливался. Хлопанье флагов перешло в беспрестанный треск, стучали ставни, градом падали черепица и водостоки, валились печные трубы, разбивались о мостовую цветочные горшки. Под напором вихря колокол на кампаниле начал бить отрывистым, испуганным, зловещим звоном.
А ветер дул, дул все сильней. И гнал к берегу все большие волны. Шум моря нарастал, становился все громче. Вскоре, это был уже не шум. Это была однообразный и глухой гул, будто грохот какой-то дьявольской машины. Волны росли, увенчанные белой пеной валы накатывались на берег. Земля под ногами дрожала. Ветер выл.
«Эху» и «Пандоре Парви» не удалось уйти. Они вернулись на рейд, бросили якоря.
Крики собравшихся на террасах людей зазвучали еще громче, наполнились удивлением и ужасом. Вытянутые руки указывали на море.
С моря шла большая волна. Колоссальная стена воды. Она вздымалась, казалось, так же высоко, как мачты галеонов.
Коралл схватила ведьмака за руку. Она что-то говорила, или, вернее, пыталась говорить, ветер начисто затыкал ей рот.
- ... бежать! Геральт! Мы должны бежать отсюда!
Волна обрушилась на порт. Люди кричали. Под напором массы воды мол разлетелся на обломки и щепки, взлетели балки и доски. Завалился док, поломались и упали стрелы и пилоны кранов. Стоящие у пристани лодки и баркасы взлетели вверх, как детские игрушки, как лодочки из коры, пускаемые уличными мальчишками в канавах. Стоящие ближе к пляжу домики и сараи просто смыло, от них не осталось и следа. Волна ворвалась в устье реки, сразу превратив его в адский котел. Из затопленной Пальмиры бежали толпы людей, большинство направлялись к Верхнему Городу, к сторожевой башне. Эти выжили. Некоторые выбрали в качестве пути к спасению берег реки. Геральт видел, как их поглотила вода.
- Вторая волна! - заорал Лютик. - Вторая волна! Да, была вторая. А потом третья. Четвертая. Пятая. И шестая. Стены воды обрушились на рейд и порт.
Волны с ужасной силой ударяли по кораблям, стоящим на якоре, те дико дергались на якорных цепях, Геральт видел, как с палуб падают люди.
Повернутые носами против ветра корабли храбро сражались. Некоторое время. Теряли мачты, одну за другой. Потом волны стали их накрывать. Они исчезали в пене и появлялись, исчезали и появлялись.
Первым перестал появляться почтовый клипер «Эхо». Он просто исчез. Через некоторое время та же участь постигла и «Фуксию», галера просто развалилась. Натянутая якорная цепь разорвала корпус «Алке». Когга в мгновение ока исчезла в бездне. Нос и форкастель «Альбатроса» оторвались под напором волн, разрушенный корабль пошел на дно, как камень. Якорь «Вертиго» сорвался, галеон затанцевал на гребне волны, повернулся и разбился о волнорез.
«Ахеронтия», «Гордость Цинтры», «Пандора Парви» и два неизвестных Геральту галеона подняли якоря, волны понесли их к берегу. Маневр только с виду был отчаянно самоубийственным. Капитаны могли выбрать или верную гибель на рейде или рискованную попытку войти в устье реки.
Неизвестным галеонам не повезло. Ни одному из них не удалось даже принять правильное направление. Оба разбились о пирс.
«Гордость Цинтры» и «Ахеронтия» тоже не слушались руля. Они столкнулись друг с другом, сцепились вместе, волны прижали их к набережной и разнесли в щепки. Остальное поглотила вода.
«Пандора Парви» танцевала и прыгала на волнах, как дельфин. Но держала курс, ее несло прямо в бурлящее, как котел, устье Адалатте. Геральт слышал крики людей, подбодряющих капитана.
Коралл закричала, указывая рукой.
Шла седьмая волна.
Предыдущие, высотой с мачту корабля, Геральт оценил примерно в пять - шесть саженей, то есть от тридцати до сорока футов. Та, что шла с моря теперь, закрывала все небо, она была вдвое выше.
Убегающие из Пальмиры люди, которые столпились у сторожевой башни, начали кричать. Ветер опрокинул их, швырнул на землю, прижал к частоколу.
Волна обрушилась на Пальмиру. И просто стерла ее, смыла с лица земли. Вода в мгновение ока достигли частокола, заливая прижатых к нему людей. Принесенная волной масса бревен ударила по частоколу, выламывая столбы. Завалилась и поплыла сторожевая башня.
Неудержимый водный таран ударил в скалу. Холм затрясло так, что Лютик и Мозаик упали, а Геральт с огромным трудом удержал равновесие.
- Надо бежать! - закричала Коралл, вцепившись в балюстраду. - Геральт! Бежим отсюда! Идет следующая волна!
Волна обрушилась на них, затопила. Люди с террасы, те, кто не убежали раньше, побежали сейчас. Они бежали среди криков, выше, как можно выше, на гору, к королевскому дворцу. Мало кто остался. Геральт распознал среди них Равенгу и Антею Деррис.
Люди кричали, причитали. Волны размыли обрыв справа от них, под участком вилл. Первая вилла сложилась, как карточный домик, и соскользнула по склону, прямо в прибой. За первой пошла вторая, третья и четвертая.
- Город разваливается! - взвыл Лютик. - Рассыпается!
Литта Нейд подняла руку. Проскандировала заклинание. И исчезла. Мозаик вцепилась в руку Геральта. Лютик закричал.
Вода была уже под ними, под террасой. А в воде были люди. Сверху им подавали палки, багры, бросали веревки, вытаскивали. Рядом с ними крепко сложенный мужчина прыгнул в водоворот, вплавь бросился спасать тонущую женщину.
Мозаик закричала.
Ведьмак увидел пляшущую на волнах часть крыши домика. И цепляющихся за крышу детей. Троих детей. Он стащил меч со спины.
- Держи, Лютик.
Сбросил свой жакет. И прыгнул в воду.
Это не было обычное плавание, и обычных навыков пловца было здесь мало. Волны мотали его вверх, вниз и в стороны, бросали в него вертящиеся в водовороте балки, доски и мебель, напирающие массы дерева угрожали раздавить в лепешку. Когда он, наконец, доплыл и схватился за крышу, он был уже сильно побитым. Крыша прыгала и вертелась на волнах, как волчок. Малыши ревели на разные голоса.
Трое, подумал он. Я никак не могу взять всех троих.
Рядом со своим плечом он почувствовал плечо.
- Двоих! - Антея Деррис выплюнула воду, схватила одного из детей. - Бери двоих!
Это было не так просто. Мальчика он стянул, зажал под мышкой. Девочка в панике вцепилась в стропила так сильно, что он долго не мог разжать ее ручку. Ему помогла волна, залившая и накрывшая их. Притопленная девочка отпустила стропила, Геральт зажал ее под другой подмышкой. А потом они втроем начали тонуть. Дети булькали и дергались. Геральт боролся.
Сам не зная каким образом, но вынырнул. Волна прижимала его к стене террасы, сбивая дыхание. Детей он не выпустил. Люди сверху кричали, пытаясь помочь, подать что-то, за что можно ухватиться. Не получилось. Водоворот оторвал их и понес. Он столкнулся с кем-то, это была Антея Деррис с девочкой на руках. Она боролась, но видно было, что из последних сил, С трудом удерживая над водой голову ребенка и свою.
Рядом всплеск, тяжелое дыхание. Мозаик. Она выхватила у него одного из детей, поплыла. Он увидел, как ее ударила принесенная волной балка. Закричала, но ребенка не выпустила.
Волны снова бросили их на стену террасы. На этот раз люди наверху были готовы, принесли даже лестницу, висели на ней с протянутыми руками. Они взяли у них детей. Он видел, как Лютик хватает и втягивает на террасу Мозаик.
Антея Деррис смотрела на него. У нее были красивые глаза. Она улыбнулась.
Волна ударила их кучей бревен. Большими столбами, вырванными из частокола.
Один столб угодил в Антею Деррис и припер ее к террасе. Антея выплюнула кровь. Много крови. Затем свесила голову на грудь и исчезла под водой.
Геральта ударили два столба, один в плечо, другой в бедро. Удары парализовали его, все онемело сразу же и полностью. Он захлебнулся и пошел ко дну.
Кто-то схватил его железной болезненной хваткой, потянул вверх к сверкающей поверхности. Он протянул руку, почувствовал мощный, твердый как скала бицепс. Силач работал ногами, разгонял воду как тритон, свободной рукой он отталкивал плавающие вокруг бревна и вертящихся в хаосе утопленников. Они вынырнули недалеко от террасы. Наверху крики, аплодисменты. Протянутые руки.
Через минуту он лежал в луже воды, кашляя, плюясь и рыгая на каменные плиты террасы. Рядом стоял на коленях Лютик, бледный, как бумага. С другой стороны Мозаик.
Тоже без румянца. И с дрожащими руками. Геральт уселся с трудом.
- Антея?
Лютик покачал головой и отвернулся. Мозаик опустила голову на колени. Он видел, как трясется ее спина.
Рядом сидел спаситель. Силач. Точнее, силачка. Беспорядочная щетина на остриженной наголо голове. Живот как зашнурованный рулет. Плечи, как у борца. Икры, как у дискобола.
- Я обязан тебе жизнью.
- А, чего там... - комендантша кордегардии беспечно махнула рукой. - Не о чем говорить. А вообще-то ты мудак, и у нас на тебя зуб, у меня и у девочек, за ту драку. Так что лучше нам на глаза не попадайся, а то мы тебе жопу надерем. Понял?
- Понял.
- Но надо признать, - комендантша энергично сплюнула, вытряхнула воду из уха, - что мудак из тебя смелый. Смелый ты мудак, Геральт из Ривии.
- А ты? Как тебя зовут?
- Виолетта, - сказала комендантша и вдруг потемнела. - А она? Которая...
- Антея Деррис.
- Антея Деррис, - повторила она, кривя губы. - Жаль.
- Жаль.
На террасе появилось много людей, стало тесно. Было уже не страшно, посветлело, ветер прекратился, флаги обвисли. Волны ослабели, вода отступила. Оставляя разруху и руины. И трупы, по которым уже лазили крабы.
Геральт с трудом поднялся. Каждое движение и каждый глубокий вдох отдавался тупой болью в боку.
Ужасно болело колено. Оба рукава были оторваны, он не помнил, когда именно их потерял. Кожа на левом локте, правом плече и, видимо, на лопатке была сорвана до живого мяса. Из множества мелких порезов текла кровь. В целом ничего серьезного, ничего такого, что должно волновать.
Солнце пробилось сквозь тучи, засияли блики на утихающем море. Сверкала крыша маяка на краю мыса, маяка из белого и красного кирпича, реликта времен эльфов. Реликта, который уже пережил не один такой шторм. И, похоже, не один еще переживет.
Преодолев уже спокойное, хотя и сильно захламленное плавающим мусором устье реки, на рейд выходила шхуна «Пандора Парви», под всеми парусами, как на параде. Толпа приветствовала ее.
Геральт помог встать Мозаик. На девушке тоже осталось совсем немного одежды. Лютик подал ей свой плащ, чтобы прикрыться. И многозначительно закашлял.
Перед ними стояла Литта Нейд. С медицинской сумкой через плечо.
- Я вернулась, - сказала она, глядя на ведьмака.
- Нет, - возразил он. - Ушла.
Она посмотрела на него. Холодными, чужими глазами. И тут же сосредоточила взгляд на чем-то очень далеком, расположенном очень далеко за правым плечом ведьмака.
- Значит, ты так хочешь это разыграть, - холодно сказала она. - Такие воспоминания оставить. Что ж, воля твоя, твой выбор. Хотя стиль мог бы выбрать чуть менее патетический. Тогда прощай. Я собираюсь оказывать помощь раненым и нуждающимся в ней. Тебе, очевидно, моя помощь не нужна. И я тоже. Мозаик!
Мозаик покачала головой. Взяла Геральта под руку. Коралл фыркнула.
- Даже так? Хочешь так? Таким образом? Что ж, воля твоя. Твой выбор. Прощайте.
Она повернулась и ушла.
*
В толпе, которая начала собираться на террасе, появился Фебус Равенга. Он, видимо, принимал участие в спасении, потому что мокрая одежда висела на нем клочьями. Какой-то услужливый человек подошел и подал ему шляпу. Вернее, то, что от нее осталось.
- Что теперь? - спросил кто-то из толпы. - Что теперь, господин советник?
- Что теперь? Что делать?
Равенга посмотрел на них. Долго смотрел. Потом выпрямился, выжал шляпу и надел на голову.
- Хоронить мертвых, - сказал он. - Заботиться о живых. И начинать отстраиваться.
*
Ударил колокол на кампаниле. Как будто хотел отметить, что он сохранился. Что хоть многое изменилось, кое-что остается незыблемым.
- Пойдем отсюда. - Геральт достал из-за воротника мокрые водоросли. - Лютик? Где мой меч?
Лютик ахнул, указывая на пустое место под стеной.
- Минуту назад... Минуту назад они были тут! Твой меч и твой жакет! Украли! Курва их мать! Украли! Эй, люди! Тут был меч! Пожалуйста, верните! Люди! Ах вы, сукины дети! Чтоб вас разорвало!
Ведьмаку вдруг стало плохо. Мозаик поддержала его. Плохо дело, подумал он. Плохо дело, если девушка должна меня поддерживать.
- Меня тошнит от этого города, - сказал он. - От всего, что в нем есть. И того, что он из себя представляет. Идем отсюда. Как можно скорее. И как можно дальше.
ИНТЕРЛЮДИЯ
Двенадцать дней спустя
Фонтан тихонько поплескивал, от чаши фонтана пахло мокрым камнем. Пахло цветами, пахло плющом, ползущим по стенам патио. Пахло яблоками из патеры, стоящей на мраморном столике. Два бокала запотели от охлажденного вина.
За столом сидели две женщины. Две чародейки. Если бы поблизости случайно оказалась какая-нибудь художественно одаренная личность, полная живописного воображения и способная к лирическим аллегориям, ей нетрудно было бы представить обеих. Пламенно-рыжая Литта Нейд в киноварно-зеленом платье была похожа на закат солнца в сентябре. Йеннифэр из Венгерберга, черноволосая, одетая в сочетание черного с белым, наводила на мысль о декабрьском утре.
- Большинство соседних вилл, - нарушила молчание Йеннифэр, - лежит в развалинах у подножия скалы. А твоя невредима. Даже ни одной черепицы с нее не упало. Везучая ты, Коралл. Советую подумать о покупке лотерейных билетов.
- Священники, - улыбнулся Литта Нейд, - не стали бы называть это везением. Они сказали бы, что это защита богов и небесных сил. Боги простирают свою защиту над праведными и хранят добродетельных. Награждают честных и порядочных.
- Конечно. Награждают. Если захотят и окажутся поблизости. Твое здоровье, подруга.
- Твое здоровье, подруга. Мозаик! Налей госпоже Йеннифэр. Ее бокал пуст.
- Что касается виллы, - Литта взглядом выпроводила Мозаик, - ее можно купить. Продаю, потому что... Потому что мне нужно уезжать. Аура Керака перестала мне служить.
Йеннифэр подняла брови. Литта не заставила себя ждать.
- Король Вираксас, - сказала она с еле слышной насмешкой, - начал свое правление с новых королевских указов. - Primo, день его коронации объявляется в королевстве Керак государственным праздником и нерабочим днем. Secondo, он объявил амнистию… для уголовников, политические продолжат сидеть, притом без права на свидания, а также переписки. Tertio, поднимаются на сто процентов пошлины и портовые сборы. Quarto, в течение двух недель Керак должны покинуть все нелюди и полукровки, вредящие экономике страны и лишающие работы людей чистой крови. Quinto, в Кераке запрещается заниматься любой магией без разрешения короля, и магам не позволяется владеть землей или недвижимостью. Проживающие в Кераке чародеи должны избавиться от недвижимости и получить лицензию. Или покинуть королевство.
- Замечательный акт благодарности, - фыркнула Йеннифэр. - А говорят, что именно чародеи усадили Вираксасa на трон. Что они организовали и финансировали его возвращение. И помогли взять власть.
- Верно говорят. Вираксас щедро заплатит за это Капитулу, для этого, собственно, он и поднимает пошлину и также рассчитывает на конфискацию имущества нелюдей. Указ касается меня лично, ни один другой чародей не владеет в Кераке домом. Это месть Илдико Брекл. А также месть за оказанную местным женщинам медицинскую помощь, которую советники Вираксасa считают безнравственной. Капитул в моем случае мог бы оказать давление, но он этого не сделает. Капитулу недостаточно полученных от Вираксасa торговых привилегий, доли в верфях и морских компаниях. Он продолжает переговоры и не намерен ослаблять свою позицию. Поэтому мне, объявленной persona non grata, придется эмигрировать в поисках новых пастбищ.
- Что, я полагаю, ты сделаешь без особого сожаления. Думаю, что при нынешних властях у Керака нет больших шансов победить в конкурсе на самое приятное место под солнцем. Эту виллу продашь, купишь другую. Хотя бы в Лирии, в горах. Лирийские горы сейчас в моде. Многие чародеи переехали туда, потому что там хорошо, и налоги разумные.
- Не люблю горы. Предпочитаю море. Не волнуйся, я найду себе какую-нибудь пристань без особых проблем, при моей-то специальности. Женщины есть везде, и все они во мне нуждаются. Пей, Йеннифэр. Твое здоровье.
- Мне все подливаешь, а сама едва губы мочишь. Ты что, нездорова? Выглядишь ты не очень.
Литта театрально вздохнула.
- Последние дни были трудные. Дворцовый переворот, эта страшная буря, ах... И еще утренняя тошнота... Я знаю, после первых трех месяцев она пройдет. Но это же еще целых два месяца...
В тишине, которая наступила, можно было услышать жужжание осы, которая кружила над яблоком.
- Ха-ха, - нарушила молчание Коралл. - Я пошутила. Жаль, что ты не можешь увидеть своего лица. Ты попалась на розыгрыш! Ха-ха.
Йеннифэр смотрела на верхнюю часть стены, поросшую плющом. И долго туда смотрела.
- Ты попалась на розыгрыш, - издевалась Литта. - Бьюсь об заклад, что у тебя сразу же заработало воображение. Признайся, ты сразу связала мое благословенное состояние с… Не строй мин, не надо. Новости должны были до тебя добраться, слухи распространяются, как круги на воде. Но будь спокойна, в слухах нет ни крупицы правды. Шансов забеременеть у меня не больше, чем у тебя, ничего в этом отношении не изменилось. А с твоим ведьмаком у меня исключительно деловые отношения. Профессиональные вопросы. Ничего более.
- Ах.
- Люди есть люди, они любят сплетни. Если видят женщину с мужчиной, тут же делают из этого любовный роман. Ведьмак, я признаю, бывал у меня довольно часто. И нас действительно видели вместе в городе. Но это было, повторяю, связано только с деловыми интересами.
Йеннифэр отставила бокал, поставила локти на стол, соединила кончики пальцев, сложив руки домиком. И посмотрела рыжеволосой чародейке в глаза.
- Primo, - Литта слегка кашлянула, но не опустила глаз, - я никогда не сделала бы ничего подобного подруге, Secondo, твой ведьмак мной совершенно не заинтересовался.
- Не заинтересовался? - Йеннифэр подняла брови. - В самом деле? Чем это объяснить?
- Может быть, - Коралл слегка улыбнулась, - его перестали интересовать женщины пожилого возраста? Независимо от их нынешней внешности? Может, он хочет по-настоящему молодую? Мозаик! Иди сюда. Ты только посмотри, Йеннифэр. Цветущая юность. И совсем недавно - невинность.
- Она? - надулась Йеннифэр. - Он с ней? С твоей ученицей?
- Ну, Мозаик. Пожалуйста. Расскажи нам о твоем любовном приключении. Нам очень интересно послушать. Мы обожаем романы. Истории несчастной любви. Чем несчастней - тем лучше.
- Госпожа Литта... - девушка вместо того, чтобы покраснеть, мертвенно побледнела. - Пожалуйста... Вы ведь меня уже за это наказали... Сколько раз можно наказывать за одну и ту же провинность? Не заставляйте меня...
- Рассказывай!
- Оставь, Коралл, - махнула рукой Йеннифэр. - Не мучай ее. К тому же не слишком это интересно.
- Вот в это я не верю, - Литта Нейд ухмыльнулась. - Ну ладно, прощу девушку, в самом деле, я ее уже наказала, вину ей простила и позволила продолжать учебу. И меня уже не забавляет, как она бормочет свои признания. Вкратце: она влюбилась в ведьмака и сбежала с ним. А он, когда она ему надоела, попросту ее бросил. Однажды утром она проснулась в одиночестве. Постель от любовника остыла и след его простыл. Он ушел, потому что должен был. Развеялся как дым. Унесло ветром.
Мозаик, хотя это казалось невозможным, побледнела еще сильнее. Ее руки дрожали.
- Оставил цветы, - тихо сказала Йеннифэр. - Букет цветов. Правда? Мозаик подняла голову. Но не ответила.
- Цветы и письмо, - повторила Йеннифэр.
Мозаик молчала. Но румянец медленно возвращался на ее лицо.
- Письмо, - сказала Литта Нейд, испытующе глядя на девушку. - О письме ты мне не говорила. Не упоминала об этом.
Мозаик сжала губы.
- Так вот почему, - с внешним спокойствием закончила Литта. - Вот почему ты вернулась, хотя могла ожидать наказания более сурового, гораздо более сурового, чем то, которое получила в результате. Именно он велел тебе вернуться. Если бы не это, ты бы не вернулась.
Мозаик не ответила. Йеннифэр также молчала, накручивая на палец черный локон. Вдруг она подняла голову, посмотрела в глаза девушке. И улыбнулась.
- Он велел тебе вернуться ко мне, - сказала Литта Нейд. - Он велел тебе вернуться, хотя мог представить, чего можно было ожидать с моей стороны. Такого, признаться, я не предполагала.
Фонтан поплескивал, пахло мокрым камнем. Пахло цветами, пахло плющом.
- Тут он меня удивил, - повторила Литта. - Не ожидала такого от него.
- Потому что ты его не знала, Коралл, - спокойно ответила Йеннифэр. - Ты его совсем не знала.
Продолжение...
Перевод: Межконтинентальная группа
Воин умирает трудным способом. Его смерть должна бороться с ним. Воин не отдается смерти так просто.
Карлос Кастанеда. Колесо времени
(Перевод К. Семенова и И. Старых)
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
- Эй! Смотрите! - вдруг воскликнул Лютик. - Крыса!
Геральт не отреагировал. Он хорошо знал поэта, знал, что тот имел обыкновение пугаться чего угодно, восхищаться чем угодно и искать сенсацию там, где абсолютно ничего не заслуживало называться сенсацией.
- Крыса! - не сдавался Лютик. - О, вторая! Третья! Четвертая! Вот дерьмо! Геральт, смотри!
Геральт вздохнул и посмотрел.
Подножие обрыва под террасой кишело крысами. Пространство между Пальмирой и взгорьем жило, двигалось, волновалось и попискивало. Сотни, а может, тысячи грызунов убегали из района порта и устья реки, устремляясь вверх вдоль частокола, на гору, в лес. Другие прохожие тоже заметили это явление, отовсюду раздавались крики удивление и страха.
- Крысы бегут из Пальмиры и порта, - решил Лютик, - потому что они боятся! Я знаю, что случилось! Наверное, к берегу причалил корабль крысоловов.
Никто не потрудился ответить. Геральт вытер пот с глаз, жара была страшная, горячий воздух затруднял дыхание. Он посмотрел на небо, прозрачное, без единого облачка.
- Идет шторм, - Литта высказала вслух то, что он думал. - Сильный шторм. Крысы это чувствуют. И я тоже чувствую. Чувствую это в воздухе.
И я тоже, подумал ведьмак.
- Буря, - повторила Коралл. - Буря идет с моря.
- Какая там буря? - обмахнулся Лютик шляпой. - Откуда? Погода как нарисованная, небо чистое, ни ветерка. Жаль, в такую жару хорошо бы ветерок. Морской бриз...
Не успел он окончить фразу, задул ветер. Легкий бриз нес запах моря, давал приятное облегчение, освежал. И быстро набирал силу. Флаги на мачтах, только что свисавшие печально и неподвижно, зашевелились, захлопали.
Небо на горизонте потемнело. Ветер усилился. Легкий шорох сменился на шум, шум перешел в свист.
Флаги на мачтах заметались и яростно захлопали. Заскрипели петушки на крышах и башнях, загрохотали и забренчали жестяные насадки на печных трубах. Захлопали ставни. Полетели облака пыли.
Лютик в последнюю минуту ухватил шляпу обеими руками, иначе она улетела бы с ветром.
Мозаик держала платье, резкий порыв ветра задрал шифон высоко, почти до бедер. Прежде чем она справилась с развеваемой ветром тканью, Геральт с удовольствием рассматривал ее ноги. Она заметила его взгляд. Глаз не опустила.
- Гроза... - Коралл, чтобы как-то говорить, вынуждена была отвернуться, ветер был уже такой, что заглушал слова. - Буря! Идет шторм.
- Боги! - закричал Лютик, который ни в каких богов не верил. - Боги! Что происходит? Это конец света?
Небо быстро темнело. А горизонт из темно-синего становился черным.
Ветер усиливался, ужасно свистя.
На рейде за мысом море вздымалось бурунами, волны ударялись о мол, разбрызгивая белую пену. Шум моря нарастал. Стало темно, как ночью.
Среди стоящих на рейде судов наблюдался переполох. Некоторые, в том числе почтовый клипер «Эхо» и новиградская шхуна «Пандора Парви» спешно ставили паруса, готовые бежать в открытое море. Остальные корабли паруса убрали, оставаясь на якорях. Геральт помнил некоторые из них, он наблюдал за ними с террасы виллы Коралл. «Алке», когга из Цидариса. «Фуксия», он не мог вспомнить, откуда. И галеоны: «Гордость Цинтры» под флагом с синим крестом. Трехмачтовый «Вертиго» из Лан Эксетера. Реданский «Альбатрос» длиной сто двадцать футов. Несколько других. В том числе фрегат «Ахеронтия» под черными парусами.
Ветер уже не свистел. Выл. Геральт увидел, как в районе Пальмиры поднимается в небо первая крыша и распадается в воздухе. Вторую долго ждать не пришлось. Третья. И четвертая. А ветер все усиливался. Хлопанье флагов перешло в беспрестанный треск, стучали ставни, градом падали черепица и водостоки, валились печные трубы, разбивались о мостовую цветочные горшки. Под напором вихря колокол на кампаниле начал бить отрывистым, испуганным, зловещим звоном.
А ветер дул, дул все сильней. И гнал к берегу все большие волны. Шум моря нарастал, становился все громче. Вскоре, это был уже не шум. Это была однообразный и глухой гул, будто грохот какой-то дьявольской машины. Волны росли, увенчанные белой пеной валы накатывались на берег. Земля под ногами дрожала. Ветер выл.
«Эху» и «Пандоре Парви» не удалось уйти. Они вернулись на рейд, бросили якоря.
Крики собравшихся на террасах людей зазвучали еще громче, наполнились удивлением и ужасом. Вытянутые руки указывали на море.
С моря шла большая волна. Колоссальная стена воды. Она вздымалась, казалось, так же высоко, как мачты галеонов.
Коралл схватила ведьмака за руку. Она что-то говорила, или, вернее, пыталась говорить, ветер начисто затыкал ей рот.
- ... бежать! Геральт! Мы должны бежать отсюда!
Волна обрушилась на порт. Люди кричали. Под напором массы воды мол разлетелся на обломки и щепки, взлетели балки и доски. Завалился док, поломались и упали стрелы и пилоны кранов. Стоящие у пристани лодки и баркасы взлетели вверх, как детские игрушки, как лодочки из коры, пускаемые уличными мальчишками в канавах. Стоящие ближе к пляжу домики и сараи просто смыло, от них не осталось и следа. Волна ворвалась в устье реки, сразу превратив его в адский котел. Из затопленной Пальмиры бежали толпы людей, большинство направлялись к Верхнему Городу, к сторожевой башне. Эти выжили. Некоторые выбрали в качестве пути к спасению берег реки. Геральт видел, как их поглотила вода.
- Вторая волна! - заорал Лютик. - Вторая волна! Да, была вторая. А потом третья. Четвертая. Пятая. И шестая. Стены воды обрушились на рейд и порт.
Волны с ужасной силой ударяли по кораблям, стоящим на якоре, те дико дергались на якорных цепях, Геральт видел, как с палуб падают люди.
Повернутые носами против ветра корабли храбро сражались. Некоторое время. Теряли мачты, одну за другой. Потом волны стали их накрывать. Они исчезали в пене и появлялись, исчезали и появлялись.
Первым перестал появляться почтовый клипер «Эхо». Он просто исчез. Через некоторое время та же участь постигла и «Фуксию», галера просто развалилась. Натянутая якорная цепь разорвала корпус «Алке». Когга в мгновение ока исчезла в бездне. Нос и форкастель «Альбатроса» оторвались под напором волн, разрушенный корабль пошел на дно, как камень. Якорь «Вертиго» сорвался, галеон затанцевал на гребне волны, повернулся и разбился о волнорез.
«Ахеронтия», «Гордость Цинтры», «Пандора Парви» и два неизвестных Геральту галеона подняли якоря, волны понесли их к берегу. Маневр только с виду был отчаянно самоубийственным. Капитаны могли выбрать или верную гибель на рейде или рискованную попытку войти в устье реки.
Неизвестным галеонам не повезло. Ни одному из них не удалось даже принять правильное направление. Оба разбились о пирс.
«Гордость Цинтры» и «Ахеронтия» тоже не слушались руля. Они столкнулись друг с другом, сцепились вместе, волны прижали их к набережной и разнесли в щепки. Остальное поглотила вода.
«Пандора Парви» танцевала и прыгала на волнах, как дельфин. Но держала курс, ее несло прямо в бурлящее, как котел, устье Адалатте. Геральт слышал крики людей, подбодряющих капитана.
Коралл закричала, указывая рукой.
Шла седьмая волна.
Предыдущие, высотой с мачту корабля, Геральт оценил примерно в пять - шесть саженей, то есть от тридцати до сорока футов. Та, что шла с моря теперь, закрывала все небо, она была вдвое выше.
Убегающие из Пальмиры люди, которые столпились у сторожевой башни, начали кричать. Ветер опрокинул их, швырнул на землю, прижал к частоколу.
Волна обрушилась на Пальмиру. И просто стерла ее, смыла с лица земли. Вода в мгновение ока достигли частокола, заливая прижатых к нему людей. Принесенная волной масса бревен ударила по частоколу, выламывая столбы. Завалилась и поплыла сторожевая башня.
Неудержимый водный таран ударил в скалу. Холм затрясло так, что Лютик и Мозаик упали, а Геральт с огромным трудом удержал равновесие.
- Надо бежать! - закричала Коралл, вцепившись в балюстраду. - Геральт! Бежим отсюда! Идет следующая волна!
Волна обрушилась на них, затопила. Люди с террасы, те, кто не убежали раньше, побежали сейчас. Они бежали среди криков, выше, как можно выше, на гору, к королевскому дворцу. Мало кто остался. Геральт распознал среди них Равенгу и Антею Деррис.
Люди кричали, причитали. Волны размыли обрыв справа от них, под участком вилл. Первая вилла сложилась, как карточный домик, и соскользнула по склону, прямо в прибой. За первой пошла вторая, третья и четвертая.
- Город разваливается! - взвыл Лютик. - Рассыпается!
Литта Нейд подняла руку. Проскандировала заклинание. И исчезла. Мозаик вцепилась в руку Геральта. Лютик закричал.
Вода была уже под ними, под террасой. А в воде были люди. Сверху им подавали палки, багры, бросали веревки, вытаскивали. Рядом с ними крепко сложенный мужчина прыгнул в водоворот, вплавь бросился спасать тонущую женщину.
Мозаик закричала.
Ведьмак увидел пляшущую на волнах часть крыши домика. И цепляющихся за крышу детей. Троих детей. Он стащил меч со спины.
- Держи, Лютик.
Сбросил свой жакет. И прыгнул в воду.
Это не было обычное плавание, и обычных навыков пловца было здесь мало. Волны мотали его вверх, вниз и в стороны, бросали в него вертящиеся в водовороте балки, доски и мебель, напирающие массы дерева угрожали раздавить в лепешку. Когда он, наконец, доплыл и схватился за крышу, он был уже сильно побитым. Крыша прыгала и вертелась на волнах, как волчок. Малыши ревели на разные голоса.
Трое, подумал он. Я никак не могу взять всех троих.
Рядом со своим плечом он почувствовал плечо.
- Двоих! - Антея Деррис выплюнула воду, схватила одного из детей. - Бери двоих!
Это было не так просто. Мальчика он стянул, зажал под мышкой. Девочка в панике вцепилась в стропила так сильно, что он долго не мог разжать ее ручку. Ему помогла волна, залившая и накрывшая их. Притопленная девочка отпустила стропила, Геральт зажал ее под другой подмышкой. А потом они втроем начали тонуть. Дети булькали и дергались. Геральт боролся.
Сам не зная каким образом, но вынырнул. Волна прижимала его к стене террасы, сбивая дыхание. Детей он не выпустил. Люди сверху кричали, пытаясь помочь, подать что-то, за что можно ухватиться. Не получилось. Водоворот оторвал их и понес. Он столкнулся с кем-то, это была Антея Деррис с девочкой на руках. Она боролась, но видно было, что из последних сил, С трудом удерживая над водой голову ребенка и свою.
Рядом всплеск, тяжелое дыхание. Мозаик. Она выхватила у него одного из детей, поплыла. Он увидел, как ее ударила принесенная волной балка. Закричала, но ребенка не выпустила.
Волны снова бросили их на стену террасы. На этот раз люди наверху были готовы, принесли даже лестницу, висели на ней с протянутыми руками. Они взяли у них детей. Он видел, как Лютик хватает и втягивает на террасу Мозаик.
Антея Деррис смотрела на него. У нее были красивые глаза. Она улыбнулась.
Волна ударила их кучей бревен. Большими столбами, вырванными из частокола.
Один столб угодил в Антею Деррис и припер ее к террасе. Антея выплюнула кровь. Много крови. Затем свесила голову на грудь и исчезла под водой.
Геральта ударили два столба, один в плечо, другой в бедро. Удары парализовали его, все онемело сразу же и полностью. Он захлебнулся и пошел ко дну.
Кто-то схватил его железной болезненной хваткой, потянул вверх к сверкающей поверхности. Он протянул руку, почувствовал мощный, твердый как скала бицепс. Силач работал ногами, разгонял воду как тритон, свободной рукой он отталкивал плавающие вокруг бревна и вертящихся в хаосе утопленников. Они вынырнули недалеко от террасы. Наверху крики, аплодисменты. Протянутые руки.
Через минуту он лежал в луже воды, кашляя, плюясь и рыгая на каменные плиты террасы. Рядом стоял на коленях Лютик, бледный, как бумага. С другой стороны Мозаик.
Тоже без румянца. И с дрожащими руками. Геральт уселся с трудом.
- Антея?
Лютик покачал головой и отвернулся. Мозаик опустила голову на колени. Он видел, как трясется ее спина.
Рядом сидел спаситель. Силач. Точнее, силачка. Беспорядочная щетина на остриженной наголо голове. Живот как зашнурованный рулет. Плечи, как у борца. Икры, как у дискобола.
- Я обязан тебе жизнью.
- А, чего там... - комендантша кордегардии беспечно махнула рукой. - Не о чем говорить. А вообще-то ты мудак, и у нас на тебя зуб, у меня и у девочек, за ту драку. Так что лучше нам на глаза не попадайся, а то мы тебе жопу надерем. Понял?
- Понял.
- Но надо признать, - комендантша энергично сплюнула, вытряхнула воду из уха, - что мудак из тебя смелый. Смелый ты мудак, Геральт из Ривии.
- А ты? Как тебя зовут?
- Виолетта, - сказала комендантша и вдруг потемнела. - А она? Которая...
- Антея Деррис.
- Антея Деррис, - повторила она, кривя губы. - Жаль.
- Жаль.
На террасе появилось много людей, стало тесно. Было уже не страшно, посветлело, ветер прекратился, флаги обвисли. Волны ослабели, вода отступила. Оставляя разруху и руины. И трупы, по которым уже лазили крабы.
Геральт с трудом поднялся. Каждое движение и каждый глубокий вдох отдавался тупой болью в боку.
Ужасно болело колено. Оба рукава были оторваны, он не помнил, когда именно их потерял. Кожа на левом локте, правом плече и, видимо, на лопатке была сорвана до живого мяса. Из множества мелких порезов текла кровь. В целом ничего серьезного, ничего такого, что должно волновать.
Солнце пробилось сквозь тучи, засияли блики на утихающем море. Сверкала крыша маяка на краю мыса, маяка из белого и красного кирпича, реликта времен эльфов. Реликта, который уже пережил не один такой шторм. И, похоже, не один еще переживет.
Преодолев уже спокойное, хотя и сильно захламленное плавающим мусором устье реки, на рейд выходила шхуна «Пандора Парви», под всеми парусами, как на параде. Толпа приветствовала ее.
Геральт помог встать Мозаик. На девушке тоже осталось совсем немного одежды. Лютик подал ей свой плащ, чтобы прикрыться. И многозначительно закашлял.
Перед ними стояла Литта Нейд. С медицинской сумкой через плечо.
- Я вернулась, - сказала она, глядя на ведьмака.
- Нет, - возразил он. - Ушла.
Она посмотрела на него. Холодными, чужими глазами. И тут же сосредоточила взгляд на чем-то очень далеком, расположенном очень далеко за правым плечом ведьмака.
- Значит, ты так хочешь это разыграть, - холодно сказала она. - Такие воспоминания оставить. Что ж, воля твоя, твой выбор. Хотя стиль мог бы выбрать чуть менее патетический. Тогда прощай. Я собираюсь оказывать помощь раненым и нуждающимся в ней. Тебе, очевидно, моя помощь не нужна. И я тоже. Мозаик!
Мозаик покачала головой. Взяла Геральта под руку. Коралл фыркнула.
- Даже так? Хочешь так? Таким образом? Что ж, воля твоя. Твой выбор. Прощайте.
Она повернулась и ушла.
*
В толпе, которая начала собираться на террасе, появился Фебус Равенга. Он, видимо, принимал участие в спасении, потому что мокрая одежда висела на нем клочьями. Какой-то услужливый человек подошел и подал ему шляпу. Вернее, то, что от нее осталось.
- Что теперь? - спросил кто-то из толпы. - Что теперь, господин советник?
- Что теперь? Что делать?
Равенга посмотрел на них. Долго смотрел. Потом выпрямился, выжал шляпу и надел на голову.
- Хоронить мертвых, - сказал он. - Заботиться о живых. И начинать отстраиваться.
*
Ударил колокол на кампаниле. Как будто хотел отметить, что он сохранился. Что хоть многое изменилось, кое-что остается незыблемым.
- Пойдем отсюда. - Геральт достал из-за воротника мокрые водоросли. - Лютик? Где мой меч?
Лютик ахнул, указывая на пустое место под стеной.
- Минуту назад... Минуту назад они были тут! Твой меч и твой жакет! Украли! Курва их мать! Украли! Эй, люди! Тут был меч! Пожалуйста, верните! Люди! Ах вы, сукины дети! Чтоб вас разорвало!
Ведьмаку вдруг стало плохо. Мозаик поддержала его. Плохо дело, подумал он. Плохо дело, если девушка должна меня поддерживать.
- Меня тошнит от этого города, - сказал он. - От всего, что в нем есть. И того, что он из себя представляет. Идем отсюда. Как можно скорее. И как можно дальше.
ИНТЕРЛЮДИЯ
Двенадцать дней спустя
Фонтан тихонько поплескивал, от чаши фонтана пахло мокрым камнем. Пахло цветами, пахло плющом, ползущим по стенам патио. Пахло яблоками из патеры, стоящей на мраморном столике. Два бокала запотели от охлажденного вина.
За столом сидели две женщины. Две чародейки. Если бы поблизости случайно оказалась какая-нибудь художественно одаренная личность, полная живописного воображения и способная к лирическим аллегориям, ей нетрудно было бы представить обеих. Пламенно-рыжая Литта Нейд в киноварно-зеленом платье была похожа на закат солнца в сентябре. Йеннифэр из Венгерберга, черноволосая, одетая в сочетание черного с белым, наводила на мысль о декабрьском утре.
- Большинство соседних вилл, - нарушила молчание Йеннифэр, - лежит в развалинах у подножия скалы. А твоя невредима. Даже ни одной черепицы с нее не упало. Везучая ты, Коралл. Советую подумать о покупке лотерейных билетов.
- Священники, - улыбнулся Литта Нейд, - не стали бы называть это везением. Они сказали бы, что это защита богов и небесных сил. Боги простирают свою защиту над праведными и хранят добродетельных. Награждают честных и порядочных.
- Конечно. Награждают. Если захотят и окажутся поблизости. Твое здоровье, подруга.
- Твое здоровье, подруга. Мозаик! Налей госпоже Йеннифэр. Ее бокал пуст.
- Что касается виллы, - Литта взглядом выпроводила Мозаик, - ее можно купить. Продаю, потому что... Потому что мне нужно уезжать. Аура Керака перестала мне служить.
Йеннифэр подняла брови. Литта не заставила себя ждать.
- Король Вираксас, - сказала она с еле слышной насмешкой, - начал свое правление с новых королевских указов. - Primo, день его коронации объявляется в королевстве Керак государственным праздником и нерабочим днем. Secondo, он объявил амнистию… для уголовников, политические продолжат сидеть, притом без права на свидания, а также переписки. Tertio, поднимаются на сто процентов пошлины и портовые сборы. Quarto, в течение двух недель Керак должны покинуть все нелюди и полукровки, вредящие экономике страны и лишающие работы людей чистой крови. Quinto, в Кераке запрещается заниматься любой магией без разрешения короля, и магам не позволяется владеть землей или недвижимостью. Проживающие в Кераке чародеи должны избавиться от недвижимости и получить лицензию. Или покинуть королевство.
- Замечательный акт благодарности, - фыркнула Йеннифэр. - А говорят, что именно чародеи усадили Вираксасa на трон. Что они организовали и финансировали его возвращение. И помогли взять власть.
- Верно говорят. Вираксас щедро заплатит за это Капитулу, для этого, собственно, он и поднимает пошлину и также рассчитывает на конфискацию имущества нелюдей. Указ касается меня лично, ни один другой чародей не владеет в Кераке домом. Это месть Илдико Брекл. А также месть за оказанную местным женщинам медицинскую помощь, которую советники Вираксасa считают безнравственной. Капитул в моем случае мог бы оказать давление, но он этого не сделает. Капитулу недостаточно полученных от Вираксасa торговых привилегий, доли в верфях и морских компаниях. Он продолжает переговоры и не намерен ослаблять свою позицию. Поэтому мне, объявленной persona non grata, придется эмигрировать в поисках новых пастбищ.
- Что, я полагаю, ты сделаешь без особого сожаления. Думаю, что при нынешних властях у Керака нет больших шансов победить в конкурсе на самое приятное место под солнцем. Эту виллу продашь, купишь другую. Хотя бы в Лирии, в горах. Лирийские горы сейчас в моде. Многие чародеи переехали туда, потому что там хорошо, и налоги разумные.
- Не люблю горы. Предпочитаю море. Не волнуйся, я найду себе какую-нибудь пристань без особых проблем, при моей-то специальности. Женщины есть везде, и все они во мне нуждаются. Пей, Йеннифэр. Твое здоровье.
- Мне все подливаешь, а сама едва губы мочишь. Ты что, нездорова? Выглядишь ты не очень.
Литта театрально вздохнула.
- Последние дни были трудные. Дворцовый переворот, эта страшная буря, ах... И еще утренняя тошнота... Я знаю, после первых трех месяцев она пройдет. Но это же еще целых два месяца...
В тишине, которая наступила, можно было услышать жужжание осы, которая кружила над яблоком.
- Ха-ха, - нарушила молчание Коралл. - Я пошутила. Жаль, что ты не можешь увидеть своего лица. Ты попалась на розыгрыш! Ха-ха.
Йеннифэр смотрела на верхнюю часть стены, поросшую плющом. И долго туда смотрела.
- Ты попалась на розыгрыш, - издевалась Литта. - Бьюсь об заклад, что у тебя сразу же заработало воображение. Признайся, ты сразу связала мое благословенное состояние с… Не строй мин, не надо. Новости должны были до тебя добраться, слухи распространяются, как круги на воде. Но будь спокойна, в слухах нет ни крупицы правды. Шансов забеременеть у меня не больше, чем у тебя, ничего в этом отношении не изменилось. А с твоим ведьмаком у меня исключительно деловые отношения. Профессиональные вопросы. Ничего более.
- Ах.
- Люди есть люди, они любят сплетни. Если видят женщину с мужчиной, тут же делают из этого любовный роман. Ведьмак, я признаю, бывал у меня довольно часто. И нас действительно видели вместе в городе. Но это было, повторяю, связано только с деловыми интересами.
Йеннифэр отставила бокал, поставила локти на стол, соединила кончики пальцев, сложив руки домиком. И посмотрела рыжеволосой чародейке в глаза.
- Primo, - Литта слегка кашлянула, но не опустила глаз, - я никогда не сделала бы ничего подобного подруге, Secondo, твой ведьмак мной совершенно не заинтересовался.
- Не заинтересовался? - Йеннифэр подняла брови. - В самом деле? Чем это объяснить?
- Может быть, - Коралл слегка улыбнулась, - его перестали интересовать женщины пожилого возраста? Независимо от их нынешней внешности? Может, он хочет по-настоящему молодую? Мозаик! Иди сюда. Ты только посмотри, Йеннифэр. Цветущая юность. И совсем недавно - невинность.
- Она? - надулась Йеннифэр. - Он с ней? С твоей ученицей?
- Ну, Мозаик. Пожалуйста. Расскажи нам о твоем любовном приключении. Нам очень интересно послушать. Мы обожаем романы. Истории несчастной любви. Чем несчастней - тем лучше.
- Госпожа Литта... - девушка вместо того, чтобы покраснеть, мертвенно побледнела. - Пожалуйста... Вы ведь меня уже за это наказали... Сколько раз можно наказывать за одну и ту же провинность? Не заставляйте меня...
- Рассказывай!
- Оставь, Коралл, - махнула рукой Йеннифэр. - Не мучай ее. К тому же не слишком это интересно.
- Вот в это я не верю, - Литта Нейд ухмыльнулась. - Ну ладно, прощу девушку, в самом деле, я ее уже наказала, вину ей простила и позволила продолжать учебу. И меня уже не забавляет, как она бормочет свои признания. Вкратце: она влюбилась в ведьмака и сбежала с ним. А он, когда она ему надоела, попросту ее бросил. Однажды утром она проснулась в одиночестве. Постель от любовника остыла и след его простыл. Он ушел, потому что должен был. Развеялся как дым. Унесло ветром.
Мозаик, хотя это казалось невозможным, побледнела еще сильнее. Ее руки дрожали.
- Оставил цветы, - тихо сказала Йеннифэр. - Букет цветов. Правда? Мозаик подняла голову. Но не ответила.
- Цветы и письмо, - повторила Йеннифэр.
Мозаик молчала. Но румянец медленно возвращался на ее лицо.
- Письмо, - сказала Литта Нейд, испытующе глядя на девушку. - О письме ты мне не говорила. Не упоминала об этом.
Мозаик сжала губы.
- Так вот почему, - с внешним спокойствием закончила Литта. - Вот почему ты вернулась, хотя могла ожидать наказания более сурового, гораздо более сурового, чем то, которое получила в результате. Именно он велел тебе вернуться. Если бы не это, ты бы не вернулась.
Мозаик не ответила. Йеннифэр также молчала, накручивая на палец черный локон. Вдруг она подняла голову, посмотрела в глаза девушке. И улыбнулась.
- Он велел тебе вернуться ко мне, - сказала Литта Нейд. - Он велел тебе вернуться, хотя мог представить, чего можно было ожидать с моей стороны. Такого, признаться, я не предполагала.
Фонтан поплескивал, пахло мокрым камнем. Пахло цветами, пахло плющом.
- Тут он меня удивил, - повторила Литта. - Не ожидала такого от него.
- Потому что ты его не знала, Коралл, - спокойно ответила Йеннифэр. - Ты его совсем не знала.
Продолжение...
Перевод: Межконтинентальная группа