История с редактором газеты "Guardian", ч.3
(продолжение перевода, предыдущая часть здесь)
Воскресенье, 2 февраля
Во второй половине дня я проехал через весь город чтобы взять интервью у Мюррея Перайя (Murray Perahia), который попросил меня приехать в его новый дом в северной части Лондона. Мы начали с чая и шоколадного торта, расположившись в его светлой кухонно-обеденной комнате.
«Я всегда обожал эту балладу», говорит он, наливая мне чай. «К этому произведению я возвращался много раз. Я оставлял его, снова возвращался к нему. Я был там, когда [Владимир] Горовиц вернулся на сцену и сыграл эту балладу, это было потрясающе. Я слушал потом его на YouTube, это исполнение; это удивительное исполнение.»
Click to view«И насколько она трудна для Вас?»
«Она очень трудна. Я думаю, что она одна из самых сложных пьес в моем репертуаре. Всего около 10 минут музыки, но в этих 10 минутах вы должны отразить целый, неразрывный мир. И в этом трудность, так как ее можно сегментировать. В ней можно попасть на рассуждения вида 'этот кусочек похож на тот', а 'этот кусочек похож на другой'.»
«Я собираюсь сыграть ее.»
«Сколько у Вас времени на ее разучивание? Вероятно, у Вас совсем нет времени.»
«Я занимаюсь 20 минут по утрам и еще в выходные, если получается… Я поставил себе цель на июль. Мне потребуется год.»
Это не понравилось Перайя. «Вам необходимы два часа в день, чтобы как-то закрепить. Двадцати минут недостаточно.»
«Чтобы закрепить в памяти?»
«Да, потому что у Вас появится много идей, и им нужно закристаллизоваться, и нужно фокусироваться на чем-то. Я не преувеличиваю значение занятий, но Вам нужны два часа.»
Я быстро поменял тему.
Четверг, 7 апреля
Сегодня я интервьюировал Даниеля Баренбойма (Daniel Barenboim), который появился в городе в связи с 'концертом камеи' в Тейт Модерн. Его взгляд на балладу? «Скользкая.»
В смысле? «В балладе соль минор», отвечает он, «используется так много сложных приемов - прыжки, непрерывные движения, тихая игра, громкая игра, аккорды [он изображает руками в воздухе игру этих различных пассажей, сигара зажата в пальцах его правой руки] - так что на вас постоянно обрушиваются новые сложности, а у вас нет времени к ним подготовиться, потому что они вдруг уже здесь, а вы к ним не готовы.»
Воскресенье, 17 апреля
Уроки с Майклом остаются трудными. Теперь я достаточно уверен, что он не пытается отвадить меня, но его настрой не одобряющий. Майкл всегда подчеркивал, что «запекая» плохие привычки, вы создаете себе проблемы в будущем, поэтому уроки могут быть - если я не буду достаточно сильно трудиться - очень узко направленными и критическими.
«Не надо левой руки; Вы играете 5-м, а не 3-м.»
Его глаза прикованы к клавишам. Я начинаю чувствовать возбуждение. «Нет, Алан. Вы подсунули 3-й вместо 4-го.» На секунду он делает паузу, а затем обращается ко мне вполне сурово. «Алан, Вы не достаточно точны. Вы не достаточно напрягаетесь, чтобы все игралось правильно. Вы просто не выучиваете это надлежащим образом во время занятий.»
Я внезапно стал опять 11-летним, которого отчитывает Бэрри Роуз, суровый руководитель хора в Кафедральном соборе Гилфорда. Я почувствовал приступы обиды и даже немного стыда от диагноза Майкла и его настойчивого тона. Но отличие взрослого ученика в том и состоит, что вы можете принимать справедливую и конструктивную критику. Я прихожу к нему, чтобы выучиться, а не для того, чтобы он льстил и восторгался мной, или уговаривал меня сыграть это произведение. Но я могу почувствовать горечь, которую я испытывал подростком. И как в возрасте 16 лет я просто решил все бросить.
Среда, 13 июля
Подъем в 7 утра, телевизионная группа проводит живой эфир с Австралией из моей гостиной. Затем иду в дом Майкла на урок фортепиано. Было бы неправдой сказать, что Майкл ничего не знает, что происходит сейчас во внешнем мире - он сказал, что видел меня в новостях или вечерней новостной программе - но понятно, что эта история с телефонным прослушиванием мало ему интересна. Поэтому мы не тратим большого времени на обсуждение Руперта Мердока. Сегодня начало теплее, чем криогенный старт.
Я играю ему балладу полностью, я только второй раз это делаю. Как обычно, Майкл сидит рядом прямо у рояля во время моей игры, и я сверхчувствителен к его беспощадным глазам, перемещающим свой взор с клавиатуры на ноты на его колене. Чуть ранее я споткнулся в арпеджио и услышал, как у него совершенно непроизвольно вырвался вздох. Учитывая, что к текущему времени я работал 9 дней по 16 часов минимум, я не очень-то испуган или удивлен посредственным результатом. Несмотря на поток новой информации в настоящее время, похоже, что процедурная память работает вполне надежно. Майкл кажется - как бы это оценить? - не полностью огорчен. В конце он говорит что-то спокойное, не то, чтобы «вам еще очень много нужно работать» или «хорошо» или «ужасно», а что-то просто заниженное, типа «вы можете многое из этого».
«Пианист» (2002). Герой Эдриана Броуди - Владислав Шпильман (слева) завоевывает
симпатию нацистского офицера игрой баллады среди руин Варшавы.
( продолжение следует)