СЕЗОН ГРОЗ - 26
ОГЛАВЛЕНИЕ
*
Сразу за поросшей плющом колоннадой он столкнулся с возвращающейся Мозаик. Удивительно спокойной и холодной среди жары, шума и суеты.
- Где Лютик? Он оставил тебя?
- Оставил, - вздохнула она. - Но вежливо извинился, и вам тоже велел передать извинения. Его попросили приватно выступить. В дворцовых покоях, для королевы и ее фрейлин. Он не мог отказать.
- Кто его попросил?
- Мужчина, похожий на солдата. Со странным выражением глаз.
- Я должен идти. Прости, Мозаик.
За украшенным цветными ленточками павильоном собралась небольшая толпа, подавали еду: паштеты, лососину и заливную утку. Геральт прокладывал себе дорогу, выискивая капитана Роппа или Ферранта де Леттенхофа. Вместо этого вышел прямо на Фебуса Равенгу.
Ресторатор выглядел как аристократ. Он был одет в парчовый дублет, на голове его была шляпа, украшенная пучком пышных страусиных перьев. Его сопровождала дочь Пирала Пратта, изящная и элегантная в черном мужском костюме.
- О, Геральт, - обрадовался Равенга. - Позволь, Антея, представить тебе: Геральт из Ривии, знаменитый ведьмак. Геральт, это госпожа Антея Деррис, торговый посредник. Выпей с нами вина...
- К сожалению, - извинился он, - я спешу. Госпожа Антея, я уже с вами знаком, хотя и не лично. Будучи на твоем месте, Фебус, я не покупал бы у нее ничего.
Портик над входом во дворец какой-то ученый лингвист украсил надписью: CRESCITE ET MULTIPLICAMINI. А Геральта остановили скрещенные древка алебард.
- Вход воспрещен.
- Мне нужно срочно увидеть королевского инстигатора.
- Вход воспрещен, - из-за алебардщиков вышел начальник караула. В левой руке он держал эспонтон. Грязный палец правой руки целился Геральту прямо в нос. - Запрещен, понимаешь, милсдарь?
- Если не уберешь палец от моего лица, я тебе сломаю его в нескольких местах. Ну вот, так лучше. А теперь проводи меня к инстигатору.
- Всякий раз, когда ты натыкаешься на стражу, сразу же скандал, - отозвался из-за спины ведьмака Феррант де Леттенхоф, он, видимо, шел следом за ним. - Это серьезный недостаток характера. Могут быть неприятные последствия.
- Я не люблю, когда кто-то не дает мне войти.
- А для этого как раз и существуют часовые и стражи. Они не были бы нужны, если бы вход всюду был свободен. Пропустите его.
- У нас приказ самого короля, - командир караула нахмурился. - Никого не впускать без досмотра.
- Тогда досмотрите его.
Досмотр был тщательным, стражники не ленились, обыскали детально, не ограничиваясь беглым ощупыванием. Не нашли ничего, стилет, который Геральт обычно носил в голенище, на свадьбу он не взял.
- Удовлетворен? - инстигатор посмотрел на начальника караула сверху вниз. - Тогда отодвиньтесь и пропустите нас.
- Прошу прощения у вашей милости, - процедил начальник. - Приказ короля был ясным. Он касается всех.
- Что? Не забывайся, парень! Знаешь, перед кем стоишь?
- Никого без досмотра, - начальник кивнул стражникам. - Приказ был ясным. Пусть ваша милость не создает проблем. Нам... и себе.
- Что тут сегодня делается?
- По этому вопросу обращайтесь к начальству. Мне приказали досматривать.
Инстигатор тихо выругался и согласился на досмотр. У него не было при себе даже перочинного ножика.
- Что все это может значить, хотел бы я знать, - сказал он, когда они, наконец, пошли по коридору. - Я серьезно обеспокоен. Серьезно обеспокоен, ведьмак.
- Лютика не видел? Вроде бы его вызвали во дворец для выступления.
- Ничего об этом не знаю.
- А ты знаешь, что в порт прибыла «Ахеронтия»? Тебе говорит что-нибудь это имя?
- И очень много. И мое беспокойство возрастает. С каждой минутой. Поспешим!
В вестибюле - бывшем дворике храма - вертелись вооруженные протазанами гвардейцы, сине-красные мундиры мелькали также на галереях. Из коридоров доносились топот сапог и громкие голоса.
- Эй! - инстигатор остановил проходящего мимо солдата. - Сержант! Что здесь происходит?
- Простите, ваша милость... Спешу по приказу...
- Стой, я говорю! Что здесь происходит? Я требую объяснений! Что-то не так? Где принц Эгмунд?
- Господин Феррант де Леттенхоф.
В дверях, под знаменами с синим дельфином, под охраной четырех рослых молодцов в кожаных кабатах стоял король Белогун собственной персоной. Избавившись от королевских атрибутов, он уже не выглядел королем. Он был похож на крестьянина, у которого только что отелилась корова. Родив на свет распрекрасного теленка.
- Господин Феррант де Леттенхоф, - в голосе короля тоже звучала радость от приплода. - Королевский инстигатор. Значит, мой инстигатор. А может, не мой? Может быть, моего сына? Появляешься, хотя я тебя не звал. На самом деле, присутствовать здесь в настоящее время было твоей служебной обязанностью, но я тебя не вызывал. Пусть, думал я, Феррант развлекается, пусть поест, выпьет, приголубит какую-нибудь пташку и оттрахает в беседке. Я Ферранта не вызывал, не желал его видеть. Ты знаешь, почему не хотел? Потому что не был уверен, кому он служит. Кому ты служишь, Феррант?
- Я служу, - инстигатор низко поклонился, - Вашему Королевскому Величеству. Я полностью предан Вашему Королевскому Величеству.
- Все слыхали? - Король театрально огляделся. - Феррант мне предан! Хорошо, Феррант, хорошо. Я ждал такого ответа, королевский инстигатор. Можешь остаться, пригодишься. Загружу тебя сейчас заданиями в самый раз для инстигатора... Эй! А это кто здесь? Кто это? Подожди, подожди! Не тот ли это ведьмак, который мошенничал? На которого указала нам чародейка?
- Оказалось, что он невиновен, чародейка были введена в заблуждение. На него донесли...
- На невиновных не доносят.
- Было решение суда. Дело прекращено за отсутствием состава преступления.
- Но дело было, значит, было зловоние. Судебные решения и суждения исходят от фантазии и прихоти судебных чиновников, зловоние же исходит от самого судебного дела. Хватит об этом, не буду тратить время на лекции по юриспруденции. В день своей свадьбы я могу позволить себе снисходительность, я не прикажу бросить его в тюрьму, но пусть этот ведьмак немедленно уберется прочь с моих глаз. И никогда больше мне на глаза не попадается.
- Ваше Королевское Величество... Я обеспокоен... В порт якобы вошла «Ахеронтия». В данной ситуации соображения безопасности диктуют необходимость обеспечить охрану... Ведьмак мог бы...
- Что он мог бы? Заслонить меня своей грудью? Поразить злодеев ведьмачьими чарами? Именно такое задание дал ему Эгмунд, мой любящий сын? Защитить отца и сохранить его безопасность? Иди за мной, Феррант. А, к черту, иди и ты, ведьмак. Я покажу вам кое-что. Вы увидите, как я забочусь о собственной безопасности и как обеспечиваю свою защиту. Присмотритесь. Послушайте. Может, чему-нибудь научитесь. И что-то узнаете. О себе. Давайте, за мной!
Пошли, подгоняемые королем и окруженные молодцами в кожаных кабатах. Они вошли в большой зал, под расписанным морскими волнами и морскими тварями потолком здесь, на возвышении стоял трон, на котором обычно восседал Белогун. Напротив, под фреской, изображающей стилизованную карту мира, на скамейке, под охраной других молодцев, сидели королевские сыновья. Принцы Керака. Черный, как ворон, Эгмунд и белый, как альбинос, Ксандер.
Белогун уселся на трон. Он смотрел на сыновей сверху, вниз взглядом триумфатора, от которого падают на колени, моля о пощаде, побежденные в битве враги. На изображениях, которые Геральт видел, у победителей, как правило, были на лицах значительность, достоинство, благородство и уважение к побежденным. На лице Белогунa бессмысленно было искать эти чувства. На нем было нарисовано только ядовитая насмешка.
- Мой придворный шут, - сказал король, - вчера заболел. Подхватил понос. Я думал, не повезло, не будет шуток, не будет веселых сценок, не будет смешно. Я был неправ. Мне смешно. Так смешно, что животик надрываю. Потому что это вы, вы оба, сыновья мои, вы смешные. Жалкие, но смешные. Многие годы, я вам обещаю, с моей женушкой в постели, после шалостей и любовных игр, всякий раз, когда, вспоминая о вас обоих, об этом дне, мы будем смеяться до слез. Потому что, в конце концов, нет ничего смешнее, чем дураки.
Ксандер, это было нетрудно заметить, боялся. Он бегал глазами по залу и сильно потел. Эгмунд наоборот, не проявлял страха. Он смотрел отцу прямо в глаза с ответной язвительностью.
- Народная мудрость гласит: надейся на лучшее - будь готов к худшему. И я был готов к худшему. Потому что может ли быть что-нибудь хуже измены родных сыновей? Среди ваших самых доверенных соратников я внедрил своих агентов. Ваши сообщники предали вас, как только на них нажали. Ваши пособники и фавориты просто сбежали из города.
- Да, сыны мои. Вы думали, что я слепой и глухой? Что я старый, дряхлый и немощный? Вы думали, что я не вижу, как вы оба стремитесь получить трон и корону? Что вы жаждете их, как свинья трюфелей? Свинья, когда почует запах трюфеля, глупеет. От желания, от жадности, от вожделения и дикого аппетита. Свинья бесится, визжит, роет землю, невзирая ни на что, лишь бы только дорваться до трюфеля. Чтобы ее отогнать, нужно лупить ее дубиной. И вы, сыновья, оказались просто свиньями. Почуяв гриб, вы с ума посходили от жадности и аппетита. Только получите вы дерьма, а не трюфель. И дубины тоже попробуете. Вы пошли против меня, сынки, покусились на мою власть и мою особу. Здоровье людей, которые идут против меня, как правило, быстро ухудшается. Это факт, подтвержденный медицинской наукой.
- В порту бросил якорь фрегат «Ахеронтия». Он приплыл сюда по моему приказу, это я нанял капитана. Суд соберется завтра утром, решение будет принято до полудня. И в полдень вы оба будете на корабле. С палубы вам позволят сойти только когда фрегат пройдет мимо маяка на Пейш-де-Мар. Что практически означает, что вашим новым местом жительства будет Назаир. Эббинг. Мехт. Или Нильфгаард. Или самый край света и преддверие преисподней, если вы предпочтете отправиться туда. Потому что сюда, в эти окрестности, вы не вернетесь никогда. Никогда. Если хотите сохранить головы на плечах.
- Хочешь нас изгнать? - завыл Ксандер. - Как изгнал Вираксаса? Наши имена тоже запретишь произносить при дворе?
- Вираксаса я выгнал в гневе и без приговора. Это не значит, что я не прикажу его казнить, если он осмелился вернуться. Вас обоих осудит на изгнание трибунал. Легально и законно.
- Ты в этом так уверен? Посмотрим! Посмотрим, что на такое беззаконие скажет суд!
- Суд знает, какого приговора я ожидаю, такой и вынесет. Единодушно и единогласно.
- Так уж единогласно! В этой стране, суды независимы.
- Суды да. Но судьи - нет. Ты глуп, Ксандер. Твоя мать была глупа, как пробка. Ты пошел в нее. Даже этот заговор ты, конечно, придумал не сам, все спланировал кто-то из твоих фаворитов. Но в целом я рад, что ты затеял заговор, с удовольствием от тебя избавлюсь. Другое дело Эгмунд. Эгмунд умен. Ведьмак нанятый для защиты отца, заботливым сыном, ах, как же ловко ты скрывал это в тайне, так что все об этом узнали. А потом контактный яд. Хитрая штука этот яд, мою еду и питье пробуют, но кто бы мог подумать про ручку каминной кочерги в королевской спальне? Кочерги, которой пользуюсь только я, и никому не позволяю ее трогать? Хитро, хитро, сынок. Только твой отравитель предал тебя, так уж оно бывает: предатели предают предателей. Что же ты молчишь, Эгмунд? Разве тебе нечего сказать?
Глаза Эгмундa были холодными, по-прежнему в них не было и тени страха. Его не пугает перспектива ссылки, понял Геральт, он не думает ни об изгнании, ни о существовании на чужбине, не думает об «Ахеронтии», не думает о Пейш-де-Маре. Так о чем же он думает?
- Тебе, - повторил король, - нечего сказать, сынок?
- Только одно, - процедил Эгмунд. - Тоже из народной мудрости, которую ты так любишь. Нет хуже дурака, чем старый дурак. Вспомни мои слова, дорогой отец. Когда придет время.
- Взять их под замок и охранять, - приказал Белогун. - Это твое задание, Феррант, это дело инстигатора. А теперь вызвать ко мне сюда портного, маршала двора и нотариуса, все остальные вон. А ты, ведьмак... Научился чему-то сегодня, правда? Узнал кое-что о себе? А именно то, что ты наивный простофиля? Если ты это понял, значит есть хоть какая-то польза от твоего сегодняшнего визита сюда. Который только что закончился. Эй, там, двое ко мне! Проводите этого ведьмака к воротам и вышвырните его вон. Присмотрите, чтобы он не спер что-нибудь из столового серебра!
*
В коридоре позади вестибюля им перекрыл дорогу Ропп. В компании двух лиц с такими же глазами, движениями и осанкой. Геральт готов был держать пари, что все трое когда-то служили в одной и той же части. И вдруг он понял. Внезапно понял, что знает, что произойдет дальше, как развернутся события. Поэтому не удивился, когда Ропп заявил, что принимает на себя наблюдение за сопровождаемым, и приказал охранникам удалиться. Он знал, что капитан предложит ему следовать за ним. Как он и ожидал, двое других шли сзади, за его спиной.
Предчувствовал, кого он увидит в комнате, в которую они вошли.
Лютик был бледен, как мертвец, и явно в ужасе. Но вроде бы невредим. Он сидел на стуле с высокой спинкой. За стулом стоял тощий тип с заплетенными в косичку волосами. Тип держал в руке мизерикордию с длинным, тонким четырехгранным лезвием. Острие было направлено в шею поэта, под челюстью, под углом вверх.
- Только без глупостей, - предупредил Ропп. - Без глупостей, ведьмак. Одно необдуманное движение, даже одно шевеление, и господин Самса заколет музыканта как борова. Без колебаний.
Геральт знал, что господин Самса не станет колебаться. Потому что глаза господина Самсы были еще гаже, чем у Роппа. Это были глаза с вполне определенным выражением. Людей с такими глазами иногда можно встретить в моргах и прозекториях. Они нанимаются туда вовсе не для того, чтобы зарабатывать на жизнь, а чтобы иметь возможность реализовать скрытые наклонности.
Геральт уже понял, почему принц Эгмунд был спокоен. Почему без страха смотрел в будущее...
И в глаза отца.
- Подразумевается, что ты будешь послушным, - сказал Ропп. - Если будешь послушным, оба останетесь в живых.
- Сделаешь то, что мы тебе скажем, - продолжал врать капитан, - и мы отпустим тебя и стихоплета. Будешь упрямиться - убьем обоих.
- Ты совершаешь ошибку, Ропп.
- Господин Самса, - Ропп не обратил внимания на предупреждение, - побудет здесь с музыкантом. Мы, то есть ты и я, мы отправимся в королевские покои. Там будет стража. У меня, как видишь, твой меч. Я отдам его тебе, и ты займешься стражей. И отрежешь тех, кого стража успеет вызвать, убьешь их всех. Услыхав шум, камердинер выведет короля через тайный выход, а там будут ждать господа Рихтер и Твердорук. Которые немного изменят порядок наследования местного престола и историю местной монархии.
- Ты совершаешь ошибку, Ропп.
- Сейчас, - сказал капитан, подходя совсем близко. - Сейчас ты подтвердишь, что понял задание и что выполнишь его. Если ты этого не сделаешь, пока я мысленно досчитаю до трех, господин Самса пронзит музыканту барабанную перепонку в правом ухе, а я буду считать дальше. Если не будет ожидаемого эффекта, господин Самса пырнет в другое ухо. А потом выколет поэту глаз. И так далее, до завершения, которым будет укол в мозг. Я начинаю считать, ведьмак.
- Не слушай его, Геральт! - Лютик каким-то чудом издал голос из сжатого горла. - Они не посмеют прикоснуться ко мне! Я знаменитый!
- Он, - холодно сказал Ропп, - видимо не воспринимает нас всерьез. Господин Самса, правое ухо.
- Стой! Нет!
- Уже лучше, - кивнул головой Ропп. - Уже лучше, ведьмак. Подтверди, что ты понял задание. И что выполнишь его.
- Убери стилет подальше от уха поэта.
- Ха, - усмехнулся господин Самса, поднимая мизерикордию высоко над головой. - Так хорошо?
- Так хорошо.
Геральт левой рукой схватил Роппа за запястье, правой - за рукоять своего меча. Сильным рывком притянул капитана к себе и изо всех сил ударил его лбом в лицо. Хрустнуло. Пока падал Ропп, ведьмак выхватил меч из ножен, одним плавным движением с короткого оборота отсек господину Самсе поднятую руку с мизерикордией. Самса закричал, рухнул на колени. Рихтер и Твердорук бросились на ведьмака с обнаженными кинжалами, он проскочил между ними полувольтом. Попутно полоснул по шее Рихтера, кровь брызнула даже на люстру, свисающую с потолка. Твердорук напал, маневрируя ножевыми финтами, но споткнулся о лежащего Роппа, на мгновение потерял равновесие. Геральт не дал ему его отыскать. Быстрым выпадом поразил его снизу в пах, и второй раз, сверху, в сонную артерию. Твердорук упал, свернувшись в клубок.
Господин Самса его удивил. Оставшись без правой руки, с истекающей кровью культей, он поднял левой рукой с пола мизерикордию. И бросился с ней на Лютика. Поэт закричал, но проявил присутствие духа. Упал со стула и оградился им от нападающего. А Геральт не позволил господину Самсе больше ничего сделать. Кровь вновь обрызгала потолок, люстру и торчащие из нее огарки свеч.
Лютик встал на колени, оперся лбом о стену, после чего его вырвало, весьма обильно, с брызгами.
В комнату ворвался Феррант де Леттенхоф, с ним несколько охранников.
- Что происходит? Что здесь произошло? Юлиан! Ты цел? Юлиан!
Лютик поднял руку, показывая жестом, что ответит через мгновение, потому что сейчас нет времени. Потом его снова вырвало.
Инстигатор приказал охранникам выйти, закрыл за ними дверь. Он осмотрел трупы, осторожно, чтобы не наступить на пролитую кровь, и следя, чтобы кровь, капающая с люстры, не запачкала ему дублет.
- Самса, Твердорук, Рихтер, - узнал он. - И капитан Ропп. Доверенные люди принца Эгмундa.
- Они выполняли приказы, - пожал плечами ведьмак, глядя на меч. - Так же, как и ты, покорно выполняли приказы. И ты не знал об этом. Подтверди, Феррант.
- Я ничего об этом не знал, - быстро заверил инстигатор и отступил, прислонившись спиной к стене. - Клянусь! Ты же не подозреваешь... Не думаешь...
- Если бы думал, ты был бы уже мертв. Я тебе верю. Они не покушались бы на жизнь Лютика.
- Я должен предупредить об этом короля. Боюсь, что для принца Эгмундa это может означать поправки и дополнения к обвинительному заключению. Ропп жив, мне кажется. Он даст показания...
- Сомневаюсь, что он будет в состоянии.
Инстигатор посмотрел на капитана, который лежал, выгнувшись, в луже мочи, у него обильно текли слюни, он все время дрожал.
- Что это с ним?
- Обломки носовой кости в мозгу. И, наверное, несколько осколков в глазных яблоках.
- Чрезмерно сильно ударил.
- Я именно так и хотел. - Геральт вытер лезвие меча стянутой со стола салфеткой, - Лютик, как ты там? В порядке? Можешь встать?
- В порядке, в порядке, - пробормотал Лютик. - Уже лучше. Намного лучше...
- Ты не похож на кого-то, кому лучше.
- Дьявол, я только что еле смерти избежал! - поэт встал, держась за комод. - Черт возьми, я в жизни так не боялся... У меня было впечатление, что в моей заднице дно порвется. И, что снизу из меня все вылетит, вплоть до зубов. Но когда я тебя увидел, я знал, что ты меня спасешь. То есть не знал, но сильно на это рассчитывал... Черт, сколько тут крови... Какая вонь! Боюсь, что меня сейчас снова вывернет...
- Идем к королю, - сказал Феррант де Леттенхоф. - Дай мне свой меч, ведьмак... И немного приведи себя в порядок. Ты, Юлиан, останься...
- Ни за что. Даже на минуту не останусь здесь один. Я предпочитаю держаться Геральта.
*
Вход в королевскую приемную охраняли гвардейцы, но они узнали и пропустили инстигатора. У входа в личные покои дело пошло не так легко. Непреодолимым препятствием оказались герольд, два сенешаля и их свита из четырех громил.
- Король, - сказал герольд, - примеряет свадебное платье. Он запретил ему мешать.
- У нас важное дело, не терпящее отлагательств.
- Король категорически запретил себе мешать. А господину ведьмаку, кажется, приказано было покинуть дворец. Почему же тогда он все еще здесь?
- Я объясню это королю. Прошу нас пропустить!
Феррант оттолкнул герольда, пихнул сенешаля.
Геральт пошел вслед за ним. Но им удалось достичь только порога комнаты, встав за спинами нескольких столпившихся здесь придворных. Дальнейший путь им преградили громилы в кожаных кабатах, по приказу герольда прижав их к стене. Они были не очень деликатными, однако, Геральт последовал примеру инстигатора и прекратил сопротивление.
Король стоял на низком табурете. Портной с булавками во рту подгонял на нем штаны. Рядом стоял маршал двора и кто-то одетый в черное, вроде бы нотариус.
- Сразу после свадебной церемонии, - говорил Белогун, - объявить, что наследником трона станет сын, которого родит мне моя новая женушка. Этот шаг должен обеспечить мне ее благосклонность и послушание, хе-хе. А также даст мне немного времени и покоя. Пройдет лет двадцать, пока этот говнюк достигнет возраста, в котором начинают что-то затевать.
- Но, - король поморщился и подмигнул маршалу, - если захочу, то отменю все и назначу преемником кого-то другого. В конце концов, это морганатический брак, дети от таких браков титулов не наследуют, не так ли? И кто может предсказать, сколько я с ней выдержу? Разве нет других девок на свете, красивее и моложе? Так что нужно будет написать соответствующие документы, брачный контракт или что-то в этом роде. Надейся на лучшее - быть готов к худшему, хе-хе-хе.
Камердинер подал королю поднос, на котором громоздились драгоценности.
- Убери, - поморщился Белогун. - Я не буду обвешиваться финтифлюшками, как хлюст или выскочка. Только это надену. Это дар моей избранницы. Маленький, но со вкусом. Медальон с символом моей страны, мне надлежит носить такой символ. Это ее слова: символ страны на шее - благо страны в сердце.
Понадобилось какое-то время, чтобы припертый к стене Геральт смог сопоставить.
Кот, ударяющий лапой медальон. Золотой медальон на цепочке. Синяя эмаль, дельфин.
D’or, dauphin nageant d’azur, lorré, peautré, oreille, barbé et crêté de gueules.
Было слишком поздно, чтобы отреагировать. Он не успел даже крикнуть, предостеречь. Увидел, как золотая цепочка вдруг сжалась, затянулась на шее короля как удавка. Белогун покраснел, открыл рот, не смог ни вдохнуть, ни закричать. Обеими руками он схватился за шею, пытаясь сорвать медальон или хотя бы просунуть под цепочку пальцы. Не удалось, цепочка глубоко врезалась в тело. Король свалился с табурета, заплясал, толкнул портного. Портной споткнулся, задохнулся, чуть не проглотил свои булавки. Повалился на нотариуса, упали оба. Белогун тем временем посинел, выкатил глаза, рухнул на пол, дернул несколько раз ногами, выпрямился. И замер.
- Помогите! Король упал в обморок.
- Врача! - заорал маршал. - Вызвать врача!
- Боги! Что случилось? Что случилось с королем?
- Врача! Живо!
Феррант де Леттенхоф приложил руку к виску. У него было странное выражение лица. Выражение лица человека, который медленно начинает понимать.
Короля положили на диван. Вызванный медик осматривал его долго. Геральта близко не подпускали, не позволяли взглянуть. Несмотря на это, он знал, что цепочка успела разжаться прежде, чем прибежал врач.
- Апоплексия, - заявил, выпрямившись, врач. - Вызванная удушьем. Тлетворные воздушные испарения проникли в тело и отравили гуморы. Причиной этого являются постоянные грозы, повышающие жар крови. Наука бессильна, ничего сделать нельзя. Наш добрый и милостивый король мертв. Расстался с этим миром.
Маршал закричал, закрыл лицо руками. Герольд обеими руками схватился за берет. Кое-кто из придворных плакал. Некоторые преклонили колени.
Коридор и вестибюль вдруг заполнились эхом тяжелых шагов. В дверях появился гигант, человек семи футов роста, не меньше. В мундире гвардейца, но с знаками различия высшего ранга. Гиганта сопровождали люди с косынками на головах и с серьгами в ушах.
- Господа, - нарушил молчание гигант, - извольте пройти в тронный зал. Немедленно.
- В какой еще тронный зал? - возмутился маршал. - И зачем? Вы хоть представляете, господин де Сантис, что только что произошло? Какое несчастье случилось? Вы не понимаете...
- В тронный зал. Это повеление короля.
- Король умер!
- Да здравствует король. В тронный зал, пожалуйста. Все. Немедленно.
В тронном зале, под потолком, расписанным тритонами, русалками и гиппокампами, собрались более десятка мужчин. У некоторых были на головах цветные косынки, на некоторых бескозырки с ленточками. Все были загорелыми, у всех были серьги в ушах.
Наемники. Догадаться было не трудно. Команда фрегата «Ахеронтия».
На троне, на возвышении сидел темноволосый и темноглазый мужчина с выдающимся носом. Он тоже был загорелым. Но серьги в ухе не носил.
Рядом с ним, на приставленном стуле, сидела Илдико Брекл, все еще в белоснежном платье и все еще обвешанная бриллиантами. Недавняя королевская невеста и возлюбленная смотрела на темноволосого мужчину глазами, полными обожания. Геральт уже давно пытался понять как ход событий, так и их причины, связать факты воедино и сложить одно с другим. Однако теперь, в этот момент, даже человек с очень ограниченной сообразительностью мог увидеть и понять, что Илдико Брекл и темноволосый мужчина знакомы, и хорошо знакомы. И довольно давно.
- Принц Вираксас, князь Керака, минуту назад бывший наследником престола и короны, - объявил рокочущим баритоном гигант де Сантис. - В настоящий момент король Керака, законный правитель страны.
Первым поклонился, а затем опустился на одно колено маршал двора. За ним принес присягу герольд. Их примеру последовали сенешали, низко склонив голову. Последним, кто поклонился, был Феррант де Леттенхоф.
- Ваше Величество.
- Пока достаточно «Ваша Милость», - поправил Вираксас. - Полный титул будет принадлежать мне после коронации. С которой не следует медлить. Чем раньше, тем лучше. Правда, господин маршал?
Было очень тихо. Слышно было, как у кого-то из придворных бурчит в животе.
- Мой незабвенный отец скончался, - сказал Вираксас. - Он ушел к своим славным предкам. Оба моих младших брата, что меня не удивляет, обвинены в государственной измене. Процесс будет проходить согласно воле покойного короля, вина обоих братьев установлена, и по приговору суда они покинут Керак навсегда. На борту фрегата «Ахеронтия», нанятого мною... и моими влиятельными друзьями и покровителями. Покойный король, насколько мне известно, не оставил официального завещания или формальных распоряжений в отношении наследования. Я подчинился бы воле короля, если бы таковые распоряжения были. Но их нет. Право наследования короны теперь принадлежит мне. Есть ли кто-либо среди присутствующих, кто хотел бы это оспорить?
Таковых среди присутствующих не оказалось. Все присутствующие в достаточной мере были наделены разумом и инстинктом самосохранения.
- Тогда прошу начать приготовления к коронации, пусть этим займутся те, в чью компетенцию это входит. Коронация будет совмещена со свадьбой. Я решил возродить стародавний обычай королей Керака, закон, принятый много веков назад. Гласящий, что если жених умер до свадьбы, невеста должна выйти замуж за ближайшего неженатого родственника.
Илдико Брекл, как это было видно по ее сияющему лицу, готова была возродить стародавний обычай в эту же минуту. Другие собравшиеся молчали, тщетно пытаясь вспомнить, кто, когда и при каких обстоятельствах этот обычай установил. И каким образом этот обычай мог быть установлен много веков назад, если королевство Керак не просуществовало и ста лет. Наморщенные от умственных усилий лбы придворных, однако, быстро разгладились. Все как один пришли к правильному выводу. Потому что хоть коронация еще не состоялась, и хотя Вираксас был пока только Его Милостью, он уже практически являлся королем, а король всегда прав.
- Исчезни отсюда, ведьмак, - прошептал Феррант де Леттенхоф, вталкивая Геральту в руки его меч. - Забери с собой Юлиана. Исчезните оба. Вы ничего не видели, ничего не слышали. Чтобы никто вас со всем этом не связывал.
- Я понимаю, - Вираксас окинул собравшихся придворных взглядом, - и вполне осознаю, что у некоторых из присутствующих ситуация вызывает удивление. Что для некоторых изменения происходят слишком неожиданно и внезапно, а события разворачиваются слишком быстро. Я также не могу исключить возможность того, что у некоторых из присутствующих здесь происходящие события не укладываются в голове, и сложившееся положение дел им не по вкусу. Полковник де Сантис сразу принял правильное решение и присягнул мне на верность. Я ожидаю того же от остальных собравшихся.
- Начнем, - кивнул он, - с верного слуги моего незабвенного отца. Также выполнявшего и приказы моего брата, который покушался на жизнь отца. Начнем с королевского инстигатора господина Ферранта де Леттенхофа.
Инстигатор поклонился.
- Следствие тебя не обойдет, - объявил Вираксас. - Я выясню, какую роль ты играл в заговоре принцев. Заговор потерпел фиаско, и это говорит о бездарности заговорщиков. Ошибку можно простить, бездарность - нет. Тем более инстигатору, хранителю закона. Но это потом, начнем с основных вопросов. Приблизься, Феррант. Мы хотим, чтобы ты показал и доказал, кому ты служишь. Мы хотим, чтобы ты отдал нам надлежащую дань уважения. Преклонил колени у подножия трона. И поцеловал нашу королевскую руку.
Инстигатор послушно направился в направлении возвышения.
- Исчезни отсюда, - успел еще раз шепнуть он. - Исчезни как можно скорее, ведьмак.
*
Веселье в парке продолжалось своим чередом.
Литта Нейд сразу заметила кровь на манжете рубашки Геральта. Мозаик также заметила, но, в отличие от Литты, побледнела.
Лютик схватил с подноса у проходящего мимо пажа два бокала, выпил залпом один за другим. Схватил еще два, предложил дамам. Они отказались. Лютик выпил один, второй неохотно вручил Геральту. Коралл, прищурив глаза, уставилась на ведьмака, заметно напрягшись.
- Что случилось?
- Сейчас узнаешь.
С кампанилы раздались удары колокола. Он бил так зловеще, так мрачно и так печально, что пирующие гости замолкли.
На возвышение, похожее на эшафот, поднялись маршал двора и герольд.
- Исполненный горя и печали, - произнес в тишине маршал, - я должен сообщить вам, господа, печальную весть. Король Белогун Первый, наш любимый, добрый и милостивый владыка, по суровый воле судьбы внезапно скончался, покинул наш мир. Но короли Керака не умирают! Король умер, да здравствует король! Да здравствует Его Величество Король Вираксас! Первородный сын покойного короля, законный наследник престола и короны! Король Вираксас Первый! Трижды да здравствует! Да здравствует! Да здравствует!
Хор подхалимов, подлипал и жополизов подхватил крик. Маршал успокоил их жестом.
- Король Вираксас погружен в траур, как и весь двор. Праздник отменяется, гостей просят покинуть территорию дворца. Король планирует в ближайшее время свою собственную свадьбу, тогда праздник возобновится. Чтобы яства не пропали, король приказал отвезти их в город и выставить на рынке. Яствами также будут одарены жители Пальмиры. Для Керака наступает время счастья и благополучия.
- Что ж, - сказала Коралл, поправляя волосы. - Есть много правды в утверждении, что смерть жениха может серьезно нарушить свадебную церемонию. Белогун был не без изъянов, но и не самым худшим, пусть почиет в мире, а земля будет ему пухом. Пошли отсюда. И без того уже стало скучно. А день такой хороший, погуляем по террасам, посмотрим на море. Поэт, будь любезен и подай руку моей ученице. Я пойду с Геральтом. Потому что у него есть, что мне сказать, я полагаю.
Было немного за полдень. Всего лишь. Не хотелось верить, что так много всего произошло за такое короткое время.
Продолжение...
Перевод: Межконтинентальная группа
*
Сразу за поросшей плющом колоннадой он столкнулся с возвращающейся Мозаик. Удивительно спокойной и холодной среди жары, шума и суеты.
- Где Лютик? Он оставил тебя?
- Оставил, - вздохнула она. - Но вежливо извинился, и вам тоже велел передать извинения. Его попросили приватно выступить. В дворцовых покоях, для королевы и ее фрейлин. Он не мог отказать.
- Кто его попросил?
- Мужчина, похожий на солдата. Со странным выражением глаз.
- Я должен идти. Прости, Мозаик.
За украшенным цветными ленточками павильоном собралась небольшая толпа, подавали еду: паштеты, лососину и заливную утку. Геральт прокладывал себе дорогу, выискивая капитана Роппа или Ферранта де Леттенхофа. Вместо этого вышел прямо на Фебуса Равенгу.
Ресторатор выглядел как аристократ. Он был одет в парчовый дублет, на голове его была шляпа, украшенная пучком пышных страусиных перьев. Его сопровождала дочь Пирала Пратта, изящная и элегантная в черном мужском костюме.
- О, Геральт, - обрадовался Равенга. - Позволь, Антея, представить тебе: Геральт из Ривии, знаменитый ведьмак. Геральт, это госпожа Антея Деррис, торговый посредник. Выпей с нами вина...
- К сожалению, - извинился он, - я спешу. Госпожа Антея, я уже с вами знаком, хотя и не лично. Будучи на твоем месте, Фебус, я не покупал бы у нее ничего.
Портик над входом во дворец какой-то ученый лингвист украсил надписью: CRESCITE ET MULTIPLICAMINI. А Геральта остановили скрещенные древка алебард.
- Вход воспрещен.
- Мне нужно срочно увидеть королевского инстигатора.
- Вход воспрещен, - из-за алебардщиков вышел начальник караула. В левой руке он держал эспонтон. Грязный палец правой руки целился Геральту прямо в нос. - Запрещен, понимаешь, милсдарь?
- Если не уберешь палец от моего лица, я тебе сломаю его в нескольких местах. Ну вот, так лучше. А теперь проводи меня к инстигатору.
- Всякий раз, когда ты натыкаешься на стражу, сразу же скандал, - отозвался из-за спины ведьмака Феррант де Леттенхоф, он, видимо, шел следом за ним. - Это серьезный недостаток характера. Могут быть неприятные последствия.
- Я не люблю, когда кто-то не дает мне войти.
- А для этого как раз и существуют часовые и стражи. Они не были бы нужны, если бы вход всюду был свободен. Пропустите его.
- У нас приказ самого короля, - командир караула нахмурился. - Никого не впускать без досмотра.
- Тогда досмотрите его.
Досмотр был тщательным, стражники не ленились, обыскали детально, не ограничиваясь беглым ощупыванием. Не нашли ничего, стилет, который Геральт обычно носил в голенище, на свадьбу он не взял.
- Удовлетворен? - инстигатор посмотрел на начальника караула сверху вниз. - Тогда отодвиньтесь и пропустите нас.
- Прошу прощения у вашей милости, - процедил начальник. - Приказ короля был ясным. Он касается всех.
- Что? Не забывайся, парень! Знаешь, перед кем стоишь?
- Никого без досмотра, - начальник кивнул стражникам. - Приказ был ясным. Пусть ваша милость не создает проблем. Нам... и себе.
- Что тут сегодня делается?
- По этому вопросу обращайтесь к начальству. Мне приказали досматривать.
Инстигатор тихо выругался и согласился на досмотр. У него не было при себе даже перочинного ножика.
- Что все это может значить, хотел бы я знать, - сказал он, когда они, наконец, пошли по коридору. - Я серьезно обеспокоен. Серьезно обеспокоен, ведьмак.
- Лютика не видел? Вроде бы его вызвали во дворец для выступления.
- Ничего об этом не знаю.
- А ты знаешь, что в порт прибыла «Ахеронтия»? Тебе говорит что-нибудь это имя?
- И очень много. И мое беспокойство возрастает. С каждой минутой. Поспешим!
В вестибюле - бывшем дворике храма - вертелись вооруженные протазанами гвардейцы, сине-красные мундиры мелькали также на галереях. Из коридоров доносились топот сапог и громкие голоса.
- Эй! - инстигатор остановил проходящего мимо солдата. - Сержант! Что здесь происходит?
- Простите, ваша милость... Спешу по приказу...
- Стой, я говорю! Что здесь происходит? Я требую объяснений! Что-то не так? Где принц Эгмунд?
- Господин Феррант де Леттенхоф.
В дверях, под знаменами с синим дельфином, под охраной четырех рослых молодцов в кожаных кабатах стоял король Белогун собственной персоной. Избавившись от королевских атрибутов, он уже не выглядел королем. Он был похож на крестьянина, у которого только что отелилась корова. Родив на свет распрекрасного теленка.
- Господин Феррант де Леттенхоф, - в голосе короля тоже звучала радость от приплода. - Королевский инстигатор. Значит, мой инстигатор. А может, не мой? Может быть, моего сына? Появляешься, хотя я тебя не звал. На самом деле, присутствовать здесь в настоящее время было твоей служебной обязанностью, но я тебя не вызывал. Пусть, думал я, Феррант развлекается, пусть поест, выпьет, приголубит какую-нибудь пташку и оттрахает в беседке. Я Ферранта не вызывал, не желал его видеть. Ты знаешь, почему не хотел? Потому что не был уверен, кому он служит. Кому ты служишь, Феррант?
- Я служу, - инстигатор низко поклонился, - Вашему Королевскому Величеству. Я полностью предан Вашему Королевскому Величеству.
- Все слыхали? - Король театрально огляделся. - Феррант мне предан! Хорошо, Феррант, хорошо. Я ждал такого ответа, королевский инстигатор. Можешь остаться, пригодишься. Загружу тебя сейчас заданиями в самый раз для инстигатора... Эй! А это кто здесь? Кто это? Подожди, подожди! Не тот ли это ведьмак, который мошенничал? На которого указала нам чародейка?
- Оказалось, что он невиновен, чародейка были введена в заблуждение. На него донесли...
- На невиновных не доносят.
- Было решение суда. Дело прекращено за отсутствием состава преступления.
- Но дело было, значит, было зловоние. Судебные решения и суждения исходят от фантазии и прихоти судебных чиновников, зловоние же исходит от самого судебного дела. Хватит об этом, не буду тратить время на лекции по юриспруденции. В день своей свадьбы я могу позволить себе снисходительность, я не прикажу бросить его в тюрьму, но пусть этот ведьмак немедленно уберется прочь с моих глаз. И никогда больше мне на глаза не попадается.
- Ваше Королевское Величество... Я обеспокоен... В порт якобы вошла «Ахеронтия». В данной ситуации соображения безопасности диктуют необходимость обеспечить охрану... Ведьмак мог бы...
- Что он мог бы? Заслонить меня своей грудью? Поразить злодеев ведьмачьими чарами? Именно такое задание дал ему Эгмунд, мой любящий сын? Защитить отца и сохранить его безопасность? Иди за мной, Феррант. А, к черту, иди и ты, ведьмак. Я покажу вам кое-что. Вы увидите, как я забочусь о собственной безопасности и как обеспечиваю свою защиту. Присмотритесь. Послушайте. Может, чему-нибудь научитесь. И что-то узнаете. О себе. Давайте, за мной!
Пошли, подгоняемые королем и окруженные молодцами в кожаных кабатах. Они вошли в большой зал, под расписанным морскими волнами и морскими тварями потолком здесь, на возвышении стоял трон, на котором обычно восседал Белогун. Напротив, под фреской, изображающей стилизованную карту мира, на скамейке, под охраной других молодцев, сидели королевские сыновья. Принцы Керака. Черный, как ворон, Эгмунд и белый, как альбинос, Ксандер.
Белогун уселся на трон. Он смотрел на сыновей сверху, вниз взглядом триумфатора, от которого падают на колени, моля о пощаде, побежденные в битве враги. На изображениях, которые Геральт видел, у победителей, как правило, были на лицах значительность, достоинство, благородство и уважение к побежденным. На лице Белогунa бессмысленно было искать эти чувства. На нем было нарисовано только ядовитая насмешка.
- Мой придворный шут, - сказал король, - вчера заболел. Подхватил понос. Я думал, не повезло, не будет шуток, не будет веселых сценок, не будет смешно. Я был неправ. Мне смешно. Так смешно, что животик надрываю. Потому что это вы, вы оба, сыновья мои, вы смешные. Жалкие, но смешные. Многие годы, я вам обещаю, с моей женушкой в постели, после шалостей и любовных игр, всякий раз, когда, вспоминая о вас обоих, об этом дне, мы будем смеяться до слез. Потому что, в конце концов, нет ничего смешнее, чем дураки.
Ксандер, это было нетрудно заметить, боялся. Он бегал глазами по залу и сильно потел. Эгмунд наоборот, не проявлял страха. Он смотрел отцу прямо в глаза с ответной язвительностью.
- Народная мудрость гласит: надейся на лучшее - будь готов к худшему. И я был готов к худшему. Потому что может ли быть что-нибудь хуже измены родных сыновей? Среди ваших самых доверенных соратников я внедрил своих агентов. Ваши сообщники предали вас, как только на них нажали. Ваши пособники и фавориты просто сбежали из города.
- Да, сыны мои. Вы думали, что я слепой и глухой? Что я старый, дряхлый и немощный? Вы думали, что я не вижу, как вы оба стремитесь получить трон и корону? Что вы жаждете их, как свинья трюфелей? Свинья, когда почует запах трюфеля, глупеет. От желания, от жадности, от вожделения и дикого аппетита. Свинья бесится, визжит, роет землю, невзирая ни на что, лишь бы только дорваться до трюфеля. Чтобы ее отогнать, нужно лупить ее дубиной. И вы, сыновья, оказались просто свиньями. Почуяв гриб, вы с ума посходили от жадности и аппетита. Только получите вы дерьма, а не трюфель. И дубины тоже попробуете. Вы пошли против меня, сынки, покусились на мою власть и мою особу. Здоровье людей, которые идут против меня, как правило, быстро ухудшается. Это факт, подтвержденный медицинской наукой.
- В порту бросил якорь фрегат «Ахеронтия». Он приплыл сюда по моему приказу, это я нанял капитана. Суд соберется завтра утром, решение будет принято до полудня. И в полдень вы оба будете на корабле. С палубы вам позволят сойти только когда фрегат пройдет мимо маяка на Пейш-де-Мар. Что практически означает, что вашим новым местом жительства будет Назаир. Эббинг. Мехт. Или Нильфгаард. Или самый край света и преддверие преисподней, если вы предпочтете отправиться туда. Потому что сюда, в эти окрестности, вы не вернетесь никогда. Никогда. Если хотите сохранить головы на плечах.
- Хочешь нас изгнать? - завыл Ксандер. - Как изгнал Вираксаса? Наши имена тоже запретишь произносить при дворе?
- Вираксаса я выгнал в гневе и без приговора. Это не значит, что я не прикажу его казнить, если он осмелился вернуться. Вас обоих осудит на изгнание трибунал. Легально и законно.
- Ты в этом так уверен? Посмотрим! Посмотрим, что на такое беззаконие скажет суд!
- Суд знает, какого приговора я ожидаю, такой и вынесет. Единодушно и единогласно.
- Так уж единогласно! В этой стране, суды независимы.
- Суды да. Но судьи - нет. Ты глуп, Ксандер. Твоя мать была глупа, как пробка. Ты пошел в нее. Даже этот заговор ты, конечно, придумал не сам, все спланировал кто-то из твоих фаворитов. Но в целом я рад, что ты затеял заговор, с удовольствием от тебя избавлюсь. Другое дело Эгмунд. Эгмунд умен. Ведьмак нанятый для защиты отца, заботливым сыном, ах, как же ловко ты скрывал это в тайне, так что все об этом узнали. А потом контактный яд. Хитрая штука этот яд, мою еду и питье пробуют, но кто бы мог подумать про ручку каминной кочерги в королевской спальне? Кочерги, которой пользуюсь только я, и никому не позволяю ее трогать? Хитро, хитро, сынок. Только твой отравитель предал тебя, так уж оно бывает: предатели предают предателей. Что же ты молчишь, Эгмунд? Разве тебе нечего сказать?
Глаза Эгмундa были холодными, по-прежнему в них не было и тени страха. Его не пугает перспектива ссылки, понял Геральт, он не думает ни об изгнании, ни о существовании на чужбине, не думает об «Ахеронтии», не думает о Пейш-де-Маре. Так о чем же он думает?
- Тебе, - повторил король, - нечего сказать, сынок?
- Только одно, - процедил Эгмунд. - Тоже из народной мудрости, которую ты так любишь. Нет хуже дурака, чем старый дурак. Вспомни мои слова, дорогой отец. Когда придет время.
- Взять их под замок и охранять, - приказал Белогун. - Это твое задание, Феррант, это дело инстигатора. А теперь вызвать ко мне сюда портного, маршала двора и нотариуса, все остальные вон. А ты, ведьмак... Научился чему-то сегодня, правда? Узнал кое-что о себе? А именно то, что ты наивный простофиля? Если ты это понял, значит есть хоть какая-то польза от твоего сегодняшнего визита сюда. Который только что закончился. Эй, там, двое ко мне! Проводите этого ведьмака к воротам и вышвырните его вон. Присмотрите, чтобы он не спер что-нибудь из столового серебра!
*
В коридоре позади вестибюля им перекрыл дорогу Ропп. В компании двух лиц с такими же глазами, движениями и осанкой. Геральт готов был держать пари, что все трое когда-то служили в одной и той же части. И вдруг он понял. Внезапно понял, что знает, что произойдет дальше, как развернутся события. Поэтому не удивился, когда Ропп заявил, что принимает на себя наблюдение за сопровождаемым, и приказал охранникам удалиться. Он знал, что капитан предложит ему следовать за ним. Как он и ожидал, двое других шли сзади, за его спиной.
Предчувствовал, кого он увидит в комнате, в которую они вошли.
Лютик был бледен, как мертвец, и явно в ужасе. Но вроде бы невредим. Он сидел на стуле с высокой спинкой. За стулом стоял тощий тип с заплетенными в косичку волосами. Тип держал в руке мизерикордию с длинным, тонким четырехгранным лезвием. Острие было направлено в шею поэта, под челюстью, под углом вверх.
- Только без глупостей, - предупредил Ропп. - Без глупостей, ведьмак. Одно необдуманное движение, даже одно шевеление, и господин Самса заколет музыканта как борова. Без колебаний.
Геральт знал, что господин Самса не станет колебаться. Потому что глаза господина Самсы были еще гаже, чем у Роппа. Это были глаза с вполне определенным выражением. Людей с такими глазами иногда можно встретить в моргах и прозекториях. Они нанимаются туда вовсе не для того, чтобы зарабатывать на жизнь, а чтобы иметь возможность реализовать скрытые наклонности.
Геральт уже понял, почему принц Эгмунд был спокоен. Почему без страха смотрел в будущее...
И в глаза отца.
- Подразумевается, что ты будешь послушным, - сказал Ропп. - Если будешь послушным, оба останетесь в живых.
- Сделаешь то, что мы тебе скажем, - продолжал врать капитан, - и мы отпустим тебя и стихоплета. Будешь упрямиться - убьем обоих.
- Ты совершаешь ошибку, Ропп.
- Господин Самса, - Ропп не обратил внимания на предупреждение, - побудет здесь с музыкантом. Мы, то есть ты и я, мы отправимся в королевские покои. Там будет стража. У меня, как видишь, твой меч. Я отдам его тебе, и ты займешься стражей. И отрежешь тех, кого стража успеет вызвать, убьешь их всех. Услыхав шум, камердинер выведет короля через тайный выход, а там будут ждать господа Рихтер и Твердорук. Которые немного изменят порядок наследования местного престола и историю местной монархии.
- Ты совершаешь ошибку, Ропп.
- Сейчас, - сказал капитан, подходя совсем близко. - Сейчас ты подтвердишь, что понял задание и что выполнишь его. Если ты этого не сделаешь, пока я мысленно досчитаю до трех, господин Самса пронзит музыканту барабанную перепонку в правом ухе, а я буду считать дальше. Если не будет ожидаемого эффекта, господин Самса пырнет в другое ухо. А потом выколет поэту глаз. И так далее, до завершения, которым будет укол в мозг. Я начинаю считать, ведьмак.
- Не слушай его, Геральт! - Лютик каким-то чудом издал голос из сжатого горла. - Они не посмеют прикоснуться ко мне! Я знаменитый!
- Он, - холодно сказал Ропп, - видимо не воспринимает нас всерьез. Господин Самса, правое ухо.
- Стой! Нет!
- Уже лучше, - кивнул головой Ропп. - Уже лучше, ведьмак. Подтверди, что ты понял задание. И что выполнишь его.
- Убери стилет подальше от уха поэта.
- Ха, - усмехнулся господин Самса, поднимая мизерикордию высоко над головой. - Так хорошо?
- Так хорошо.
Геральт левой рукой схватил Роппа за запястье, правой - за рукоять своего меча. Сильным рывком притянул капитана к себе и изо всех сил ударил его лбом в лицо. Хрустнуло. Пока падал Ропп, ведьмак выхватил меч из ножен, одним плавным движением с короткого оборота отсек господину Самсе поднятую руку с мизерикордией. Самса закричал, рухнул на колени. Рихтер и Твердорук бросились на ведьмака с обнаженными кинжалами, он проскочил между ними полувольтом. Попутно полоснул по шее Рихтера, кровь брызнула даже на люстру, свисающую с потолка. Твердорук напал, маневрируя ножевыми финтами, но споткнулся о лежащего Роппа, на мгновение потерял равновесие. Геральт не дал ему его отыскать. Быстрым выпадом поразил его снизу в пах, и второй раз, сверху, в сонную артерию. Твердорук упал, свернувшись в клубок.
Господин Самса его удивил. Оставшись без правой руки, с истекающей кровью культей, он поднял левой рукой с пола мизерикордию. И бросился с ней на Лютика. Поэт закричал, но проявил присутствие духа. Упал со стула и оградился им от нападающего. А Геральт не позволил господину Самсе больше ничего сделать. Кровь вновь обрызгала потолок, люстру и торчащие из нее огарки свеч.
Лютик встал на колени, оперся лбом о стену, после чего его вырвало, весьма обильно, с брызгами.
В комнату ворвался Феррант де Леттенхоф, с ним несколько охранников.
- Что происходит? Что здесь произошло? Юлиан! Ты цел? Юлиан!
Лютик поднял руку, показывая жестом, что ответит через мгновение, потому что сейчас нет времени. Потом его снова вырвало.
Инстигатор приказал охранникам выйти, закрыл за ними дверь. Он осмотрел трупы, осторожно, чтобы не наступить на пролитую кровь, и следя, чтобы кровь, капающая с люстры, не запачкала ему дублет.
- Самса, Твердорук, Рихтер, - узнал он. - И капитан Ропп. Доверенные люди принца Эгмундa.
- Они выполняли приказы, - пожал плечами ведьмак, глядя на меч. - Так же, как и ты, покорно выполняли приказы. И ты не знал об этом. Подтверди, Феррант.
- Я ничего об этом не знал, - быстро заверил инстигатор и отступил, прислонившись спиной к стене. - Клянусь! Ты же не подозреваешь... Не думаешь...
- Если бы думал, ты был бы уже мертв. Я тебе верю. Они не покушались бы на жизнь Лютика.
- Я должен предупредить об этом короля. Боюсь, что для принца Эгмундa это может означать поправки и дополнения к обвинительному заключению. Ропп жив, мне кажется. Он даст показания...
- Сомневаюсь, что он будет в состоянии.
Инстигатор посмотрел на капитана, который лежал, выгнувшись, в луже мочи, у него обильно текли слюни, он все время дрожал.
- Что это с ним?
- Обломки носовой кости в мозгу. И, наверное, несколько осколков в глазных яблоках.
- Чрезмерно сильно ударил.
- Я именно так и хотел. - Геральт вытер лезвие меча стянутой со стола салфеткой, - Лютик, как ты там? В порядке? Можешь встать?
- В порядке, в порядке, - пробормотал Лютик. - Уже лучше. Намного лучше...
- Ты не похож на кого-то, кому лучше.
- Дьявол, я только что еле смерти избежал! - поэт встал, держась за комод. - Черт возьми, я в жизни так не боялся... У меня было впечатление, что в моей заднице дно порвется. И, что снизу из меня все вылетит, вплоть до зубов. Но когда я тебя увидел, я знал, что ты меня спасешь. То есть не знал, но сильно на это рассчитывал... Черт, сколько тут крови... Какая вонь! Боюсь, что меня сейчас снова вывернет...
- Идем к королю, - сказал Феррант де Леттенхоф. - Дай мне свой меч, ведьмак... И немного приведи себя в порядок. Ты, Юлиан, останься...
- Ни за что. Даже на минуту не останусь здесь один. Я предпочитаю держаться Геральта.
*
Вход в королевскую приемную охраняли гвардейцы, но они узнали и пропустили инстигатора. У входа в личные покои дело пошло не так легко. Непреодолимым препятствием оказались герольд, два сенешаля и их свита из четырех громил.
- Король, - сказал герольд, - примеряет свадебное платье. Он запретил ему мешать.
- У нас важное дело, не терпящее отлагательств.
- Король категорически запретил себе мешать. А господину ведьмаку, кажется, приказано было покинуть дворец. Почему же тогда он все еще здесь?
- Я объясню это королю. Прошу нас пропустить!
Феррант оттолкнул герольда, пихнул сенешаля.
Геральт пошел вслед за ним. Но им удалось достичь только порога комнаты, встав за спинами нескольких столпившихся здесь придворных. Дальнейший путь им преградили громилы в кожаных кабатах, по приказу герольда прижав их к стене. Они были не очень деликатными, однако, Геральт последовал примеру инстигатора и прекратил сопротивление.
Король стоял на низком табурете. Портной с булавками во рту подгонял на нем штаны. Рядом стоял маршал двора и кто-то одетый в черное, вроде бы нотариус.
- Сразу после свадебной церемонии, - говорил Белогун, - объявить, что наследником трона станет сын, которого родит мне моя новая женушка. Этот шаг должен обеспечить мне ее благосклонность и послушание, хе-хе. А также даст мне немного времени и покоя. Пройдет лет двадцать, пока этот говнюк достигнет возраста, в котором начинают что-то затевать.
- Но, - король поморщился и подмигнул маршалу, - если захочу, то отменю все и назначу преемником кого-то другого. В конце концов, это морганатический брак, дети от таких браков титулов не наследуют, не так ли? И кто может предсказать, сколько я с ней выдержу? Разве нет других девок на свете, красивее и моложе? Так что нужно будет написать соответствующие документы, брачный контракт или что-то в этом роде. Надейся на лучшее - быть готов к худшему, хе-хе-хе.
Камердинер подал королю поднос, на котором громоздились драгоценности.
- Убери, - поморщился Белогун. - Я не буду обвешиваться финтифлюшками, как хлюст или выскочка. Только это надену. Это дар моей избранницы. Маленький, но со вкусом. Медальон с символом моей страны, мне надлежит носить такой символ. Это ее слова: символ страны на шее - благо страны в сердце.
Понадобилось какое-то время, чтобы припертый к стене Геральт смог сопоставить.
Кот, ударяющий лапой медальон. Золотой медальон на цепочке. Синяя эмаль, дельфин.
D’or, dauphin nageant d’azur, lorré, peautré, oreille, barbé et crêté de gueules.
Было слишком поздно, чтобы отреагировать. Он не успел даже крикнуть, предостеречь. Увидел, как золотая цепочка вдруг сжалась, затянулась на шее короля как удавка. Белогун покраснел, открыл рот, не смог ни вдохнуть, ни закричать. Обеими руками он схватился за шею, пытаясь сорвать медальон или хотя бы просунуть под цепочку пальцы. Не удалось, цепочка глубоко врезалась в тело. Король свалился с табурета, заплясал, толкнул портного. Портной споткнулся, задохнулся, чуть не проглотил свои булавки. Повалился на нотариуса, упали оба. Белогун тем временем посинел, выкатил глаза, рухнул на пол, дернул несколько раз ногами, выпрямился. И замер.
- Помогите! Король упал в обморок.
- Врача! - заорал маршал. - Вызвать врача!
- Боги! Что случилось? Что случилось с королем?
- Врача! Живо!
Феррант де Леттенхоф приложил руку к виску. У него было странное выражение лица. Выражение лица человека, который медленно начинает понимать.
Короля положили на диван. Вызванный медик осматривал его долго. Геральта близко не подпускали, не позволяли взглянуть. Несмотря на это, он знал, что цепочка успела разжаться прежде, чем прибежал врач.
- Апоплексия, - заявил, выпрямившись, врач. - Вызванная удушьем. Тлетворные воздушные испарения проникли в тело и отравили гуморы. Причиной этого являются постоянные грозы, повышающие жар крови. Наука бессильна, ничего сделать нельзя. Наш добрый и милостивый король мертв. Расстался с этим миром.
Маршал закричал, закрыл лицо руками. Герольд обеими руками схватился за берет. Кое-кто из придворных плакал. Некоторые преклонили колени.
Коридор и вестибюль вдруг заполнились эхом тяжелых шагов. В дверях появился гигант, человек семи футов роста, не меньше. В мундире гвардейца, но с знаками различия высшего ранга. Гиганта сопровождали люди с косынками на головах и с серьгами в ушах.
- Господа, - нарушил молчание гигант, - извольте пройти в тронный зал. Немедленно.
- В какой еще тронный зал? - возмутился маршал. - И зачем? Вы хоть представляете, господин де Сантис, что только что произошло? Какое несчастье случилось? Вы не понимаете...
- В тронный зал. Это повеление короля.
- Король умер!
- Да здравствует король. В тронный зал, пожалуйста. Все. Немедленно.
В тронном зале, под потолком, расписанным тритонами, русалками и гиппокампами, собрались более десятка мужчин. У некоторых были на головах цветные косынки, на некоторых бескозырки с ленточками. Все были загорелыми, у всех были серьги в ушах.
Наемники. Догадаться было не трудно. Команда фрегата «Ахеронтия».
На троне, на возвышении сидел темноволосый и темноглазый мужчина с выдающимся носом. Он тоже был загорелым. Но серьги в ухе не носил.
Рядом с ним, на приставленном стуле, сидела Илдико Брекл, все еще в белоснежном платье и все еще обвешанная бриллиантами. Недавняя королевская невеста и возлюбленная смотрела на темноволосого мужчину глазами, полными обожания. Геральт уже давно пытался понять как ход событий, так и их причины, связать факты воедино и сложить одно с другим. Однако теперь, в этот момент, даже человек с очень ограниченной сообразительностью мог увидеть и понять, что Илдико Брекл и темноволосый мужчина знакомы, и хорошо знакомы. И довольно давно.
- Принц Вираксас, князь Керака, минуту назад бывший наследником престола и короны, - объявил рокочущим баритоном гигант де Сантис. - В настоящий момент король Керака, законный правитель страны.
Первым поклонился, а затем опустился на одно колено маршал двора. За ним принес присягу герольд. Их примеру последовали сенешали, низко склонив голову. Последним, кто поклонился, был Феррант де Леттенхоф.
- Ваше Величество.
- Пока достаточно «Ваша Милость», - поправил Вираксас. - Полный титул будет принадлежать мне после коронации. С которой не следует медлить. Чем раньше, тем лучше. Правда, господин маршал?
Было очень тихо. Слышно было, как у кого-то из придворных бурчит в животе.
- Мой незабвенный отец скончался, - сказал Вираксас. - Он ушел к своим славным предкам. Оба моих младших брата, что меня не удивляет, обвинены в государственной измене. Процесс будет проходить согласно воле покойного короля, вина обоих братьев установлена, и по приговору суда они покинут Керак навсегда. На борту фрегата «Ахеронтия», нанятого мною... и моими влиятельными друзьями и покровителями. Покойный король, насколько мне известно, не оставил официального завещания или формальных распоряжений в отношении наследования. Я подчинился бы воле короля, если бы таковые распоряжения были. Но их нет. Право наследования короны теперь принадлежит мне. Есть ли кто-либо среди присутствующих, кто хотел бы это оспорить?
Таковых среди присутствующих не оказалось. Все присутствующие в достаточной мере были наделены разумом и инстинктом самосохранения.
- Тогда прошу начать приготовления к коронации, пусть этим займутся те, в чью компетенцию это входит. Коронация будет совмещена со свадьбой. Я решил возродить стародавний обычай королей Керака, закон, принятый много веков назад. Гласящий, что если жених умер до свадьбы, невеста должна выйти замуж за ближайшего неженатого родственника.
Илдико Брекл, как это было видно по ее сияющему лицу, готова была возродить стародавний обычай в эту же минуту. Другие собравшиеся молчали, тщетно пытаясь вспомнить, кто, когда и при каких обстоятельствах этот обычай установил. И каким образом этот обычай мог быть установлен много веков назад, если королевство Керак не просуществовало и ста лет. Наморщенные от умственных усилий лбы придворных, однако, быстро разгладились. Все как один пришли к правильному выводу. Потому что хоть коронация еще не состоялась, и хотя Вираксас был пока только Его Милостью, он уже практически являлся королем, а король всегда прав.
- Исчезни отсюда, ведьмак, - прошептал Феррант де Леттенхоф, вталкивая Геральту в руки его меч. - Забери с собой Юлиана. Исчезните оба. Вы ничего не видели, ничего не слышали. Чтобы никто вас со всем этом не связывал.
- Я понимаю, - Вираксас окинул собравшихся придворных взглядом, - и вполне осознаю, что у некоторых из присутствующих ситуация вызывает удивление. Что для некоторых изменения происходят слишком неожиданно и внезапно, а события разворачиваются слишком быстро. Я также не могу исключить возможность того, что у некоторых из присутствующих здесь происходящие события не укладываются в голове, и сложившееся положение дел им не по вкусу. Полковник де Сантис сразу принял правильное решение и присягнул мне на верность. Я ожидаю того же от остальных собравшихся.
- Начнем, - кивнул он, - с верного слуги моего незабвенного отца. Также выполнявшего и приказы моего брата, который покушался на жизнь отца. Начнем с королевского инстигатора господина Ферранта де Леттенхофа.
Инстигатор поклонился.
- Следствие тебя не обойдет, - объявил Вираксас. - Я выясню, какую роль ты играл в заговоре принцев. Заговор потерпел фиаско, и это говорит о бездарности заговорщиков. Ошибку можно простить, бездарность - нет. Тем более инстигатору, хранителю закона. Но это потом, начнем с основных вопросов. Приблизься, Феррант. Мы хотим, чтобы ты показал и доказал, кому ты служишь. Мы хотим, чтобы ты отдал нам надлежащую дань уважения. Преклонил колени у подножия трона. И поцеловал нашу королевскую руку.
Инстигатор послушно направился в направлении возвышения.
- Исчезни отсюда, - успел еще раз шепнуть он. - Исчезни как можно скорее, ведьмак.
*
Веселье в парке продолжалось своим чередом.
Литта Нейд сразу заметила кровь на манжете рубашки Геральта. Мозаик также заметила, но, в отличие от Литты, побледнела.
Лютик схватил с подноса у проходящего мимо пажа два бокала, выпил залпом один за другим. Схватил еще два, предложил дамам. Они отказались. Лютик выпил один, второй неохотно вручил Геральту. Коралл, прищурив глаза, уставилась на ведьмака, заметно напрягшись.
- Что случилось?
- Сейчас узнаешь.
С кампанилы раздались удары колокола. Он бил так зловеще, так мрачно и так печально, что пирующие гости замолкли.
На возвышение, похожее на эшафот, поднялись маршал двора и герольд.
- Исполненный горя и печали, - произнес в тишине маршал, - я должен сообщить вам, господа, печальную весть. Король Белогун Первый, наш любимый, добрый и милостивый владыка, по суровый воле судьбы внезапно скончался, покинул наш мир. Но короли Керака не умирают! Король умер, да здравствует король! Да здравствует Его Величество Король Вираксас! Первородный сын покойного короля, законный наследник престола и короны! Король Вираксас Первый! Трижды да здравствует! Да здравствует! Да здравствует!
Хор подхалимов, подлипал и жополизов подхватил крик. Маршал успокоил их жестом.
- Король Вираксас погружен в траур, как и весь двор. Праздник отменяется, гостей просят покинуть территорию дворца. Король планирует в ближайшее время свою собственную свадьбу, тогда праздник возобновится. Чтобы яства не пропали, король приказал отвезти их в город и выставить на рынке. Яствами также будут одарены жители Пальмиры. Для Керака наступает время счастья и благополучия.
- Что ж, - сказала Коралл, поправляя волосы. - Есть много правды в утверждении, что смерть жениха может серьезно нарушить свадебную церемонию. Белогун был не без изъянов, но и не самым худшим, пусть почиет в мире, а земля будет ему пухом. Пошли отсюда. И без того уже стало скучно. А день такой хороший, погуляем по террасам, посмотрим на море. Поэт, будь любезен и подай руку моей ученице. Я пойду с Геральтом. Потому что у него есть, что мне сказать, я полагаю.
Было немного за полдень. Всего лишь. Не хотелось верить, что так много всего произошло за такое короткое время.
Продолжение...
Перевод: Межконтинентальная группа